Стальной кутюрье

– Ну хорошо, Эд, китель ты разнёс в пух и прах, – Рассел небрежно повёл рукой. – А что тебя в брюках не устраивает? Нормальные же брюки… – Брюки? О, брюки прекрасны! – Эд, которого Ал-таки усадил обратно на стол, вновь взял бумажку, нарисовал стрелочку к брюкам и в самом деле подписал: «Штаны топ, оставляем». – Меня юбки не устраивают! – Чего? – хором изумились Ал и Флетчер. – Какие юбки? – нахмурился Мустанг. – Я как-то попытался ввести для женской части Штаба обязательные мини-юбки, но… – он страдальчески вздохнул. Элрики и Трингамы, переглянувшись, вчетвером подавились смешками. Всем было давно известно, что Рой Мустанг поклялся внести в правительство проект мини-юбок для женщин-служащих, когда станет фюрером. И он бы, без сомнения, провернул этот план. Чего, однако, великий на тот момент уже фюрер не рассчитал – так это то, что у него будет законная жена. И если на работе майор Мустанг (в девичестве Хоукай) не посмеет ослушаться приказа, то вот дома ничто не помешает ей устроить любимому мужу скандал мирового масштаба. А поскольку Ризу Рой не только сильно любил, но и не менее сильно побаивался, то и от проекта мини-юбок отказался. Хотя Хавок потом месяц страдальчески закатывал глаза и заводил шарманку про «предательство, которого не ожидаешь от честного босса»… – А это вот у нас что – не юбки что ли? – Эдвард вновь спрыгнул со стола и хлопнул себя по бёдрам, разумея накидку, крепившуюся прямо к поясу. – Да ещё и жесть какие моднявые! Рассел, ну ты ж мне так и заявил, когда я тебе форму в первый раз принёс! – А, ты про это… – старший Трингам хмыкнул, закидывая ногу на ногу. – Ну, а как я это ещё должен был назвать? Кстати говоря, за последний год я, опять же, так и не понял, зачем она нам нужна… – Дак ёжику понятно, тут и Огненного спрашивать не надо, – по традиции да для красоты! – Эдвард развёл руками. – Не, я согласен, это правда, наверное, пиздец как красиво со стороны: мы такие идём! – он отвёл плечи назад и широко шагнул вперёд, от бедра. – Волосы такие в одну сторону! – Эд откинул назад свой хвост, имитируя сильный порыв ветра. – Юбка такая в другую сторону! – он махнул рукой, и «юбка» в самом деле отлетела в противоположном направлении. – Рука такая в третью! – он вытянул перед собой стальную руку. – Нога в четвёртую… – И Винри с пятой бежит с воплем: «ЭДВАРД ЭЛРИК, ОПЯТЬ ТЫ СВОИ ПРОТЕЗЫ СЛОМАЛ?!» – хихикнул Ал. – А Эдвард Элрик тем временем в шестую: «РАССЕЛ, УГОМОНИ СВОЮ ФУРИЮ!» Эд разом стушевался и испуганно заозирался – проверить, не бежит ли в самом деле Винри. Убедившись, что не бежит, он скромно потупил глаза, заложил руки за спину и принялся выводить носком сапога узоры на полу. – Ну, это я, конечно, погорячился, с рукой и ногой, но факт есть факт, – он поднял голову и улыбнулся Рою, который уже наполовину сполз под стол со смеху. – Что, неправда разве? – Эх, а ты нас такого пафоса лишить хочешь, – со скучающим видом протянул Рассел. – И чем тогда мы с Флетчером перед Винри и Мэй хвастаться должны, если не моднявыми юбочками? – А я думал, у вас нормальные отношения, – Эд сочувственно вздохнул. – А что, ненормальные? – В нормальных парень с девушкой юбками не меряются… – На себя посмотри! – возмутился Флетчер, скрестив руки на груди. – Тоже мне, эксперт по нормальности нашёлся! Я даже спрашивать не хочу, чем меряешься ТЫ с АЛОМ… – И правильно, не спрашивай, тебе не понравится, – с готовностью влез в разговор Альфонс. – Что, всё настолько плохо? – Ещё хуже, чем ты думаешь… – Извращенцы! – А что такого? Ты сам сказал, что инцест – дело семейное! И потом, ну меряемся мы с Эдом, кто из нас больше Хеймерика за день нагладил, – и что теперь, вешаться что ли? – … придурок, – проворчал Флетчер, пока на этот раз Эд и Рассел давились смешками. – Так, уважаемые извращенцы, – прервал их Рой, вернувшийся на своё место и уже вытерший слёзы с лица, – давайте вы свои фетиши обсудите где-нибудь вечером в баре. А пока вернёмся к юбкам. Эдвард, я тебе как ветеран ишварской кампании могу сказать, что в своё время эта штука, – он тоже хлопнул себя по бёдрам, – была очень полезна – когда носишь на поясе оружие, проще снять постирать накидку, чем брюки… – Да это я понимаю, – вздохнул Эд, повернувшись к главе государства лицом. Он был немного покрасневший после многозначительных намёков Ала и Флетчера, но вполне держал себя в руках. – Но скажите мне на милость, Рой, какое такое оружие мы сейчас носим? Неужели чтобы не пачкать брюки вот этим, – он сунул руку в карман брюк и выудил оттуда серебряные часы-удостоверение, – я обязательно должен всякий раз стриптиз устраивать? Флетчер уткнулся носом в плечо Рассела, Рассел спрятал лицо в ладонях, Ал зажал рот рукой – и все трое взвыли от рвущегося наружу хохота. – По… почему стриптиз? – ошалело моргая, спросил Мустанг. – А потому что вы же видели – чтобы их вытащить, мне сначала юбочку ОТКИНУТЬ НАДО! – Эд на этот раз демонстративно откинул левую сторону накидки за выставленную вперёд ногу и, кокетливо подмигнув фюреру, спрятал часы обратно в карман. После чего обернулся и послал Алу воздушный поцелуй. Тот хрюкнул со смеху и в свою очередь сполз под стол. – Вот так вот, господин фюрер… – Эд вновь развернулся к Мустангу и, приглаживая чёлку, уже буднично добавил: – А потом – зачем нам вообще часы доставать? Ну лежат они в кармане как усилитель – ну и пусть себе лежат. А если вы мне возразите, что не одни госалхимики в таком ходят и что другие оружие носят, ну и что с того? – Эдвард пожал плечами. – Всё равно от нашей юбочки проблем больше, чем пользы, она только между ногами путается и отвлекает. В конце концов, – он сощурился, – вам не кажется, что народ не умрёт, если увидит наши задницы прям в брюках? Видит же он их по выходным в джинсах – и ничего, живёт! – А вдруг умрёт? – подал голос Рассел, отняв ладони от покрасневшего от смеха лица. – Ну да, братик, мы и умрём, в первую очередь, – хмыкнул Флетчер. – Почему это мы? – удивился тот. – Ну как будто ты не знаешь. – Не знаю. – Не тупи. – Я не туплю… – Тупишь. А если я скажу, сам орать будешь, что я тебя перед людьми палю! – Ну хоть на ухо мне скажи… Рассел наклонился к брату. Флетчер что-то прошептал ему на ухо – и старший Трингам побагровел хуже варёной свёклы. – Флетчер! – Что? Я при чём? Я не настолько сонный и слепой по утрам! Мустанг вопросительно уставился на Элриков. Те переглянулись. «Это они про что?» «Наверное, про то, что Винри не даёт Расселу надевать “юбочку”, пока не шлёпнет его по заднице». «А что в этом такого? Я с тобой тоже так делаю…» «Ты, Эд, извращенец, да и Винри озабоченная. А мы с Расселом смущаемся и возмущаемся». «Ты тоже так иногда делаешь…» «Мне можно». «?!» – Понятно, – со вздохом резюмировал Рой. – Не хотите, не надо. Но если вы о том, что я предполагаю, то майор Мустанг тоже любит так делать. На него уставились четыре пары ошарашенных глаз. – Что? – пожал плечами глава государства. – А… да так, – Эд неловко хмыкнул, снова взбираясь на стол. – Ну… ну в общем, функционал у нашей юбочки отрицательный. Только мешается, – он выразительно посмотрел на демонстративно отвернувшегося Альфонса, у которого горели уши. – Хорошо. Принято, – фюрер сощурился. Кажется, особенно убедительным ему показался последний аргумент. Хотя у них с майором уже и была дочка. – Всё? Или ещё что? – Ещё, – устало вздохнул Эд. – Давайте я быстро, – он взял рисунок и ручку и начертил ещё несколько стрелочек. – Первое: кирзачи. Это, конечно, тема, но всё-таки устаревшая. Я вот у милоссцев видел берцы – загляденье. Намного мягче и удобнее. И зашнуровать по ноге можно! И с носками носить! – он задрал свою левую ногу и с неудовольствием её оглядел. – А то у меня на протезе вечно портянка разматывается. И каждый день по нескольку раз заматывать вообще не в кайф. А тут раз – закинулся в форму и привет! – Разве мы не будем тогда по сто лет возиться со шнуровкой? – неуверенно подал голос Флетчер. – Так ввести берцы и на шнуровке, и на молнии, чтоб побыстрее было! – Эдвард воодушевлённо махнул рукой. – А кирзачи оставить для парадов, потому что их до зеркального блеска начистить можно, берцы так ни в жизнь блестеть не будут… Ферштейн? – Ферштейн, – миролюбиво кивнул Ал. – Что ещё? – Ещё – всё-таки брюки, – Эд пририсовал стрелочку в самом низу. – Если мы их оставляем нынешнего кроя, то стоит сделать либо резинку внизу, чтобы они не сьёрзывались и не вылезали (их заправлять я тоже задолбался), либо ещё какое крепление прям через ступню, либо… – он задумался. – Либо можно ещё для штабных рабочих поменять шаровары на простые прямые брюки со стрелками. Мы ж всё время в Штабе, зачем нам шаровары? А шаровары приберечь для тех, кому надо… или вообще оставить для учений и сборов. – Резонно, – Рассел потёр ладонью лоб. – Закончил? – Нет, ещё не всё! – Эд всё не сдавался. – Я буду настаивать ещё на нескольких вещах. Первое – обязательные погоны на рубашках под кителями. Мы если без кителя куда-то выходим, так сразу оказываемся не по форме, а это совсем не дело, особенно по нашей летней жаре! Второе – почему у нас никаких нашивок нет, с указанием рода войск? Я почему должен догадываться, где у нас государственный алхимик, где пехотинец, где лётчик, а где моряк? – Эд недовольно фыркнул. – Третье – почему у нас нет обязательных головных уборов? Вернее, есть, но только для парадки… Рой, вам солнце башка не печёт летом? – Печёт… – грустно признал глава государства. – Вот именно! Даже нам с вами, – Эд обвёл ручкой друзей и брата, – печёт, а тем, у кого тёмные волосы? Жесть! Давайте сделаем нормальные фуражки! Только приличные – мужчинам стандартные, а женщинам, не знаю, поменьше или укороченные! Ну огонь же будет! Но эт ладно… а вот почему у нас в зимней форме нет нормальных ушанок??? – Как это нет? – удивился Ал. – А в чём же мы тогда в Бриггсе ходили? – Мы там единственные и ходили, – возразил Эд. – А ты видел когда-нибудь Армстронгшу… – ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА АРМСТРОНГ! – рявкнул Мустанг. – … пардон, генерал-полковника Армстронг, – быстро поправился Эдвард, – в шапке? Или доктора Энберг? Или Майлза? Или Бакканира? Или вообще кого-нибудь, кроме разведчиков? Уши ребятам не нужны, так что ли? Флетчер, а ну-ка перечисли, какие там ушные заболевания бывают? – Много какие, – Флетчер почесал в затылке. – Евстахиит, мастоидит, болезнь Меньера, отиты, тимпаниты… – Даже звучит страшно, – поморщился Рассел. – И не говори, – поддержал его Ал. – Вот именно! – Эд соскочил на пол и принялся мерить комнату шагами, то и дело добавляя пометы в рисунок. – Итак, головой у нас пренебрегают! Пренебрегают верхней одеждой – какого чёрта на плащах, пальто и шинелях нет форменных знаков – получается, нам и их носить нельзя, не по уставу? Впрочем, всё остальное, знаете ли, не лучше – вы вообще обращали внимание на ткань, из которой нам форму шьют? – А что с тканью-то? – Ал потрогал пальцами свой рукав. – Гладкая, блестящая… – Именно – син-те-ти-чес-ка-я! – Эдвард воздел руки к потолку. – Она ж не дышит! В итоге летом нам в ней жарко, а зимой холодно! А должно быть ровно наоборот – летом прохладно, зимой тепло! И градация какая-то нужна, я уже говорил – почему мы из летней формы сразу в зимнюю прыгаем и наоборот? Почему я не могу весной носить, не знаю, какую-нибудь облегчённую парку, по одной идиотской причине, что её нет в уставе? – он остановился перед столом Роя и, укоризненно глядя на него исподлобья, поинтересовался: – Ну и когда у нас начнут думать не о традициях и красоте, а об удобстве военных? Мы же вроде как про умение воевать или спасать, если говорить о ребятах-спасателях и милиции, которые ходят в той же форме, что и мы, просто других цветов, – Эд сощурился. – А вы с ними-то когда-нибудь разговаривали? Я тут пообщался с пожарными, которые зелёненькие. Вы что думаете, они реально вот в этом, – он кивнул на себя, – в боёвки лезут? Да ни в жизнь – невозможно это! Кителя снимают, «юбочки» отстёгивают… А зачем им на это время-то тратить, если у них каждая секунда на счету? А полиции, если они догоняют каких-нибудь вооружённых грабителей или кого похуже? – Эдвард выдержал паузу. – Господин фюрер, это всё прекрасно, но так жить дальше нельзя. Повисла тишина. Флетчер задумчиво разглядывал свои сапоги, словно впервые их видел. Ал посматривал на давно затёртые манжеты. Рассел с уважением косился на Эда. Рой тоже смотрел на Эда, но в его усталом взгляде ничего не читалось. – Ну и? – Эдвард положил перед ним полностью исчёрканный лист с рисунками и оперся на стол руками. – Делать-то что будем? Мустанг взял лист в руки. Посмотрел на него. Отложил. Поднял глаза: – И вы ещё спрашиваете, полковник Элрик. – Ась? – Эд в недоумении приподнял брови. Рой хмыкнул. – Назначаю вас руководителем проекта «Военный кутюрье». Даю месяц на опросы, подготовку и разработку новой формы. Команду себе набирайте сами по своему вкусу. Эд, хотевший было возмутиться на тему «Э, какой ещё кутюрье?!», вдруг просиял и радостно заявил: – Чего её набирать? Ал, то есть тьфу, подполковник Элрик будет творческим директором, а майоры Трингамы – ответственными за эксперименты! – За какие ещё эксперименты? – хором изумились Рассел и Флетчер. – Как какие? – Эд, светясь улыбкой, заговорщицки подмигнул им. – Нам надо подобрать материал! И выяснить, как он людей в экстремальных условиях защищает! Пауза. – Я лаборант, а не эксперт по тканям! – возмутился старший Трингам. – А я медик, я людей лечу, а не опыты на них провожу! – топнул ногой младший. Эд закатил глаза: – Сразу видно, братья: умные, но идиоты… Рассел, тебе что, слабо синтезировать такой материал, который будет сохранять тепло, пропускать воздух и при этом окажется экологически чистым? Тот призадумался. – Да нет, можно, я же тебе сплав для самолёта разработал… – Ну вот! – Эд пожал плечами. – А тебе, Флетчер, зачем опыты проводить? Опыты буду ставить я на себе, а ты просто меня исследовать и лечить будешь, только и всего! – Ну уж нет! – возмутился Альфонс, резко встав из-за стола. – Если ты на себе опыты будешь ставить, то и на мне ставь! Одному не разрешаю! – … ладно, будешь двоих лечить, – растроганно хмыкнул Эдвард. – А-а, ну если только так… – Флетчер поджал губы и нахмурился. – Так уже да… Мустанг только тонко улыбался, наблюдая эту очередную бурную перепалку. Можно было не сомневаться, что скоро все вооружённые силы Аместриса и служащие других ведомств будут переодеты в «человечную» форму. В своих мыслях Рой уже сочинял текст благодарности. Вернее, из всего текста он пока придумал только одну фразу, которая ему очень нравилась своим потенциалом: «От имени руководства армии Аместриса выражаем благодарность полковнику Эдварду Элрику, Стальному кутюрье и алхимику…» Больше всего в этой фразе фюреру нравилось то, что он уже видел возмущённое лицо Эдварда и хохочущих на фоне Альфонса, Рассела и Флетчера. И этого было вполне достаточно.