***
— Чувак, ты же понимаешь, что у тебя сегодня будет секс? — раздалось в динамике телефона ехидное от Юнги. Вообще, он бы не стал утверждать со стопроцентной уверенностью, но мысль такая мелькала, да. — Я надеюсь, — ответил Чонгук, скептически разглядывая содержимое своего одежного шкафа. Вроде как не логично — красиво одеваться, чтобы потом сразу раздеться, но, бля, не может же он предстать перед Тэхёном в неподобающем виде. — Надеешься? — в голосе от возмущения аж визгливые нотки прорезались. — Чонгук, ты точно не только сердце отдал Ким Тэхёну, но и мозги заодно. Ты будешь с ним наедине, полуголый, в женском, ля, белье. Тем более, он тебе четко сказал, что ждал, когда ты перестанешь дрочить на расстоянии и подойдешь познакомиться. И ты серьезно считаешь, что при таком раскладе он тебя пофоткает, а затем отправит домой?.. — Да нет, ну то есть, да… но вообще нет. Но вполне возможно же, — окончательно запутавшись в словах, он замолк, вздохнул под хохот Юнги и, собравшись с мыслями, произнес: — Я думаю, что секс будет, хочу пиздец, но… знаешь, не удивлюсь, если Тэхён реально позвал меня только за тем, чтобы сфотографировать. — Ой, наивный. Я видел, как Ким Тэхён на тебя смотрел, и, клянусь, он тебя уже мысленно раздел и выебал, как минимум дважды. — У Чонгука член заинтересованно дернулся. Нет, не на слова друга, разумеется, а от невовремя вспыхнувших фантазий. — Ты, кстати, — не давая ему окончательно потеряться в своих мечтах, продолжил Юнги, — удосужился узнать — актив твой благоверный или пассив? — Эм, нет. Да и что я должен был сказать, когда мы полноценно разговаривали буквально впервые? «А, Тэхён, ты кстати предпочитаешь ебать сам или чтобы ебали тебя?». Как ты вообще себе это представляешь? — все же отыскав нужные ему джинсы и футболку. — Что-то раньше у тебя подобных затруднений не наблюдалось, — парировал друг. Ну, прежде он и пассивом был всего два раза, да и то из чистого любопытства и от количества выпитого алкоголя. Однако на этот раз все иначе — его действительно не волновали позиции в постели, лишь бы секс в принципе случился, а уж как именно — неважно. — Ой, отвали, а? — незлобно попросил Чонгук. — Ну да, я забыл, то остальные, а это Тэхён, — подъебал Юнги. — Ладно, герой-любовник, делать-то что будешь? Или понадеешься на авось? — Ну уж нет, — Чонгук глянул на часы, отмечая, что времени у него все меньше и меньше. — Просто буду готов к любому развитию событий.***
— Я уже начал переживать, что ты не придешь, — Тэхён осмотрел его с ног до головы, задержав взгляд на выглядывающих сквозь вырез футболки ключицах. — Я слегка заплутал, — признался Чонгук, в ответ так же пожирая Тэхёна глазами. Тот вновь был одет в рубашку, на этот раз бежевую, расстегнутую на несколько верхних пуговиц, рукава закатаны, демонстрируя неожиданно крепкие руки, коричневые брюки все так же подчеркивали талию, которую Чонгуку до одури хотелось сжать ладонями, а чуть вьющиеся, шоколадного оттенка волосы были малость растрепаны, словно Тэхён только что занимался каким-то физическим трудом. — Прости, что опоздал. — Он разулся и шагнул вперед, ступая на мягкий светлый ковролин. — Главное, что пришел, — произнес тот томно. Или Чонгуку уже мерещится всякое? Может, он выдает желаемое за действительное? Однако поцеловал же его Тэхён сегодня днем, пускай это и было едва уловимое касание, значит, они вроде как перешли от практически незнакомцев к… А к кому, собственно? Он что сейчас должен сделать: подойти и обнять, как своего парня, или же это будет слишком нагло, и вообще Чонгук себе надумал? — Ты сейчас выглядишь так, словно размышляешь: то ли наброситься на меня, то ли сбежать, — Тэхён хмыкнул. — Я… — он облизал губы, нервно прикусив нижнюю. — Я думаю — слишком ли нагло с моей стороны будет тебя поцеловать, и не пошлешь ли ты меня после этого. Вот. Сказал. И все живы. — Целуй, — игривое в ответ. — Давай, волчонок. Прозвище, от которого по позвоночнику полыхнуло огнем. И любой другой за подобное бы точно огреб, но в случае с Тэхёном это звучало так… так… короче! Чонгуку нравилось, его возбуждало, а вторая сущность поскуливала и едва ли не урчала от удовольствия. Не став дальше тянуть и маяться от нетерпения, Чонгук шагнул к Тэхёну и сделал то, чего так долго хотел — сдавил ладонями тонкую талию. Может, слишком сильно, но как тут вообще можно удержаться, а? Прильнув вплотную, накрыл чужие губы, мягко и осторожно скользнул языком в рот, хотя хотелось совершенно иначе, его крупно затрясло от нетерпения, но Чонгук не решался действовать активнее, боясь спугнуть Тэхёна. Однако тот решил все за него — словно бы читая мысли и считывая желания, Тэхён сам углубил поцелуй, толкаясь языком навстречу, царапнул губу зубами, перехватывая инициативу. Которую Чонгук охотно отдал. По плечам и предплечьям с нажимом прошлись теплые ладони, Тэхён притянул его еще ближе, и, встав на носочки, практически повис на нем. Можно Чонгуку остаться в этом моменте навечно, а? Его совершенно по-звериному тянуло разорвать рубашку, избавить Тэхёна от брюк и вжать в себя, потираясь, оставляя на чужом теле свой запах. — Если продолжим, — опаляя влажные от слюны губы теплым дыханием, — то я останусь без фото. — Ты прав, — разжимать хватку и выпускать того из своих рук не хотелось, но еще сильнее не хотелось, чтобы у Тэхёна накрылись планы поучаствовать в выставке. Судя по энтузиазму, для него это было важно. — Выдашь мне «рабочую» одежду? Тэхён хмыкнул. — Сейчас, — тот отошел к стулу, на спинке которого висело нечто чёрно-красное. — Надеюсь, не налажал с размером, — удерживая стопку вещей в руках, Тэхён оценивающе оглядел Чонгука с ног до головы и в итоге постановил: — Должно подойти. Вон там ширма, — кивком указывая в нужную сторону. Чонгук, приняв одежду (или лучше сказать — белье?) из рук Тэхёна, направился куда было сказано. Уже скрывшись за тонкой перегородкой, взялся раздеваться. — Что это за студия, кстати? — поинтересовался громко, стягивая узкие джинсы, которые из-за поцелуя стали казаться еще ýже. — Арендуешь? — Боишься, что сюда кто-нибудь заявится? — донеслось веселое в ответ. Судя по звукам, Тэхён что-то двигал, волоча по полу. — Это мое помещение, Чонгук. Так что посторонних здесь не бывает. Он не стал спрашивать, откуда у студента-первокурсника деньги на покупку студии и всякую аппаратуру, да и слышал когда-то, что родители Тэхёна довольно обеспеченные люди. Ну да неважно. Куда больше его волновал вопрос, как надеть на себя корсет — черный, ажурный, с вышитыми на нем узорами и красными лентами на спине. Нет, сам он точно не сможет его затянуть. Трусы оказались не лучше: если спереди был небольшой треугольник черной ткани, который в теории что-то да мог скрыть, то сзади — одна лишь узкая полоска. Это ему что, с почти голой задницей щеголять?.. С другой стороны, а чего стесняться-то? Решительно нацепив на себя эту деталь одежды, он подхватил все остальное и вышел из-за ширмы. — Поможешь? Тэхён двигал стойку со светом, но, оглянувшись на Чонгука, замер, а затем и вовсе повернулся к нему всем телом, жадно разглядывая. И да — он без ложной скромности признавал, что было на что посмотреть: его тело крепкое, в меру раскачанное, вязь черных татуировок на плечах, руках и даже бедрах добавляла шарма. — Нравится? — не сумев скрыть самодовольства в голосе, спросил Чонгук. — Ты даже не представляешь насколько, — состояние Тэхёна выдавала легкая хрипотца. Подойдя к нему, тот провел ладонями по груди, задевая пальцами проколотые соски, и Чонгук был вынужден сжать губы, чтобы не застонать. Руки скользнули на талию, еще ниже — по бедрам, а затем, обойдя его, Тэхён огладил ягодицы и двинулся вверх по спине. Он же послушно стоял на месте, позволяя разглядывать и трогать себя, оценивать. И может, кто-то счел бы подобное унизительным, но Чонгук испытывал неприкрытое наслаждение от того, каким голодным был взгляд Тэхёна, какими жадными были его прикосновения. Прижавшись к нему со спины, тот прошептал на ухо: — Сначала наденем корсет. — Хорошо, — выдохнул Чонгук, чувствуя, как снова возбуждается. Невозможно стоять так близко, будучи почти голым, чувствовать терпкий запах Тэхёна, запах его желания, слышать низкий голос, ощущать прикосновения и при этом сохранять самообладание. И он даже не пытался, полностью отдавшись моменту. Тэхён забрал из его рук нужную деталь одежды и, обернув вокруг торса Чонгука, вновь встал позади, чтобы затянуть ленты. — Придержи, — негромкое, но требовательное. И Чонгук, конечно же, подчинился. — Видел бы ты, как это смотрится сзади, — восторженно, ловко вставляя ленты в петли. — Я готов сделать тысячу фотографий, чтобы запечатлеть этот вид, но мне все равно будет мало. — Не только кинк на стыд, но и на нижнее белье? — прикрыв глаза, спросил Чонгук. — Ничего-то от тебя не скроешь, — лукаво, взявшись затягивать корсет сверху. — Скажи, если будет слишком туго, хорошо? — Хорошо, — отчего-то шепотом, ощущая, как его крепко сдавливает тканью корсета. — Идеальная талия, — Тэхён устроил на ней ладони и прижался сзади, привстав, так что Чонгук отчетливо чувствовал ягодицами чужое возбуждение. — Ты прекрасен, Чонгук. — Я бы… поспорил, кто из нас прекраснее, — он замолчал, когда на горло скользнули теплые пальцы, и лишь сильнее запрокинул голову, позволяя играться с собой, как Тэхён того пожелает. — Но ты не будешь спорить, правда же, Чонгук-и? — и прикусил мочку уха, так что зубы тихонько звякнули о сережку. — Такой послушный волчонок не станет пререкаться с хозяином. Блядь. Чонгук застонал и сам подался назад, крутя задницей в поисках стимуляции. Зажмурился, пережидая вспышку острого возбуждения, чувствуя, как твердеющий член оттягивает чертов треугольник белья. — Ответь, — тихо, но требовательно, словно бы Тэхён точно знал, что Чонгук послушается, даже сомнению этот факт не подвергал. — Не стану, — согласился Чонгук. Его откровенно вело от происходящего: от своего уязвимого положения, от уверенных интонаций Тэхёна и его собственнических прикосновений. — Послушный волчонок, — и опустил руку с горла на его член, чуть сдавливая прямо сквозь мягкую ткань. Вырвавшийся стон казался оглушающе громким в полупустой студии, Чонгук толкнулся в ладонь, потираясь о нее, но стоило только Тэхёну шикнуть недовольно, он тут же замер, крупно дрожа от нетерпения. — Не балуйся, иначе все испачкаешь своей смазкой. А мы еще даже одеваться не закончили, — выпустив Чонгука из своих рук, Тэхён встал перед ним и, взяв один чулок, опустился на колени. — Ты же позволишь мне помочь тебе с этим, да? Чонгук и без того уже плавал в тумане вожделения, а от вида Тэхёна, стоящего перед ним на коленях, стало совсем плохо. Так плохо, что хорошо. — Я, — он сглотнул скопившуюся во рту слюну и начал заново: — Я позволю тебе все, что ты захочешь. Удовлетворение в чужих глазах стало для него наградой, и Чонгук осознал, что жаждет снова и снова ловить на себе такой взгляд. — Давай ногу, — попросил тот, а стоило Чонгуку послушаться, начал надевать на него чулок. Медленно растянул плотный капрон на всю длину и ловко зацепил креплением подвязок от корсета. То же самое проделал и со второй ногой, но после не спешил подниматься, а с нажимом провел ладонями от лодыжки и выше, до самого края чулок. — Мне так нравится, как ты выглядишь, — заметил, сминая капрон и вдавливая подушечки пальцев в бедро Чонгука. — Хочу, чтобы ты закинул ноги мне на плечи, когда я буду тебя трахать. — М-м-м, — простонал он, непроизвольно сводя бедра вместе. Еще чуть-чуть и начнет в воздух толкаться, не выдерживая скопившегося внизу живота напряжения. А Тэхён и не думал останавливаться, продолжал мучить его своим видом и изводить горячими, провокационными речами. — У тебя так сильно стоит, — придвинув лицо, Тэхён коснулся губами его члена, зажатого тканью. Надавил, проехавшись по заметно выпирающему стволу сверху вниз, а затем высунул язык и провел самым кончиком, очерчивая контуры. — Упс. Испачкал. — Тэхён… — звуча до ужаса умоляюще, протянул Чонгук. — Я… Мне… — Ох, а ты еще больший неряха, чем я, Чонгук-и, — перебил тот, нарочито укоряюще. — Окончательно все испачкал. Смотри, сколько смазки. Чонгук, у которого не было ни малейшей возможности скрыть свое состояние, отчаянно покраснел, осознав, насколько он сейчас открытый и беззащитный перед Тэхёном. А опустив глаза вниз, залился краской еще сильнее, заметив спереди большое влажное пятно, как раз там, где находилась головка его члена. — Прости, — повинился, испытывая настоящий жгучий стыд за свою оплошность. — И что теперь делать, м? Как я должен тебя фотографировать? — отчитывал строго, сводя этим с ума и вынуждая едва ли не хныкать от охватившего смущения. И, несмотря на то, что Тэхён стоял перед ним на коленях, именно Чонгук ощущал себя совершенно жалким. — Я не хотел, правда… — начал было Чонгук, но осёкся, стоило Тэхёну только сдвинуть вниз белье, отчего его член ударился о живот, пачкая смазкой уже корсет. — Н-не надо… — Теперь все окончательно испорчено, — констатировал, издевательски невесомо водя пальцами по головке. Теми самыми пальцами, только от мыслей о которых Чонгук кончал. — Кажется, придется отложить фотосессию, и в этом виноват ты, Чонгук. И как ты собираешься загладить свою вину? — Как захочешь, — простонал он, наслаждаясь легкими прикосновениями к члену, — Тэхён продолжал водить по всей длине, едва уловимо, скорее только дразня. — Я сделаю все, что скажешь. — Хороший мальчик, — и насадился ртом, обхватив головку губами, начал посасывать ее. Чонгук всхлипнул и сразу закусил ребро своей ладони, чтобы удержаться и не впутать пальцы в темные волосы Тэхёна — тому бы вряд ли понравилось такое поведение. Шире расставил ноги, желая удержать равновесие. Ему нужна была хоть какая-то опора, потому что потряхивало уже просто невыносимо, но до стены было далеко, а ухватиться за Тэхёна он не мог себе позволить. Так и стоял, сдавленно постанывая, и жадно впитывал то, что видел: как уже блестящие от его — Чонгука — смазки губы растягивались вокруг члена, пока Тэхён смачно и со вкусом отсасывал, при этом глядя на него снизу вверх. В нос бил запах чужого возбуждения, он ощущал, что Тэхён хочет его не меньше, и понимание этого рвало крышу. Да еще и волк внутри бесновался, скреб когтями, требовал повязать, пометить, чтобы все знали, кому этот человек принадлежит. От противоречий — желания подчинить и подчиниться — его ломало еще сильнее, а чувства и эмоции мешались в такой ядреный коктейль, который он ни за что бы не смог разложить на составляющие. — М-м-м, — простонал Тэхён, взяв почти до самого основания, скользнул вверх по мокрому от слюны стволу и, с хлюпаньем выпустив член изо рта, произнес: — Такой вкусный. — Блять. — И слишком большой, чтобы я смог сходу проглотить. — Блять! — Но я научусь, обещаю. Просто кто-нибудь пристрелите Чонгука, чтобы он не умер от ударившей в голову спермы, а?.. Легко и грациозно поднявшись на ноги, Тэхён хитро поинтересовался: — Целуешься после минета? — С тобой — да, — ответил насквозь охрипше и, не дожидаясь действий от Тэхёна, сам дернул того на себя и втянул в мокрый, развязный поцелуй. Ощущая собственный вкус, Чонгук собирал его языком, сминая талию Тэхёна, вжимая в себя ладное тело. Желание сорвать чужую одежду проснулось снова, ему было просто необходимо ощутить под пальцами голую кожу, но стоило только наощупь найти ширинку на брюках и попытаться ее расстегнуть, как поверх его рук легли руки Тэхёна. — Пожалуйста, — зашептал жарко, — я так сильно хочу увидеть, прикоснуться. — Еще не заслужил, — со смешком в ответ. Тэхён отступил от него на несколько шагов, оставляя голодным, возбужденным, неудовлетворенным. Чонгук стоял одетый в черные чулки на подвязках, стянутый ажурным корсетом, в приспущенных трусах, из-под кромки которых торчал твердый, истекающий член. — Скажи, как мне заслужить, — сквозь собственное тяжелое дыхание. Корсет не позволял сделать полноценный глубокий вдох, и приходилось обходиться короткими. — Ну… — тот задумчиво приложил палец к губам и глянул вниз, отчего Чонгук уже готов был стечь к его ногам, чтобы отсосать, однако не успел. — Иди за мной, — развернувшись, поманил за собой рукой и в несколько шагов дошел до фотозоны. Здесь пол был застелен белой тканью, свет еще не подключен, но объектив камеры на треноге уже направлен куда нужно. Тэхён сел на пол, облокотившись спиной о стену и, вытянув ноги, похлопал по своим бедрам. — Ложись. Чонгук сначала не понял. А затем, пока до его воспаленного похотью сознания медленно доходило, чего именно от него хотят, щеки точно так же медленно покрывались румянцем. На нетвердых ногах он двинулся вперед, затем, опустив взгляд и старательно не глядя на Тэхёна, последний метр прополз, чтобы лечь поперек чужих бедер задом кверху. Член тут же оказался болезненно зажат, и он чуть приподнялся, а на ягодицы легли наглые ладони, сжимая. — М-м-м, какой вид, — ведя пальцем по полоске белья. Чонгук издал что-то, напоминающее жалобный всхлип, и уткнулся лицом в сгиб собственного локтя. — Тебе так идет, — Тэхён сильно оттянул одну подвязку и отпустил, так что та чувствительно хлопнула по бедру. — Отшлепать тебя или трахнуть пальцами, как думаешь? — продолжая наглаживать его задницу, разводя ягодицы в стороны. А Чонгук, которого даже в детстве никогда не пороли, поймал себя на том, что не против попробовать. Это же руки Тэхёна, его ладони, его пальцы — красивые, эстетичные и, черт возьми, буквально созданные для порки. — И то и другое, — сдавленно произнес он, решившись. — Надо же, — издевательски, — какой жадный волчонок мне попался. Знал бы Тэхён, насколько Чонгук на самом деле жаден до него… — Тебе это нравится. — Тебе, похоже, тоже, — раздалось в ответ. А в следующую секунду ягодицу обожгло от удара. Звонкий звук шлепка разнесся по студии, ему вторил громкий вскрик Чонгука. А Тэхён, не щадя его, тут же ударил снова, чуть сильнее. — Ты же понимаешь, за что я тебя наказываю? — Д-да, — просипел, концентрируясь на новых, непривычных, но таких приятных ощущениях. — Скажи, — сопровождая ударом уже по другой ягодице. — Давай же, я хочу услышать. — И новый шлепок, а за ним еще один, и еще. Это больно. Каждый раз по телу покатывались короткие вспышки боли, обжигающей и такой приятной. Его интуитивно тянуло уйти от удара, но Чонгук усилием воли удерживал себя на месте, получая какое-то мазохистское наслаждение от каждого шлепка. Он был намного крупнее, сильнее, однако сам, по собственной воле продолжал лежать поперек бедер Тэхёна, позволяя тому наказывать его. — За то… — он сорвался на очередной вскрик, а затем потратил еще секунду, чтобы выровнять дыхание. — За то, что я испачкал белье своей смазкой. Воздуха по-прежнему не хватало, несколько прядей выбились из туго стянутого хвостика и теперь липли к влажному от пота лбу. Чонгук жмурился и вздрагивал каждый раз, а потом вновь открывал глаза, глядя на собственные сжатые кулаки, голова кружилась, а ягодицы уже горели. А еще Чонгук ёрзал. Его налитый кровью член уже пульсировал, и он униженно терся им о ноги Тэхёна, умирая от того, как сильно хотелось кончить. — Верно, — сминая его задницу теперь кажущейся прохладной ладонью. — Ты еще и мои брюки испачкал, тц, — цокнул недовольно, заставляя его снова заливаться краской. Кажется, что покраснели не только щеки, но и шея, настолько острый стыд он испытывал. — Так сильно потек, что заляпал все. Бесстыжий волчонок. — И, сжав в кулаке его волосы, резко потянул, задирая голову, так что горло изогнулось на изломе. — Посмотри на меня. Уже еле соображая, Чонгук, повернув голову, опьяненно посмотрел на Тэхёна. И взмолился: — Сделай что-нибудь. Я больше не могу терпеть… — Потерпишь, — безжалостно отрезал тот, с восхищением разглядывая его лицо. — Такой разбитый волчонок, — облизав губы. — Хочу увидеть тебя совершенно сломленным. Ему недолго до этого момента осталось, уже совсем скоро он начнет скулить и молить о разрядке, готовый на все, лишь бы ему позволили кончить. Волк внутри пытался взрыкнуть, демонстрируя характер, однако Чонгуку слишком нравилось происходящее, и он не позволял своей второй сущности перехватить управление. — Оближи, — Тэхён выпустил его волосы из хватки и поднес руку к губам Чонгука, а он, не медля ни секунды, приоткрыл рот, жадно обхватывая пальцы. Блять, сколько же раз за долгие три месяца он мечтал об этом! А потому сейчас буквально захлебывался собственной слюной, которая стекала с уголков губ, пачкая подбородок, но продолжал сосать, хлюпая и постанывая. — Выглядишь, как самая настоящая блядь, — похоть разлилась по венам. — Еще и задницу выставляешь. Так сильно хочешь быть оттраханным? — Мг-м, — двигая головой и насаживаясь ртом на пальцы, глубоко, до выступивших на глазах слез. И, честное слово, он был готов кончить только от того, как Тэхён имел его пальцами до самой глотки. — Готовился? — вопрос не требовал пояснений, и Чонгук рвано кивнул, насколько это было возможно в его положении. — Хорошо, — Тэхён достал мокрые от слюны пальцы и, отодвинув полоску белья, провел ими между ягодиц. — Я, конечно, мог бы трахнуть тебя на одной только слюне, но боюсь, ты как щеночек начнешь скулить от боли. А Чонгук уже скулил. И подавался навстречу дразнящей его руке, виляя задом, как настоящая шлюха. И готов был отдаться и так, на одной лишь слюне, лишь бы уже получить внутрь член. — Я согласен… — вновь уронив голову на свои руки и продолжая изгибаться в пояснице. — Какой смелый волчонок, — проурчал Тэхён, мягко скользнув пальцами в раскрытое колечко мышц. — Трахал себя, когда готовился, да? — Да-а… — простонал он, стоило ощутить, как тот толкается внутрь сразу двумя пальцами. — Обо мне думал? — резкими, но короткими движениями проникая все глубже, поинтересовался Тэхён. — Представлял, как я буду иметь тебя, да? — Во всех подробностях, — прохрипел он задушенно, насаживаясь самостоятельно. Ему было нужно глубже, было нужно ощутить себя растянутым, заполненным. — Надо же, какой ты извращенец, оказывается, — Тэхён отодвинул руку, отчего Чонгук издал разочарованный стон. — Потерпи. Нам все же нужна смазка. — Он понятия не имел, откуда тот ее взял, лишь услышал, как щелкнула крышка, а следом ощутил навязчивый запах клубники. — Ты же не против, если мы тебя наполним, да? — Чонгук не сразу понял, что именно Тэхён под этим подразумевал, дошло лишь тогда, когда тот раздвинул двумя пальцами его анус до легкого болезненного натяжения мышц, а затем выдавил смазку буквально в него. Внутрь! — Я люблю, когда мокро… А затем без предупреждения снова вогнал в него пальцы, так что излишки смазки, с ужасно пошлым звуком, вытекли наружу. И продолжил растягивать под мокрые, хлюпающие звуки, эхом отбивающиеся от стен. Чонгук больше не пытался сдержаться: скулил и насаживался, окончательно отдавшись ощущениям. — Уже три, — низкий голос Тэхёна звучал еще ниже, а запах его желания бил в нос Чонгука. Он чувствовал, как чужое возбуждение упиралось в его собственное, и до одури хотел ощутить его в себе. — Кончу… — пробормотал жалобно. — Если не остановишься. — Еще и несдержанный, — прокомментировал Тэхён, но Чонгук улавливал, как вибрировал его голос, выдавая с потрохами. Тэхён тоже безумно хотел его и, как и Чонгук, уже не мог больше терпеть. — На спину, — спихивая его со своих ног. Чонгук даже вставать не стал, просто перекатился на спину и теперь смотрел на нависающего над ним Тэхёна. Приглашающе раздвинул ноги в стороны, наверняка выглядя совершенно по-блядски. А тот издевательски медленно расстегнул пуговицу на брюках, за ней последовала молния, а затем Тэхён опустился на колени возле него. — Хочу тебя, — взмолился Чонгук, завороженно глядя на того, к кому еще вчера даже подойти не решался. Но Тэхён взял инициативу на себя, и выходило, что тот заманил Чонгука к себе в студию, чтобы сначала отшлепать, а затем отыметь. Грозный черный волк попался в цепкие, без единого изъяна, руки своей красной шапочки, и даже не собирался брыкаться в попытках освободиться. — Какой же ты, — ведя по стянутой корсетом груди, — не могу насмотреться. — Тонкая ткань цеплялась за пирсинг в сосках, слегка дергая его при каждом движении, а еще чертовски натирала их, почти постоянно стимулируя. — Произведение искусства, — опустив ладони на внутреннюю сторону бедер и с нажимом оглаживая их сквозь капрон. Чонгук запрокинул голову, беззащитно обнажая горло, стоило только ощутить, как Тэхён прижался горячей головкой к его раскрытому, разработанному входу. Он непроизвольно сильнее раздвинул ноги, готовясь принять в себя чужое возбуждение, и лишь зажмурился, когда тот мягко толкнулся внутрь. — Как же узко, — тяжело и сбито выдыхая. — Давно не был снизу? — Давно, — он все же нашел в себе силы открыть глаза. На Тэхёна хотелось смотреть, хотелось видеть, как заламываются от удовольствия его брови, как краснеют скулы. — Но с тобой решил быть готовым к любому развитию событий. — Так сильно влюблен? — толкаясь глубже. — Безумно, — признание наконец-то легко слетело с губ. — Ты мой, Тэхён, слышишь? — А ты? — входя полностью и на несколько мгновений замерев, жмурясь. — А я твой, — без капли сомнений в голосе. Чонгук в эту секунду ощущал себя на своем месте, все было так, как и должно быть. Потрясающее чувство заполненности, источающий наслаждение взгляд напротив и терпкие запахи их общего желания, перемешавшиеся между собой. Идеально. — Согласен, — нависая над ним, упираясь обеими руками в пол. — Хочу, — Тэхён сделал еще один короткий толчок и мазнул по его губам поцелуем, — хочу твои ноги на моих плечах. Сейчас же. — Чонгук не спорил. Стоило тому снова чуть отодвинуться, становясь на колени, он поднял ноги, помогая устроить их так, как того желал Тэхён. — Да, вот так. И снова качнулся, на этот раз резко, выбивая из Чонгука гортанный стон. Обхватив его ноги ладонями, коснулся губами левой лодыжки сквозь черный капрон, продолжая плавно трахать Чонгука. — Сильнее, — жалобно простонал Чонгук, комкая светлую ткань, на которой лежал. — Прошу, сильнее. Он больше не мог держать глаза открытыми, а потому лишь услышал короткий смешок. Чтобы затем заскулить от того, как Тэхён, вынуждая его согнуть ноги, вновь навис сверху и, подобрав нужный угол, ударил головкой члена прямо по простате. Колени Чонгука почти упирались в его же грудь — практически сложенный пополам, он принимал в себя член, отвечая сорванными хриплыми стонами на каждое движение. Член предоргазменно пульсировал, смазка пошло хлюпала, а волк внутри требовательно рычал. — Могу я, — коротко, прерываясь от каждого мощного толчка. — Тэхён, пожалуйста… Ах… Пожалуйста, могу я укусить тебя?.. У людей это не принято, но Чонгук так отчаянно нуждался в этом, что готов был умолять, выпрашивая разрешение каким угодно способом. — Хочешь пометить? — так же сбито спросил Тэхён. — Да… Очень. Прошу. Умоляю. Постоянные метки они уже давно не умели ставить, лишь временные, которые периодически нужно было обновлять — и это общеизвестный факт. — Кусай, — скинув его ноги со своих плеч, Тэхён лег сверху, наваливаясь всем весом, продолжая вбиваться внутрь. — Мой жадный волчонок. Это снесло последние крохи терпения, которые у него еще оставались. Напрягая спину, Чонгук приподнялся и, ухватив Тэхёна за затылок, одним резким движением вогнал клыки в то самое чувствительное сладкое местечко, где шея переходит в плечо. Затуманенным сознанием он еще сумел уловить вскрик Тэхёна и ощутить, как тот изливается внутрь, заполняя его своей спермой. И последовал за ним, бурно кончая и пачкая белесыми каплями и корсет, и чулки, и вообще все вокруг.***
На выставку они пришли вместе и, несмотря на то, что его лица было не видно, Чонгук все равно испытывал легкие всполохи приятного стыда, глядя на получившиеся фотографии. Кажется, Ким Тэхён разбудил в нем новый кинк. — Нравится? — поинтересовался тот, явно чувствуя себя в своей тарелке и наслаждаясь тем вниманием, что получали его фотографии от посетителей выставки. — Нравится… и фото, и то смущение, которое я из-за них испытываю, — признался, надеясь, что Тэхён правильно поймет его намеки. — Оу, — тот ухмыльнулся. — Знаешь, у меня совершенно случайно оказалась портупея. Не хочешь примерить, волчонок? И да — я готов к тому, что сделать фото у нас опять получится только с третьего раза…