Оранжевое тепло

      Хэви повернул ручку двери, приготовив тетрадь и распахнув глазки пошире. Это чтобы шансов на помощь от старшего брата стало побольше. Дверь скрипнула, отворяясь, и на рыжего упали лучи заходящего солнца, такие же рыжие, как он сам. Они пробивались в окно, заполняя всю комнату и ослепляя на долю секунды. Тут никогда не бывает так ярко, видимо, только в эти красочные оранжевые закаты. Хэви протер один глаз, вторым оценивая обстановку: тихо, только деревья за окном чуть шелестят, монитор компьютера выключен, а на столе, как и всегда, идеальный порядок. Кровать смята, а из-под одеяла торчат мягкие кудряшки.       — Спишь, что ли? — тихо спросил Хэви, обходя кровать вокруг и останавливаясь напротив лица действительно мирно спящего Ди. Глаза Хэви распахнулись еще шире.       Утка?       Ди спал, прижимая к груди плюшевую утку, что таращилась на Хэви своими черными глазками и улыбалась во весь свой мягкий клюв. Хэви поднял брови, переведя взгляд с игрушки на брата и обратно. Она хитро выглядывала из-под белокурых кудряшек, которые были разметаны повсюду, блестящими глазками-жуками, отражая тепло заката в них, поглощая солнечный свет. Хэви даже потыкал в нее, не веря, что это Ди вдруг заснул с игрушкой, которую младший ни разу дома не видел. Что за приколы?       — Так, ладно, — Хэви выскочил за дверь, стремясь вниз, на кухню, где мама разделывала мясо, за которым они вчера ездили.       — Привет, Хэви, — Вики замахнулась и рубанула маленьким разделочным топориком по кости, что нехотя треснула от такого удара. — Чего хотел?       — Мам, а че там Ди… — Хэви почесал затылок, замолчав, ведь «спит с мягкой игрушкой» совершенно с братом не вязалось.       — Че опять с Ди? — Мама выгнула бровь, разрезая мясо ножом на части.       — Ну пошли, посмотришь, — Хэви хмыкнул, представив бурную реакцию мамы на такого «одомашненного» Ди и как сам блондинчик от этой реакции проснется и будет краснеть, выкинув утку куда-нибудь подальше. Вики, недовольно пробурчав «дети…», вымыла руки, оставила бедное мясо в покое и пошла за упрыгавшим по лестнице наверх мелким сыном. Вот, вроде бы, Хэви уже аж четырнадцать лет, а ведет себя все еще так, будто утку надо было дарить именно ему.       — Только тихо, — предупредил Хэви, приоткрывая дверь и отходя назад, чтобы мама зашла первая и сама все увидела. Ди к этому времени уже спал на спине, приоткрыв рот, а пушистая утка неизменно пребывала у него в руке.       Вики со скептическим выражением лица зашла в комнату старшего сына, хотев задернуть штору на окне, чтобы слишком прямой закат не слепил глаза, но мельком увидела ту самую игрушку, которую так старательно на днях вытаскивала из автомата для Ди. Сердце Виктории сжалось от неслыханного ей ранее умиления, настолько сильного, что хотелось сжать хрупкого блондина и расцеловать его светящиеся на солнце веснушки и подрагивающие во сне ресницы. Вики расплылась в доброй материнской улыбке, подойдя к сыну и легонько погладив его по волосам, чуть поправив одеяло. Она повернулась к Хэви, тихо фыркнув, и, достав телефон, быстро сделала пару снимков старшенького на память. Хэви разрывало изнутри от смеха, он стоял в проеме двери весь красный, как рак. Вики отошла от ничего не подозревающего Ди и, дав младшему легкий подзатыльник, пошла обратно на кухню. Хэви увязался за ней.       — Мам, че это за утка? — рыжего наконец прорвало, и он, прыснув, решил все-таки уточнить, чего это мать такая счастливая сейчас.       — Я вчера в автомате с игрушками с двадцать третьего раза ему эту хрень достала, прикинь, — Вики горделиво посмотрела на ухмыляющегося сына, беря разделочный нож в руки. — На его хлебальнике так и было нарисовано «Наконец-то она достала эту утку!» в двадцать третью попытку, и мы счастливые пошлепали домой. Тоже хочешь такую?       Хэви сразу перестал ржать.       — Нет-нет, мам, не утруждайся… Я сам себе достану, если мне надо будет… Да и ко мне в гости парни скоро должны наведаться…       — Ну а я, — Вики хлопнула Хэви по плечу, в опасной близости от тонкой шеи сына взмахнув кровавым ножом, — а я — мастер спорта по доставанию уток из автоматов с игрушками. Короче, сегодня сгоняем в магаз за жратвой и заодно…       Хэви уклонился от ножа, опасливо поглядывая на маму и незаметно ускользнув к себе, дабы мать как-нибудь побыстрее забыла о своей наклевывающейся авантюре.       Вики ухмыльнулась, проводив снисходительным взглядом спину мелкого и посмеявшись.       Она отложила нож в сторону, чтобы на секунду выглянуть в окно и вдохнуть свежего воздуха, что ветерком врывался в открытое окно на кухне. Он был теплый, как нагретые на солнце волосы Ди. Перед глазами стояла эта милая картинка, и Вики ничего не могла с собой поделать — ей даже в один момент захотелось всплакнуть от переполнявшей ее радости. Просто радости, почти без причины. Как она любит своих пиздюков…       Скоро должен вернуться с работы Глэм. Конечно, если Хэви и ему проговорится, то Виктория обязательно поделится с ним таким открытием другой стороны засранца Ди, но Хэви может и промолчать… И можно будет уступить личному пространству младшего блондинчика.       Очевидно, это его новый секрет.       Наверху было тихо. Хэви даже не рубился в игры, наверняка зависнув в переписке с другом. Видимо, не хотел будить брата, чтобы потом было больше поводов побесить его уязвимую натуру.       Вики вздохнула, возвращаясь к столу. Солнце почти больше не грело, а последние лучи искрились на стенах тускло-оранжевыми квадратами.       Вспомнился счастливый Хэви, его зеленые радостные глаза. Хочешь не хочешь, а иногда будешь умиляться со своих сыновей.       Она забыла упомянуть, что выражение лица Ди «наконец-то она достала эту утку» было скорее направлено не на любовь к матери, а на любовь к своей темной спальне, где его никто не трогал и не видел. Точнее, видел, но и спальня-то в этот раз была не темная, а окрашенная лучами оранжевого тепла.