«Во погодка, — со злостью думается ему, — и не мечтал».
Стук в двери заставляет его перепугано выпустить швабру из рук. Серёжа стучался громко и часто, Оксана скромнее, но чётко три раза; Ира тактичнее и додумывалась звонить в звонок, уберегая костяшки пальцев. А этот стук — два длинных. И никто из его знакомых не стучит так! Прочищая горло, чтобы заговорить уже выученную наизусть фразу для всех курьеров и незнакомых просителей соли, Арсений смотрит в глазок и на минуту непонятно хмурится. В глазке не курьер. Не сосед. А вполне собой обычный парень. Незнакомец. — Здравствуйте, — сразу начинает парень, стоит Арсу открыть дверь. — Вы Арсений Попов? — Да, я. Я ничего не заказывал. — Я не… — русые брови парня выгнулись уголками вверх, а глаза смешно округлились. — Я не курьер. Я новый стажёр в вашем отделе. Антон Шастун.«И чего ты у меня забыл, стажёр? И откуда узнал мой адрес?»
— И? — нетерпеливо спрашивает Арс. — В чём дело? — Клиенты требуют Вас. Нужны новые правки по поводу недавних инвестиций. Я пытался предложить свою помощь, но они и слушать не хотят. — русые брови гневно свелись к переносице. — Начальство лично Вас порекомендовало.Суки, — фыркает про
себя Арсений. — неужели я не заслужил ни одного нормального выходного? И стажёр
ещё этот. Ему явно не двадцать, а за двадцать три точно. Чего не надавил? Чего
не объяснил? Он об карьере слышал?
Попов снова оглядывает Антона. Высокий и худой, с упавшей на высокий лоб русой пушистой чёлкой с мелкими кучеряшками; а на лице, не лишённого лёгкой щетины, зелёные глаза. — Адрес откуда узнал? Ты же пока стажёр, а не сыночек начальства по папиной милости оказавшийся тут, да? — Я не сын начальника. Я вообще здесь впервые, Арсений Сергеевич. А адрес дал Сергей Борисович. Мол, звонить Вам бесполезно. — бормочет Антон. — Так что? Вы собираетесь? Клиенты не ждут. Арсений возмущённо поджимает губы, и взгляд его набирает строгости. Стажёр не тушуется, а всем своим видом показывает нетерпение и едва ли не по циферблату своим длинным пальцем постукивает. — Жаль терять единственный выходной из-за некомпетентных работников, не проявляющих инициативы, — цедит Арс, отстраняясь от дверного косяка. — Скоро буду. Можешь не ждать, если на машине. Отворачивается, чувствуя спиной довольную улыбку и стрельнувший взгляд. Он только что нагрубил стажёру, а тому смешно? Не боится враждовать в коллективе? Дверь захлопывается, обрывая мысли. Выходной испорчен. *** Арсению тошнотворно от этих стен, обманчивых улыбок коллег и висящих над душой планов компании .Впереди маячит русый затылок, и Арсений не может не фыркнуть снова. Он почти ненавидит Антона за испорченный выходной, но вторая часть его сознания в очередной раз напоминает, что Арс мог вполне и не выходить в свой законный выходной. Но здесь все — Оксана, Ира, Серёжа и даже Стас, — не по своему желанию. Некогда оборванные нитки судьбы — серые, черные и белые, — сплелись здесь, плесенью вгрызаясь в бетон здания. Антонова нитка была не менее тошнотворного желтого цвета. Нарушающая коллектив и ужасно бесящая. Клиенты в плане бюджетирования были не очень требовательны, не считая выбора консультанта. Всего лишь правки и уточнения. С ними выходит разобраться быстрее, чему Арсений бесконечно рад. — А кто тот молодой парень? — прежде чем покинуть кабинет, оборачивается Елена. — Вы бы порекомендовали его нам, если Вы будете как сегодня на выходном или в отъезде? — Это наш новый стажёр, — кидает Арсений, закрывая папку с документами. Зеленые глаза маячат перед его взглядом. — Антон. Пока ничего не могу сказать о нём, он работает первый день, но, уверен, парень смышлёный. Попов может поклясться, что чувствует эту хитрющую улыбку снова. Когда дело сделано, он со спокойной душой собирает документы в папку и думает, что диван сам себя ставить на законное место не будет. Интересно, Антон коллегам понравился? Коллектив всегда был дружный и весёлый, поэтому это явно Антону должны нравится эти самые коллеги. Но зная, как здесь всем уже приелось, Арсений уверен, для них Антон или ненужная пайетка на сером месиве, или глоток свежей воды. Одному лишь ему, его стажёр не понравился. Арсений убеждает себя, что дело в Антоне, а не в собственном высоком эго. По пути домой он считает секунды на листве, которая теперь покоилась на земле купками у бордюров, минуты в расшатанных некогда сильным ветром, а теперь лёгким, как касания, ветвях и дома наперёд срывает бумажку с календаря. Завтра все будет так, как было до Шастуна и Арсений лично поспособствует этому. Угроза потерять то, что дарит отголоски спокойствия и слабое видение серой стабильности, бьет в голове колоколами. Жизнь требует мгновенья, чтобы развернуть перипетии острыми ножами в самое сердце. Человеку же нужны годы, чтобы научиться жить с осознанием, что он упустил свою судьбу в пучине устрашающей тьмы и бесконечных не-его звёзд из-за собственного страха перед острыми лезвиями. Арсению понадобилась бы еще одна жизнь, чтобы зажечь свою маленькую звёздочку, но он и сам потерялся в этом мире, упустив свою яркую нитку. Он бы стал настоящим искусством, а не безликим офисным червём. Был бы так близко к театру — и душой, и сердцем, и филигранным мгновеньем на сцене, на игре эмоций и очередной постановке. Реальность слишком сурова, чтобы опуститься и окунуться с головой в монотонность и рутину Петербурга, и Арсений решает выбить из неё сном жалких семь часов, чтобы двадцатого сентября снова выйти на работу, снова прописывать бюджеты, делать важные дела и завалиться спать на новом диване. *** Оксана зыркает на него с ухмылкой в тридцать два зуба, и Арсений не удерживавшись, закатывает глаза. Где-то по коридорам опять шастает Антон, вытягивая сигаретку для короткого перекура, улыбаясь, и стреляя глазами в сторону Попова (что, на самом деле, жутко бесило). Первые дни работы с ним начинались даже неплохо: работал он с энтузиазмом, со всеми поладил и медленно находил нужные пути к самым наглым и бестактным клиентам. В офисе уже узнали о солнечном трудяге и, на удивление, атмосфера среди коллектива начала улучшаться. — Все полюбили Антона, — заговорила Оксана. — один ты нетакуся. В чём проблема, а? — Я не «все», — фыркает в ответ Арсений, откидываясь в кресло. — Пусть лучше работает над своими ошибками, а не над стратегическими ходами, чтобы завоевать сердца всех дам в нашем и других отделах. — Да и не только дам, — ухмыляется Сана. — Все уже видели, как он в тебя глазками стреляет. Арсений резко перевел на девушку взгляд, впиваясь в её хрупкую фигуру возмущённым взглядом, но по спине предательски пробежался табун мурашек. — Ну ты и фантазёрка, Фролова! Черт-те что мелишь. Я же не баба, чтобы в меня глазками стрелять. Вон пусть Ирку наповал взглядами валит, а я не… — Воу, Попов, не кипишуй. — примирительно вскинув ладони вверх, прерывает его Оксана. — А чего ты так завёлся? Тебе Антон как кость в горле, или что? — Или что, — буркнул мужчина, прикрывая глаза от усталости. — Появился из неоткуда, и никто ничего про него не знает. Опыта ноль, зелёный же ещё, а Стас раньше никогда не брал только выпустившихся студентов из универа. Слишком дорожит компанией, чтобы неопытных учить. — Димка вообще-то тоже только из универа сюда пришёл, потому что все тогда ещё поняли, что ум у него как у нас всех взятых и никогда он не налажает. Если бы ты больше заходил в чат сотрудников, уже бы знал, что Антон из Воронежа родом и стажируется тут. Он неплохой, правда. Попытайся найти с ним общий язык, пожалуйста. Арсений увлеченно рассматривает узоры на окне, в упор не замечая то, как смотрит на него Оксана. На её лице явное осуждение, но когда ему не было всё равно? — Арсений Сергеевич? — русая макушка показывается в дверном проёме и голос нарушает звенящую тишину.«Вспомнишь солнце вот и лучик, — мрачно думает Попов, переводя взгляд
на лицо новоприбывшего»
— О, Антон! — обернулась Оксана в сторону парня с вмиг загоревшимися глазами. — Вовремя, однако. Арсений Сергеевич как раз хотел с тобой поговорить.«Фролова!!!»
— Правда? — Антон быстрым шагом преодолевает порог и заходит в кабинет, держа в руках увесистую пачку. Заинтересованно оглядывает помещение, останавливаясь на Арсении — и он почти готов провалиться под землю вместе с офисным креслом.Арсений ненавидит неожиданности.
— Правда, правда, — кивает болванчиком девушка, и Арсений прячет пылающее лицо в руках. — Оксана! Исчезни уже с моих глаз долой, — гаркает на неё в следующую же секунду. Даже немой наблюдатель, то бишь Антон, крепче стиснул пачку в руках от разъяренного вида «начальника», а той хоть бы хнычь: ухмыляется, элегантно встаёт, откидывая косу и спокойный шагом выходит в коридор, даже аккуратно прикрывая за собой дверь. За то время, сколько они работали вместе, все знают, что иногда финансовый менеджер может быть грубоват или раздражённым по пустякам. — Что ты принёс? — повернулся к Антону, стараясь пересечь ту неловкую тему, в которую попал. — Планирования, расчеты и вся эта макулатура. Так что по поводу… — Оксана перепутала. Ничего серьёзного. — По вашему лицу так и не скажешь, — задумчиво тянет Антон, все ещё стоя на месте. — Шастун, не испытывайте моё терпение, иначе ваша стажировка закончится в ближайшее время. Мы ограничимся сугубо деловыми отношениями и точка, ясно? — Ясно, — кивает. — Вы любите Американо со сливками? — Что? — Американо со сливками любите? — Вам-то какое дело? — Значит любите. — Шастун! Русая макушка исчезает за дверью, и Арсений, уставши вздохнув, откидывается на спинку кресла. Шастун точно станет его самой большой проблемой в жизни. *** Когда вместе с первыми ласточками Арсению наступает тринадцать лет, жизнь на вкус становится как дикий мёд и кажется последним закатом жаркого августа. Спелые яблоки уже собраны в корзине, а бабушкины оладья, выложенные на позолоченных тарелках, остыли. Под кустами нету такой любимой ежевики, а на рабочем столе неаккуратной стопкой смахиваются в портфель тетради. Конец лета неминуемо наставал и уезжать из тёплого Севастополя никак не хотелось. Арсению и взрослеть не хотелось: думать о поступлениях, университетах и всяких курсовых, зарплатах и ипотеках. У него на губах — сладкий привкус яблок, а за душой целый мешок из морских солей и непролитых слёз от тоски. Будущее впереди — как пучина опасно мерцающих звёзд и ловкие петли на руках. Арсений недоумевает, почему некоторые из них ему повязал его собственный отец. Ему семнадцать и впервые жизнь кидает петлю на шее. Арсений бы оступился, но завтра оказывается у комиссии и подаёт заявление — там гордо написано: Санкт-Петербургский экономический университет. Арсений уверен, так выглядит начало конца. Серёжа — наверно единственный, кто его понимал. Кого здесь стены тоже душили, а нитки нещадно запутались. Кто был рядом — тут и сейчас и тоже хотел быть далеко и далеко в будущем. Познакомились они специфично: до курса второго друг друга не замечали упёрто ни на вечеринках, ни в клубах. Тогда казалось забавно завалиться в номер и целоваться с девушкой из Сибири, пока от количества выпитого алкоголя не захотелось блевать. Дальше был туман и месиво из людей, вспышек и хохота. На утро Попов проснулся настоящей звездой. Позже Сергей поделился, что только он и вызвался помочь бедному, перебравшему второкурснику и мятая пластинка от таблеток для головы на тумбочке тоже принадлежали ему. Какого хера с таким прекрасным стажем он в итоге оказался в банке директором, а не в владельцем бара для черноволосого огромный вопрос, но чем меньше знаешь крепче спишь, хохотал всегда Матвиенко. Тишину в комнате нарушил рингтон и Попов вскакивает, как ошпаренный, бегло всматриваясь в нечеткие контуры вещей. Промаргивает последние видения сна, и тянется рукой за смартфоном, проклиная кого-то очень настойчивого. 00:06. Дима Позов. — Ты время видел? — хриплом ото сна голосом спрашивает Арс, проводя пятерной по волосам. Подушка приятно холодит кожу головы и усталость накатывает, заставляя закрыть потяжелевшие веки. — Тут твой Антон с клиентами пересрался так, что до начальство дошло. Бегом сюда, за стажёра отдуваться!