Розовые мечты Долорес Амбридж

             Долорес Амбридж вышла замуж по расчёту. Точнее, в первый раз она выходила замуж по неземной любви. Если совсем точно, то выходила она по залёту, любовь у неё была только одна — горячительные напитки в лошадиных количествах. Всё остальное было немного неточно, но она плохо помнила. Свою половую жизнь Долли начинала где-то в районе Аллапула, оттуда переехала вместе с мужем и малолетним ребёнком поближе к его семье в Кокворс. Дитя у неё практически сразу и отобрали органы опеки, Долли даже не помнила, как зовут её дочь. Но она продолжала делать вид, что хорошая мать, поэтому ещё некоторое время носила с собой шпаргалку, пока не потеряла.       Шло время, Долорес не отказывала себе в земных удовольствиях, которые делила с мужем и многочисленными друзьями, то бишь, с собутыльниками. Они ждали каждую зарплату, как манну небесную, обналичивали её в банкомате, радостно шли в ближайший супермаркет и затаривались бухлом и быстрыми закусками: консервы, чипсы, дошик, дешёвая колбаса, плавленые сырки, поп-корн. Муж работал на местной прядильной фабрике, его собутыльники — тоже. Поэтому получку всем выдавали в один день.       Примерно неделю Долли с мужем гуляли на широкую ногу: ели и пили всё, что хотели. Потом они отправлялись в гости к друзьям или те приходили к ним. И праздник жизни продолжался уже в весёлой компании. И длился до тех пор, пока у всех причастных не заканчивались деньги. Тогда друзья быстренько исчезали, бросая на них на пороге виноватые взгляды и бормоча что-то про неотложные дела. Так продолжалось несколько лет.       Потом она сильно поссорилась с супругом, они не поделили выпивку. Точнее, её благоверный случайно нашёл заначку, о которой не знал. Долорес припрятала себе немного на чёрный день. Ссора не стала перерастать в драку, а плавно перетекла в официальный развод. За годы совместной жизни они не нажили совместного имущества, квартира была съёмная, потому делить им оказалось нечего. Каждый собрал свои немногочисленные пожитки и съехал на радость соседям. Они разъехались в разные города подальше друг от друга.       Долли обосновалась на окраине Плимута в промзоне, граничащей с не слишком богатым спальным микрорайоном. Не порт — уже хорошо. Она сняла комнату в задрипаной пятиэтажке, устроилась работать официанткой в местную пивнуху и оценила собственные возможности на трезвую голову. Ловить местных алкашей ей не хотелось, толку от них никакого, а жить хотелось хорошо. Вот тогда она решила выйти замуж по расчету.       Не очень страшная женщина тридцати четырёх лет начала активно искать себе женихов. Не каких-то рядовых матросов с кораблей или портовых грузчиков со съемными квартирами, которые не могут себе позволить больше литра в сутки, а состоятельных женихов, с собственным жильем и стабильным высоким доходом. Причём Долли здраво расценивала свои возможности. При её сомнительной привлекательности: низкий рост, невыразительное лицо и неказистая фигура, рассчитывать на банкиров и олигархов было бы верхом самонадеянности.       Возрастные ограничения она раздвинула до максимальных пределов разумного, решив, что даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца. К сожалению, принц Уэльсский уже был занят, а других неженатых принцев в королевской семье не наблюдалось. Нет, было два, но пока ещё слишком юные и хорошо охраняемые королевскими гвардейцами. И они в Плимуте не бывали, а жить в Лондоне — довольно дорогое удовольствие.       В принципе, её устроил бы и какой-нибудь малолетний умственно отсталый товарищ, при наличии у него собственного жилья и пенсии по инвалидности. Но такие выгодные женихи — большая редкость. Подобные бриллианты охраняются родственниками ака няньками почище, чем алмаз «Кохинур» в Тауэре.       Поэтому сектор для обстрела был довольно узким, а условия — минимальные. Для обустройства безбедной жизни Долорес Амбридж требовался одинокий пенсионер мужского пола, с большой пенсией и собственным домом. Желательно, радикально пожилой, на грани смерти. В идеальном варианте, как болид «Формулы 1» — доехать до финиша и развалиться. То есть, сразу после росписи в мэрии может помирать. А уж схоронить люди помогут.       Долли понимала, что радикально пожилые люди очень сентиментальны и будут тратить на неё всю пенсию. Будут приобретать красивую одежду и дорогую выпивку, много выпивки. А ещё они старые, больные и сами по магазинам ходить не могут, поэтому будут давать деньги на покупки. Наличные. И ещё в аптеку будут отправлять за лекарствами. И тоже с наличными. При этом радикально пожилые мужчины не живут половой жизнью, им уже не нужно, поэтому можно будет предаваться утехам с заместителями.       Их было четверо, все — довольно молодые и любвеобильные примерно сорокалетние товарищи приятной внешности. Один — самый старший из них, лет 60-65 — даже оказался капитаном дальнего плавания, много и интересно рассказывал о загранице, своих приключениях и всевозможных чудесах. Долли оставила его запасным вариантом. Всё же хорошая у мужчинки работа: и денег много зарабатывает, и по полгода дома не бывает. Но ей хотелось мужа побогаче, чтоб годовой доход был не меньше двухсот тысяч фунтов.       На поиски жениха ушло долгих и пьяных четыре месяца. Поиски увенчались успехом. Потенциальный кандидат в мужья жил совсем недалеко от неё и был радикально не молод. Соратник генерала Робертса, бывший военный политрук, полный кавалер ордена принца Альберта. Почтенный джентльмен Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, старец с большой бородой и странно почерневшей правой рукой. Поговаривали, что получил ожог во время диверсии бурских партизан, но руку удалось спасти.       Долли интенсивно обхаживала ветерана мини юбкой и пылающим макияжем. Альбус не вёлся ни в какую. Его увядшее ещё при Уинстоне Черчилле либидо не хотело просыпаться при виде заинтересованной особи женского пола. Долли не сдавалась, она регулярно фланировала мимо идеально подстриженной лужайки его хорошенького особнячка в разных степенях опьянения. С помощью увеличения дозы алкоголя она пыталась регулировать свою привлекательность.       Сомнительная логика дала результат, откуда и не ждали. Однажды она в компании кентавров (приснились же, окаянные, и вели себя во сне просто отвратительно) набралась до такого состояния, что совсем забыла надеть юбку. Так и пошла по спальному району в колготках на босу ногу. Стрелки и дырки составляли на них такой замысловатый узор, что даже у близорукого жениха зарябило в глазах. Он сидел на беленькой скамеечке у своих хором и что-то одобрительно кряхтел, курил трубку и пускал дым колечками. И не смог устоять от такой неотразимости, вследствие чего пригласил интересную даму на чашечку чая, погреться, так сказать.       Долорес от его прыткости моментально протрезвела, отбросила фантазии о кентаврах подальше, взяла быка за рога и быстренко охмурила ветерана давно забытой войны. Она жеманно швыркала чаем, облизывала ложечку с вареньем, строила кавалеру глазки и показательно покашливала: кхе-кхе-кхе. Альбус суетился вокруг неё, подливал в чай коньяк и настаивал на том, чтобы она подышала над картошкой.       В течение недели мисс Амбридж установила следующее:       Во-первых, у мистера Дамблдора совсем нет никаких родственников. Когда-то давно, когда ещё не родилась нынешняя королева, он вроде как был недолго женат, но это не точно, он сам уже не помнит. И его жена быстро умерла, не одарив его наследниками. Один из заместителей Долли узнал у своего друга, который знал отца одного чувака, который знал отца другого чувака, который когда-то спал с женой одного из его соседей, которые уже умерли, что у Дамблдора был брат-близнец. Тот чувак утверждал, что братья сильно поссорились и больше никогда не общались. А близнец потом вообще уехал жить в Канаду с концами. Его не видели уже лет тридцать, и, исходя из возраста, было бы логично предположить, что единственный кандидат на наследство сам давно помер, расчистив Долли дорогу к безбедной жизни.       Во-вторых, не так давно Альбус приглашал к себе юриста с целью подписать завещание, чтобы после его смерти дом и все деньги отдали в детский благотворительный фонд имени какого-то Гарри Поттера, спасителя человечества. Для этого нужно было собрать некоторые документы, и он пока не успел их оформить, значит можно сделать так, чтобы этот дом считался совместно нажитым.       В-третьих, не ведомо за какие заслуги, но пенсия у Альбуса была почти под тридцать тысяч фунтов, а если на пиво пересчитать, то это почти полный грузовик! Так много за один раз!       В-четвёртых, Альбусу нравятся продрогшие женщины в колготках на босу ногу, нравятся сильно, он готов на них на всех жениться, ласково называть «девочка моя», окружить заботой и поить чаем с французским коньяком и свежайшими французскими бисквитами. И мармеладками. Долли решила стать его первой и единственной «девочкой» и не допустить других потенциальных кандидаток. Коньяк ей тоже понравился. Под него она и намекнула, что не прочь в недалёком будущем называться миссис Дамблдор. Мистер Дамблдор обрадовался, закусил лимонной мармеладкой, со скрипом опустился на колено и сделал ей официальное предложение.       В мэрии Плимута очень поразились разнице в возрасте будущих супругов, они даже полным составом отдела записи актов гражданского состояния в столбик отнимали из 1965 года 1881. Как не пересчитывали, сколько бы ни сравнивали результаты, всё равно получалось 84 года. Одна дамочка даже ради непредвзятости и чистоты эксперимента позвонила своему внуку, он у неё в Кембридже учится в аспирантуре на физмате. Тот посчитал сам и попросил помочь с решением трудной задачки коллег-математиков, и в итоге назвал эту же цифру.       Больше причин для сомнений не было, но молодым всё же дали месяц, чтобы проверить чувства. Альбус так расстроился, что едва не учинил дебош, подумав, что его хотят лишить запоздалого семейного счастья. Он обзывал всех проклятыми маглами, размахивал неизвестно откуда взявшейся длинной указкой и бормотал под нос непонятные слова на латыни. Наверное, он учился в университете, раз знает этот язык.       Дело дошло до заместителя мэра — высокого и крепкого лысого мужчины экзотической африканской внешности с золотой серьгой в ухе, явившегося в отдел лично и убедившего мистера Дамблдора, что это обычная процедура. Что вообще-то молодым положено сначала обзавестись разрешением на брак, что может занять несколько месяцев, но, учитывая почтенный возраст жениха, для них сделали исключение. Долли не была уверена, послышалось ли ей, что зам мэра сказал под конец что-то про какой-то облиейт. Она не знала, что это, но Альбус сразу успокоился и поехал домой, бормоча под нос странные ругательства. Наверное, у буров во время войны научился.       Альбус стоически прожил этот месяц под одной крышей с невестой. Долорес переехала к нему сразу после подачи заявления и вела себя прилично, как и положено помолвленной девице. Она держалась из последних сил, не употребляла спиртного, даже на пиво не смотрела и не подпускала «заместителей» к дому на пушечный выстрел. Шаг в сторону — и сразу последует разрыв отношений. И прощай мечты о собственном доме и финансовом благополучии. Ей нужно было показать, что она достойна стать женой такого уважаемого джентльмена.       При всём при том, нужно было поддерживать Альбуса в рабочем состоянии. Всё-таки он старше самого старого дуба посаженного в городском парке после реконструкции в 1900 году, может и не дожить до бракосочетания. Она старалась не беспокоить его лишний раз, чтобы внезапный инфаркт не испортил ей планы. Но Альбус сам проявлял инициативу.       Жених весь месяц активно ухаживал за Долли, травил байки о бурной молодости, иногда рассказывал странные сказки о своих подвигах в каком-то Хвогарсе — деревня буров что ли какая так называлась? Но быстро умолкал, ссылаясь на секретность информации. Он регулярно поил невесту травяными чаями. Уже без коньяка, но с неизменными лимонными мармеладками и требовал её постоянного присутствия подле себя. Можно сказать, что тоже завоёвывал внимание будущей супруги и доказывал, что заинтересован в семейных отношениях.       Он всё же дожил до бракосочетания, спасибо, спасибо, спасибо, Господи. В парадном бархатном халате фиолетового цвета с золотыми звёздочками и высоком колпаке звездочёта, в изящных сафьяновых туфлях с загнутыми носами и прикреплёнными к ним крошечными колокольчиками, с бусами в бороде, очками-полумесяцами в золотой оправе на носу и с любимой указкой в руке он прибыл в мэрию на рейсовом автобусе № 394 сочетаться браком с мисс Долорес Амбридж. Да, после развода с первым мужем она вернула себе девичью фамилию.       Долли нарядилась для церемонии в недавно купленное платье из полиэстера ядовито розового цвета с металлическим блеском. Вместо флердоранжа закрепила на тщательно завитых на бигуди волосах кружевной розовый бантик с пластмассовой мордочкой кошечки, прихватила любимую розовую сумочку и надела для удобства не сильно старые туфли на низком каблуке. Они тоже были розовые, с голубым рантом, чтобы соблюсти традицию. В сумочке лежал носовой платочек, одолженный у жениха.       Невеста подушилась парфюмом из старинной склянки, что однажды откопала в глубине чемодана. Кажется, это были духи её матушки, перешедшие по наследству от бабушки или даже прабабушки, а та, вероятно, покупала их во времена правления королевы Виктории. Они давно утратили цветочный аромат, но это была память о семье. Традиция.       Верхняя нота напоминала смрад заблёванных полов и пролитого на них дешёвого бурбона в придорожной забегаловке. Нота сердца отзывалась грязью под ногами во время походов, месяцами нестиранными портянками, застарелым табаком и гнилыми овощами в прокисшем супе. Базовая нота сохранила запах пота, гнойных бинтов в походных госпиталях времён Первой мировой войны, деревенских сортиров и несвежей соломы в свинарнике. Всё это великолепие именовалось «Любимый букет Королевы» — так было написано на сохранившей остатки золотого покрытия этикетке флакончика.       Регистрация не была торжественной, они никого не приглашали, но возле мэрии собралась толпа зевак. Всем было интересно посмотреть на жениха, перевалившего столетний рубеж. На счастливую Долли все смотрели осуждающе, невежливо показывали пальцами и зло шептались за спиной. Дедушке явно ставят на кладбище прогулы, значит, молодой жене достанется всё. Те, кто смотрел не осуждающе — смотрели с завистью.       Долорес с честью вынесла приятную процедуру с неприятными зрителями, вовремя сказала «да» и радостно подставила пальчик для медного обручального колечка. Она даже взяла фамилию мужа, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что она любит Альбуса, а преследует корыстные цели.       До обратного автобуса было ещё два часа, поэтому сразу после регистрации супруг торжественно повёл молодую жену сначала в банк, а потом в аптеку. Новоиспечённая миссис Дамблдор проявила чудеса доверия и осталась ждать мужа в парке на лавочке, чтобы убедить идущих за ними следом зевак, что её не интересуют деньги, а супруг волен делать что угодно и совершенно самостоятельно.       Она запустила мистера Дамблдора внутрь, а сама осталась снаружи. Решила отпустить деда с деньгами в последний раз, попрощаться. А потом сама будет ходить по кабакам с наличными и кутить, пока он будет ждать её дома.       Зря Долорес не пошла с мужем в банк и аптеку, это было очень опрометчиво с её стороны. В банке бы она увидела, что пенсия к Альбусу приходит прямо на счёт. И кроме него никто не имеет к этому счёту доступа. Вот и сейчас он снял некоторую сумму, чтобы немного порадовать юную миссис Дамблдор, но при этом не внёс в договор с банком никаких изменений по её поводу.       А в аптеку он совсем не за корвалолом пошёл. У Альбуса дома стоял старенький телевизор «KENWOOD», ровесник его молодой супруги. И он частенько его смотрел, всякий раз изумлялся, как будто видел впервые в жизни, вникал в увиденное, анализировал и делал выводы. В частности, Альбус очень внимательно смотрел медицинскую передачу про «Виагру».       Как говорится — седина в голову, а бес не только в ребро. А как иначе? Вон у него молодая жена пропадает без дела, ждёт, когда освободится законная недвижимость. Значит, нужно вкладывать средства в движимое «имущество» — в детородный орган. А то вдруг он не оправдает надежд, и заведутся какие-нибудь заместители? Не хватало ещё к очередному юбилею получить ветвистые украшения поверх седой головы. Становиться викингом он не планировал.       С тех пор прошло два года. Долорес уже жалела о том, что захотела замуж по расчёту. О том, что за Дамблдора — пожалела вдвойне. Почтенный старец с многолетними прогулами на местном кладбище её в буквальном смысле затрахал и за€бал. Долли жила в режиме ограниченной функциональности: никаких алкогольных напитков, никаких финансовых вливаний, никакой вольной, разгульной и обеспеченной жизни она не увидела. Каждый день — горячий английский секс, бессмысленный и беспощадный. Пенсия супруга практически полностью уходила на всяческие «Виагры» и «Вуки-Вуки».       Еженедельно молодожены приезжали в город, Альбус обналичивал деньги и запасался таблетками впрок. На Долорес было больно смотреть, она начала седеть, сильно похудела, под глазами появились тёмные круги. Не ожидала дамочка такой прыти от ветерана-буровца. А супруг сделал модную стрижку и сбрил бороду. Он там под ней оказался довольно румяным и как-то помолодел. Складывалось впечатление, что с помощью своего прыткого детородного органа он выкачивает из Долли все жизненные соки. Генитальный вампиризм какой-то.       Не так давно она вырвалась из дома ненадолго, навестила местного констебля, проконсультировалась. Супруг насмотрелся телевизора — ночной канал для взрослых, и его потянуло на всякие сексуальные излишества, хоть беги от него обратно к «заместителям». Долли спрашивала, может ли супруг завещать дом не жене, а кому-то постороннему? Констебль подтвердил, что может. Она ушла расстроенная, вся в слезах. Для неё супружеский долг — как барщина и оброк вместе взятые.       И Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор видимо, в ближайшие лет пятьдесят умирать не собирается. Прошлым сентябрём сам менял железо на крыше. Долли начала задумываться — отчего умерла его первая супруга? Может, не вынесла излишеств? Прямо Чёрный Вдовец.