La Trinidad Strawberry Festival

Лучшее утро — это отпускное утро. Когда вы просыпаетесь от солнца и петухов вместо будильника, когда вы можете провести несколько минут, потягиваясь и перекатываясь на кровати. Никакой работы, никакого стресса, просто чистое расслабление. Фуго любит эти медленные, неспешные утра. Особенно когда он чувствует, как Джорно свернулся калачиком у него за спиной, его дыхание мягко касается его уха, руки обнимают Фуго за талию. Фуго мычит, теснее прижимаясь к тёплому кокону тела Джорно. Свободное время драгоценно в их работе, поэтому он предаётся этому летаргическому чувству, закрыв глаза ещё на несколько минут. Когда он просыпается, солнце светит ярче сквозь занавески, и что-то мягкое прижимается к его щекам. Он улыбается с закрытыми глазами, медленно открывая их, чтобы увидеть Джорно, стоящего над ним. Его волосы все ещё распущены, образуя золотую завесу между их лицами. Джорно улыбается, как солнце, согревая и пробуждая Фуго своей яркостью. Он ещё раз целует Фуго в лоб и дает ещё по одному поцелую на каждое веко, и ещё по одному на кончик носа. Лицо Фуго морщится при каждом прикосновении, когда они оставляют покалывание на его коже. Его руки обнимают Джорно за плечи, притягивая его ближе, чтобы прижать их тела вплотную друг к другу. Джорно начинает осыпать поцелуями шею Фуго, вызывая хриплые стоны с его губ. Остальная часть тела Фуго просыпается, особенно там, внизу, и он чувствует, что Джорно находится в том же положении. Его щеки пылают, он приподнимается на локтях, чтобы их тела не соприкасались. Фуго соединяет их нижние половинки вместе, прежде чем потянуть Джорно вниз и растереть. Удовольствие, которое пронзает его тело, вырывает стон у них обоих. Джорно поднимает голову, чтобы посмотреть на него. Фуго кивает, и Джорно ухмыляется, проводя большим пальцем по губам Фуго. Он наклоняется и прижимает их губы друг к другу в нежном поцелуе. Их губы прикушены, но ни одного из них это не волнует, они слишком отвлечены знакомыми движениями, этим танцем, который они освоили за эти годы. Шлепки и вздохи эхом отдаются в их комнате, когда остальной мир снаружи просыпается. Джорно прижимается к нему, и спина Фуго отрывается от простыней, пальцы ног поджимаются под одеялами. Джорно хихикает. Фуго хочет возразить, но его отвлекают руки Джорно, скользящие вниз по его телу, чтобы обхватить его через пижаму. Его протест перерастает в стон, когда Джорно быстро расстёгивает штаны, спуская их с бёдер. Джорно отстраняется, чтобы сделать то же самое со своими брюками, достаточно, чтобы Фуго увидел слабый румянец на его щеках и затуманенный взгляд его зелёных глаз. Когда их обнажённая кожа, наконец, прижимается друг к другу, Фуго клянётся, что видит звезды, закрыв глаза, и наслаждается вибрацией, пробивающейся через все его тело. Мягкие вздохи и стоны наполняют комнату, они трутся друг о друга в самом ленивом сексе, который у них был за последнее время. Джорно продолжает целовать Фуго все это время, приоткрывая языком его рот, чтобы Джованна мог сложить их вместе в небрежном поцелуе. В утреннем сексе есть что-то замечательное. Оказавшись на блаженной грани сна и бодрствования, тёплое и мягкое тело подводит его к грани наслаждения, сердце переполнялось любовью. Это все так важно для него. Всепоглощающее удовлетворение, которое заставляет его осознать, что в конечном счёте его жизнь сложилась довольно хорошо. Джорно прекращает поцелуй, внезапно отстраняясь. Фуго смотрит на него с отчаянием в глазах. Глаза Джорно тёмные, он смотрит на Фуго с такой пристальностью, которая присуща только самым важным заданиям, достаточной, чтобы Фуго поёжился и захотел отвернуться. Он поднимает руку, чтобы прикрыть глаза, но Джорно быстро двигается и прижимает его запястья по обе стороны головы. У Фуго перехватывает дыхание в новом положении, прижатого и беспомощного. Он знает, что может сбросить Джорно, но его охватывает более сильное желание подчиниться своему возлюбленному, полностью довериться ему, зная, что Джорно никогда не поступит с ним неправильно. Фуго медленно поворачивает руки. Вместо того, чтобы быть прижатым, он сжимает их ладони вместе и переплетает их пальцы. Губы Джорно кривятся, и довольно скоро они потираются друг о друга медленными, покачивающимися движениями. Трение заставляет его нервы ожить, издавая короткие стоны и вздохи. Фуго наблюдает, как Джорно кончает, краснея с каждым медленным движением их членов друг о друга, рот сморщивается, когда он открывает рот, чтобы застонать. Одно только его лицо заставляет Фуго отчаянно ускорять их безумно медленный темп, но летаргия сна цепляется за него. Он просто позволяет Джорно задавать тот темп, который Джованна хочет, беря только то, что ему дают. Они достигают своих вершин одновременно. Джорно выдыхает его имя, когда оно разливается по всему животу Фуго. Фуго откидывает голову на подушку, когда крик вырывается из его горла, кончая по всему животу и Джорно. Он барахтается в покалывающем послесвечении, когда Джорно отстраняется. Его нервы звенят, гудят от удовольствия от утреннего оргазма. Он чувствует, как что-то влажное вытирает сперму с его живота. Когда он наконец может открыть глаза, Джорно садится рядом с ним, бросая мокрую тряпку на тумбочку. — Доброе утро, любовь моя, — приветствует Джорно хриплым голосом. — Доброе утро, — говорит Фуго, поворачиваясь на бок, чтобы посмотреть ему в лицо. Джорно обнажён. Он снял пижаму, пока Фуго отсутствовал. — Ты сегодня хорошо выглядишь. — На мне ничего нет. — Вот именно, — Джорно хихикает, щелкая его по лбу. Фуго хватает его за руку, тащит Джорно обратно в кровать, чтобы они свернулись калачиком друг вокруг друга. Джорно протестующе вскрикивает, но Фуго только крепче прижимается к нему. — Да ладно, нам ведь некуда идти, не так ли? — Напротив, мой дорогой, у нас есть маршрут. — Отмени это. — Ты сделал это. — К сожалению, — Фуго утыкается лицом в шею Джорно. — Давай просто останемся здесь на весь день. — Остальные будут удивляться, куда мы ушли. — Они взрослые люди. Они могут развлекаться сами, — Фуго смотрит на него снизу вверх, выпятив нижнюю губу. — Пожалуйста, ДжоДжо… — Мило, — замечает Джорно, обхватывая ладонью щеку. — Но, к сожалению, я невосприимчив к этому. Фуго надувает губы. Джорно фыркает и хихикает. — Я думал, ты должен был слушать именинника? — Я так и сделал, ты хотел улететь на другой конец света на свой день рождения, и мы это сделали. Было бы обидно, если бы все, чем мы занимались, пока мы здесь, это трахались весь день. — Может быть, не весь день. — Хм… Значит, пять часов? — Я тронут тем, что ты думаешь, что я смогу продержаться так долго, — Фуго вздыхает, неохотно отстраняясь. Джорно одаривает его извиняющейся улыбкой и вылезает из постели, чтобы подготовиться к предстоящему дню. Фуго смотрит ему вслед, не сводя глаз с линий его тела и красных следов укусов на шее. Джорно выглядит здесь более расслабленным, чем в Италии, и при виде того, как он наслаждается их редким спокойствием, у Фуго сжимается сердце. Джорно поворачивается к нему лицом, застенчиво улыбаясь, когда он открывает дверь в их ванную комнату. Он оставляет дверь широко открытой, достаточно, чтобы Фуго увидел, как он заходит в душ. Фуго не скрывает своего волнения, когда вылезает из кровати, чтобы последовать за ним.

***

Ла-Тринидад, в Бенгете невыносимо жарко. Миста вспотел даже в майке и шортах. Он также уверен, что Аббаккио умирает на крыльце. Буччеллати обмахивает его брошюрой, прижимая бутылку с водой к его лбу. — Я никогда больше не позволю этим соплякам планировать наш отпуск, — ворчит Аббаккио. — Сегодня день рождения Фуго. Ты не можешь быть злым, — указывает Наранча, тыкая в солнечный ожог, образующийся на шее Аббаккио. Тот ударяет в ответ и промахивается. — Правило дня рождения. — Правил дня рождения не существует. — Конечно, так и есть! — Наранча ставит галочку на нём пальцами. — Правило один: не будь злым. Правило два: никаких домашних дел. Правило три: да — всему, чего они хотят. Правило пять: они получают первый кусок торта. Правило шесть… Миста затыкает его, уже выучив список наизусть. Вместо этого он сосредотачивается на долине перед ними, обширном зелёном поле, усеянном людьми, которые уже собирают клубнику. Над входом висит огромный баннер, на котором большими красными буквами написано: «Клубничный фестиваль 2017». — Ботаник, — хихикает Миста про себя. — Кто такой ботаник? — Миста взвизгивает, оборачивается и видит позади себя Джорно и Фуго. Фуго хмуро смотрит на него, хотя эффект портит Джорно, вцепившийся ему в спину, как медведь-коала. — Кто такой ботаник, Миста? — Так и есть, — парирует Миста. Фуго делает хватательные движения, но Джорно оттаскивает его назад, уткнувшись носом ему в голову. — Миста, правило один! — говорит Наранча, надув губы. — Ты не можешь быть сегодня груб с Фуго. — Бу, — Миста все равно отступает, потому что он не может отказать Наранче. Правило три, даже если это не его день рождения. — Извините, что мы опоздали, — говорит Джорно. — Я кое-что делал. — Что-то, — говорит Миста, указывая на Фуго. Фуго бросается к нему, но останавливается на полпути. — Ладно, знаешь что? Я слишком в хорошем настроении, чтобы драться с тобой сегодня. — Хм. Хорошо, я позабочусь о том, чтобы не слишком смеяться над тобой. Буччеллати прижимает руку к сердцу. — О боже, они никак не научатся себя вести. — Я подожду один час, прежде чем они снова начнут драться, — говорит Аббаккио. — О-о-о, раньше ты давал им тридцать минут. Они совершенствуются! — Почему Аббаккио лежит на земле? — спрашивает Джорно. — Потому что пошёл ты, вот почему, — Аббаккио взвизгивает, когда Буччеллати щелкает его по лбу. — Я рад, что вы двое наконец-то можете присоединиться к нам, — говорит Буччеллати, успокаивая Аббаккио боковым объятием. — Хотя я предлагаю вам приподнять воротнички. Рука Фуго взлетает к его шее, поворачиваясь лицом к своему парню. — Джиджио! — Не отправиться ли нам на парад? — спрашивает Джорно, таща Фуго вниз по улице, прежде чем он успел ещё что-то возразить. Остальная часть их команды догоняет их. По обеим сторонам улиц образуется плотная толпа людей, гудящая от шума и активности. Джорно крепко держит Фуго за руку, поглядывая каждые несколько секунд, чтобы убедиться, что его команда все ещё с ними. — Я не думал, что здесь будет так много людей, — говорит Фуго, пытаясь найти хорошее место, чтобы понаблюдать за парадом. — Очевидно, ты не единственный, у кого навязчивая идея насчёт клубники. — Это не навязчивая идея! О БОЖЕ, ПОСМОТРИ НА ЭТО, ДЖОДЖО! Джорно спотыкается, когда Фуго тащит его через толпу, глаза горят намерением. Парад продолжается, марширующий оркестр штурмует улицы, за ним следуют танцоры в шляпах с клубничной тематикой. Толпа кричит, хлопает, давит на них со всех сторон. Джорно выпрямляется во весь рост, притягивает Фуго поближе и прижимает его к себе. Фуго снова дёргает его за руку, погрозив пальцем где-то на параде. Джорно следит за его пальцем и разражается смехом. Прямо там, посреди всей этой музыки и танцев, на колёсной платформе лежит гигантская клубника, которую тащат маленькие дети в фартуках и клубничных шляпах. Ярко-красная, с сотнями коричневых семян и зелёным листом сбоку. — Подожди, — Джорно прищуривает глаза. — Это что, торт? — Все — торт, — торжественно говорит Фуго. Он начинает сбрасывать информацию, слова быстро и легко слетают с его губ. — В городе установлен мировой рекорд по производству самого большого в мире клубничного торта. Он имеет три метра в длину, два метра в высоту и состоит примерно из тридцати слоёв бисквита и клубничного желе, приготовленного местными жителями. Он достаточно велик, чтобы каждый в своём городе мог получить кусочек, включая туристов. — Это не навязчивая идея, да? — Джорно дразнится. — Ты планировал весь наш отпуск только для того, чтобы увидеть гигантский клубничный торт? — Кто сказал, что мы просто собираемся это увидеть? — Фуго ухмыляется, указывая большим пальцем в ту сторону, куда направляется парад. — Мы собираемся его есть! Джорно бросает взгляд на толпу вокруг них, некоторые уже следуют за тортом к его конечному месту назначения, чтобы начать выстраиваться в очередь за кусочком. — Как насчёт того, чтобы я просто купил тебе …— он останавливается, глядя в лицо Фуго. Его улыбка яркая и обнадёживающая, он смотрит на Джорно с такой радостью и удивлением. Он чувствует, как его собственные губы растягиваются в улыбке. — Хорошо, тогда пойдём купим себе гигантский торт. Фуго ухмыляется, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем потащить Джорно за собой. Час проходит в бесконечной очереди за тортом, и Джорно решительно подумывает о том, чтобы украсть мировой рекорд города в Италии, просто чтобы Фуго мог вместо этого съесть свой торт дома.