***
11 октября 1963 год Мастерскую освещало восходящее солнце, которое проникало внутрь через балкон. Уже можно было разглядеть на улице вид золотого Лондона. Осень в этом году была поистине прекрасна. Но это не особо волновало мужчину, который сидел за мольбертом, натачивая карандаш до нужной тонкости. Убедившись, что карандаш хорошо наточен, он посмотрел на мольберт, на которым были нарисованы красивые черты лица, непослушные волосы, и выразительные глаза. Мужчина провёл карандашом по мольберту, вырисовывая детали: волоски густых темных бровей, пухлые губы, пышные ресницы и несколько незаметных родинок на лице. Всё это он делал осторожно, аккуратно, как будто боялся что-то испортить. И ему было всё равно, что портретов этого юноши у него было предостаточно. Атмосферу в мастерской разогревала пластинка классической музыки. Обитель наполняли различные вещи. Шкафчики с листами бумаги, краски, карандаши и цветные и простые, мольберты, законченные картины и портреты или недоделанные наброски, развешенные на стенах как и другие картины. Кроме классической музыки было слышно и тихое тиканье настенных часов. Художник был настолько сосредоточен, что не слышал звук топающих шагов, приближающегося к его двери, и, в конце концов, её открытия. — Том, мальчик мой, ты должен знать. когда тебе стоит отдохнуть. А то весь в своём искусстве. Как только Том услышал этот голос за своей спиной, сразу отложил карандаш. Вставая со своего места, он посмотрел на гостя. Это был Гораций Слизнорт — его опекун. Пожилой мужчина с тростью в руке, лысиной и усами. Старик усыновил его на третий год Второй мировой войны. Гораций потерял своего родного сына в первый год как началась война. Для старика это было настоящим горем. Но он принял решение усыновить ребёнка, чтобы после своей смерти отдать наследство не кому попало, а своему сыну, хоть и не родному. Сколько бы Том по началу ни соболезновал старику об утрате его сына, никогда не признавался, что был рад тому, что сын Горация скончался. Был бы тот жив, старик бы не усыновил его. — Вы не предупреждали меня, что приедете. — сказал Том, разминая руки. — Я бы нормально подготовился к вашему приезду. — Ой, не стоит! Я не могу просто так проведать своего мальчика? Нет уж! — Гораций сел на ближайшее кресло, расслабленно вздыхая. — Что это за пластинка, Том? — «ВАЛЬС – Счастливая Осень» Евгений Дога. – ответил Том, начиная прислушиваться к пластинке, которую включил. — Прелестная, надо будет тоже ей обзавестись. И начался обычный разговор. Они обсуждали, что происходит в их жизни, по большей части что делал в последнее время Том. Но всё затронули и новости, политику, музыку и так далее. Пока Реддл наливал ароматный чай в чашку, Слизнорт перевел взгляд на мольберт, за которым сидел Том. — Ох, снова этот мальчишка. Ты его рисовал даже когда учился в академии. Том прикрыл глаза вспоминая то время когда учился в Королевской академии художеств. Ему туда поступить помог Слизнорт, за что тот очень даже был ему благодарен. Этот старик сделал его жизнь лучше и спорить об этом даже не нужно. Теперь Том являлся художником которого знает почти весь мир. Его картины могли заставить многих испытывать бурю эмоций, что ему не на шутку льстило. — Всё же кто этот парень, которого ты рисуешь постоянно? Многие уже несколько лет строят теории о том, кто этот юноша для тебя. Кто же он? Том посмотрел на мольберт, на котором был нарисован только что законченный портрет загадочного мальчика в очках, который занимал почти всегда главную роль в его картинах и чаще всего появлялся на них. — Это просто плод моего воображения.***
Галерея в самом центре Лондона выглядела весьма внушительно и богато. Галерея Тома Марволо Реддла, довольно известного художника, о котором Гарри почти ничего не знал. Он даже картин его не видел. Поэтому решил проявить любопытство и всё-таки пойти посмотреть. Когда он находился в гостях у тети Петуньи, по её дому были развешаны не только фотографии её семьи, но и пейзажи этого художника. Даже дядя Вернон умудрился похвалить его работы. А тетя всегда говорила, что Гарри надо посетить хоть одну его выставку. Он не особо любил картины, возможно, это у него от крестного, но должен был признать, что пейзажи были удивительны. Поэтому он просто поставил крёстного перед фактом, что сегодня пойдет на выставку. И хочет посмотреть всё сам. Без друзей и родственников, на что Сириус лишь кивнул и пожелал ему хорошего дня. — Сириуса сюда не затащить, хоть под дулом пистолета, — напомнил себе Гарри усмехаясь. Заходя в галерею, он сразу оценил хороший интерьер. Мраморные стены, ковры зелёного цвета, чуть ли не королевские люстры на потолках. Всё было очень красиво и со вкусом. Смотреть на зал было приятно, глаза как будто радовались и получали удовольствие. Ничего не резало взгляд. Тот, кто работал над интерьером, постарался на славу. Люди разных возрастов ходили по помещению с любопытством рассматривая каждую картину. Останавливаясь перед очередной из них, внимательно рассматривая. Гарри решил не отставать от них, последовав их примеру. Пройдя вперёд и подходя к первой работе, он осмотрел её. Картина была нарисована масляными красками. Маленький львёнок с крыльями ангела сидел на надвое разломавшимся дереве, грустно смотря вниз своими зелёными глазами, а под этим деревом в темноте можно было разглядеть морду змеи, которая смотрела прямо с картины красными глазами. Она было необычная, оригинальная. Её хотелось рассматривать ещё очень долго. Но у Гарри были другие планы. Он хотел просмотреть всё, поэтому долго стоять у одной картины он не собирался. Отходя, он направился к другой картине. На этот раз это были цветы. Белоснежные красивые лилии. Это могла бы быть обычная картина цветов, если бы не одно но. Белоснежные лепестки этих цветов были наполовину испачканы кровью. Яркая красная краска на картине бросалась в глаза больше всех. Гарри хотел бы себя успокоить тем, что это не какая не кровь, но люди рядом с ним были совершенно другого мнения. Видимо, они разбирались в этом художнике намного больше, чем он, поэтому Гарри поверил на слово, что это кровь. Он перебрался к следующей картине. Большой акцент в ней был в основном на руку. Красивая и изящная бледная рука, на безымянном пальце было золотое кольцо с драгоценным камнем - агатом, если верить окружающим, - в руках этот человек держал белоснежную лилию, лица того кто на картине не было, только его белоснежные одеяния на черном фоне. Гарри точно не мог сказать, мужчина нарисован там или женщина, поэтому оставил этот вопрос и просто любовался картиной. Она оказалась красивой, но более простой, на его взгляд. Поттер сразу подумал, что, если бы это услышали люди рядом с ним, его, возможно, спалили бы на костре прямо здесь. И вновь новая картина. В темной комнате в свете свечей, которые горели зелёным огнём, молодой парень был покрыт вуалью, одна рука его была поднята вверх, а вторая прижата к груди, он как будто танцевал, его тело полностью закрывала вуаль, и больше ничего. — И снова лица не видно… — тихо сказал про себя Гарри. — Реддл почти всегда рисует картины с людьми, но чаще всего лиц их не видно. Самое интересное, что это только с мужчинами, и постоянно они темноволосые и одного телосложения, — раздался мужской голос рядом с Гарри. — Я тебе говорю, возможно, он на всех этих картинках рисует того мальчика. Его профессора говорят, что на портретах он рисовал только его. Гарри посмотрел на двух мужчин, которые, кажется, с головой окунулись в раздумья и продолжали строить теории. — Да успокойся ты! Про того паренька говорили только профессора его. А сам он его почти никогда в галерею не выставлял. «Не журналисты ли?» — подумал Гарри, смотря на спорящих мужчин. Пустив еле слышный смешок, он пошёл вперёд. Он рассматривал все картины, какие только мог увидеть здесь. Прошёлся по каждому уголку, чтобы посмотреть на них. Были те самые любимые пейзажи тёти Петунии. Гарри должен признать, что они и вправду прекрасны, в принципе как и другие работы художника. Поднявшись на второй этаж, Гарри просмотрел все работы и там. Каждая из них ему понравилась по-своему. Они все были удивительными и завораживающими. И вот он наконец-то просмотрел все картины которые здесь были. Даже как-то грустно было оттого, что они закончились. Только Гарри захотел спуститься вниз, как его внимание привлек один интересный маленький коридор. Была там всего лишь одна дверь, но она не была открыта нараспашку как все остальные. Коридор даже толком не был освещён. — Видимо, сюда нельзя… После этих слов Гарри проклял собственное любопытство. Двери не охранялись, а в коридорах почти не было людей. Он мог бы просто подойти к двери и открыть её. Ничего противозаконного. Если дверь будет закрыта, он просто быстро уйдёт, но а если нет… — То гляну быстро и уйду... — вслух закончил свои мысли Гарри, хитро ухмыляясь. Подходя к двери, он старался идти быстро, но не шумно. Чтоб вдруг кто-нибудь не застал его здесь. Дотронувшись до ручки двери, он потянул её на себя, та сразу поддалась. Гарри быстро проскользнул внутрь, закрывая за собой двери. Оглядевшись, он довольно улыбнулся. Тут и вправду были картины. Но, видимо, скрытые от чужих глаз, которые не хотели выставлять на публику. Совесть Гарри кричала ему, чтобы он уходил отсюда, так как это неправильно, но любопытство его кричало громче и сильнее. Подойдя к первой попавшейся на глаза картине, он стал её рассматривать. Это были портреты, которых не было во всех других залах. Они были только здесь. Гарри рассматривал парня на картине. Был профиль с закрытыми глазами на улице в ясную погоду и ветер, который дул прямо в лицо. Портрет был, конечно, очень красивый, но кое-что Гарри смутило. — Это… я? Гарри подошёл к другой картине. Зелёные глаза, круглые очки, маленький шрам на лбу, непослушные черные волосы. Это точно был он. Удивлённо расширив глаза, Гарри перешёл на другие картины. На каждой из них был нарисован тот же человек, один в один, их было не отличить. Это точно был он, а не какой-то другой человек. Поттера такое неожиданное открытие напрягло. Он никогда не виделся с Томом Реддлом. Да что там говорить, Гарри не знал, как выглядит этот мужчина. А тут куча его собственных портретов. Но почему? Они ведь никогда не виделись. — Разве на пороге в галерею не предупреждают, что сюда вход запрещен? Дёрнувшись от неожиданности, Гарри повернулся на мужской недовольный голос. И вдруг все слова вылетели из головы. В нескольких шагах от него стоял неимоверной красоты мужчина. Светлая кожа, аристократические черты лица, волнистые черные волосы были аккуратно уложены, а темные карие глаза прожигали Гарри насквозь. Мужчина хотел было что-то сказать, но не стал. Его глаза стали проходиться по Гарри с головы до ног, внимательно рассматривая его. Слегка приподняв бровь, молодой человек с интересом рассматривал лицо Гарри. Поттеру показалось, что в глазах промелькнуло удивление. Но, видимо, это всего лишь его фантазия. — Прошу прощения… я не знал об этом, — не сказать что не знал, но догадывался об этом. — Не знали, значит? Мужчина подошёл к Гарри намного ближе, парень сразу заметил их разницу в росте. Поттер был ниже почти на голову, от этого было ещё больше не по себе. Гарри смотрел на человека перед собой, пока тот внимательно рассматривал его. Теперь Поттер был точно уверен: мужчина был удивлён увидеть его. — Прошу прощения ещё раз, я сейчас же уйду отсюда. Как только Гарри обошёл мужчину и направился к выходу, его вдруг схватили за руку. Поттер сразу же напрягся. Обернувшись он вновь посмотрел в эти тёмные глаза. Хватка на руке Гарри слегка смягчилась, но по-прежнему была крепкой. Мужчина не хотел, чтобы Гарри убежал от него. — Как Вас зовут? На этот раз его голос стал намного спокойнее и мягче. Хотелось даже слушать его чаще, возможно, и каждый день. Но Поттер даже додумывать дальше не стал. Слегка нахмурившись, он бросил взгляд на картины, а потом и на мужчину перед собой. — Какая разница? — Гарри попытался выдернуть руку, но ничего не вышло, — Могли бы своё имя первым сказать, прежде чем хватать меня. А я бы сказал тогда своё. Гарри и сам не понял зачем это сказал. Ему и не было нужно имя этого незнакомца. Его не волновало, что он неприлично красив для человека. Сейчас его больше волновал вопрос как сбежать отсюда. Мужчина лишь весело усмехнулся этим словам. Ему, кажется, нравилась вся эта ситуация. — Том. Том Реддл, — в глазах мужчины заиграли смешинки, когда он увидел удивление на лице Гарри, — Твоя очередь. — По-моему, Вы уже и сами прекрасно знаете моё имя! Сбежать теперь хотелось намного больше. Гарри стоял неприлично близко рядом с человеком, который рисовал его самого и выставлял их в закрытой комнате. Реддл оглянулся, рассматривая портреты. Вновь повернувшись к Гарри, он расплылся в довольной улыбке. — К сожалению, нет. Не многие придумывают имена плоду своего воображения. Хотя… я вижу, что ты им больше не являешься. Другая рука Реддла потянулась к лицу Поттера. Дотронувшись нежными, но холодными пальцами до лба Гарри, он приподнял его чёлку. Глаза Тома засверкали, когда он увидел, что даже этот маленький шрам присутствует на теле его «ожившего воображения». Гарри хотел одёрнуть его руку, но не стал этого делать. Вместо этого он просто смотрел на Реддла. Эти двое просто любовались друг другом несколько минут. Хотя одному из них хотелось любоваться больше. — Хотите сказать, что я плод Вашего воображения? Поэтому Вы меня и рисовали? — нарушил тишину Гарри. — Да. — Вы понимаете, что это звучит как бред? — Гарри всё же не особо верил в это. — Ну а как мне ещё тебе это сказать? Поверишь, если я скажу, что с детства видел сны с твоим участием? — Не думаю, — Гарри слегка скривился и покраснел от своих мыслей. Знать, какие сны снились Реддлу с ним, он пока не хотел, — С каких пор мы перешли на «ты»? Том только рассмеялся словам Гарри. У Поттера почему-то бешено заколотилось сердце от этого красивого смеха. Щёки Гарри покрылись еле заметным румянцем, но он все равно не смог укрыться от внимательных глаз Реддла. — Ну так, может, скажете мне своё имя? Довольно спросил Реддл, смотря на парня перед собой. Гарри стало неловко от такого пристального взгляда. Ещё никто не смотрел на него с таким интересом. Он не до конца верил в рассказ Реддла о том, что тот видел Гарри во сне. Но а что ему оставалось делать? Гарри точно знал, что с Реддлом они никогда не встречались лично. Он вообще не знал существовании этого мужчины, пока ему не сказала тётя Петунья. Гарри посмотрел внимательнее на художника. Что-то в голове щёлкнуло, и он сразу же решился сказать. — Гарри Поттер — это моё имя. — Гарри, значит, — Реддл дотронулся своей рукой до щеки Гарри, заставляя того вздрогнуть, — Это имя тебе подходит. Почувствовав, как рука Тома приятно поглаживает его лицо, Поттер покраснел сильнее, этот румянец уже нельзя было скрыть. Отпрянув от художника, Гарри крикнул что-то неразборчивое и умчался к двери, быстро её открыл и выбежал в коридор. Реддл удивленно смотрел ему вслед, не понимая, почему тот так резко решил убежать прочь. Только что перед ним стоял, видимо, самый очаровательный человек, которого он видел в своей жизни, но он почти сразу убежал. Том усмехнулся, развернувшись к одному из портретов. Подойдя к нему, он провел рукой по раме портрета, слегка поглаживая её. Довольное выражение лица никак не хотело покидать Тома. Такой серый и скучный день резко окрасился яркими красками после этой увлекательной встречи. В голове он повторял раз за разом имя парня, как будто боясь забыть его. «Гарри Поттер» — вновь проскользнуло имя в мыслях. Он ещё с ним встретится, обязательно.