Ночная прогулка

      Идти одной в темноте не самая лучшая идея, но Эсмеральда сегодня даже Джали не могла взять в компаньонки. Козочку пришлось оставить с Гренгуаром, почему-то только их двоих пригласили в дом с балконом. Эсмеральда лишь плечами пожала и сказала своему номинальному мужу, что ждать их не сможет, к тому же мартовские дни всё ещё были коротки и уже успело стемнеть. Гренгуар лишь виновато улыбнулся и, подозвав Джали, направился к богатому дому. Эсмеральда рассчиталась с лютнистом и деловито, собрав коврик, спокойно пошла прочь с Соборной площади. Не нравилось ей тут, мало того, что осенью возникли проблемы и церковная стража, всё норовила прогнать её, так ещё и странный монах здесь частенько попадался. Эсмеральда подозревала, он где-то тут жил неподалёку, но наверняка ей знать и не хотелось. Вообще, зачем забивать свою голову всякими неприятными типами, когда в этом городе существовал Феб де Шатопер. Ах! Она мечтательно улыбнулась и какой-то забулдыга приняв эту улыбку на свой счёт довольно осклабился, да вот только поскользнулся и полетел в лужу. Это падение осталось не замеченным цыганкой, но оно же послужило причиной проклятия сорвавшегося с тонких губ человека, следовавшего за юной красавицей. Пьяница забрызгал подол сутаны.       Мужчина обошёл голосящего пропойцу и ускорил шаг, чтобы нагнать цыганку. Она своей лёгкой танцующей походкой всё дальше удалялась от Сите. Чем ближе становился Двор чудес, тем спокойнее было на душе у цыганки. Она предвкушала тёплый очаг и ужин, потом вернётся Гренгуар с Джали и расскажет что-нибудь странное, иных рассказов у поэта не водилось, но для того, чтобы убить время годились и они. Эсмеральда приближалась к статуе Богоматери с негасимой лампадой, когда услышала шаги позади себя. Возможная опасность пронзила её недобрым предчувствием, она ощутила, как искры пробежали по позвоночнику, сообщая рукам скорость, с которой девушка извлекла свой кинжал. Следовало разобраться с тем, кто преследовал её здесь на свету, не уводя их обоих в темноту. Эсмеральда резко развернулась и, грозно сжимая кинжал, бесстрашно прокричала:       — Я заметила тебя! Кто ты и что тебе нужно? — голосок прозвенел по пустынной улице.       Из темноты выступила высокая фигура в тёмном плаще, Эсмеральда выставила вперёд руку с кинжалом, кто бы это ни был, просто так он не отделается. Незнакомец как раз достиг той черты, когда свет, исходящий от лампады, упал на его надвинутый на самые глаза капюшон. Не спеша, мужчина откинул его с головы, Эсмеральда увидела обширную лысину на темени, а затем и ненавистное лицо того самого священника, что докучал ей.       — Ах, это опять вы! — она и не думала скрывать враждебности.       Священник вздохнул, сейчас когда глаза не горели ненавистью, а широкие плечи были понуро опущены, он уже не казался ни грозным, ни страшным. Но стоило ему протянуть к ней руку, как Эсмеральда, яростно сверкнув глазами, погрозила ему кинжалом.       — Эсмеральда, — произнёс он с мукой в голосе.       — Не подходи! — она вся сейчас напоминала натянутую тетиву, внутреннее напряжение девушка была готова излить в стремительной атаке на священника.       — Я вам внушаю ужас? — теперь в его голосе прозвучало отчаяние.       Всё в Эсмеральде взбунтовалось против этого вопроса! И он ещё спрашивает, как будто не было этих месяцев изнурительных преследований, угроз и проклятий.       — Да! — её звонкий голос отразился от стен. — Вы тот гадкий монах, что гнал меня с площади! Что я вам сделала? За что же?       Лицо его дрогнуло и по нему прошла мучительная судорога, губы скривились, и взгляд сделался совершенно безумным. Эсмеральда опасалась, что всё же придётся пустить в ход кинжал.       — Я люблю тебя! — раздался звучный голос, в котором воедино слились отчаяние и безрассудная смелость.       Эсмеральда изумилась, если и мог этот человек удивить её, то ему это удалось.       — Что? — она моргнула.       — Я… я люблю тебя! — повторил он дрожащим, спотыкающимся голосом, одновременно шагнув к ней ближе.       Эсмеральда была начеку, она направила ему в грудь остриё кинжала, пока не атакуя, но преисполнившись негодования.       — Вы же священник!       — Да, — теперь он выглядел смущённым. — Однажды… однажды я читал в своей келье у окна…       Дальнейшее было для Эсмеральды как неясный шум, вроде бы священник говорил слова, каждое из которых можно было понять, но вместе они составляли какую-то галиматью. Было там и про золотые нити в её волосах, и про горящие на солнце рожки Джали, и про быстрые ножки. Священник говорил страстно, вдохновенно и его глаза в свете лампады сияли золотым огнём. Эсмеральда опустила нож, убить или ранить священника — это не самое лучшее, что она могла сделать. Лучше попробовать убежать, в своей рясе он не сможет так же резво бежать, как она! Приняв решение, девушка окончательно спрятала кинжал в ножны, подвешенные с внутренней части верхней юбки.       Священник же, изливая ей душу, опустился на колени, ему хотелось поклоняться своей богине, целовать её руки, молиться на неё. Но заметив, что девушка собралась уйти, он с проворством коршуна схватил её за руку. Эсмеральда вздрогнула от прикосновения ледяных пальцев.       — Стой! — выпалил священник с невыразимым отчаянием, после чудовищного унижения, после обнажения собственной души, ему казалось немыслимым дать ей так просто уйти. — О, девушка, сжалься надо мной! — он вскинул заплаканное лицо.       Эсмеральда подумала, что священник ей омерзителен, а слёзы его не будили ничего кроме раздражения. Внезапно Клод обвил руками её колени и прижался к ним. Лёгкая паника поднялась в душе Эсмеральды.       — Отпусти меня! Пусти! — закричала она, пытаясь вырваться из железных объятий.       — Сжалься, сжалься! — повторял священник.       Взгляд его затуманился, он ощущал её гибкое тело, чувствовал стройные, сильные ноги и едва уловимый женский аромат, который был готов вдыхать как сладчайший фимиам. Она была рядом, так близко, что его несчастная голова кружилась и он не замечал града ударов, которые девушка обрушивала на его плечи и голову. Быть рядом с ней, сжимать в объятиях!       Внезапно Эсмеральда умолкла, когда священник лбом уткнулся прямо ей в промежность. Это прикосновение прошлось током по всем телу, покрывая его гусиной кожей и заставляя заостриться соски. Цыгане полагали, что всё ниже пояса у женщин — это скверна, средоточие которой было в том месте, из которого появляются на свет дети. Ни один мужчина из её племени не стал бы так касаться её! А священник продолжал давить лысым лбом на «скверну», не понимая какой сладостной дрожью наполнял тело Эсмеральды. И тут она поняла, как могла бы избавиться от назойливого попа. Да мало ли что он там щебетал про любовь, ни один мужчина будь то цыган, или этот, не сможет переступить через себя. Эсмеральда усмехнулась и, взяв лицо архидьякона в ладони, заставила его на себя посмотреть.       — Я отвечу на твою любовь, монах, — произнесла она насмешливо, но священник не заметил издевательских ноток.       Лицо его преобразилось, теперь уже не отчаяние, а иступленная надежда светилась в его глазах. Уверовав в своё счастье, он позволил себе возложить руки на её ягодица и сжать их. Эсмеральда охнуть не успела, как негодный монах, принялся тереться лицом о её юбку, недалеко от того места в которое не так давно упирался лбом.       — Ты что делаешь! — с возмущением она оттолкнула его от себя. — Если я сказала, что отвечу на твою любовь, это не значит, что я немедленно тебе отдамся, монах.       Он смотрел на неё снизу вверх, напоминая волка, смиренно подчинившегося ягнёнку. Клод продолжал стоять на коленях, пока Эсмеральда насмешливо смотрела на него, что же сейчас он взорвётся криками возмущения и, осыпая её проклятиями, убежит в свой монастырь.       — Так сильно меня любишь? — она подарила ему лукавую улыбку, затем медленно стала тянуть юбки вверх, обнажая дюйм за дюймом, гладкие ножки цвета корицы. — Тогда докажи мне свою любовь, — с этими словами она явила изумлённому взгляду священника тёмный треугольник волос.       Клод обомлел, впившись взглядом в этот дивный девичий сад, обещавший столько блаженства тому, кто сможет в него проникнуть. Сейчас же его возлюбленная сама открыла доступ к себе. Архидьякон видел, что волосы на её лобке были прямыми и короткими, а видневшаяся в смутном свете лампады бороздка казалась ещё одной парой губ, жаждавших поцелуя.       Эсмеральда вскрикнула, когда священник припал в ней снизу, как иной мучимый жаждой человек припадает к кувшину с прохладной водой.       — Ах! — она оперлась спиной на стену, а бесстыдный священник уже закинул её правую ногу себе на плечо.       Он же погрузился в новый мир, всё что Клод знал о женщине было сообщено ему книгами и парой случаев, когда его сосед по комнате в колледже Торши приводил проститутку. И то, что раньше вызывало почти брезгливое ощущение, сейчас преобразилось силой любви в невероятное наслаждение. Клод целовал и облизывал напрягшийся, упругий как розовый бутон, бугорок, про который его старый учитель по секрету сказал, что это женский срамной уд. Сейчас это знание всплыло в голове и он удвоенным усердием принялся водить по нему кончиком языка и целовать его. Эсмеральда стонала, лоно её сочилось солоноватой влагой, которая казалась священнику настоящим нектаром.       Эсмеральде показалось, что она сходит с ума, его горячее дыхание внизу и бесстыдные ласки, приводили её в какое-то животное состояние. Хотелось выть, схватить его за голову и сильнее прижать к себе, одновременно с этим нарастало удовольствие, дикое, пьянящее. Эсмеральда слабо застонала, но вспомнив с кем имеет дело, нашла в себе силы ногой оттолкнуть его.       — Немедленно прекрати, мерзкий старик! — вскричала девушка.       Архидьякон откинулся назад, он был ошеломлён, нечто похожее ощущает телёнок, когда его отрывают от сосцов матери. И пока девушка с изнеможением прислонилась спиной к стене, Клод с жадностью смотрел на то, как блестят от любовного сока её бёдра. Голову продолжал кружить манящий аромат, а в глазах разгоралось пламя желания.       Эсмеральда повернулась лицом к стене, проклятый поп! Что он с ней сделал? Почему привёл с такое скотское состояние? Между ног стало влажно и ощущалась некая пульсация, которая помимо воли самой Эсмеральды требовала продолжения. И тут она почувствовала, как он прижался к ней сзади. Одной рукой священник обнял Эсмеральду за талию, а другой прижал её запястье к стене.       — Что ты делаешь? Отпусти! — она пыталась стряхнуть его руки с себя.       Но горячие губы уже осыпали поцелуями её плечи и шею. К своему ужасу, девушка поняла, что поцелуи эти не будят никакой гадливости и напротив оказались весьма приятны. И тут священник прижался к ней низом живота и сделал бёдрами пару движений. Эсмеральда ощутила подобие толстой палки, которая скрытая одеждой, тёрлась о её плоть. Она догадалась, что это и когда Клод немного отстранился от неё, запальчиво крикнула ему:       — Даже не думай!       Священник возился с завязками своих шоссов, но вот он вновь прижал девушку к стене, затем оголил её зад, подняв юбки.       — Не бойся, — послышался жаркий шёпот в самое ухо. — Я не преступлю черту дозволенного.       А дальше между её скользких от смазки бёдер проник его тайный член, Эсмеральда издала удивлённое восклицание.       — Сожми сильнее бёдра, — прошептал священник и она почему-то послушно сомкнула ноги, зажимая его мужское орудие.       И он принялся скользить по её промежности, вызывая приятное раздражение органов. Одна рука его обнимала Эсмеральду, а вторая сжала пышную грудь. Теперь они как будто стали единым целым, мужчина и женщина превратились в ангела. Эсмеральда закрыла глаза, сладкие стоны наполнили грудь, пусть то, что он с ней делал было ужасным, мерзким, но оно же дарило ей наслаждение. В какой-то момент Клод уткнулся носом её шею, а потом той рукой, что ранее сжимала её грудь, заставил девушку повернуть в его сторону голову. Внезапно священник впился в её губы поцелуем, одновременно Эсмеральда ощутила, как сокращается член у неё внизу и тёплая жидкость брызнула на переднюю поверхность бёдер. Прервав поцелуй, он как-то весь вздрогнул и, снова уткнувшись в её шею, прошептал:       — Я люблю тебя.       Это стало ушатом холодной воды, морок слетел, и Эсмеральда поняла, что сейчас позволила ему надругаться над собой и даже больше, участвовала в этом. Чистая злоба вскипела в ней. Как он смел довести её до такого?! Со всей силы Эсмеральда пнула его в колено. Священник глухо вскрикнул и осел на землю. Цыганка отбежала от него и, борясь с желанием ещё раз, пнуть, крикнула:       — Не смей ко мне больше прикасаться! Никогда!       После этого она побежала быстрее ветра, подгоняемая стыдом и раскаянием. Щёки её раскраснелись от пережитого удовольствия, на слезах вскипали слёзы. Поверженный священник смотрел ей вслед с тоской, даже когда темнота полностью поглотила её, он продолжал смотреть туда, где скрылась его единственная любовь.