Утро. Тихий, едва слышимый щебет птиц не тревожит почти никого, разве что дразнит домашних котов, заставляя прилипнуть мохнатыми мордашками к стеклам окон, хищно обязываться и сверкать глазами.
Мягкие солнечные лучи путаются в легких занавесках и проникают в комнату, игриво скользят по одеялу, а после переходят на лицо омеги, заставляя поморщиться и, в попытке спрятаться от света, перевернутся на другой бок. Чхвэ, повозившись, устраивается поудобнее, и расслабляется, продолжая спать.
Просыпается он отнюдь не по своему желанию: его будит противный звон будильника. Омега ворочается на месте, стараясь закрыть уши руками, и бормочет себе ругательства под нос.
Только вот действующий на нервы звук никак не замолкает.
Чхвэ тяжело вздыхает, нехотя открывает глаза и, нашарив на тумбочке рукой телефон, отключает звук. И оставшиеся будильники, что стояли через каждые пять минут вплоть до одиннадцати утра, заодно.
Ёнджун потирает глаза кулачками, потягивается, словно ленивый кошак, и уже было хочет встать с кровати, как чувствует, что чьи-то тонкие и цепкие пальчики вцепились в край его футболки.
— Хён? Ты куда?
— Мне надо на тренировку, малыш, ты же знаешь, — отвечает он, сладко зевая, но тут же приказывая себе собраться. — Я скоро вернусь, а ты спи спокойно дальше, котёнок. В конце концов, у тебя же сегодня выходной.
— Ну хеееееен, — Кай футболку не отпускает, только сильнее захватывает пальцами кусочек ткани, пытаясь удержать Ёнджуна подольше. — У тебя вообще-то тоже выходной, а ты тащишься с утра пораньше в свой противный спортзал.
— А что поделать? Тренировки должны быть постоянными, — вздыхает Ёнджун, сам уже, если честно, порядком подзадолбавшись от своего расписания.
Хюнин только морщится недовольно и спрашивает с надеждой:
— Может останешься? Мы могли бы поваляться вместе. А то настроение сегодня вообще нерабочее.
Ёнджун смотрит на младшего, делая глубокий вдох.
Сложно. Ему чертовски трудно противостоять Каю. А тот знает. Знает и пользуется.
Вьет из него верёвки, засранец этакий.
— Ну, хён, — продолжает канючить Хюнин, чуть заламывая брови и дуя губы. — Ну… пожалуйста…
— Нини, ты же знаешь, что…
— У меня скоро течка и мне трудно без тебя. Моей омеге нужен ты, — Кай подлый.
Он использует секретное оружие.
Он делает так, что Ёнджун просто не может оставить его одного.
— Ну так… хён… останешься?
— Поганец… знаешь куда давить, — качает головой Чхвэ, бросая на довольного младшего осуждающий взгляд. — Двигайся давай.
И ложится рядом, позволяя Каю забраться на него и уткнуться носом в шею.
Хюнин вдыхает полной грудью запах любимого омеги, стараясь заполнить легкие до отказа ненавязчивым ароматом.
— Ммм, прекрасно, — невнятно бормочет он, все еще не отрываясь от шеи старшего.
Ёнджун чувствует, как нежная кожа покрывается мурашками от дыхания Кая — это волнующе, но приятно.
Он приподнимается на локтях, одной рукой обнимает младшего за плечи и притягивает ближе, позволяя упасть себе на грудь.
Хюнин урчит довольно. Омега внутри него сейчас очень чувствительна, потому реагирует на каждое, даже самое незначительное движение Ёнджуна, но объятия и теплая рука на плечах помогают ему прийти в себя и справиться с эфемерным волнением, затапливающим все внутри.
— Хочешь кушать? — спрашивает тихо Чхвэ, зарываясь пальцами в темные волосы младшего, начиная перебирать мягкие, шелковые пряди.
— Совсем немного, — бормочет тихо Кай, немного ерзая на старшем. — Больше всего хочу спать. Слабость какая-то. Просто хочется лежать и все…
— Давай я все-таки принесу нам поесть, а заодно захвачу и планшет. Посмотрим фильм какой-нибудь, — предлагает Ёнджун, носом потираясь о чужую макушку, затем сразу же чмокая.
Кай глаза прикрывает и кивает слабо, неразборчиво угукая в ответ.
Ёнджун оставляет младшего и выходит из спальни, осторожно прикрывая дверь.
По пути на кухню он морщит лоб, пытаясь вспомнить, где оставлял свой планшет вчера. Память возвращается быстро, когда Ёнджун видит оставленный в коридоре рюкзак, укоризненно смотрящий из угла.
Ну да, конечно, где еще может быть гаджет, как не в портфеле, который он вчера так небрежно бросил в коридоре и про который он так бесцеремонно забыл — кто же виноват, что Кай, вышедший встречать старшего после душа, был ему куда интереснее?
Достав планшет и убрав рюкзак на полку, Ёнджун наконец-то доходит до кухни.
Холодильник встречает его парочкой тяжелых кастрюль и вчерашним недоеденным салатом с морковью и капустой.
Ёнджун думает пару минут и закрывает дверцу, как только неприятный звук разносится по всей комнате, намекая, что так долго держать открытой морозильную камеру нельзя.
Ничего из этого Кай точно не будет. Да и… пока разогреешь, пока тарелки достанешь. Слишком муторно, слишком долго. А Ёнджуну хочется как можно быстрее вернуться к своей солнечной омеге.
— Мандарины. Я позавчера покупал мандарины, — бормочет себе под нос Чхвэ, принимаясь за поиски. — И шоколад вроде тоже…
И правда, парочка шоколадных плиток находится на второй полке подвесного шкафчика, а мандарины на балконе. Помыв фрукты и высыпав их на тарелку, Ёнджун убирает в карман домашних штанов шоколадки и, прихватив пачку чипсов с бутылочкой минеральной воды, направляется назад в спальню.
— Ты пришёл? — встрепенулся Кай, услышав тихий скрип двери, и тут же хищно облизнулся, заметив разнообразные вкусности в руках Ёнджуна:
— О, мандарины!
— Ага, — Ёнджун отвечает сразу и на вопрос, и на радостный возглас младшего. — Еще шоколад есть, я купил пару дней назад. — он достает лакомство и отдает его омеге.
— Хён, ты профто волото, ты в курфе? — произносит, немного неразборчиво, Хюнин, уже отправив в рот пару долек мандарина.
— Перестань, смущаешь меня, — ворчит Чхвэ, впрочем, не скрывая ноток радости в голосе, и тянется к младшему за поцелуем.
Тот с охотой тянется к Ёнджуну в ответ и быстро чмокает чужие пухлые губы.
— Какой фильм смотреть будем?
— Ужастик?
— Ага, а потом кто-то будет бояться ночью в коридор без меня выйти, — шутливо журит его Ёнджун, слабо щёлкая по сморщенному носику.
— Ну, хорошо… давай иллюзию обмана? — тянет вопросительно Кай, забираясь на старшего и поудобнее устраиваясь на чужих бёдрах.
— Смотрели недавно…
— Звездные войны?
— Ты их не очень любишь и захочешь выключить через десять минут…
— Тогда давай пиратов карибского моря? — и смотрит так просяще, что Ёнджун не в силах отказать.
Он вообще не может сопротивляться младшему. Слишком тот имеет на него большое влияние.
— Давай, — с мягкой улыбкой кивает Чхвэ, устаивая руки на тонкой талии Кая.
Хюнин включает планшет и лезет в приложение онлайн-кинотеатра.
Набирает название в поисковой строке, и кликает по экрану, когда видит нужную вкладку.
Отыскав то, что хотел, он нажимает “Play” и кладет гаджет себе на колени.
Он расслабляется, и облокотившись на грудь Ёнджуна, вновь тянется к возлюбленному, чтобы поцеловать его.
Их поцелуй выходит трепетным и мимолетным, Кай едва задевает губы Ёнджуна своими, мажет по ним быстро, практически невесомо. И почти отстраняется, но старший тут же наклоняется, чтобы вновь захватить губы Кая в плен своих.
— Мы точно будем смотреть фильм? — смеётся тихо Ёнджун, отрываясь от младшего.
— Не уверен, — шепчет тот, прикусывая нижнюю губу. — Но… мне кажется, заставку мы вполне себе можем пропустить.
И снова тянется к Чхвэ за новым поцелуем.
Ёнджун ему это дает. Кладет руку на чужую шею, подглаживает нежную кожу пальцами, не надавливает совсем. Чуть углубляет поцелуй, языком проникает между пухлых губ младшего и мягко толкается им в рот.
Кай раскрывает губы, пропускает язык старшего, позволяя ему хозяйничать внутри. А тот и не против — прижимается к Хюнину сильнее, еще настойчивее сминает губы младшего своими.
Напряжение нарастает, их поцелуй с каждой секундой становится все интенсивнее, и в какой-то момент Кай понимает, что еще немного, и его хвалёная выдержка полетит к чертям.
Уперевшись ладонями в грудь Ёнджуна, он пытается отстраниться хоть немного, но вскоре осознает, что бесполезно — сам полез к старшему целоваться, уже забыв, какое влияние на него оказывает.
А Ёнджун, поддавшись на провокацию младшего, теперь не мог думать ни о чем другом — только о его мягких, теплых, немного обветренных губах. И растрепанных шелковистых волосах, и немного помутневшем, озорном взгляде. Если бы Ёнджун умел рисовать, он бы обязательно заставил всю их квартиру картинами младшего — настолько сильно был очарован своим омегой.
Сдавшись, Кай решает пойти по другому пути — выбрав момент, он прихватывает зубами губу старшего, коротким укусом возвращая того в реальность.
Ёнджун ойкает, разрывает объятия и переводит взгляд на Хюнина, что быстро отворачивается, покрасневший от жгучего смущения, но довольный своей выходкой.
— Мы так все кино пропустим, — с притворным укором произносит Кай.
— Ну знаешь, котёнок, после того, что ты вытворял со мной только что, я не могу сожалеть о том, что мы, вероятно, не посмотрим этот фильм.
Младший смеется.
— Мне это, конечно, очень льстит. Но давай пока остановимся, ладно?
— Как скажешь, — Ёнджун тут же опускает руки, чтобы немного дистанцироваться, и уточняет — Все хорошо, солнце?
— Угу. Не переживай, я порядке. Просто, это все немного… too much — он запинается, не находя слов, и, сдавшись, переходит на английский.
— Чувствую, если продолжим, мне окончательно снесёт голову.
— Got you, babe, — весело отзывается Ёнджун — Тогда просто ложись.
Хюнин вздрагивает, и улыбается широко. Ёнджун тоже заговорил на английском…
Кай обожал такие моменты. Каждый раз слова любимого, его милый акцент, заставляли его внутренности трепетать.
Ёнджун наблюдает за младшим, ловит внимательно, искорки в карих глазах, румянец, заливающий щёки, и не сдерживает широкой улыбки.
Кай — тот, кто заставляет его почувствовать себя по-настоящему счастливым.
И глядя на это чудо в его руках, он благодарен вселенной. За то, что свела однажды, запихнула в одну группу, подарила возможность узнать друг друга.
Не решаясь нарушать атмосферу лишними словами, Чхвэ ждёт, пока Кай уляжется снова, и нажимает на паузу. Кино продолжается.
***
Вскоре все припасенные снеки заканчиваются, а оба парня к тому моменту уже полностью погружаются в фильм.
Ну… почти…
Кай увлечено смотрит на Джека-Воробья, широко улыбаясь на его кривляния, а иногда и позволяя себе пусть тихий смешок под нос.
А Ёнджун… Ёнджун любуется своим омегой. Смотрит на него заворожённо и глаз оторвать не может. Он знает, что пропускает фильм, но его это не волнует. Пиратов Карибского моря он смотрел множество раз. И еще столько же может пересмотреть. А вот эмоции младшего, которые он ловит в этот самый момент…
Они бесценны.
То, как он хмурит свои брови. Или поджимает припухшие после их поцелуев губы. А как улыбается мягко-мягко, так, что глаза становятся небольшими щёлочками-полумесяцами, а совсем рядом с ними появляются очаровательные морщинки.
И Ёнджун чертовски сильно желает оставить эти быстрые мгновения в памяти. Отпечатать на обратной стороне век, увековечить в сознании, сохранить на фотографии и иметь возможность раз за разом возвращаться к ним.
Слишком они ему дороги.
Вскоре первая часть заканчивается. Хюнин вздыхает тяжело, смотря на титры чуть тоскливо, и поворачивается к старшему, уже готовясь умолять посмотреть другую. А Ёнджун все без слов понимает. И отказывать своему омеге не собирается.
— Чего зыркаешь, котёнок, — тянет он, лукаво щуря свои лисьи глаза и чмокая младшего в кончик носа. — Давай, включай следующую.
Кай тут же взвизгивает радостно, словно дитё, в ладоши хлопает и, оставив на щеке Чхвэ быстрый, звонкий, влажный поцелуй, тут же возвращается к компьютеру, вбивая в поисковую строку название нужного фильма.
За вторым следует и третий фильм. А потом они переходят на бегущего в лабиринте, благополучно оставив еще две части непросмотренными.
***
Их марафон продолжается до тех пор, пока Кай не начинает клевать носом. Хюнин старается держаться, честно. Но достаточно ранний подъем быстро дает о себе знать, и омега сначала прикрывает глаза, устраивая голову на плече старшего. А после и вовсе засыпает.
Замечает это Ёнджун только к концу очередного фильма. Чхвэ хмыкает негромко, выключает айпад и откладывает устройство в сторону.
— Спи спокойно, солнышко, — мягко шепчет он, наклоняясь над Каем, легонько целуя его в щеку.
Он ласково оглаживает скулы, приподнимает голову омеги, после чего, подвинувшись и высвободив плечо, аккуратно опускает Хюнина на подушки.
Затем сползает вниз, и, приняв горизонтальное положение, тоже устраивается поудобнее.
Кай рядом с ним ворочается, дергает смешно бровями, и что-то бормочет во сне. Однако не просыпается, и Ёнджун, уже испугавшись, что разбудил младшего, облегченно выдыхает.
Он накрывает их обоих одеялом, а после долго-долго гладит высветленные волосы Хюнина, играется с послушными прядями пальцами, прежде чем сон сморит и его тоже.
Всеми забытый телефон остается лежать где-то на тумбочке, не произведя больше ни звука.
Ёнджун не ставит будильник во второй раз.
