Любовь есть. Слёз нет. Я есть.

Гюнтер Шеллер был героем-романтиком. Он сочинял стихи, много читал много мечтал. Часто он уходил от реальности, закрываясь в своём выдуманном мире. Но всякий раз, когда жестокая реальность не совпадала с его ожиданиями, он срывался, не в силах держать себя в руках. В свои 19 лет, ему казалось, что жизнь, по сути, не имеет смысла. Он исчерпал все её запасы. В периоды томящего отчаяния, он всё больше стал задумываться о самоубийстве. Но к такому ответственному решению нужно подходить основательно. Должен иметься веский повод раз и навсегда оставить этот бренный мир. И что, как не любовь, могла послужить основанием для данного рывка? О любви Гюнтер много размышлял в своих стихах. Любовь для него носила однотипный характер. Любовь = страдание. Любить - значит целиком и полностью отдавать себя другому человеку. Без остатка. Становиться его частью, даже если при этом придётся потерять себя. Любовь у Шеллера всегда была несчастной. Его душа рвалась и металась в бесконечном потоке нежных чувств, но эти светлые чувства раз за разом оставались незамеченными. Сердце просило свежего воздуха, но его лишь всё больше очерствляли. Со временем, Гюнтер понял, что его любовь никому не нужна. Это высокое чувство другие воспринимали, как данность, как мимолётное увлечение. Для Шеллера же любовь имела иное значение. Он помнил те дни, когда к горлу подкатывало омерзительное чувство. Оно терзало его недолго, но мучительно и яро. Словно по сердцу бьют ножом и боль медленно растекается по всему телу. Эту мерзость он чувствовал от пяток до кончиков пальцев рук. Каждый уголок его тела был охвачен этим, пожирающим изнутри чувством. Гюнтер подходил к зеркалу и долго смотрел на себя, пытаясь понять, что с ним не так. Почему его постоянно отвергают. Он стал ненавидеть свои светлые, мягкие, как пшеница, волосы, старался зачёсывать их так, чтобы ни один волос не падал ему на лицо. Огромные, некогда искрящиеся голубые глаза, потухли в миг. Под ними появились тёмные круги, которые делали его лицо ещё более тощим. Шеллер перестал контролировать свои эмоции и плакал почти каждый вечер. Солёные ручейки слёз текли по опухшему лицу, скатываясь на белую рубашку, тут же превращая её в мокрую. Он пытался излить свои чувства на бумаге. Стихи нередко спасали его, но теперь даже они оказались бессильны. Гюнтер не мог придумать новую строчку, рифмы путались у него в голове, создавая карусель. В порыве гнева, он рвал на кусочки исписанную бумагу, карандаши с яростью летели на пол. Он опускался подле стола, и, закрывая лицо руками, горько рыдал. В эти моменты он искренне хотел почувствовать рядом её. Любовь. Чтобы она утешила его, осторожно обняла за плечи и прошептала, что всё будет хорошо. Но этого не происходило и он вновь оставался наедине с собой и со своими мыслями. В последний тёплый майский день Гюнтер Шеллер решил: любви нет, к чему тогда жизнь? Это было его окончательное и бесповоротное решение. В то утро дома никого не было. Через окна светило солнце, его лучи падали на бледное лицо Шеллера, заставляя щуриться от столь яркого света. Он одел чёрный костюм, хотел снова зализать волосы, но передумал. Сегодня можно. Взяв в руки карандаш, он быстро черканул на листе: "Любви нет. Слёз нет. Меня нет". Ему стало страшно. От смерти его разделял всего один выстрел в висок. На столе лежал пистолет, заряженный одной пулей. Гюнтер смотрел на него, а в душе боролись два исхода. Дрожащей рукой он взял пистолет и приставил его к виску. Зажмурился. Выстрел. Белый свет. Он слышит голос матери и смех сестры. Слишком реальные звуки. Гюнтер открывает глаза и понимает, что всё ещё стоит перед зеркалом с пистолетом у виска. В дом заходят его родные. Они видят Шеллера в таком положении и Хильде, испугавшись, подбегает к нему, выхватывает пистолет и крепко обнимает брата. Она плачет. Потом Гюнтер слышит голос матери, она что-то говорит, тоже плачет, трясёт его за плечи. Всё это смешалось в единую массу. Он чуть не допустил ошибку, которая стоила бы ему жизни. Любовь есть. Слёз нет. Я есть.