Partners in cannibalism

Аластор возвращается триумфально. Поют фанфары, поëт Чарли, душа тоже — поëт, хотя скорее дребезжит, натянуто, немелодично и на пределе слышимости. Аластор вливается в нестройных хор голосов, засыпав песню радиопомехами, стоически терпит объятия Чарли, издевательски улыбается в лицо чрезмерно радостному Хаску, заставляя его сникнуть, подхватывает на руки малышку Ниффти и широко, яростно скалится. Улыбка разрезает лицо так же привычно, как ложится в руку починенный микрофон. Аластор — чистое напряжение, радиоволна на самой высокой частоте. Швы на груди скрипят, как помехи в эфире, и в них всë ещë живо прикосновение тени, сшивающей Аластора заново, как бережно хранимую игрушку. Оно болезненно горит и не позволяет забыть о себе. Аластор — тряпичная кукла-вуду, в которую набили слишком много соломы. Но свобода маячит где-то рядом, свободой пахнет вокруг маленькой принцессы, и он занимает место над еë плечом, потеснив Вэгги и утвердившегося там Люцифера. Аластор оглядывает посвежевший, заново отстроенный отель, блистающий так, что видно, наверное, из рая. Миленько. Но он бы добавил пару деталей. Он почти с сожалением замечает, что новый отель не так очаровательно-хаотичен, во всём здании сквозит помпезность и горделивость — сразу видно, что Люцифер приложил к этому свои ладошки в беленьких перчаточках. На противоположном конце от радио-будки красуется башенка в виде яблока, и из-за этого отель теряет добрую половину своей идентичности и шарма. К слову о радио-будке — это довольно трогательно. Они ведь не знали, что Аластор жив. «Альтруист Аластор умер за друзей?» Что ж, стоило сделать это как-то погромче. Когда Аластор, смеха ради, осведомляется у Чарли, почему на стене рядом с портретом сэра Пентиуса нет его, Аластора, портрета, глаза принцессы наполняются слезами. — Мы… Мы думали, что ты не можешь так умереть… — виновато всхлипывает она, и Аластор мгновенно жалеет о своëм вопросе. Чужая уверенность в его силе, конечно, льстит, но… По крайней мере, Аластор не подорвал свою репутацию бессердечного живучего ублюдка. — О, я не в обиде, дорогая, — елейно гудит он в микрофон, — у меня, полагаю, будет ещë много шансов пожертвовать собой ради отеля. Чарли утирает слëзы, не замечая в механическом голосе злой самоиронии. — Я хотел заглянуть в квартал каннибалов сегодня, — беззаботно продолжает Аластор, надеясь отвлечь еë, и трюк срабатывает безотказно. Он будто обманывает маленького ребëнка. Конечно, Чарли напрашивается с ним в гости к Рози. Вроде ненавязчиво и только из вежливости, но Аластор-то видит, как у неë загораются глаза. Рози, кажется, произвела на неë более чем приятное впечатление. Аластор хмыкает. Да, Рози умеет обманывать людей очарованием, и тем чудеснее то, что при близком знакомстве с еë тëмной стороной очарование и манеры никуда не девается. Они с Аластором идеальные партнëры. Будь кто-то из них сильнее, они бы в мгновение ока перегрызли друг другу глотки, но поскольку силы равны, они просто мило проводят время за беседой и чаем, делятся сплетнями и усиленно воссоздают атмосферу тридцатых годов одним своим присутствием. Рози бросается ему на шею, едва он стучит микрофоном в дверь. В еë бутике играет приятный джаз, от одного звука которого Аластор добреет. — Аластор, дорогой! — Рози отстраняется и обнимает его снова, суетливая и обаятельная, как всегда. Аластор галантно кладëт ладонь на еë узкую талию. — Мои каннибалы рассказывали мне ужасные вещи! Что ты, якобы, умер от рук Адама! Аластор громко смеëтся, механически запрокинув голову. — К счастью, это не так, — он улыбается так широко, что лицо вот-вот треснет пополам. Рози проницательно глядит чëрными глазам сквозь оскал, но правила игры принимает. — Хотя передачу пришлось прервать. — Рассказывайте скорее, я хочу знать всë, что случилось, — Рози хватает их обоих за руки и тянет в свои комнаты. Аластор чинно пьëт чай, пока Чарли, взмахивая руками, пересказывает битву против сквернословящего Адама и его шавок. Рози внимательно слушает, восклицая на самых напряжённых моментах и обмениваясь взглядами с Аластором. «Ты сражался с первым человеком?» «Да, и он отнюдь не был джентльменом» В бездонных глазах Рози мелькает скептицизм. «Дорогой, все мужчины одинаковы. Кроме тебя, конечно» Аластор возвращается к чаю, пряча ухмылку за фарфоровой чашкой. Знала бы Чарли, что из этих же чашек Рози обожает долгими вечерами потягивать демоническую кровь, смакуя солоноватые капли на губах — уронила бы прозрачный фарфор. Когда Чарли — в очередной раз — благодарит Рози за помощь, они с Аластором снова переглядываются. «Вымирание трети квартала того стоило?» «Милая, это было грандиозно. Жалею, что ты не пришла» Рози застенчиво, как и полагается даме, прикрывает улыбку ладонью. Чарли, кажется, завершает рассказ только потому что у неë заканчивается воздух в лëгких. Рози аплодирует. — Я всегда в тебя верила, моя девочка, — она обнимает Чарли, смахнув с длинных ресниц слëзы гордости. Аластор скалится так, что глаза превращаются в узкие щëлки. Этот альянс гораздо более приятен, чем постоянное присутствие в отеле Люцифера, вечно недовольного Хаска и спевшегося (да и спившегося) с ним женоподобного страдальца. Рози приглашает их на прогулку по кварталу, шепнув Чарли, что им обязательно стоит заглянуть в парочку магазинов одежды и подобрать для неë какое-нибудь очаровательное платье. Чарли, немного смущëнная, соглашается. Аластор подхватывает Рози под руку. — Уверен, мы приятно проведём время, — радостно восклицает он, указывая микрофоном вперёд. Рози прижимается к его руке и улыбается так, будто готова и полакомиться чьими-нибудь мозгами, и потанцевать под джаз. Именно это так нравится Аластору в ней. — Все знают, что квартал каннибалов под негласным покровительством Радио-демона, — вещает Рози, пока они идут по светлым, убранным улицам. В воздухе витает атмосфера виниловых пластинок, скрипучей музыки, завитых волос и чёрно-белых фотографий. Радиовышки, торчащие между домами, дарят Аластору чувство могущества. — Каннибалы самые преданные слушатели радио, — отвечает любезностью Аластор. — В то время, когда во всём аду демоны слушали крики оверлордов, — на лице Рози проскальзывает какое-то первобытно-жестокое наслаждение, — Аластор включал нам очень приятную музыку. — Не хотел тревожить вас такими пустяками, — самодовольно откликается Аластор, пощёлкивая по микрофону. — О, ты просто душка, — Рози щипает его за щёку, опасно близко поднося руку к острым жёлтым треугольным зубам. Но она знает, что Аластор позволит ей делать всё, что вздумается. Кто-то другой мог бы лишиться руки. Чарли настораживается в ответ на упоминание об убитых оверлордах, но после жеста Рози расслабляется, очевидно, решив, что Аластор, с особой жестокостью убивавший сильнейших существ ада и заставлявший всех слушать их крики, и Аластор, живущий в отеле, вытаскивающий застрявшую Ниффти из унитаза и благосклонно относящийся к выходкам Рози — это разные демоны. Фатальная ошибка, но маленькой принцессе Аластор прощает эту оплошность. Пусть думает, что её радио-демон — ручной. В этом тоже что-то есть. Главное, не забыть вовремя вцепиться кому-нибудь в глотку, чтобы она не забывалась. В конце концов, должно же быть уважение к старшим. Чарли восхищена кварталом каннибалов. Это почти буквальное воплощение её мечты о благоустроенном аду, за крохотным исключением того, что местные — очень приятные в общении, надо заметить — жители, хоть и выглядят премило, но грешат поеданием плоти себе подобных. Может, в этом и кроется секрет их добродушия. Рози щебечет о квартале, о местных, о сплетнях, немного — об Аласторе, ещё меньше — о себе. Чарли, хоть и была неловка в начале, постепенно раскрывается, рассказывает об отеле. Она забавна, и, хотя её истории и не смешные, Аластор и Рози добродушно смеются в тех моментах, когда это требуется. Хаотичная, громкая Чарли выделяется на фоне их чинного дуэта, но Аластора это не раздражает. Единственной неприятностью за всю прогулку становится крохотная собачка, которую держит на поводке проходящая мимо леди. Аластор скалится на собаку раньше, чем она на него. Рози крепче стискивает его руку. — Ох, простите, мистер Радио-демон, — поспешно извиняется леди с собакой, поднимая её на руки. — Мы вроде обсуждали этот вопрос, миссис Марпл, — недовольно замечает Рози. — Выгуливать собак в определённое время. Это не сложно. — Простите ради бога, — даже у Чарли уголки губ кривятся от выбранной формулировки. Псина сверкает дьявольскими глазами, поднимая внутри волну ярости, паники и душащей истерии. Аластор замирает, как олень в свете фар, полубезумными глазами глядя на собаку. — Постарайтесь не повторять своих ошибок, — лучезарно улыбается Рози, тянет Аластора за рукав пиджака. Леди поспешно удаляется. Чарли обеспокоенно оглядывается на него. — Не любишь собак? — интересуется она, и в её глазах сверкает невинное детское любопытство. Может, даже беспокойство. — Терпеть! Не могу! — сардонически смеётся Аластор. Лампочки на радиовышках судорожно мигают. Чарли бросает обеспокоенный взгляд на Рози, но та лишь пожимает плечами. Динамик в горле Аластора спускается на несколько тонов ниже. — Эти грязные твари… — Не будем зацикливаться на этом маленьком инциденте! — Рози тянет его дальше, извиняясь перед ними за рассеянность жителей квартала и давая время прийти в себя. Не успевшую задать ещё какие-нибудь вопросы Чарли Рози затаскивает в магазинчик, на витрине которого красуется манекен в летнем платье с рукой в руке. Аутентично. Рози отпускает вежливого мальчишку-консультанта ростом ниже Чарли и с мелкими пираньими зубами и сама тащит Чарли вглубь стоек с вешалками. Аластор прислоняется к стене рядом с примерочными и замирает, похожий на манекен. — О, дорогая, ты обязана это примерить, оно подойдёт твоей фигуре, — суетится Рози, прикладывая платье грязно-серого цвета к талии Чарли. — А вот это должно очень элегантно подчеркнуть твою бледность… Она запихивает ошарашенную, но счастливую Чарли в примерочную и занимает место рядом с Аластором. — Давно я так не веселилась, — жмурится она. Тонкие чёрные губы вытягиваются в дугу. — Ты приносишь в мою смерть интересные вещи. Не представляю, что бы я делала, если бы ты погиб. — Милая Рози, ты становишься сентиментальной, — ухмыляется Аластор. Чарли появляется из примерочной в элегантном чёрном платье, стесняясь оголённых плеч. Аластор вскидывает голову, отвешивает непритворный комплимент. — Выглядишь великолепно, дорогуша. Я почти уверен, что видел здесь чёрные батистовые перчатки, они прекрасно дополнят образ. — Отличная идея, — Рози хлопает в ладони, подзывая зубастого мальчишку-консультанта. Он убегает и возвращается не только с перчатками, но и с полупрозрачной накидкой на плечи. Рози собирает волосы Чарли в элегантный пучок и, восторженно взвизгнув, подталкивает к зеркалу. Аластор, не кривя остатками души, может сказать, что они сделали из гадкого утёнка прекрасного чёрного лебедя. Чарли восторженно крутится перед зеркалом. Её живая, яркая мимика контрастирует с нарядом, но это вопрос привычки. — Точно сможешь удивить свою девушку-ангела, — хихикает Рози, как заправская сводница. Чарли отчаянно краснеет. — Могу посоветовать одно чудесное место для свиданий… — Не стесняйся! — восклицает Аластор и, как джентльмен, добавляет. — Я всё оплачу. — Мне неудобно, — Чарли ковыряет пол носком ботинка. Чувство стиля настойчиво зудит Аластору, что маленькой принцессе понадобятся и туфли. — Я могу и сама… Судя по тоскливому взгляду на ценники — не может. — Оставь условности, мы ведь друзья! — Аластор приобнимает её за плечи, указывает микрофоном на ряды вешалок. — Выбирай, что хочешь. — Да? Опасное предложение. Глаза у Чарли азартно загораются адским пламенем. Аластору даже кажется, что из волос показываются крохотные рожки. Она скрывается в примерочной с ворохом платьев. — Вы, кажется, неплохо ладите, — замечает Рози, хищно нацелившаяся на стенд со шляпками. — Она просто чудо, не правда ли? — Аластор умиротворённо улыбается. — Я тоже становлюсь сентиментальным. Было бы очень досадно умереть и не увидеть, чего она добьётся. — К слову об этом, — Рози откладывает в сторону не устроившую её шляпку и доверительно кладёт руку ему на плечо.— Шов выглядит ужасно. Аластор со щелчком склоняет голову набок, наблюдая за тем, как она ведёт ладонью на его груди, безошибочно находит место ранения и цепляется коготками за удерживающие его плоть невидимые нити. Он шипит на низких частотах, когда Рози поддевает нить. Солома протыкает куклу вуду изнутри. Рози неодобрительно качает головой. — Стежки с каждым разом всё небрежнее. — Ничего не поделаешь, — беззаботно откликается Аластор, но Рози, конечно, не идиотка, она умеет читать между помех в эфире. — Тень не очень терпеливый портной. Не очень терпеливый — значит Аластор захлёбывался улыбкой, пока нить пронзала его сущность, принося даже больше боли, чем орудие Адама. — Ох, дорогой, будь аккуратнее, — Рози, к счастью, пока способна на что-то, кроме оскала, иначе их общий эмоциональных диапазон упал бы ниже некуда. Рози — обманчиво-мягкая. Аластор прислушивается к её мнению не только потому что она влюблена в джаз не меньше, чем он сам, но и потому, что её почти невозможно обмануть. Они, может, не необходимы друг другу, но в аду очень трудно найти такую хорошую компанию. — Если ты просишь, — Аластор подставляется под её невесомое прикосновение к голове и ушам. Это не то обещание, о котором он вспомнит в решающий миг, но портить момент не хочется. Робко вышагнувшая из примерочной Чарли, очевидно, считает, что помешала чему-то важному. В грязно-розовом платье она походит на жителей квартала старомодностью и винтажным флёром, а когда она делает неловкий реверанс, Аластор готов утирать слёзы гордости. Аластор подаёт ей руку и кружит на месте в такт играющей в магазине ненавязчивой музыке, роняет назад и ловит за талию. Чарли ойкает, но чрезмерно доверчиво позволяет Аластору вести. — Немного подучить этикет и можно на светский вечер, — Аластор оправляет воротник её платья. — Ты всех покоришь, милая. Чарли, смущенная похвалой, оглядывается на Рози. Та поддерживает слова Аластора всем видом. Ох, они её избалуют. — Однозначно берём! — кивает Рози, беря на себя смелость распоряжаться финансами Аластора. — В этом платье ты выглядишь, как будто ты моя дочурка! Чарли смотрит на неё такими большими глазами, что даже Аластору хочется обнять её, спеть колыбельную и, может, завязать ей бантик, но вместо этого он хохочет, подмигивая Рози. Бедная девочка, ни одной достойной родительской фигуры рядом. Какая удача, что у неё есть Аластор и Рози. — Спасибо, — тихо шмыгает носом Чарли, опуская глаза в пол, и вдруг добавляет, разбивая винтажные сердца Аластора и Рози в дребезги, — за всё, что вы для меня делаете. — Малышка, ну что ты, — Рози обнимает её, прижимаясь щекой к её макушке. Если бы они хотели завоевать доверие Чарли для своих корыстных целей — они бы давно это сделали. Правда в том, что в их действиях нет ни малейшей капли лжи, только желание развлечься и приятно провести время. — Не за что благодарить, девочка моя, — скрежещет Аластор, честно стараясь сделать голос менее зловещим и механическим, и треплет её по волосам. Чарли, может, и не осознаёт этого в полной мере, но её прямо сейчас утешают оверлорды, которых считают самыми пугающими и загадочными во всём аду. — Так, ну хватит на сегодня слёз, — Рози, тоже всплакнувшая, утирает глаза платком. — Помнишь, что я говорил тебе про улыбку? — Аластор нагибается к Чарли и щипает еë за щёку. Чарли кивает, уголки её губ дёргаются вверх. — Тогда вперёд, в этом место полно вещей, дожидающихся примерки! Когда Чарли, всё ещё шмыгая носом, скрывается за шторкой, Рози долго не может успокоиться, вертясь перед зеркалом со шляпками в руках. — Клянусь, мать этого прекрасного ребёнка многое теряет, не принимая участия в воспитании, — Рози отбрасывает безвкусную шляпку с неприличным количеством перьев. — Как так можно? Какой чёрствой и бездушной нужно быть, чтобы покинуть это невинное дитя? — Её отец тоже довольно сомнительно исполняет свою роль, — досадует Аластор, брезгливо вспоминая браваду Люцифера. — Ужасно, — весомо фыркает Рози, дёргая за поля ни в чём не повинную шляпку, тут же отбрасывает её в сторону и примеряет новую. — Бедной девочке не хватает родительского внимания. Она же поведётся на слова любого, кто будет о ней заботиться… Аластор, что скажешь? — Хм-м-м, — Аластор поддевает микрофоном шляпу со скромными цветами под лентой, лёгким налётом паутины и длинной лентой с аккуратным бантом и подаёт её Рози. — Попробуй это. — О, спасибо, дорогой, — Рози посылает ему воздушный поцелуй, крутится перед зеркалом. — Твой вкус, как всегда, выше всяких похвал. — Ха-ха, надеюсь, ты не захочешь попробовать меня на вкус буквально, — со смехом откликается Аластор и оборачивается на выглядывающую из-за шторки Чарли. Её брючный костюм и воротник в виде паутинки удивительно гармонирует с новой — то, что Рози купит её, не вызывает сомнений — шляпой Рози. Они обе в восторге. Если нравится им — значит, нравится и Аластору. — Тебе тоже нужно что-то в цвет, дорогой, — объявляет Рози, хватая его за рукав пиджака и утягивая за собой в мужской отдел. — Как насчёт шейного платка? Аластор благосклонно кивает. Не то что бы он нуждался в лишнем предмете одежды, но кто он такой, чтобы перечить энтузиазму Рози? — Точно! — Чарли подпрыгивает от восторга. — Аластор, как тебе этот? Она встаёт на цыпочки, чтобы неумело повязать платок на его шею. Аластор хмыкает, но не комментирует, просто молча перезавязывает узел, чтобы выглядело хотя бы отдалённо достойно. Рози и Чарли терпеливо ждут, пока он не глянет на себя в зеркало, не оправит костюм и не объявит: — Недурно. Чарли хлопает в ладони. — Тогда немедленно собираем покупки, — Рози обнимает их обоих за плечи. — Мы успеваем к самому началу вечерних танцев! — Обожаю вечерние танцы! — скалится Аластор. Чарли вопросительно переводит взгляд на него. — Чарли, ты обязана это увидеть! Он подаёт Рози руку, приобнимает её за талию и кружит, изящно лавируя между вешалками. — Там будет весь квартал… — …кроме Сьюзан! — Все будут танцевать, веселиться… — …и там будут закуски… — …и не будет Сьюзан! — И, самое главное, будет джаз! — Много джаза! Они смеются, почти сталкиваясь лбами. Иногда Аластору кажется, что Рози организовала вечерние танцы только для того, чтобы он почаще захаживал в квартал каннибалов. — Звучит отлично! — соглашается Чарли, заражённая их весельем. О, Аластор и забыл, как хороши вечерние танцы. Как они лечат от непосильного груза ненависти и власти, и как просто в них, нет, не искупить грехи, но забыть о грехах. Когда они подходят к площади, там уже звучит музыка. Аластор легко подхватывает Рози, вклиниваясь между танцующих, и каннибалы расступаются перед их дуэтом, уже зная, кто будет звёздами этого вечера. Они оба хороши и достаточно умелы, чтобы танец приносил удовольствие, а не вынуждал отсчитывать шаги. Рози приятный партнёр, в который раз убеждается Аластор. Чарли сначала робко следует за ними, но это ведь танец — её стихия, её способ общаться с миром, и от её стеснения вскоре не о следов. Аластор смотрит прямо в бездонные, чем-то похожие на глаза насекомых, глаза Рози, и думает, что было бы досадно умереть и не попасть на сегодняшние танцы. — Удели время другой даме, — хихикает Рози, легко отталкивая Аластора, и тут же скрывается из вида под руку с каким-то статным каннибалом. Смена партнёров, значит? Аластор послушно вылавливает в толпе Чарли. Она так и не переоделась из нового костюма, а Аластор так и не снял шейный платок, так что они выглядят гармоничной парой. — У меня сегодня был чудесный день в аду! — заливисто смеясь, сообщает ему Чарли. Предсказать её движения почти невозможно, поэтому Аластор вынужден лишь подстраиваться под неё, но в чувстве ритма ей отказать нельзя. — Рад, что тебе понравилось! — подмигивает Аластор, закружив её в сложном пируэте, а потом легко поднимает на руки, заставляя взвизгнуть, и опускает на землю только через несколько оборотов вокруг себя. Партнёры снова меняются, и Аластор отпускает её руку, внимательно следя, к кому она перешла. Спутстя несколько смен когтистая ладонь Рози снова оказывается в руке Аластора, и она привстаëт на носочки, нашëптывая ему в ухо: —… а Фрэнк из второго дома по улице Расчленения опять сошëлся с Жульен… — Она же француженка, — недоумевает Аластор, — а он ни слова по-французски не понимает! — В том-то и дело, — хихикает Рози. — Они то ссорятся, то мирятся, и он ни слова еë не понимает. — А его жена? — Итальянка, — заговорщески сообщает Рози. — И он еë тоже не понимает? Рози, едва не сбиваясь с ритма из-за смеха, кивает. Аластор запрокидывает голову и хохочет над человеческой глупостью. Когда сплетни (к большому сожалению) заканчиваются, Аластор кивает в сторону пианиста. — Дорогая, ты не против, если я займу его место? — Окажешь всем нам честь, — Рози обмахивается веером. — Но ты должен мне последний танец! — По рукам, — кивает Аластор, почти с сожалением выпуская её тонкую ладонь. Вместе они могли бы поменять ад и рай местами. Как же всем остальным повезло, что он предпочитают чай, сплетни и джаз. У пианиста не возникает ни капли сомнений, когда Аластор, ласково улыбаясь, прости его одолжить инструмент. Пальцы ложатся на чёрно-белое полотнище клавиш, и Аластор с наслаждением отдаётся музыке: она льётся из-под крышки, текучая, мягкая и тёплая, как человеческая кровь. Краем глаза Аластор видит, как Рози с Чарли танцуют друг напротив друга. Как же приятно знать, что у кого-то в этом гнилом месте остался хороший музыкальный вкус. Аластор даже жмурится от наслаждения. Он вздрагивает, только когда тень, в кои-то веки благосклонная и сытая, возникает за его спиной. Но даже она, кажется, не хочет портить ему вечер. Она тянет чёрные пальцы к клавишам, и вот они уже играют в четыре руки, как старые друзья. По крайней мере, его тень тоже любит джаз. …В отель они возвращаются ближе к ночи. Аластор галантно ведёт Чарли под руку, и нет ни малейшей причины усомниться в миролюбивости его намерений, но Люцифер налетает на них с порога с вопросом о том, где их носило. Претензии, конечно, обращены к Аластору. Люцифер бесит больше всех. Люцифер — сгнившее яблоко. Если положить его в корзину со свежими, то они тоже сгниют. Аластор не хочет, чтобы Чарли сгнила. Он мурлычет себе под нос приставшую мелодию, и Ниффти, заслышав её, в своей полубезумной манере начинает танцевать. Аластор с усмешкой склоняется к ней и подаёт руку, как настоящей леди. Вот поэтому она нравится ему — она, может, и сумасшедшая, но хороший музыкальный вкус и чувство ритма полностью это компенсируют. Вэгги злобно косится на него, пока он возится с Ниффти. От других ангелов еë отличает не только отсутствие глаза и общая постель с принцессой Ада, но и перманентный страх. Ангелы — охотники, а Вэгги — загнанный в угол зверь. Аластор тоже сидит в клетке, но всë равно радостно скалится ей в лицо, потому что его клетка висит выше, отдельно, и устроена благополучнее. Компания неприятная, но цели у них общие: защитить маленькую принцессу. Они, конечно, все чувствуют этот аромат свободы, который вьëтся вокруг еë блондинистой макушки, пусть даже не все могут оформить в слова, почему их так тянет к Чарли. Главное не поубивать друг друга в порывах ревностной защиты. Аластор ухмыляется, гордо оправляя шейный платок. Сентиментальность — его новое оружие.