I
6 марта 2024 г. в 16:27
Дела природные – вообще не стихия Дилана. Что в детстве его на коленях умоляли выйти на прогулку, что сейчас. И честно признаться, он всегда был доволен таким раскладом событий! Может, в проведении времени на чистом воздухе и прячется какой-то сакральный смысл, который ему позволит достичь просветления и познать дзен, но пока что, единственное, что его интересует – забрать ежедневные награды, дабы продолжать поддерживать высокий рейтинг среди игроков. Если бы не авантюризм Лололошки, он бы сейчас нежился в постели, почёсывая лениво развалившуюся рядом с ним Абилку за ухо, да посматривал какой-нибудь прозаичный сериал. Вот она, формула идеального выходного!
Но реальность оказывается намного хуже. Мало того, что его потащили за три девять земель в какой-то глухой лес, уж точно кишащий всякими маньяками и им подобным, так ещё и виновато сообщили благую весть:
Брэндон взял только одну палатку.
Если бы не закон, Дилан бы точно задушил этого , утопил его в реке неподалёку, да в кастрюлю засунул, авось, пропитания им хватит на несколько недель сполна. Но такие фантазии остаются лишь в голове самого программиста, и ему остаётся лишь тяжело вздохнуть, потирая угрюмо переносицу.
— А почему Карла нельзя прибить к Чеду? Они ж вон как спелись! – рыкает он недовольно, сложив руки на груди.
— Мы не спелись, а просто нам приятна компания друг-друга, но это не значит, что мы хотим ещё и палатку делить, Дилан. К тому же, ты с Лололошкой дольше всех живёшь, вы наверняка привыкли, разве нет? – Карл поднимает на него взгляд своих карих глаз с искренним недопониманием. Ну конечно, здесь, в Лаки Чармс Юнивёрсити, никто абсолютно не знает что такое чувство собственного комфорта!
— Тц... Ладно! – грозно выпустив воздух через ноздри, Дилан закатывает глаза назад, смиряясь со своим нелёгким положением.
Ютиться с этим чудиком в одной палате звучит как настоящий кошмар, и будь его воля, он бы давно уже разлёгся на улице и спал, созерцая звёзды. Вот только уже ближе к вечеру, когда комариный писк стал явью, программисту пришлось окинуть взором их пристанище; для того, чтобы не наделать дыр в этой вещице, им придётся либо спать в объятиях друг-друга, либо так, словно они боятся, что ночью их кто-то разлучит. Что, если хорошенько подумать, одно и то же.
Тело пробивает дрожь от одной только мысли, что он всю ночь будет слышать сопение соседа, его тихие стоны и случайные слова, которые роняют его уста поздно ночью. Он ведь и так не высыпается, а ещё и это испытание его поджидает! Ну что за несправедливость? Каким богам он там насолил?!
В любом случае, бесполезные жалобы ни к чему не приведут – ему суждено провести эту ночь с Лололошкой и точка. Никакие мольбы и истерики ему не помогут.
Посему, как только ночь закутала небо в тёмные шелка, украшенные мириадой звёзд, Дилан ныряет в их общую палатку, и сидя на коленях, смотрит прямо перед собой. Лололошка ещё сидит у костра пару минут, прежде чем встать, громко хрустнуть спиной, и направиться к ложе. Там, совсем на короткое мгновение, соседи встречаются взглядами, и эколог хмыкает, когда тот досадливо выдыхает. Осталось придумать, в форме чего им тут разлечься.
— Всё нормально? – осторожно интересуется зашедший.
— Лучше и быть не может. Знаешь, всегда мечтал с тобой валяться где-нибудь за три пизды, окружённый комарами, ещё и в этой душной палатке, – язвит открыто Дилан.
— Да ну? Очень рад это слышать! – хитро улыбаясь, проговаривает певучи Лололошка.
— Будешь мне тут улыбочки строить – отправишься с комарами ночевать. У вас с ними много общего; тоже пиздак закрыть неимоверно сложно.
— А если не пойду? – вдруг, подползая медленно ближе, в глазах первокурсника что-то меняется; некие огоньки азарта уже пляшут в этих голубых глазах, когда как солнцезащитные очки покоятся на макушке, — Что тогда?
— Ты чё? Детство в жопе заиграло? – усмехаясь, Дилан не отрывает взгляда от собеседника, сидя на земле, с раздвинутыми, хоть и поджатыми ногами.
— Ну ты же не собираешься мне правда сказать, что мы тут собираемся всю ночь спать, а потом разойтись, словно ничего не было? – Лололошка выгибает бровь в насмешливом вопросе, а его губы всё ближе.
— А что ещё? В нарды играть? Прости, не взял с собой, – теперь уже программист стыдливо отводит взгляд, стеснительно, даже. Намёки понять ему сложно, но он чувствует, что тот задумал что-то недоброе.
— Мне казалось, что ты только этого и ждал. Или ты правда думаешь, что я не заметил, как ты пялишься на меня поздно ночью, когда тебе не спится?
— Мне заснуть сложно, вот я и смотрю куда хочу! Не знаю, что ты там задумал, но давай уже кончай со своими шутками, юморист, блять...
Так они проводят в тотальной тишине всего пару минут, и как бы отчаянно не пытался скрыть своего румянца Дилан, получалось у него это отвратительно плохо. Всё он понимал. До него, наконец-то таки, дошло, чего же именно Лололошка желает в эту ночь. Но ведь так нельзя! Они на природе, да и палатки их друзей стоят совсем неподалёку! Это ж как на них смотреть утром будут?!
Но, по правде говоря, все эти пререкания и волнения одного первокурсника не очень-то и волнуют, ибо сделав ещё один рывок, он валит собеседника на пол, заключая его губы в жаркий поцелуй, игнорируя протесты, ставшие обычным мычанием. В конце концов, и ладони Дилана оказываются на спине товарища, не имея ни малейшего понятия, куда им себя деть. И да, про духоту этого места действительно не врали – бусины пота заблестели в слабом свечении фонаря, заботливо предоставленного Брэндоном. В общем-то, становится жарко до той степени, что вся их одежда куда-то сползает, перемешиваясь, брошенная в ходе страсти.
У Дилана взгляд бешеного животного, тяжело дышащего, и его напряжённый взгляд смотрит прямо в лицо Лололошки, ожидающего от него следующих действий. Поразительно, вроде такие цивилизованные люди, а занимаются любовью подобно настоящим зверям! Хотя, нет. «Любовь» – слишком громкое слово, имеющее свои стандарты и идеалы, а то, что происходит между ними – ураган непонятных чувств, доселе неизвестных и противоречивых по натуре своей.
— Готов? – голос знакомого звучит намного ниже и отзывается приятными мурашками по спине, отчего сам Дилан вздыхает, закусывает нарочито губу и прикрывает глаза всего на пару мгновений, дабы найти в себе силы смириться с происходящим. Боже, неужто его первый раз действительно будет в какой-то палатке, в каком-то лесу, да ещё и пока их товарищи чуть ли не свечку над ними держат? Стыд и позор, и не больше!
Вот только... Когда вообще мнение кого-либо его волновало? Он – отшельник, и раз общество привыкло его таким считать, то он предаст абсолютно все моральные устои этого гнусного социума, раз те донельзя хрупки.
— Да. И нежнее, пожалуйста. Мне не нужно, чтобы они нам это до самой смерти припоминали.
Утвердительно кивнув, шаловливые пальцы Лололошки тянутся к ремню брюк, отчего Дилан резко выдыхает и нервно сглатывает, наблюдая ошарашенно за тем, как ложится аккуратно чужая ладонь на его паховую зону, заставляя съёжиться и одновременно закинуть голову назад. Но нет, он хочет досмотреть это представление.
В движениях партнёра кроется своя эстетика, и те кажутся поразительно плавными, но такими уверенными, словно тот был неким жрецом в подобных делах, если уж не больше. Хотя, если присмотреться, и в его лице крылось некое волнение от того, что он всё сделает неправильно и сделает тому больно.
С него уже стаскивают брюки, а вместе с ними и нижнее бельё, оставляя абсолютно обнажённым перед этим миром. Лололошка делает то же самое, избавляя себя от лишнего груза, и нависая прямо над Диланом, неожиданно переплетает пальцы рук с ним.
— Скажи, если будет больно, – тихо шепчет он, на что программист лишь осторожно кивает, в опасении, словно вся эта фантазия сейчас растает перед ним, словно та – из сахара.
В груди загорается приятное чувство, оно разливается по всему телу, узлом завязываясь внизу живота, заставляя Дилана поджать губы и издать тихий стон, когда чужой член проникает вовнутрь, даря незнакомые чувства от чего-то инородного, но такого тёплого внутри. В таком неловком положении они проводят всего пару минут, дабы дать несчастному студенту привыкнуть от обилия событий за эту ночь. Чёрт, и как он в глаза потом Лололошке смотреть будет?
Но похоже, подобные вещи его не сильно волнуют, ибо с первой фрикцией, пропадают абсолютно все страхи. Он аккуратно прикрывает рот ладонью, дабы не слишком сильно шуметь, хоть и постоянный скулёж никуда не уходит, всё продолжая вырываться раз за разом, вместе с неприличным количеством стонов. Через определенное время, партнёр уже находит нужный им обоим ритм, двигаясь осторожно, якобы заботясь о том.
— Ты можешь быстрее? Не хочу тут засыпать, – ирония из голоса Дилана и не смеет пропадать, а лишь набирает обороты, и даже находясь в столь уязвимом положении, он не прекращает обмениваться любезностями. И всё же, первокурсник подчиняется его просьбе, нарастая в темпе, из-за чего весь спектр самых влажных звуков становится только выразительнее, громче и отчётливее. Что ж, он хотя бы надеется, что ни у кого в эту ночь нет бессонницы.
Программист выгибается в спине в очередной раз, запрокидывает голову назад и судорожно что-то бормочет, свободной рукой прикасаясь к собственному члену, неровными движениями проходясь по нему верх и вниз, в отчаянной попытке доставить себе максимальное удовольствие. Не собирается же он разыгрывать всю эту сцену исключительно на потехе Лололошке, верно?
Тому самому Лололошке, тяжело дышащему ему в лицо, рвано двигающего бёдрами. Вся та элегантность, которой он так хотел отличиться, куда-то испарилась, и осталось лишь подростковое желание поскорее достичь пика эйфории. Хотя, если быть уж совсем откровенным, голова Дилана была тоже только этим и забита.
Их тела пылали одним жарким пламенем, грешным и порочным, и всего через несколько секунд, после тех самых толчков, в конце ставших до ужаса грубыми, юноше удаётся кончить внутрь, отчего его тело пробивает электричество и он блаженно вздыхает, чуть ли не падая на Дилана разом. А тому, кстати, всё же довелось кончить, изрядно запачкав руку, конечно, но сей инцидент – последнее, что его волновало после такой разрядки.
Тяжело дыша в шеи друг-друга, программист вновь кладёт свои руки ему на спину, прикрыв уставшие глаза. Как оказалось, сон в одной палатке – не такая уж и дурная вещь!