A Death You Deserve

Неровные шаги, спотыкаясь сквозь густые лесные кусты, издают неуклюжий звук, который опытные уши могут услышать на многие мили. Попытка побега осуществляется на дрожащих ногах человека, изо всех сил пытающегося сделать каждый шаг. Ветки рушатся под ногами, только привлекая к себе еще больше внимания – не то чтобы его выдало отчаянное, тяжелое дыхание. Тому, кто придет его искать, придется лишь идти по следу свежей крови, отмечающему его путь. Это плачевное состояние для убийцы. Он слышит глубокое издевательское эхо смеха в своей голове. — Ты умрешь, Каин. Среди жгучей боли и напряженного удара сердца он чувствовал, как неминуемая хватка холодной руки смерти сжимается вокруг его шеи. И все же Каин использует свое неповиновение, как будто это его единственный спасательный круг. "Не сегодня." Убийца отвечает, по-видимому, самому себе. Никакие другие слова не произносятся вслух. Семь стрел, вонзившиеся глубоко в его обнаженную спину, каждый шаг вперед является свидетельством силы воли, несмотря на угрожающие ему травмы. Каин не ослабляет бдительности – он не может себе этого позволить – вот почему почти каждый из засады превратился в ничтожное пятно на его косе. Каин точно не знает, почему эта банда идиотов решила напасть на него. Он не оставлял их в живых достаточно долго, чтобы в итоге спросить. Это уже не имело значения. Единственное, что имеет значение, это то, что эти головорезы, как и Каин, ни разу не промахнулись. Двое из них забросали его градом стрел, прежде чем он смог их победить. Возможно, удар по его эго причинил больше боли, но смертельная рана, которую они нанесли Каину, была неоспорима. — Какое разочарование. — отвечает голос в голове Каина, всегда насмехающийся над хозяином в самые уязвимые моменты. Тем не менее, его упорство остается непоколебимым, одинокое пламя явного упрямства все еще теплилось внутри него, несмотря на то, что он был окружен наступающим холодом безвременной могилы. — Замолчи. Голос на некоторое время затих. Оставив Каина наедине с его собственным тяжелым, затрудненным дыханием. Темп его ходьбы постепенно замедлялся, а кожа бледнела, когда бесконечный поток крови стекает из нескольких ран на спине. Единственное утешение, за которое может цепляться Каин, — это осознание того, что он убил ответственных за его рану трусов. Во всяком случае, большинство из них… — Обернись! Словно марионетка, которую тянут за веревочку, Каин поворачивается при первом же произнесении этих слов. Сила взмаха косы меняет его позу. Массивная коса, продолжение объединенной воли, рассекает воздух с дикой яростью – и Рааст не промахнулся. Клинок наносит сокрушительный удар нападавшему, который не смог к нему подкрасться. Хищник превратился в жертву, продемонстрировав кровавую беспощадную эффективность Ассасина. Даже на грани смерти Каин оставался ужасающе сильным. С силой, которой приходилось считаться. В порче Даркина, которая по спирали поднималась по руке и распространялась по груди, Каин чувствовал удовлетворение от своего оружия. Трепет ужасной смерти — труп, разрезанный на две части так чисто, что никто никогда не узнает, что его поразило, — и манифестирующая жажда кровопролития вызывает покалывание в испорченной порчей руке Каина. Он сжимает в кулаке деревянную рукоять косы и шепчет ей: — Это еще не все. Ожидание берет над ним верх. Напряжение в атмосфере нарастает, пока, наконец, Каин не бросается вперед, движимый лишь смесью адреналина и необузданной решимости. Его движения, когда-то плавные и смертоносные, теперь были медленными и отягощенными неустанными напоминаниями об ошибках, представленными каждой стрелой, вонзенной между его плечами. Каин продирается косой сквозь густые кусты. Рааст жаждет большего кровопролития, но встречается только с конкурирующим металлом. На лице Каина появляется уродливая ухмылка, когда он понимает, что его оружие попало в ловушку меньшего за размером, но не менее опасного серпа. Всплеск разочарования охватывает его, когда он безуспешно пытается вытащить свое оружие из тупика. Конкурирующий серп принадлежал из тех, кто устроил засаду, но этот не какой-то любитель, который никогда не предвидит приближающейся собственной резни. Он старше и выглядит как человек, закаленный войной, с отчетливым шрамом, разделяющим его лицо пополам. Шрам навевает яростно навязчивую мысль: Каин хочет закончить начатое и разрезать ублюдка пополам, прямо по этой линии. Каин бросает на своего покрытого шрамами противника резкий взгляд — если бы только взгляды могли убить. В любом другом сценарии он бы выскользнул из тупика сквозь тень и без колебаний нанес противнику смертельный удар, рассекая его острой косой Даркина. Однако неустанное кровотечение лишает его скорости и ясности, делая его уязвимым в присутствии того, кто уже должен был быть мертв. Один своевременный рывок серпа чуть не вырвал Рааста из рук Каина. Его костяшки пальцев белеют, когда он цепляется за свое оружие. Каин выглядит уже побеждённым, пот скользит по его лбу, а дыхание растрепанное и неровное. «Не отпускай косу, Каин. Мы перережем их всех!» Голос был едва громче, чем стук его собственного слабеющего сердца. — Я-я… я не буду… — шипит Каин. Едва эти слова сорвались с его губ, как позади Каина внезапно появилось чье-то присутствие; зловещий силуэт, появившийся из дикого леса. На этот раз даже Рааст не сможет вести его достаточно быстро. Прежде чем Каин успел отреагировать, быстрый и расчетливый удар вонзает кинжал в его и без того травмированную спину, вызывая острую боль в теле. Мучительный вой Каина эхом разносится по верхушкам деревьев. Появление союзника — это возможность, которую убийца с серпом ждал, чтобы усилить свою атаку. Мир вращается вокруг Каина в тумане боли, пока он борется за сохранение контроля над своим сознанием и, что более важно, своей косой. Это бой, который он проигрывает, поскольку его мышцы напрягаются от подавляющей атаки. «Каин!» Он слышит, как его имя эхом звучит в его голове, принося с собой страх, которого Каин никогда раньше не чувствовал, своего рода страдание, которое поражает его глубже, чем можно было бы вонзить любую стрелу или кинжал. Это страх, который поражает его сердце, страх осознания того, что это вполне может быть последним словом, которое Рааст когда-либо говорил ему. Каин беспомощен, он не может ничего делать, кроме как смотреть, как его оружие вырывают из его рук. Умирающий Ассасин падает на колени, и его коса с грохотом падает на землю, всё равно отпустил. Дыхание Каина сбивается, когда он изо всех сил пытается цепляться за жизнь. Тени окружали его повсюду, вторгаясь на край его зрения, угрожая окончательно поглотить человека, который так смело заявлял, что овладел ими. Под ним лужа крови заливала клочья дикой травы. Он падает на четвереньки, глубоко дыша, а с его губ стекает капля малиновой слюны, и все это в то время, как нападавшие хихикают смотря на него. — Хватай его оружие. Он слышит слова того, кто стоит за ним. Каин собирает всю свою силу и делает один глубокий вдох, чтобы прорычать: — Нет! Не смей! — Почему от одной мысли о чужих руках на его косе у него мурашки по коже? — Не… трогай его. Если только у тебя нет…ж-ж… желания своей смерти. — Да? Я бы хотел увидеть, как ты меня остановишь. К настоящему времени очевидно, что все, что осталось в нем от знаменитого Ассасина, - это пустая болтовня, и даже этого, похоже, не хватает. Каин вздыхает, когда мужчина со шрамами преклоняет колено, чтобы поднять косу. — Давай, отруби ему голову, мы потребуем за неё награду. Тело Каина напрягается от натиска новой боли, когда второй нападавший вырывает кинжал из спины Каина. Он издает сдавленный кровью гортанный звук, в то время как его голова запрокидывается назад, когда чужая рука запутывается в его волосах. Второй нападавший втыкает нож в мягкую плоть там, где его голова встречается с горлом, намереваясь отпилить голову Каина, пока он еще дышит. Их жестокость была бы для него почти впечатляющей, если бы она не была направлена против самого Каина. Лес погружается в тишину. Сама природа стала свидетельницей казни Шиди Каина. Он задерживает дыхание в холодной и жуткой тишине, нарушаемой только тяжёлыми последними вздохами, а затем шелестом щелкающих веток под устрашающе тяжёлыми шагами. Как только первые несколько капель крови появляются из потенциально смертельного разреза, убийца с ножом замирает. Пронзительный крик пронзает деревья, не его жертвы, а его израненного союзника. Этот первобытный вой вырывается из горла человека со шрамами. В его криках есть леденящая кровь, глубина, отражающая ярость и агонию голоса. Дурак. Тело мужчины сильно содрогнулось, скрючившись в неестественных спазмах, когда щупальца чернильной тьмы и заострённой стали скользили по его плоти. Его кожа трескается, окрашивая тело в красный цвет в гротескном пробуждении Даркина, которого он пригласил из украденной косы. Каин смеется, словно сумасшедший, в ответ, откашливая кровью сквозь безумное возбуждение. — Я.. Я предупреждал тебя! Теперь ха-ха-ха, теперь мы все умрём! Ублюдок с клинком у горла недостаточно хитер, чтобы иметь хоть какое-то чувство самосохранения. В страхе, наяву он роняет нож и сильнее сжимает волосы Каина. Он поворачивается, чтобы бежать, и это будет его последняя ошибка. О, если бы у Каина были силы повернуться и посмотреть шоу. Но он с трудом может держаться прямо. Если кто-то не отдернет его голову назад, Каин не сможет ее удержать. Лужа крови под ним становится больше, чем когда-либо, и Каин падает вперед, едва успев удержаться на локтях. Волны боли пронзают его дрожащие руки, его колеблющаяся сила грозит иссякнуть в любой момент. — Не так ли, Рааст? На этот раз Каин не тот, кто безудержно смеется. Глубокий смех будет последним, что услышит нападавший на Каина перед тем, как его убьют. Жестокий смех быстро сопровождается жуткой симфонией хруста костей и дразнящей плоти, уникальной для ужасного акта отрыва всего позвоночника от спины. Или, так это себе представляет Каин. Его не рассматривают визуальные эффекты, а вместо этого проливают дождь крови. Последствия, обрушившиеся на Каина, только усугубили лужу, в которой он стоит на коленях. — Правильно, Каин. Единственным, кто получит удовольствие лишить тебя жизни, буду я. Каин чувствует тень взгляда, которую Рааст бросает на него. Он находит некоторое утешение в том, что Даркин гораздо больше заслуживает того, чтобы забрать его жизнь, чем некоторые бандиты-отбросы, которым просто повезло. — Хех. Н-не говори это так. На лице Каина широкая наклонная улыбка. Этот голос больше не только в его голове. В Каине зарождается ощутимое желание наконец увидеть монстра, которому он принадлежал в качестве сосуда. Это единственная причина, по которой он все еще борется. Каин поднимает взгляд, когда фигура Рааста медленно появляется в его поле зрения, прищуривая глаза, чтобы видеть сквозь тени, которые разъедают его зрение. То, что он видит, столь же ужасающее, сколь волнующее.... Рааст, несмотря на то, что он взял тело низшего воинства, возвышается над Каином. С его жалкого места на земле кажется, что демон был вдвое больше его. Расплавленная красная плоть и заостренный пепельный металл сплетаются по его телу в странные – и удивительно красивые – конструкции, которые выглядят так, как-будто Рааст был облачен в испорченный комплект доспехов, которые он никогда не мог снять. Собственная порча Каина является отражением ответственности Даркина, поэтому он ожидает многого, но больше всего Каина интересует лицо Рааста. Рога были столь же внушительными, сколь и завораживающими, венчавшими его остроконечное лицо. Глаза Рааста были поразительными, острыми и смотрели на него сверху вниз. Немигающий и непреклонный. Они красные, как кровь, пронзающие ужасающую интенсивность, и направлены на Каина. Демон — это лик смерти, пришедший забрать его душу. Каин не отводит взгляд, встречая свой конец, каким бы пугающим ни было его избавление. Рааст в прошлом хвастался, какой славной будет его смерть, не было бы грубо уклониться от нее? Рааст наклоняется, наслаждаясь тем, что впервые увидел своего обладателя лицом к лицу. — Посмотри на себя, ты умираешь. Острая когтистая рука цепляется за подбородок Каина, и после этого только благодаря силе Рааста Каин может держать голову высоко поднятой. — Унизительно. Он смеется, проводя большим пальцем по окровавленным губам своего хозяина. — П-перестань насмехаться надо мной… — Каин не хотел, чтобы с ним играли, если такова его судьба, пусть она исполнится быстро. Но у Рааста было другое мнение. Что-то вроде гордого кота, который несколько раз ради развлечения обыграл беспомощную мышь, прежде чем вонзить в нее когти. Даркин, возможно, провел вечность, выдумывая ужасно жестокие способы сломить своих врагов – и когда они делали это вместе, Каину это нравилось – но теперь, когда садистское внимание было обращено на него самого, Каин отказался быть объектом кровожадности Рааста. Умолять о достойной смерти — это все, на что он готов пожертвовать — гордостью, ради: — Просто… просто покончи с этим… — Я не собираюсь убивать тебя, Каин. Рааст сразу дает понять, что это предложение ограничено по времени: «Не сегодня». Он говорит. Каин стонет. Это разочарование в его голосе? Словно назло Раасту, Каин начинает быстро угасать. Более слабый человек уже был бы мертв, если бы ему пришлось продержаться так долго, как Каину. Тени просачиваются обратно в уголки его глаз, колеблясь между окончательностью темного – и теперь очень одинокого – умирающего разума и мучительным сознанием. Поскольку его веки становятся слишком тяжёлыми, чтобы больше держать их открытыми, Каин уверен, что он вот-вот упадёт лицом вниз в собственное кровавом пятно - и, возможно, никогда больше не проснется. Но когда Каин снова открывает глаза, он обнаруживает, что его голова лежала аккуратно прижатая к груди демона. Он был… он держал Каина… нес его на руках.. Что ж, теперь Раасту действительно придется убить его, иначе Каин никогда не позволит ему пережить этот позор. Каин в последний раз смеется над Раастом, и от потери крови его голос кажется опьяненным. Он поворачивается, полностью уткнувшись лицом в грудь Даркина. — Мягкий… — бормочет Каин, но, конечно же, он не имеет в виду закаленные в боях мускулы на грудных мышцах Рааста или острые металлические кусочки сломанной брони, торчащие из него и резко тычащие в Каина, когда его держат близко. Нет. Такое обращение с Каином только заставляет его выглядеть слабым, и, честно говоря, он чувствует то же самое. Не то чтобы Каин когда-либо признался бы в этом, но приятно чувствовать ритмичные вздохи и выдохи твёрдой груди Рааста. Каждый выдох — это горячее дыхание, от которого по лбу Каина ударяет случайная челка. От потери крови он дрожит, тепло тела Рааста становится еще более манящим. В этом печальном предсмертном состоянии, когда все лицо прижато к груди Рааста, умирающий разум Каина вызывает в воображении глубокое ностальгическое чувство: пребывание в безопасности и комфорте согревающего и ревущего костра. Когда Каин закрывает глаза, он как будто сидит у знакомого костра возле своего дома. Образы были мирными, они почти поглотили его и его сознание, но он не мог игнорировать стук, привлекший его внимание. Этот мелодичный темп, который он слушает неизвестно сколько времени, прежде чем Каин наконец осознает, что это звук биения сердца Рааста. Кто знал, что у Рааста вообще есть сердце?