Париж. Фотограф. Модель. Любовь.

Хенджин сидел на балкончике с видом на Эйфелеву башню. Он волновался. Сильно. Это его первая поездка заграницу. Мало того, что первая в жизни, так ещё и модельная. Его пригласили на показ Версаче, его безумно любимого модного дома. Он жаждал встречи с Донателлой, другими известными моделями и актерами. Он хотел показаться идеальным в их глазах. Моделинг — его последняя надежда. Всю жизнь он занимался танцами, но был неуклюж, закончил художественную школу, но так и не нашел свою музу, а рисованием цветов далеко не уйдешь. Тогда его близкий друг Феликс скинул ему модельное агентство Кореи, в которое Хван шел без особых ожиданий. Однако ему повезло. Так и начались бесконечные фотосессии, показы, рекламы. Тогда он обрел новое дыхание. Новую жизнь. Новую цель. С каждым днем Хенджина признавали все больше и больше, он становился популярнее, так и дошел до приглашения в Париж. Хенджин сильно переживал. Ему стоило больших трудов, чтобы пробиться, ведь не он один такой утонченный, красивый, высокий. Он вообще любил себя принижать, считая, что плох во всем. Поэтому и не видел своей изюминки, которая привлекала остальных, не замечал, как отпускает себя во время щелчков фотоаппарата. *** Минхо давно стал фотографом. Лет так с 20, если не раньше. Сначала он фотографировал друзей, потом накопил на первый фотоаппарат, а дальше начал работать профессиональным фотографом. И вдруг его заметили: один популярный журнал признал его талант и позвал к себе. Так Минхо и стал фотографировать моделей, ходить на показы, посещать различные мероприятия в качестве профессионала. Однако с течением времени он потерял искру, которая давала вдохновение. Ли отточил свои навыки, стал работать на автомате и погряз в рутине. Никакие показы, фотосессии, обработки снимков не приносили былого удовольствия. Он бы бросил это дело, только вот ничего он больше не умел. Последняя надежда у него осталась на показ в Париже, все-таки Версаче всегда давал отличную базу для фантазии, а также много материалов для работы, а Минхо это любил. Хоть и не осознавал, но он действительно любил свою работу, ему легко давалась двенадцатичасовая обработка фотографий, их отсмотр, придумка новых идей для журналов. Поэтому сейчас Минхо усиленно готовился к показу: просматривал последние свои работы, искал вдохновение в старых снимках, изучал образы этого года, все новые тенденции. А Хенджин в этот момент репетировал позы, походку, выражение лица. Он должен был показать все, на что способен. Он хотел ухватиться за этот шанс, показать не только себе, что есть то, в чем он может преуспеть. Простояв перед зеркалом несколько часов, он понял, что ещё чуть-чуть и начнет опаздывать. Быстро собираясь, он надел костюм, который был так любезно сшит на заказ самим модным домом, нанес легкий макияж, чтобы скрыть пару прыщиков на лбу и синяки под глазами, и выехал на такси на место действия. Уже научившись скрывать волнение и страх, Хенджин статной походкой заходит в зал, мгновенно привлекая на себя все взгляды и объективы фотоаппаратов. Минхо, привыкший спокойно реагировать на любую модель, впал в ступор. Как говорится, глаза боятся, а руки делают, поэтому они уже поднимают фотоаппарат и нажимают на кнопку, чтобы сделать фото. Хенджин, привыкший не замечать фотографов, слишком долго задерживает взгляд на одном единственном. И видит в его глазах такой же ступор. Только вот Хвану не позволено показывать таких эмоций, поэтому он их держит в клетке где-то в глубине души, чтобы после прокричаться в подушку. Они засматриваются друг на друга. Оба цепляются за что-то. Их души быстро находят друг в друге что-то общее, но пока не спешат «говорить» об этом своим владельцам. Эти мгновения пролетели незаметно, и вот Хенджин уже общается с другими звездами, а Минхо фотографирует других моделей. Но его взгляд цепляется только за одну единственную. Весь вечер проходит в переглядках с неизвестным фотографом и вспышках фотоаппаратов. Хенджин блистал. К нему было приковано много внимания, люди выражали своё восхищение. Как он и хотел. Его мечта сбылась. Может, поэтому сегодня Хенджин улыбается так искренне, впервые его душа интроверта захотела общаться с людьми, что-то им рассказывать, внимательно слушать. Минхо же и не заметил, как на его пленке был преимущественно Хенджин. Ему лишь остается надеяться, что за это не прилетит. Ли был вскружен непосредственностью модели, его естественностью и элегантностью, которой было наполнено каждое движение. После показа некоторые из звёзд были приглашены на афтерпати. В том числе и Хенджин, как новая и самая запоминающаяся модель, и Минхо, как самый профессиональный фотограф, но уже не в качестве работы, а чтобы просто отдохнуть. Ли давно сотрудничал с Версаче, поэтому подобный жест не был чем-то удивительным. Он лишь просил взамен дать ему разрешение на фотосъемку, чтобы делать эксклюзивный контент. Однако быстро вечеринка из шумной превратилась в спокойные посиделки с вином. Волею случая Хвана посадили рядом с фотографом, поэтому случайные, неловкие, невесомые касания стали главными спутниками позднего вечера. Расслабляющая музыка соответствующе действовала на маленький круг звезд и организаторов показа, а настольные игры сменились тихими разговорами, в которых новые знакомые делились своими историями: — Знаете, я далеко не сразу понял, что моделинг это мое, — честно признался Хенджин, — это получилось случайно, в тяжелый период моей жизни, когда мне казалось, что у меня нет будущего. — Дорогой, я так рада, что ты нашёл себя в этом, — воодушевленно произнесла Донателла, — ты словно новый глоток воздуха для нас, — Хван смущенно улыбнулся. — А что за период был? — поинтересовался Минхо. — Период, когда мне казалось, что я ни на что не способен, — слабая улыбка пропала с лица, — тогда мне хотелось просто лежать и смотреть в потолок, но мой лучший друг заставил меня пройти кастинг. — Ой, а что это за друг? Давай его тоже к нам! — Хихикнула дизайнер. — Поздно, он уже представляет Луи Витон, — пожал плечами Хенджин. У него была такая гордость за самого близкого человека. — Ли Феликс? — Просмаковала имя одна модель, получив утвердительный кивок, продолжила, — ну, это было очевидно, вы же часто светились в новостях, постоянно слышала, что вы встречаетесь, это правда? — Нет, вы что, — посмеялся Хван, — у него уже есть любовь. — А кто это? А они встречаются? — В унисон посыпались вопросы. — А это уже его дело, — мягко отрезал Хенджин все эти вопросы, пока другие модели грустно закатывали глаза. Минхо же в это время ушел в свои мысли: слова Хвана заставили его о многом задуматься. Ведь этот показ для него тоже был последней надеждой, которая, не оправдавшись, значила бы моральный крах и душевную смерть. И, кажется, не только показ, но и новенький в их кругах. Еще чуть-чуть и он мог бы стать музой Ли. И что-то ему подсказывало, что он был бы и не против такому повороту. Спустя пару часов все решили разъезжаться. Минхо вызвался подвести Хенджина, так как был на машине, так ещё и не пил. И вот, эти два человека, ещё не совсем понимающие такой легкости в душе из-за приятной тишины, сидели в машине. Они не разговаривали, но думали о сидящем рядом. — Для тебя тоже этот показ был последней надеждой? — Неожиданно заговорил Хван. — Как ты догадался? — Натянуто улыбнулся Ли. — Ты задумался после моего ответа на вопрос, это было очевидно, если честно. — Ты прав, мне казалось, что я устал быть фотографом, — секундная заминка, — но этот вечер мне показал, что я все еще люблю свою работу и дышу ей. На это Джин лишь улыбнулся. Хоть и ситуация у старшего была другой, он прекрасно понимал, о чем идет речь. Только вот танцы действительно для Хенджина перестали иметь значение, приносить удовольствие и приятную усталость. *** Весь остаток ночи Минхо думал о Хенджине, не переставая. Уснуть, естественно, не получалось, поэтому он решил сесть за ретушь фотографий. Конечно, какая-то часть уже была опубликована, но осталась работа для журнала и соцсетей Версаче, которую нужно было выполнить в ближайшие сутки. Только вот один некий фотограф как-то подозрительно долго ретушировал фотографии одной вполне конкретной модели. И нет, не потому, что там много что редактировать надо, а потому что красивый. Живой. Искренний. Милый. Невероятный. Будто не с этой планеты вовсе. Часам к 10 утра, поспав два часа, Минхо решил прогуляться и поработать в кафе. Ему осталась буквально парочка фотографий. Прогулявшись немного по Парижу, Ли зашел в первую попавшуюся кофейню и не поверил своим глазам — у кассы стоял Хван Хенджин, тот самый человек, не покидавший его голову примерно ни на секунду. Ох понял, это его шанс. Сама судьба ему благоволит. Поборов страх, он подошёл и поздоровался, получив широкую улыбку. — И тебе привет! Не ожидал увидеть тебя здесь. — Почему? — Так ты же далековато отсюда живешь, — это подействовало как отрезвитель — Минхо пришел к отелю Хвана. — Я решил прогуляться, так как полночи обрабатывал фотки. — Смущенно сказал Хо. — А почему ты выглядишь так, будто спал восемь часов? — Искренне удивился Джин. — Сочту за комплимент, да и ты выглядишь чудесно, — слегка улыбнулся фотограф. — Спасибо, — опустил глаза Хван, — я поспать хотел, но сон не шел, поэтому я привел себя в порядок и пошел гулять по ночному Парижу. Только вот Хенджин ни за что не скажет, что причиной его бессонницы являлся сам Ли Минхо. Его образ не хотел выходить из головы. Да и Минхо в подобном не собирается признаваться. Так они и не заметили, как уже сидели за столиком и пили кофе. — Ты серьезно любишь холодный американо? — Удивлялся Ли. — А ты можешь пить сладкую кофейную жижу? — Со всем отвращением на лице восклицал Хван. Так незаметно пролетело несколько часов разговоров обо всем. Минхо рассказывал, почему ещё в юношестве улетел из Кореи, а Хван делился тем, как скучает по Сеулу. Да и Ли тоже: он уж очень давно не был дома, но теперь его работа здесь, жизнь тоже. На это Хенджин грустно улыбнулся. Ли старался как можно быстрее обработать последние фотографии, пока Джин комментировал каждый шаг и постоянно что-то спрашивал. Обычно такое нервирует старшего, однако в этот раз он так спокойно, без язвительных комментариев объяснял, что и почему делает. Когда уже было выпито по две кружки кофе и съедено по паре сырников парни решили прогуляться. В этот день Париж был невероятно солнечным и теплым, располагающим к прогулке. Они беззаботно смеялись, фотографировались на каждом углу, словно не боялись быть пойманными. К концу вечера похолодало и Минхо предложил зайти к нему на чай, так как его дом оказался относительно близко к их месту прогулки. Зайдя в дом, Хенджин сразу понял, что это квартира Минхо: все в ней кричало об этом. Уютная, в светлых тонах, чистая. Минимализм тут не говорил о том, что здесь никто не живет, а наоборот показывал саму суть хозяина. — Как у тебя красиво и уютно, — тихо протянул Хван. — Спасибо, — посмеялся Ли, — проходи и чувствуй себя как дома. Мягкая улыбка коснулась лица Хенджина. Ему стало так комфортно. Он и сам не заметил, как совершенно новый и незнакомый человек так легко влился в его жизнь. И это не пугало, а наоборот заставляло чувствовать такое всеобъемлющее чувство тепла и успокоения. Спокойствие растекалось по телу, расслабляя его получше всякого алкоголя, но и не было туманящим. Заварив красный чай, они устроились на диване и включили какой-то глупый фильм. Их гораздо больше интересовало другое, например, незаметно коснуться друг друга ногами, похихикать над чем-то, по сто пятому кругу обсудить показ, пощекотать друг друга. Только вот последняя щекотка довела их до того, что Минхо нависал над Хенджином. Казалось, в этот момент остановился весь мир, затих, ожидая их дальнейших действий. Ли смотрел то на губы младшего, то переводил взгляд на его обескураженные глаза. Хван не удержался и облизал губы, Хо на это усмехнулся и стал медленно сокращать между ними расстояние, однако больше ничего не делал. — Ну и чего ты ждешь? — Прошептал Джин. — Твоего согласия. Хенджин на это закатил глаза и рукой заставил голову Минхо опуститься, чтобы тот его поцеловал. Сначала невинно, пробуя вкус пухлых губ. После аккуратно провел языком, ожидая «приглашения». Хван приоткрыл губы, запуская Минхо. Поцелуй был сладким, тягучим, нежным, неторопливым. Они узнавали друг друга вновь, по-новому. Время затормозило, позволяя им растянуть этот момент, однако кислород закончился и поцелуй пришлось прервать. Хо устало упал на Джина, который сразу же крепко его обнял, целуя шею. — Минхо, — снова шепотом сказал Хенджин, — и как нам теперь быть? — Ну, у нас ещё много времени, чтобы обдумать. — Задумчиво произнес Минхо, перемещаясь на свой бок, чтобы рассмотреть такого смущенного младшего. — Я улетаю через три дня… — Грусть была слышна в голосе. — Я лечу с тобой, — заявил уверенно Минхо, — да и семью повидать надо, а дальше будем думать. — Вместе? — Вместе. Вместе во всех смыслах…