Пьеро идет по лесу. Впереди проглядывается поляна или пустошь. Он видел там яркие всполохи света, и идёт туда, в надежде наконец найти город. Вокруг только тьма и убивающий холод. Он не знает где сейчас находится, какой сегодня день и сколько времени. Биологические часы говорят, что поздняя ночь, клонит в сон, хочется сесть под высокой елью и заснуть.
Нельзя.
Если он не хочет испустить дух прямо сейчас — нужно двигаться. Пьеро только только стукнуло тридцать лет, но он чувствует себя дряхлым немощным стариком. Обычные люди в этом возрасте «только начинают жить», расправляют крылья за спиной, у Пьеро же ощущение, что это все прошло мимо него. Ноги еле еле переставляются, застревают в сугробах, он мечтает только о теплом доме и горячем чае, хочется сесть и разрыдаться. От усталости, от боли по всему телу, от вины и скорби. Его дома больше нет. Там ничего не осталось. Только гниющие трупы и развалины. Пьеро — больше никто, и звать его никак. У него никого не осталось, некуда идти. В Тейвате для него нет места. Он здесь чужой.
Мужчина снова касается правой части лица, что не переставая горит. Под рукой — будто голое мясо. Он отдергивает ладонь, видит на пальцах чёрную кровь. Надеется, что чёрная она, только из-за того что в лесу непроглядная мгла.
Пьеро наконец выходит к полю. Здесь немного светлее, чем в тени крон деревьев. Дышится легче, но ветер начинает пробирать до костей. Видит — в далеке фигура, вроде даже женская. Он медленно, опасливо идет вперёд. Под ногами что-то дребезжит, Пьеро смотрит вниз, подбирает наполовину раскрошившийся меч, продолжает идти.
Девушка, он бы даже сказал девочка, маленькая, тоненькая и хрупкая, сидит в сарафане, прямо на снегу. Её босые ноги и в целом весь её вид заставляют Пьеро повести плечами. С ней что-то не так. Длинные белые волосы скрывают лицо, плечи и спину. Пьеро замирает почти напротив неё. Теперь он замечает, что вокруг них море крови. Будто здесь была самая зверская бойня, но девушка не ранена, насколько он может судить. Её белый сарафан пропитан кровью, но та уже давно засохла. Не её.
Пьеро подбирается ещё ближе и замечает в её руках слабое свечение. Присматривается и наконец понимает.
В руках девушки… Нет, не девушки, в руках существа он видит гнозис. Самый настоящий. Он видел их в книгах и один раз даже в живую, когда бежал из горящих земель.
Мужчину одолевает ярость. Он делает последний шаг, и мыском сапога почти касается чужих колен. Архонт перед ним не двигается и не реагирует на него совершенно. Он не сильно пинает чужую ногу, проверяя, жива ли она вообще. Девушка дергается, но ничего не говорит. Рукоять, так удачно найденного меча, жжёт руки, умоляя нанести решающий удар. Пьеро замахивается.
Архонт поднимает глаза от снега, и руки Пьеро вздрагивают. Перед ним совсем юная дева, ее глаза красные от слез, лопнувшие капилляры смотрятся до жуткого инородно на фоне яркого голубой радужки. Нос, щеки и уши тоже красные и опухшие. Девушка дрожит, её губы плотно сжаты, будто пытаются сдержать новые рыдания.
Пьеро хмурится, заносит меч над головой увереннее, но лезвие останавливается в сантиметре от шеи архонта. Он снова замахивается и снова опускает меч. Не решается на удар. Пьеро тяжело вздыхает. Перед ним существо, которое приложило руку к разрушению его дома, которое убило его народ. Почему же он не может его убить? Всего один удар и растоптать этот жалкий гнозис.
Пьеро так устал. Как ему осторчела вся эта божественная херня. Он усаживается на снег напротив архонта и смотрит на неё.
Она выглядит разочарованной. Будто только и ждала, когда же кто-то снесет ей голову. Архонт смотрит в ответ. Наверное проходит минут десять, а они так и не говорят ни слова друг другу. Гнозис в чужой руке пульсирует ярко голубым светом, освещая их лица. Вокруг них собирается вьюга, но удивительно, холода Пьеро больше не чувствует.
Они сидят друг напротив друга, опустошенные и помотанные жизнью. Посреди тёмного леса, непонятно где. Эту девушку наверное уже ищут. Насколько он знал, у архонтов были подданные, слуги, фамильяры.
— В городе есть храм, там организовано убежище для бежавших из Каэнриа’ха, дадут пищу, временную крышу над головой.
— С чего вдруг такое милосердие? После того как вы вырезали тысячи неповинных людей?
Задавать вопросы о том, как она узнала что он из павшего королевства не имело смысла, за него все говорили зрачки глаз и наверное изуродованное лицо.
— Я… Мы не хотели этого. Это был приказ.
— и Вы все, конечно же, без вопросов ринулись его исполнять.
— Иначе бы наш народ… Мой народ… Их бы всех тоже убили, я не могу так поступить.
Пьеро не хотел признавать. Не признает, но в словах архонта был смысл. Конечно, они не хотят для себя и своих людей проблем. Ни один правитель не хотел бы. Но это не меняло ситуации. Эти оправдания мёртвых не вернут.
— Я хочу помочь тем, кто выжил…
— Их единицы. Вы славно постарались для того, чтобы этого не случилось.
Девушка всхлипнула, её затрясло и она снова разразилась рыданиями. Громкими, протяжными, такими воющими, как метель. Пьеро поджал губы, слегка скривился. Он очень сильно не любил плачущих девушек. Выражаясь точнее, ему было тревожно, он не знал как их успокаивать, а сердце кровью обливалось. Сколько он не пытался себя убедить, что так и надо, пусть сожалеет о содеянном, Пьеро не мог заставить себя на это смотреть.
Мужчина поднялся, вставая рядом с девушкой, он потянул её за руку вверх, заставляя встать. Она еле-еле стояла, ладони закрывали лицо, скрывая уже беззвучные горькие слезы.
— Прекратите плакать. Пошлите уж в этот ваш город.
Его слова возымели какое никакое действие, архонт утерла нос рукавом и её мокрые глаза уставились на него. Она медленно перевела взгляд на их сцепленные ладони и шумно выдохнула.
— Все равно мне терять уже нечего.
Наверное с этого и можно начинать отсчёт их истории. Вместе под руку они дошли до города, только там меняя позиции. Теперь девушка вела его за собой, в сторону странного здания, увенчанного куполами. Оно было в упадническом состоянии, где-то виднелись чёрные дыры, торчащие обломанные кирпичи. Но изнутри шёл теплый жёлтый свет и чувствовался странный, но приятный аромат меда.
Они вместе вошли внутрь и Пьеро, честно, был удивлен. Здесь было достаточно красиво и оживленно. Над головой у него было множество фресок, витражей и какой-никакой позолоты. У стен и на скамьях сидели раненные люди, и во всех них мужчина узнавал каэнриа’хцев. Всего было около десяти человек, вокруг них носились девушки в чёрных облачениях. Некоторые, кто еще был в сознании, поднимали на них взгляды. Осуждающие, яростные, безумные.
— Я строю для них отдельную деревню, что бы они могли спокойно прожить свою жизнь, не подвергаясь нападкам. Ты тоже можешь отправиться туда, если пожелаешь.
— Отсылаете подальше, что б глаза не мозолили?
— Они ненавидят меня и в столице оставаться не хотят. В провинциях их ненавидят местные жители, если их поселить туда, то они просто устроят бойню. Я правда искренне вам всем сожалею и хочу сделать все возможное, что бы тем, кто смог пережить этот ужас, можно было прожить отведённую им жизнь в спокойствии.
Пьеро ничего не ответил, лишь кивнул и отпустил руку девушки.
И замер в замешательстве.
— Где мы находимся?
— В Снежной- самая северная страна Тейвата. Мы в пригороде столицы.
Архонт слегка приподнимает губы, в подобии улыбки, сцепляя руки перед собой. Пьеро удивлен. Если он правильно помнит карту Тейват, то выходит… Он прошёл его весь насквозь. Ох…
Он кивает архонту и хочет задать ещё один вопрос, как двери здания с хлопком распахиваются, а внутрь заваливается толпа богато одетых мужчин. Некоторые из них в странных шляпах и с крестами на груди. Наверное какой-то местный символ? Архонт перед ним вздрагивает и выглядит до ужаса напуганной, будто вот вот снова разревется. Пьеро смотрит на неё недоуменно, ловит на себе её извиняющийся взгляд и она медленными шагами отходит от него.
— Ваше высочество! Ну наконец-то мы вас нашли, где же вы были?!
Мужчины чуть ли бегом подходят к девушке, наперебой что-то крича, облепляют её со всех сторон, будто мухи. За ними архонта почти не видать, но Пьеро замечает, как её хватают за руки и тащат к выходу. Она пытается отпираться, слабо вырывается, но это оказывается бесполезно.
Пьеро неуютно поводит плечами, почему-то наблюдать за этим неприятно и противно. Архонт — их правитель, а они перетягивают её как плюшевую игрушку. Ещё и журят её параллельно.
Остальные выжившие жмутся к стенам и с опаской и раздражением смотрят на всю эту сцену, но никто и слова не говорит.
Его слух цепляет незнакомое имя в громких разговорах этих мужчин, они без устали повторяют его и волками смотрят на маленькую девушку перед ними. Даже не замечают, как она пускает слезы, как поджимаются её губы. Её кровавый сарафан тоже не вызывает у них вопросов. Им интересен только какой-то Владимир.
И Пьеро даже не подозревает, что в тот момент происходил настоящий переворот власти. Несколькими десятилетиями позже, он узнает, что в тот день, когда они встретились — умер предыдущий крио-архонт. Он был самым близким человеком для правительницы, самым ценным. Владимир научил её всему, что только знал, они рука об руку дали начало этой Великой стране. Он даже сделал её в какой-то момент своей соправительницей. Владимир растил себе преемницу, и по скромному мнению Пьеро, вырастил крайне удачно.
От общественности в последствии скрыли точную дату смерти по непонятным причинам.
Впрочем возвращаясь к тому дню, они не успевают даже попрощаться. Мужчины под руки утаскивают архонта на улицу, и они только обмениваются взглядами, он смотрит на неё странно, с оттенком вины, она — извиняется.
Пьеро какое-то время смотрит на закрытые двери здания, и решает что это, в конце концов, не его дело. Пусть этот архонт сама разбирается со своими проблемами. Хотя голос внутри и шепчет, что он не такой и совесть грызет за то, что не вмешался. Он повторяет себе, что это не его дело, и вообще, пусть она будет благодарна, что Пьеро сохранил её жизнь.
— Вам нужна помощь?
К нему подходит женщина, на вид лет тридцати пяти — сорока и смотрит на него усталыми, но светлыми глазами.
— Не откажусь.
Они идут в другой зал, такой же открытый и насквозь пропахнувший запахом медовых свеч, что расставлены по небольшим столикам и полочкам. Женщина усаживает его за стол, ставим перед ним миску с горячей кашей и чашку чая. Пьеро благодарит её и набрасывается на еду. Он так долго не ел ничего такого теплого и сытного, что кажется будто он готов съесть все те огромные кастрюли. Женщина улыбается и ставит рядом на скамью аптечку. Она осматривает правую часть его лица, потирает подбородок и достаёт бинты и какую то склянку.
— Как вас зовут?
— Пьеро.
— Мария, приятно познакомиться — женщина кивает и усаживается на скамейку, ожидая когда он доест — Вас привела сама госпожа, вам невероятно повезло.
— Я бы так не сказал — он хмурится.
— Зря вы так категоричны, она хотя бы пытается помочь. Остальные регионы гонят проклятых со своих земель.
Пьеро хочет что-то съязвить, но сдерживается. Да, он сам это видел, пока странствовал. Из Сумеру их гнали чуть ли не вилами. Он передёрнул плечами.
— Хотя и вас тоже можно понять… — Мария тяжело вздыхает, поправляет на голове платок.
— Почему вы помогаете? Я слышал, что местные относятся с агрессией к проклятым.
— Идеал нашей церкви — «возлюби ближнего своего». Нам все равно кто вы и кем были раньше, мы только помолимся за ваше здоровье. Если мы можем кому-то помочь — мы поможем. А местные… Там уже зависит от человека. Они боятся, как бы и на наши земли не упал гнев Селестии. Наша страна тоже пострадала от катаклизма, вот все и боятся, как бы не стало ещё хуже.
Пьеро кивает и задумывается. В тишине он доедает и Мария начинает заматывать его голову. Вся правая часть лица скрывается за бинтами и мужчина тихо вздыхает. Теперь это уродство с ним на всю оставшуюся жизнь.
Мария обрабатывает ещё несколько его не серьезных ранений — пару глубоких порезов и гематомы по всему телу.
Когда они заканчивают, за окном уже занимается рассвет. Пьеро смотрит на него сквозь витражные стёкла и чувствует, что как раньше уже ничего не будет.
Ему показывают его временное пристанище — комнатка три на три метра с кроватью и письменным столом. Мария желает приятных снов и уходит, прикрывая за собой дверь. Пьеро же думает, что о приятных снах он теперь только мечтает. На кровати лежит сарочка, он быстро переодевается в неё, и ложится на кровать, впервые за полмесяца ощущая что-то мягче травы и стогов сена под собой. Пьеро тихо стонет и накрывается с головой одеялом.
Во сне он видит красные льдистые глаза наполненные слезами, пушистые белые волосы и лёгкий сарафан, что колышется на ветру. Это что-то новое, и Пьеро не скажет, что не рад этому. Всяко лучше вида развалин и въевшегося запаха гниющих тел.
Так проходит неделя. Он просыпается, его перевязывают монахини, после обеда помогает им, чем может по хозяйству, болтает с Марией — единственной с кем Пьеро удаётся наладить общение. Он расспрашивает её обо всем и однажды она даже приносит ему газету, которую он конечно не понимает, ведь написана та на местном языке. Монахиня читает ему её и Пьеро узнаёт, что в стране объявлен траур на следующие сорок дней в память о Крио-архонте. У него перехватывает дыхание и он спрашивает как это может быть, он же видел её буквально пару дней назад. Невольно вспоминает ту толпу мужчин и поджимает губы.
Мария грустно улыбается и говорит, что с девушкой все в порядке, ведь погиб Крио-архонт.
Пьеро совсем путается и просит объяснить.
Монахиня кивает и объясняет, что в стране правили двое архонтов — архонт любви, та девушка, которая привела его в храм, и архонт крио стихии, который как раз и погиб. Пьеро задумывается о том, что чуть не снес голову архонту любви, какая ирония. Но сразу же вспоминает о гнозисе в руках девушки в тот день. Следующий заголовок газеты говорит о скорой коронации нового Крио-архонта и теперь весь пазл ситуации складывается в голове Пьеро.
В остальном ничего интересного он не подмечает из газеты, хотя признает, что анекдоты в ней достаточно забавные.
Спустя неделю в его «рутину» снова врывается ещё некоронованная особа. Вечером он возвращается с улицы, где помогал женщинам рубить дрова, сбрасывает выданный тулуп на стул и заваливается на заправленную кровать. Руки и спина болят несусветно, не привык он к таким нагрузкам. Голова натыкается на что-то твёрдое и Пьеро приподнимается на локтях, оборачивается.
На кровати лежит небольшая плоская коробочка, темно-синего цвета, перевязанная голубой лентой, не дающая ей раскрыться.
Пьеро хмурится и берёт её в руки. Не сильно трясет — внутри что-то твёрдое. Развязывает причудливый бант и открывает крышку — сверху лежит письмо с гербовой печатью. Он откладывает его и дыхание мужчины замедляется. Сердце заходится галопом. На него из коробки смотрит маска на правую половину лица, искусно расписанная мастером. Он бережно проводит кончиками пальцев по её краям и достаёт её. Маска лёгкая и держится на двух тонких лентах. Пьеро глухо выдыхает и решает сначала прочитать письмо, а потом уже примерять.
Он вскрывает конверт и вытягивает оттуда гербовую бумагу.
«Господину Пьеро
От Её Императорского Величества Царицы.
Надеюсь, что у вас все хорошо, господин Пьеро. Хотела принести вам свою благодарность за то, что не стали лишний раз размахивать мечом, сейчас государству крайне нужна моя помощь, было бы печально оставить их без правителя. В качестве благодарности хочу подарить вам эту маску. Мария передала мне, что вы крайне обеспокоены состоянием своего лица, так что я подумала, что вам может понравится такой подарок.
Если у вас остались ко мне какие-то вопросы, то с радостью жду вас в резиденции. Вы кажетесь интересным и начитанным человеком, думаю у нас найдется, что обсудить.
К слову, у меня для вас есть одно заманчивое предложение.
P.S. Ниже прикладываю приглашение, что бы вы без проблем могли пройти, если все же соизволите.
Резиденция Крио-архонта
Заполярье»
Пьеро… Не то чтобы удивлён. Он сразу понял, кто мог бы преподнести такой дорогой подарок, в конце концов, в этой стране он был знаком только с двумя людьми.
Мужчина вздыхает и откладывает письмо. Идти в логово заведомого врага, зная, что его там будут ждать? И что архонт прекрасно помнит, что он пытался отнять у неё жизнь? Очевидное самоубийство, приправленное безрассудством и отсутствием инстинкта самосохранения.
Пьеро в который раз повторяет себе, что терять ему нечего, да и девушка знатно его заинтриговала. Он устало трет лицо и развязывает бинты. Маска садится как родная. Она не задевает кровоточащие края отметины и носить её комфортно. И Пьеро признает, что с этой маской он выглядит солиднее… И мужественнее что ли.
Спустя час к нему заходит Мария и слегка виновато улыбается. Оправдывается, что хотела как лучше.
Пьеро её не винит, снисходительно кивает и идёт на ужин вместе с остальными беженцами.
К концу следующей недели он наконец собирается в резиденцию. С монахиней на пару они откапывают в сундуках неплохой строгий костюм кремового цвета, тот хоть и немного великоват Пьеро — он сильно потерял в массе за время бегства — но все равно сидит неплохо. Мария говорит, что это костюм их почившего Батюшки и замечает, что Пьеро он идет больше, чем настоятелю церкви.
Он без особых проблем добирается до центра города вместе с женщиной. Мария уходит по своим делам и говорит, что будет ждать его у банка, до семи часов. Пьеро кивает и отправляется в сторону резиденции. Тулуп приятно согревает тело, а шарф не дает кусачему ветру пробраться под него. Он предъявляет на входе приглашение и его пропускают за ворота, подозрительно поглядывая в спину. Пьеро идет следом за пожилым мужчиной, который представляется секретарем её Величества, они входят в красивое здание, две горничных забирают его верхнюю одежду и вот уже мужчина стоит в каком-то коридоре с большими окнами совершенно один. Картины на стенах завешены чёрной тканью, а половина окон зашторены тяжёлыми портьерами. В коридоре неприятный полумрак, Пьеро чувствует себя будто бы в захлопнувшейся ловушке. На улице стоит плотный туман, огни города еле-еле пробиваются сквозь него — атмосфера далеко не дружелюбная.
— Прошу простить меня, вы прибыли так неожиданно. Я не успела подготовиться.
Противоположная дверь тихо хлопает и перед ним предстает архонт. Она в черном платье в пол, а лицо скрыто непрозрачной вуалью. Голову девушки венчает странный треугольный головной убор, а пышные белые волосы собраны в тугую косу. Весь её вид так и кричит о том, что дама в трауре и Пьеро хочется сказать, что даже кровавый сарафан смотрелся на ней лучше, чем весь этот похоронный образ.
— Вам стоило написать мне письмо, что вы намерены прийти. Я уже думала, что вы решили меня игнорировать.
— Не думаю, что у меня вышло бы проигнорировать вас, если бы вы действительно захотели до меня достучаться.
Пьеро ненамеренно язвит, но даже не думает себя одергивать. Архонт равняется с ним и замирает рядом, почти касаясь плечами, так же смотрит в окно. Пьеро не знает видит ли девушка хоть что-то за этой тряпкой, но судя по тому, как упорно она смотрит в даль, видимо все-таки видит. Он тихо хмыкает и складывает руки на груди.
— Если вы о подарке, то у меня не было другого способа его вручить.
— «Лично в руки» уже устарел?
— Прошу меня простить, я была занята похоронами, что бы лично наведаться к вам.
Пьеро поджимает губы и хочет извиниться, но девушка не дает ему это сделать, резко разворачивается на каблуках и идёт в сторону дверей откуда пришла, подзывает идти за собой.
— Какая из меня хозяйка… Пошлите, хоть угощу вас. Вы наверное устали, пока ехали до резиденции.
Мужчина улавливает её нежелание развивать эту тему и легкую нервозность, так что решает не задавать лишних вопросов, следует за ней.
— Вы о чем-то хотели со мной поговорить — они проходят по длинным коридорам и наконец оказываются в столовой. На скромный вкус Пьеро, достаточно мило обустроенной. — Специально юлите и томите?
Архонт поворачивает голову в его сторону и Пьеро остаётся только гадать о её выражении лица, но что-то подсказывает ему, что скорее всего она нахмурилась и поджала губы.
— Вы везде ищите подвох?
— Жизненный опыт подсказывает, что тот, кто видит везде подвох, имеет больше шансов выжить.
Девушка склоняет голову к полу, о чем-то раздумывает, тяжело вздыхая, и занимает место за столом. Пьеро садится ровно напротив. Стол не большой, около метра в длину, так что они без проблем друг друга слышат.
Прислуга тут же выносит несколько сильно ароматных блюд, на что Пьеро только хмыкает. Да уж, давно он не ел ничего настолько вкусно пахнущего. Кажется будто вечность назад.
Перед ним ставят тарелку с каким-то странным супом, маленькие вареные булочки, и тонкие круги из теста. От всего этого множества запахов у Пьеро урчит в животе и он решает быстрее приняться за еду.
— И что с чем есть?..
— К борщу и пельменям — сметана — Архонт указывает на плошку, с молочной субстанцией — к блинам — мед и клубничное варенье. Вы же не аллергик?
— Нет. — Пьеро пробует бульон и тихо мычит от удовольствия. Знал бы он, что местная кухня настолько вкусная, давно бы уже переехал — Уж думаю аллергия — это последнее, чего мне стоит бояться.
Девушка тихо посмеивается и снимает вуаль. Пьеро тут же поднимает взгляд на её лицо, почему то ему хочется увидеть — изменилось ли что-то с последней их встречи?
И он видит, что да, изменилось. Тёмные круги залегли под глазами и даже макияж не помогает их спрятать, взгляд совсем потухший. Но она улыбается, даже не натягивает улыбку на красивые губы, а смеется искренне, хоть и устало.
Стоп, красивые губы?
— Возможно вы в чем-то правы — Архонт неспеша отпивает из бокала вино и складывает руки перед собой домиком. — Знаю, вам не терпится узнать, о чем я хочу с вами поговорить, так что не буду больше томить.
Девушка прокашливается, её глаза еще раз нервозно обходят всю комнату и в итоге останавливаются на глазах напротив.
— Как вы относитесь к небесному порядку?
Пьеро давится и заходится в приступе кашля. Ему не послышалось?
Она серьезно? 
