Твоя любовь доступна мне лишь во сне...

      Я смотрю в твои глаза. Они волшебны. Чёрные в тени, на свету они приобретают цвет коньяка. Ты улыбаешься — тебе нравится смотреть в мои зелёные.       Я глажу тебя по волосам, поправляю, убирая за ухо. Они того же цвета, что и горький шоколад, длинные и очень мягкие. Тебе нравится, когда я заплетаю их.       Я провожу руками по твоей точёной шее, постепенно спускаясь к острым плечам. Ты посмеиваешься — тебе слегка щекотно.       Одна моя рука ложится на твой затылок и я целую тебя, слегка притягивая к себе. Губы твои податливые и нежные. Ты улыбаешься и отвечаешь на поцелуй. Сердце готово выпрыгнуть из груди, стоит мне только прижаться к тебе. За поцелуями мы не замечаем, как оказываемся без одежды. Отстраняемся друг от друга и мои руки продолжают двигаться вниз, теперь уже по полностью оголённой коже.       С плеч я перемещаю руки на твои лопатки. Провожу прохладными кончиками пальцев вниз по позвоночнику и чувствую, как ты подрагиваешь и немного подаёшься вперёд. Тебе нравится и я знаю это как никто другой.       Мои руки оказываются на твоих бёдрах. Теперь меня целуешь ты. На этот раз ты настойчива и требовательна.       Убедившись, что наша кровать находится близко и на ней нет ничего лишнего, я слегка напираю, подталкивая тебя к ней. Попятившись, ты не удерживаешь равновесие и падаешь, утянув меня за собой. Благо, я успеваю подставить руки и смягчаю наше падение, упав рядом с тобой, а не на тебя. Мы смеёмся и ты снова целуешь меня, но теперь уже в область скулы. Приподнявшись на локтях, я решаю продолжить своё «путешествие» по твоему телу. Кажется, мы закончили на бедре?       Я возвращаю руку на твою ногу, и всё теми же едва ощутимыми касаниями провожу по талии, дохожу до немного выступающих рёбер. Их можно пересчитать, стоит лишь слегка сильнее надавить на кожу. Но я этого не делаю, нарочито мягко касаясь тебя. И вот вновь ты дрожишь, прогибаешься и шумно вздыхаешь. Каждый раз поражаюсь твоей чувствительности.       Рука доходит до груди. Она небольшая и аккуратная, идеально помещается в мою ладонь. Это словно судьба… Я слегка сжимаю её, параллельно слушая твоё уже неровное, сбивчивое дыхание.       Целую твою выпирающую ключицу, медленно от груди переходя к животу. Замечаю, как от напряжения мышцы твоего пресса становятся ярко выраженными. Ты добилась его благодаря усердным тренировкам. С подросткового возраста мы вместе ходили в одну спортивную секцию, но я, не увидев перспектив, забросила спорт спустя семь лет обучения, а ты выпустилась из нашего спортивного клуба с гордым званием «мастера спорта» пару лет назад. Сейчас поддерживаешь форму в зале. Какая же ты всё-таки трудолюбивая… Но даже несмотря на эти тяжёлые тренировки и ставшее стальным тело, ты кажешься очень хрупкой, будто хрустальной. Боюсь тебя разбить. Хочу оберегать. Ты посмотрела на меня и улыбнулась. Скользнула рукой по моей шее, приподнялась, поцеловав, и снова легла, не разрывая зрительного контакта, а я всё ещё веду пальцами по прессу.       Рука замирает внизу живота, поглаживая его. Пока не хочу опускать её ниже. Я не насытилась. Хочу ещё подразнить тебя, так что теперь иду «обратной дорогой», опять поднимаясь к груди, от неё к рёбрам и всё в обратном порядке. Ищу твой взгляд, чтобы увидеть реакцию. Ты же лежишь, сведя брови к переносице и уже закрыв глаза, с силой кусаешь тыльную сторону ладони. Я хмурюсь, поднимая руку и взяв тебя за ладонь, которую ты так нещадно травмируешь. Не раз уже говорила, чтобы ты не вредила себе, ведь после этого остаются кровоподтёки, сходящие неделями. Ты открываешь глаза и смотришь на меня так, будто извиняешься. Покачав головой, я поднимаюсь, чтобы оказаться над тобой, и целую тебя в лоб.       Вновь моя рука на твоём бедре, теперь я чувствую, как ты напрягаешь мышцы ног, как сводишь колени. Улыбаюсь. Это именно то, чего я ждала.       Снова медленно прохожусь по прессу, а после смотрю на тебя, ожидая. Ты лишь глянула на меня умоляюще, кивнула и осторожно развела ноги, отвернувшись и закусив губу. Каждый раз смущаешься как в первый, это слегка забавляет.       Получив разрешение, я снова ставлю локоть на кровать, и только сейчас рукой спускаюсь ниже. Ты снова вздрагиваешь и я уже слышу твой тихий, едва заметный стон, а ведь я только прикоснулась. Неужели это настолько приятно? Мне никогда этого не узнать. Я не нуждаюсь в этих ласках, ведь всё равно не чувствую ни возбуждения, ни наслаждения. Либидо и чувствительность на нуле. Пусть инициатором чаще всего оказываюсь я, в ответ не жду ничего — мне этого не надо, лишь хочу сделать приятно тебе, ведь знаю, что ты не такая как я. Будь моя воля, то никогда бы сексом не занималась, мне достаточно поцелуев и прикосновений к телу партнёра, да и то только для эстетического наслаждения, но ради любимой можно пойти на уступки.       Параллельно с движениями пальцев я целую твою шею, немного прикусываю её и снова целую. Знаю, что тебе это нравится, ведь ты открываешь мне шею, стоит лишь её поцеловать. Я снова касаюсь её губами, а после спускаюсь чуть ниже — к ключицам. Оставив пару отметин, смотрю на тебя, любуюсь. Как же ты прекрасна… Не устану это повторять.       Решив всё-таки больше не мучать свою руку, ты находишь моё плечо и кусаешь его, стонешь, не разжимая челюсти. Не зная, куда деть руки, ты то держишься за изголовье нашей кровати, то впиваешься ногтями в мою спину, на которой наверняка останутся следы после этой ночи.       В один момент ты замираешь и в ту же секунду прогибаешься. Больше не сдерживаешься, достаточно громко, прерывисто простонав. Я чувствую, как ты сжалась и тут же свела ноги вместе, зажав мою руку между ними. Дождавшись, пока ты отпустишь её, я беру с прикроватной тумбочки пачку влажных салфеток. Когда они успели там появиться? Их же явно не было, я это помню.       Я снова ложусь рядом, слушая, как ты восстанавливаешь дыхание, обнимаю, поглаживая тебя. В этот момент я понимаю, что счастлива как никогда раньше. Но тут же слышу всхлип. Не понимая, что происходит, взволнованно смотрю на тебя. — Прости… — единственное, что ты говоришь мне за всё это время. Я куда-то проваливаюсь.

***

      Просыпаюсь я в холодном поту, сердце бьётся как сумасшедшее. На улице кромешная тьма и идёт снег. Включив светильник и глянув на часы я осознаю, что ещё рано — всего шесть утра. Быстро сев на кровати, пытаюсь понять, что это было.       Переведя дух, догадываюсь, что это был сон. Это снова был чёртов сон! Я злюсь, ударяя кулаком ни в чём не повинную подушку. Злюсь на себя же, на свои чувства. Нет никакой «нашей» кровати — ты никогда со мной не жила. Я одна в своей холодной квартире. Ты даже не знаешь о моих чувствах. А если расскажу, то ты и вовсе можешь прекратить со мной какое-либо общение. Хоть пару раз я дала слабину, перед соревнованиями отправив сообщение с неоднозначным контекстом, в котором кроме поддержки можно было заметить явное неравнодушие к твоей персоне, видимо, ты этого не заметила, лишь поблагодарив меня за тёплые слова. Оно и к лучшему. Не знаю, как ты отнесёшься к моим чувствам, если сказать о них прямо — испугаешься или, может быть, с отвращением глянешь на меня и пошлёшь… Ты не готова узнать эту страшную тайну, вот что я знаю точно. Моя любовь мне выйдет боком, как и всегда. Буду любить тебя тихо и незаметно, проявляя лишь… О, как же не нравится мне сейчас это слово… Дружескую заботу и поддержку.       Понимая, что больше не усну, я поднимаюсь с кровати, которая велика для одного человека, подхожу к окну и смотрю на только-только просыпающийся город и вовсю идущий снег. С высоты моего этажа открывается прекрасный вид. Зарплаты более, чем достаточно, чтобы жить в центре города в хорошей, просторной квартире. Но живу я одна. Лишь кот скрашивает это гнетущее одиночество. Хотя сейчас даже этот мохнатый клубок предпочёл спать на тумбе под телевизором, а не как обычно — со мной в кровати.       Проскользив взглядом по близстоящей высотке, являющейся отелем, я останавливаюсь на одном из окон и ухожу в размышления. Через какое-то время замечаю, что почти на одном уровне со мной какая-то парочка занимается любовью прямо у этого окна. За своими мыслями даже не сразу поняла, что там происходит. Я поспешила отвернуться в надежде, что меня не заметили. Стало противно. Противно и… Неужели завидно?.. Лучше бы не поворачивалась в ту сторону.       На меня с новой силой накатывает отвратительное чувство одиночества, я выхожу из комнаты и иду готовить завтрак, параллельно включая музыку, чтобы хоть как-то отвлечься.