Страшный зверь по прозвищу Фокальность

Последние долгожданные релизы в среде визуальных новелл, от обновлений до книг-новеллизаций, открыли мне глаза на довольно важную проблему, прежде ускользавшую от моего внимания: определенное количество молодых талантливых и перспективных авторов понятия не имеет, как нужно обращаться с фокальностью (фокалом). А абсолютное большинство обычных читателей даже не слышало никогда про то, что это за штука, и, естественно, при оценке произведения ошибки, связанные с ней, не замечают. А ведь их бывает много, и они бывают серьезными, и искушенному читателю они могут довольно нехило подпортить чтение даже самой интересной истории. Что ж, давайте разбираться, что тут вообще к чему. Перво-наперво, оговорим, что это вообще за зверь такой – фокальность? Термин этот связан с другим, более распространенным – «фокальный персонаж», то есть, персонаж, с точки зрения которого читатели смотрят на происходящие в произведении события, соответственно, фокальность – это та самая точка зрения, с которой нам подаются события в произведении. Существует также и другое определение, которое говорит нам, что «фокальный персонаж» – это тот, на котором более всего фокусируется внимание в повествовании, и совершенно необязательно оно должно вестись от его лица. Я лично с этим определением не согласна, и, насколько я понимаю, оно возникло из-за путаницы с переводом и попытки адаптации английского определения, однако сути дела это в любом случае не меняет. Если очень хочется, скачки фокальности прекрасно можно назвать сменами перспективы или ещё как угодно, от перемены названия ничего не поменяется, ошибки есть ошибки. И ошибки эти могут быть довольно разнообразными в контексте произведений, как мы увидим в дальнейшем, хотя, по сути, правило, которое необходимо неукоснительно соблюдать, всего одно: «Одна сцена – один фокальный персонаж» (назовем его правилом 1-1). Другими словами, в книге фокальных персонажей может быть сколько угодно, но каждый отдельный кусок текста должен быть описан только с одной точки зрения, потому что иной подход сбивает читателей и вырывает их из повествования. Условно, если у нас в сцене беседуют два персонажа, мысли и чувства мы можем знать только у одного из них, второго придется описывать через призму восприятия первого. Здесь следует упомянуть особый случай, так называемую «нулевую фокальность», когда повествование ведётся от лица автора-рассказчика, который как будто смотрит на историю сверху и описывает все, что видит и слышит. Однако нулевая фокальность используется только в определённых ситуациях, чаще всего либо в безликих кусках текста типа некоторых прологов или экспозиций, либо в (мета)ироничных текстах, где комментарии автора являются приемом. Иными словами, списывать на нулевую фокальность все подряд не очень можно. А теперь перейдем, пожалуй, к нашим разномастным примерам правильного и неправильного использования фокальности, во всяком случае, к тем, что попались мне на глаза. Когда я начала задумываться об этом, я решила, что в визуальных новеллах с фокальностью проще, чем в книгах – ведь там используется формат, схожий с комиксным, и мысли персонажа можно буквально прилепить к его изображению, а значит, наличие размышлений других героев вполне приемлемо даже несмотря на то, что в ВН существуют безусловные фокальные персонажи – аватары игроков. Как выяснилось чуть позже, от ошибок эта вольность визуальные новеллы не спасает, однако начнем мы все же с книги. «Скрижаль Исет: Грешные души» Влады Мишиной. Маленький вброс личных эмоций – я эту книгу очень ждала, поскольку новеллы Влады входят в число моих самых любимых в Лиге Мечтателей, и я собиралась с удовольствием погрузиться в один из её миров, уже знакомый мне, но несколько изменившийся. Штош… полностью погрузиться не получилось, поскольку автор множество сцен из новеллы ничтоже сумняшеся перенесла в книгу, не адаптируя, как следует, да и часть новых/видоизмененных написала по аналогии. Я без понятия, куда смотрели её редакторы, если уж она сама не была знакома с правилом 1-1 (а, справедливости ради, это не то правило, которому учат в школе, и многие молодые авторы сталкиваются с ним не в самом начале карьеры), но текст СИ с технической точки зрения находится в абсолютном раздрае. Далеко ходить, чтобы это понять, необходимости нет: открываем книжку и начинаем читать. Предисловие – часть с нулевой фокальностью, часть от лица Тота, нормально. Переходим к первой главе, и начинается первозданный хаос. Две страницы беседуют в Зале Суда Осирис и Исида, причем мы вполне явно наблюдаем за мыслями и чувствами обоих. Пример: на второй странице буквально с разницей в строчку-другую Осирис размышляет о том, как жена иногда его бесит разговорами о предательстве, а Исида о том, что их любовь бессмертна. Кто из них фокальный персонаж? А леший его знает, особенно с учетом того, что Осирис в новелле герой третьестепенный, и его мыслей по ходу повествования мы касаемся мало, а Исида – дамочка с тайнами, и глубоко лезть к ней в голову в самом начале повествования тоже так себе затея. Впрочем, о чем это я! Вон в зал вошел бледный темноволосый юноша, и тут же начал думать о том, где он, что он, и чего он там заслужил за свои грехи. И, собственно, как раз с этого и следовало бы начать, ведь Кейфлу, как одному из основных героев, вообще ничего не мешает быть фокальным, однако первые две страницы главы он просто отсутствовал, и слышать разговор Осириса и Исиды никак не мог. Итого три фокальных персонажа в первой же главе, и даже на первых трех её страницах. Хорошее начало, не правда ли? Согласно правилу «Критикуешь – предлагай!», предлагаю, как можно было эту сцену сделать без скачущей фокальности: либо весь взгляд на ситуацию отдать Кейфлу, какие-то моменты позволить ему подслушать, а какими-то пожертвовать (А как иначе? Писательство искусством не за легкость называется), либо поделить текст на небольшие части, разделенные звездочками либо иными символами такого же назначения. Тогда получится дать перспективу как минимум двоих персонажей, скорее всего, Кейфла и Исиды, о которой мы должны туманно узнать, что она что-то затевает, и при этом не потерять адекватной структуры текста (естественно, внутри частей главы нужно проследить, чтобы взгляд фокального персонажа не затмевали чужие мысли). Хотим другой пример? Да Сета ради, их там вагон и маленькая тележка. Возьмем одну из моих любимых сцен: ту, где Кейфл объясняет Ифе, что это был за черный шатер, и что за ритуальный танец она там увидела. Сама сцена в новелле одновременно забавная и романтично-напряженная, во многом благодаря сумбурным мыслям обоих персонажей, вроде «Держи себя в руках!» и «О чем я спросила?!». Собственно, именно эти мысли и переехали в главу книги. Вперемешку. Прямо друг за другом, иногда даже без авторских ремарок о том, кто из них что подумал. Этакий мыслительный винегрет получается, вот только мы, увы, не в ресторане. Когда я впервые прочла этот разговор, у меня аж голову слегка заклинило, и это при том, что я читала эту сцену в новелле, помнила эти реплики и не могла перепутать, где чьи думы. Однако ощущения, что меня, как мячик, бросают из одной головы в другую, это не умалило. Я понимаю, что здесь важны мысли обоих, но это так не работает, иногда приходится чем-то жертвовать. Я бы сказала, что в данной сцене ощущения и реакции Кейфла важнее, и следовало перспективу отдать ему, но в принципе, при желании, можно было и от лица Ифе все это хорошо расписать. Главное, чтобы не от лица обоих сразу. Разговор Ифе с Анубисом на ту же тему страдает от аналогичной проблемы, фокал мечется от одного героя к другому без предупреждения и какой бы то ни было изящности. Перспектива героев, меняющаяся в соседних предложениях одного и того же абзаца – это сильно. И таких сцен, повторюсь, много. Очень много. Когда из интереса я провела эксперимент и раз десять открыла книгу в рандомных местах, часть без подобного рода ошибок мне попалась однажды – это был момент, где Атсу ушел следить за Сетом, подслушал их с Исидой разговор, но те его спалили, и Сет стер вору память. Вот там текст был поделен на небольшие отрывки, у каждого из который был свой фокальный персонаж. А потом мы вернулись к Ифе и Кейфлу, и пошла привычная канитель: вроде все происходит от лица Ифе, но мысли её принца время от времени вклиниваются в текст. Правило 1-1 заглянуло, поработало чуток, потом ушло на перерыв и не вернулось. Можно предположить, что книгам, играющим роль «мерча» к приложению с интерактивными историями, такое позволительно, и даже свойственно… Но, во-первых, это все еще не должно работать по такой логике, книга есть книга, и во-вторых, открываем мы, например, вышедшую почти в то же время вторую «Печать Нострадамуса», и там такого трындеца не наблюдается. Мелкие огрехи найти можно, как, например, в самом начале книги, где у нас имеется описание эмоций де Гиза и его ликования от взятия Парижа, так, как будто на нем и должно быть сфокусировано все внимание, а только потом бочком из-за угла у нас появляется Нострадамусова внучка, и мы четко переключаемся на её взгляд, или в некоторых сценах с Калебом фразы бывают построены так, что нет ощущения, будто это Мадлен считала его эмоции (а заметно это потому, что в других сценах это ощущение есть – так, в сцене, где Луиза просит Мадлен помочь спасти Алехандро, очень хорошо прописан страх королевы через внешние проявления, которые её фрейлина может разглядеть). Однако данные ошибки не особо критичны, и, главное, они не пронизывают всю книгу, в основном повествование спокойно идет от лица Мадлен, а остальные персонажи подаются через её восприятие. Книга же по СИ, в отличие от новеллы, пока что по целостности повествования выглядит, мягко говоря, не очень хорошо, сколь бы не была интересна рассказанная в ней история. Утешает то, что основное место жительства Скрижали все же в Лиге, среди других визуальных новелл. Там весь этот ворох мыслей и перспектив разных людей смотрится вполне уместно. Впрочем, как выяснилось, запороть фокальность можно и в ВН, было бы желание. Здесь переходим мы от Влады к её коллеге Коре, автору новеллы «Блуждающий дух: Ветра прерий». Из фаворитов БД мне пока больше всех зашел красавец Ральф, эпизоды с ним я и читаю с особым тщанием. И… вторая же сцена (из двух пока имеющихся, собственно), и ошибки перспективы уже тут как тут. Вообще, капитан Ральф Лейн пока представлен слабо – и это сказано как раз не в упрек, а просто как констатация факта – что на данный момент делает его своеобразным персонажем-загадкой. Буквально, у нас в сюжете есть неведомая злобная хтонь, именующая себя Уолтером Норрингтоном, но при этом о нем мы уже в каком-то смысле знаем больше, чем о старом знакомом нашей главной героини. Причина этому проста – Джейн Хантер перенеслась в будущее вслед за Уолтером, а капитан Лейн остался в прошлом, и мы, читатели, его практически не видим. Из мыслей Джейн мы понимаем, что между ними не было официальных отношений, однако были их определенные зачатки, которые могут во что-то вырасти, а могут и не вырасти. Ральф, кажется, влюблен в ГГ, но точно она знать не может, так как он ей этого не говорил. И, собственно, в первой сцене – видении Джейн – мы знакомимся с Ральфом и понимаем, что он тоскует по героине и ищет её, пропавшую из пещеры, где погибли её отец и братья, а во второй мы наблюдаем воспоминание Джейн о былых временах и можем лицезреть динамику их повседневных отношений. И все бы ничего, вот только в определенный момент диалога мы получаем описание чувств Ральфа и его мысленные реплики. В голове у Джейн, ага. Правило 1-1 ушло в астрал… «Комиксные» правила, применимые к ВН, перестают работать, когда нас погружают в чье-то головное пространство. Откуда в воспоминаниях Джейн взялись мысли и чувства Ральфа? От верблюда (или, возможно, от мустанга, раз уж у нас тут Дикий Запад). Причем, опять же, можно понять, почему эти мысли туда вставлены: на одной внешности героя не вывезешь, читателя нужно знакомить с внутренним миром фаворита, однако наличия ошибки, здесь уже не просто литературной, но логической ошибки, это не отменяет. Да и к тому же, персонажа вполне реально представить, не делая его фокальным. И, казалось бы, паниковать причин нет: как бы там ни было, это всего лишь одна сцена. Вроде бы действительно не особо страшно, но это тревожный звоночек. Планы Коры на эту любовную линию мне неведомы, но если она будет в основном состоять из видений, воспоминаний и прочего подобного, дело может кончиться не очень хорошо. Опять же, при желании, так сделать можно – лично мне даже импонирует идея такой необычной ветки без настоящих взаимодействий, когда героев разлучает судьба, они вдали друг от друга осознают свои чувства и после воссоединения остаются вместе… Но большинству читателей в фандоме такое не зайдет вообще от слова совсем, народу надо разговорчики, поцелуйчики и все логически последующее. Под фандом прогибаться совсем не обязательно, однако примерных вариантов развития такой ветки может быть несколько. Вариант первый: оставить все как есть (только убрав мысли Ральфа из головы Джейн, потому что без этого все как раз и будет не очень хорошо), и формировать чувства героев на расстоянии. Сложно, но любопытно. Схожий прецедент «флэшбековой ветки» уже существует – Марья и Чародей из «Когда молчит море» Антона Атри. По сути, данная любовная линия почти целиком состоит из воспоминаний, снов и прочих подобных радостей. Правда, у Антона было преимущество – его герои состояли в отношениях, а потому возможно было передавать характер и чувства Чародея, не выныривая из головы Марьи. Это касалось всего, от осознания любви между ними – раз были парой, значит, скорее всего, в чувствах друг другу признавались, и не раз – до определенных аспектов мотивации и образа мыслей будущего Кощея Бессмертного, пропущенных через Марью, например, когда она постфактум размышляет о том, что и где она могла не так сказать или не заметить, и могла ли она предотвратить то, что случилось с её любимым, могла ли свернуть его с темного пути. Рефлексия героини, много лет знавшей своего суженого (или друга, если без ветки) ярко очерчивает Чародея, а их разговоры достаточно откровенны, чтобы какие-то вещи он просто проговаривал вслух. Возможно ли такое в ситуации Джейн и Ральфа – пока не ясно, но, в принципе, если хочется, вероятно, да. Есть и другие варианты, не рушащие перспективы повествования: либо ввести отдельную линию, иногда переносясь в прошлое и наблюдая за тем, что там происходит у Ральфа, пока Джейн тусит с ковбоями, индейцами и злыми духами, либо вводить его в основной сюжет, вернув его и Джейн в одну и ту же эпоху (собственно, именно к этому варианту рано или поздно все должно прийти). Иными словами, перспектив для ЛЛ много, посмотрим, как её повернет Кора. Ветка интересная, ветка с хорошим потенциалом, главное, не продолжать строить её внутри головы Джейн, без объяснений внедряя туда живого и настоящего Ральфа. UPD: что ж, теперь, когда все герои перенеслись в прошлое, и взаимодействия с Ральфом стали настоящими, вопрос отпадает сам собой. Одна ошибка остается, но больше таких, скорее всего, не предвидится, что прекрасно. А теперь переезжаем мы из Лиги в Клуб Романтики, и здесь тоже найдется парочка примеров, правда, несколько иного толка. Для начала, вернемся на несколько месяцев назад во времени, и вспомним «Цветок из огня Тиамат» Урсы Рысиной. Книга по популярной новелле была встречена спорно, и я помню, как уже после её прочтения натыкалась на отзывы блогеров, чей основной контент связан с ВН, и те высказывали претензии на тему того, что книга ужасно написана, сплошные повторы имен и все такое. И здесь считаю нужным заметить, что большинство даже не то, что «блогеров КР», а блогеров вообще не имеют ни соответствующего образования, ни опыта и навыков в нужном поле, ни даже десятка-другого прочитанных статей по матчасти тем, о которых идет речь. Делает ли это высказываемое ими мнение априори неправильным или неважным? Нет. Значит ли это, что какие-то вещи они могут просто не увидеть или не понять их глубину? Однозначно да. Возвращаясь к нашему вопросу, «там много повторов, значит, текст плохо написан» – это не литературный анализ. Это вообще не анализ, просто правило, связанное с тавтологией в текстах – одно из немногих, что известно практически каждому встречному и поперечному. Вот люди и щеголяют теми знаниями, которые имеют. В книге по ЦИОТу же у нас получилась вот какая интересная ситуация: там наш любимый зверь Фокальность оказался накормлен, обласкан, и оставлен в качестве питомца. Другими словами, построение текста с точки зрения перспектив (какое прикольное словосочетание получилось…) абсолютно верное. Рассказ идет от лица Никкаль, просто и понятно. Все, что мы видим, видим через призму её восприятия. К тому же, прекрасно прописаны детали «взгляда» героини. В данном случае, нас интересуют обозначения и обращения. Да, именно на это плюются все, кому не лень, тыкая пальцами в каждый повтор. Ведь нужно подбирать синонимы, разве это так сложно? Проведем мысленный эксперимент: попробуйте описать себя от третьего лица. 5-10 предложений, любых, рассказывающих о том, кто вы есть, что вы любите, чем занимаетесь, и так далее. А потом посчитайте, сколько слов, определяющих себя (и исполняющих роль подлежащего в ваших предложениях) вы сказали. Вероятность крайне велика, что не больше двух: форма имени (одна!), та, которой вы привыкли называть сами себя, плюс, возможно, указательное местоимение. Все. Потому что в нормальном состоянии люди не привыкли изгаляться, выдумывая себе кучу лишних определений, чтобы, мать их, не допускать повторов слов у себя в мыслях. Это просто так не работает. Но! здесь мы возвращаемся к тому, что у нас все-таки полноценная книга, а не личный дневник героини, а в литературных произведениях тавтология действительно считается лексической ошибкой, и с этим ничего не поделать. А значит, определенное количество синонимов, хотя бы 1-2 в добавление к двум базовым вариантам (имя и указательное местоимение) и умелое жонглирование ими необходимо, чтобы не перегружать текст повторениями одного и того же. И здесь начинаются сложности, потому что единственный более-менее нейтральный вариант, в зависимости от возраста, это – мальчик/девочка, юноша (или парень)/девушка, мужчина/женщина. Все остальные слова, описывающие человека, обычно используются в мыслях в качестве сказуемых, и заменить подлежащие едва ли могут (X – фея, вагоновожатая, сборщик мебели, брюнетка с голубыми глазами)… Иногда исключениями становятся профессии, тогда общий список определений расширяется до 4-5, но тут нужно представлять, насколько эта условная профессия отображает сущность человека, и будет ли он называть себя этим словом в повседневной жизни. Какой-нибудь принц или королева – вполне, школьница или повар – вряд ли. Итого, в случае с Никкаль, мы имеем три варианта: Никкаль (другими формами имени её называют друзья, через них они и вводятся), она и девушка. Последнее в ЦИОТе не особо употребляется, оставляя лишь две формы (увы, мало). То же самое, кстати, касается и не фокальных персонажей: в реальности нам свойственно давать знакомым ярлыки, то есть, использовать закрепившиеся формы имен (нередко те, которыми люди нам представляются), по одному, за редкими исключениями. Никаких незнакомцев, блондинов/брюнетов/шатенов, зеленоглазых красавчиков и прочей ереси, если только это не первая встреча до знакомства или если что-то подобное не задержалось в качестве прозвища. Так, скорее всего, во второй книге к Кингу на постоянной основе прикрепится слово «дракон». Пока же мы имели лишь Син (позже Кингу), он и мужчина. Тоже маловато, особенно с учетом того, что все варианты, кроме имени, используются довольно редко. Итог сего рассуждения, пожалуй, таков: проблемы Урсы с лексическими повторами действительно имеются, и ей бы стоило получше миксовать хотя бы пару-тройку имеющихся в распоряжении слов, но на всю эту ситуацию можно и нужно смотреть глубже, чем это делают обычно. Здесь проблема вытекает из попытки сделать хорошо. Немного улучшить и подшлифовать текст – и будет совсем замечательно. И, наконец, десерт: та самая история, что взорвала январское обновление КР, что войдет в историю благодаря этому, что потрясла всех своих читателей… Мда. Боюсь, пыл восторгов придется чуть-чуть поумерить. Арина, «W: Ловчая времени», а точнее, её потрясающий сюжетный поворот из последнего обновления. Истории о том, как в каком-то обществе находится засланный шпион, который поначалу кажется обычным участником и лишь потом раскрывается, не новы, их много. От поворотных злодеев до поворотных героев. Всяких полно. А вот главных героинь с такой подноготной я лично ещё не встречала. О героях-шпионах обычно заранее известно, что они таковыми являются (и не без причин, как мы поймем позже), плюс, чаще всего, они придерживаются той стороны, которая их и послала на дело. В ЛВ же мы получаем довольно необычную ситуацию, которая подразумевает моральную дилемму: Нова служит Ватикану, но при этом очевидно проникается Гнездом и его жителями, как и их делом. В дальнейшем это можно очень интересно раскрутить, давая игроку возможность выбрать сторону и расписывая предпосылки и последствия для любого выбора. Короче, идея свежая и занятная. Но вот исполнение… Кхм. По тому, что я вижу на данный момент, мягко скажем, не очень. Дело в том, что существует такая замечательная штука, как обман читателя, и в широком смысле под это определение подпадают любые сюжетные твисты, призванные удивить человека, решившего познакомиться с историей. И в самих этих твистах ничего плохого нет, но только в том случае, если они выполнены правильно. Вернемся в раздел «матчасть» – о чем вообще идет речь? Сюжетный поворот – это происшествие, изменяющее ситуацию в произведении с точки зрения героя и/или читателя (зрителя, слушателя). Та точка в истории, которая меняет наше восприятие того, что происходит на экране. Вроде логично, понятно и всем известно. Но вот загвоздочка, заметная уже в самом определении: изменяющее ситуацию с точки зрения героя. И, возможно, зрителя/читателя. Последний может знать тайну заранее, но внутри произведения всегда должен быть кто-то, кто в каком-либо виде «узнаёт правду». Чаще всего это фокальный персонаж, но, в принципе, необязательно. В той же «Печати Нострадамуса» в финале читатель узнает секрет рождения Селесты вместе с Анри, а не с Мадлен, что логично, ведь именно он связан с этой историей напрямую, и именно от него она утаивалась. В ЛВ же мы имеем ситуацию, что героиня не та, за кого себя выдает, нам строят загадку с помощью кучи намеков, от начальной сцены впервой главы до клиффхэнгера в конце седьмой. И вот в восьмой серии обман Новы раскрывается… Извините, кому? Ренато? Так ведь он в курсе, в этом и смысл, вроде бы. А больше некому, там больше тупо никого нет. Ложь должна раскрыться для жителей Гнезда, друзей и, возможно, фаворита, но пока этого не случилось, а твист уже вот он. Так с чего ему вообще там быть? Просто с нихрена образовался бомбочкой с подписью «Сюрприз!», ничем не спровоцированный, потому что автор решила, что так надо. Почему с нихрена? Ну, смотрите. Вот бродит Нова семь серий подряд, и в мыслях её максимум туманные полунамеки и обрывочные фразы, которые так и напрашиваются на двоякое толкование. С чего бы вдруг, если это персонаж игрока, чьи мысли, коли уж на то пошло, вообще не должны от него/неё скрываться? Окей, предположим, что у нашей ведьмы просто образ мыслей такой, да? Ага, щас. Ведь как только происходит раскрытие поворота и отмена команды «держим читателя в заблуждении», на нас обрушивается долбанный шквал рефлексии Новы на тему того, что она шпионка, что ей нежелательно сближаться с жителями Гнезда, потому что она их всех однажды предаст, что какие-то поступки ей полезны, потому что помогают втереться в доверие… Где все это было раньше? Она с теми же жителями Гнезда уйму времени просидела, её уже приняли в Союз Сожжения, ей устроили инициацию, она (опционально) засосалась с Ониксом… Почему при всем этом у неё не мелькнуло ни одной подобной четко оформленной мысли? Потому что читателям нельзя было знать правду. Потому что Арине хотелось подержать интригу и создать вау-эффект. Других причин для этого я лично не вижу. Вообще, попытка создать сюжетную загадку с помощью фокального персонажа – вещь изначально опасная. Существует, пожалуй, лишь один прием, который действительно может сделать такой поворот грамотным и адекватным: ненадежный рассказчик. Шикарный пример использования этого приема – «Закон Зверя» Мышиного Короля. Там, по сути, весь сюжет первого сезона со всеми его страшилками строится на том, что ни читатель, ни сама главная героиня не понимают, действительно ли на острове Гевир творится жуткая чертовщина, или у Скарлетт просто шизофрения, полученная от отца в наследство? Кстати, об отце ведь есть отдельный твист – мы до сих пор так и не узнали, сам он застрелился, или это все-таки Скарлетт его грохнула, будучи в неадекватном состоянии? Теорий по поводу всего этого строится много, и в них есть смысл, потому что интрига сделана грамотно, и читателя следом за ГГ не оставляет ощущение, что он не может отличить реальность от бреда. Однако у Новы признаков ненадежного рассказчика пока не наблюдается – у неё не заявлено психических заболеваний, амнезии, она не ходит постоянно пьяной… Можно было бы предположить, что она скрывает мысли от возможного телепатического воздействия, но и это оправдание рушит как восьмая глава, с её тонной размышлений на тему «А я-то ведь шпионка», так и первая, где Нова, мать её, сидит практически одна у себя дома. И не думает о задании. Ну вот вообще. Кого она боится, кота, что ли? Да вроде нет, она ещё даже не в курсе, что Оникс – человек. Почему, решив, что «Диверси» – фамильяр Шена, и задумавшись о колдуне, она мусолит какую-то муть в стиле «хорошо, что он обо мне заботится/мне не нужен присмотр» вместо «Круто, кажись, схема с подсадкой меня в тюрьму сработала, и рыбка клюнула. Теперь окажусь в беде, они меня спасут и примут к себе, а дальше – дело техники». Причем, когда перечитываешь текст, видно, что сами намеки-то интересные, и их много, вот только их изначально вообще не должно было там быть, потому что сам твист построен из ничего. Я не могу придумать ни единого объяснения, почему, столько времени подбираясь к Гнезду и втираясь в доверие к его жителям, Нова ни разу прямо не подумала о своей миссии. Человеческий мозг так не работает, что делает весь сюжетный поворот крайне форсированным и бессмысленным. Будь это любой другой персонаж, чьих мыслей мы, читатели, не знаем, вопросов бы не было, но с фокальным такое не проходит. Когда мысли персонажа, которые должны быть мне известны, потому что они вполне уместны в определенных местах истории, нарочно от меня скрываются лишь для того, чтобы вывалиться ворохом в определенный момент, я это воспринимаю не как попытку меня удивить, а как попытку меня наколоть. В плохом смысле. Впрочем, к счастью, общая задумка у ЛВ все еще интересная, и, надеюсь, теперь, когда мы преодолели рубеж бессмысленного нагнетания интриги, ситуация станет лучше. Перед читателями наконец-то открыта огромная сеть возможностей этого мира, которую плетет Арина, со всеми его потенциальными моральными сложностями (ибо пока что мы слышали лишь жалобы на то, как бедных Других несправедливо репрессируют, не особо касаясь, например, того, что многие из них представляют собой буквальное ходячее оружие и попросту опасны). Теперь, когда у нас очевидно есть целых два вполне приличных человека «с другой стороны», надеюсь, мы глубже погрузимся в конфликт социальных групп и безысходность данной ситуации, то есть, невозможность хэппи-энда для всех в ней. Вывод… не знаю, какой из всего этого должен быть вывод. Любите правильно написанную фокальность, с ней лучше, чем без неё? Надеюсь, моя статья окажется полезной? *Додумайте сами какую-нибудь умную мысль?* Во, точно, идеальный вариант. Весь загадочный такой. Как Нова в первом сезоне ЛВ…