Никому не говори.

— Ты не будешь с ним общаться! В просторной комнатушке, достаточно не бедного дома, слышится звонкий крик, переполненный диким недовольством. Конечно, ваш собственный сын начинает водиться с каким-то непонятным парнем, у которого за спиной учет в полицейском участке и совершенно неизвестная никому жизнь — как будет реагировать родитель? Тушенцовы всю жизнь славились довольно серьезной репутацией: зарабатывали на своей фирме, не замешены в криминальной теме, общались только с людьми высшего статуса, ведь лучший личностный и карьерный рост — конкуренция с более сильным противником. А тут, на удивление окружающих, сын уходит в абсолютно иную сторону, забивая на воспитание, которое так старательно давали долгие восемнадцать лет. Сквозь огромные трудности, но все же давали. Один вопрос — где допущена ошибка? — Опять деньги хуй дадите? — усмехается с неким равнодушием темноволосый, переводя взгляд со стакана, наполненной прозрачной жидкостью, прямиком на исхудавшую женщину, — Ох, матушка. Прошу прощения за мое фи, я довольно бестактен. — Хватит! — вновь вскрикивает, хмурится со злобой и уже дверь собирается закрыть, но напоследок все же кидает строгое, — Ты под домашним арестом, телефон на проверку два раза в день. Не посмеешь больше так себя вести. Оглушающий хлопок, заставляющий рядом висящие невинные картины вздрогнуть, хотя он сам не реагирует — быстро печатает новое сообщение уже наизусть выученному номеру, пока довольная улыбка медленно растекается на лице. Все же, от воспитания передалось кое-что — жуткое упрямство, так что всяческие запреты наихудшее и бесполезное решение. В любом случае, Тушенцов будет бежать к тому, у кого одежда состоит почти из одного adidas’а. Много машин — начиная от старенькой lad’ы, заканчивая новенькой audi. Речь переполнена фразами обычного районного быдла, чтобы вести диалог с совсем глупыми персонами. В карманах полно семечек, а в социальных сетях татарские мемы и плейлист с любимой «N1NT3ND0» две тысячи одиннадцатого года выпуска. Любит рейвы, очки разных форм и цветов, манты, а в особенности любит одно — Руслана, поэтому каждый раз помогает сбежать с третьего этажа охраняемого дома, увозит на очередной концерт своего друга Давида Деймура и, с определенным наслаждением, разносит лицо тому, кто нелестно выскажется в сторону темноволосого. Чтобы, безусловно, после этого рыжему заботливо кофтой вытирали кровь с лица. И Руслан понимает — вот его жизнь, а не ебучие офисы, фирмы или модельные агентства, которые так настойчиво навязывает родная семья, совсем не учитывая ничьи желания, кроме собственных. $ В старой модели марки BMW e32 черного цвета, Руслану казалось, что он та самая жена рэкетира, что губы время от времени подкрашивает красным оттенком помады и просит купить новый мобильный, ведь у этого батарейка села, а значит имеется веский повод приобрести популярную новинку, чтобы перед нафуфыренными девчонками похвастаться своим мужиком. Англоязычная музыка приятно бьет по ушам; в салоне ощущается едкий дым от постоянного курения мальборо; вокруг раскиданы всякие безделушки, чтобы в случае чего схватить сразу, а не шариться по бардачкам в долгом поиске нужного. А самое главное — рыжее существо, которое удобно развалилось на переднем сидении, предварительно спинку назад откинув для большего комфорта. В телефоне что-то не особо интересное листает, изредка всякие мемы в сохраненные закидывая, чтобы потом воспользоваться ими в подходящий момент. — Че, прям так и сказала? — Кашин губы поджимает, то ли от нервов, то ли от дурацкой привычки. По виду не было ясно, как он реагирует на отношение матери своего партнера к себе. Но в любом случае — кто будет слушать незаслуженные оскорбления в свою сторону и принимать как мед для ушей? — Да, так что цени мой побег, уебок, — слабо пихает кулаком в плечо, улыбается украдкой и в окно тонированное заглядывает, рассматривая ночной город, блестящий сотнями разными огнями. — Давно пиздюлей не получал? — насмешливо спрашивает, попутно кидает телефон в пространство рядом с ручником и потягивается, чтобы все затекшие кости похрустели, позже поправляя сидение в нормальное положение, — Слушай, я не хочу, чтобы тебе мозги насчет меня ебали. Ты же примерный мальчик, вся хуйня… — Завались, — Руслан хмурит брови, пока взгляд карих, почти черных, глаз, перемещает в сторону напряженного рыжеволосого, — Если ты думаешь, что я готов кинуть тебя, лишь бы их великие запросы оправдывать, то советую научиться не заниматься подобной хуйней. Тебе не идет. Он и вправду устал. Всю жизнь стремился постичь того самого «идеального» образа сыночка богатых детей. Получал первые места по многим олимпиадам, что внутри школы, что за ее пределами. Старался общаться с девушками, чтобы у отца оказалось побольше выгодных связей с их не менее влиятельными папочками. Даже в моделях славился — фотосессия за фотосессией, следом на подиумы, когда каждый из зрителей подмечал особую изюминку в его внешних данных. Только все это не имеет никакого ебаного значения, когда в жизни встречается тот самый плохой пример, от которого якобы всякого понаберешься. Может и правда, но только с ним Тушенцов ощущает как можно дышать по-настоящему свободно, без напыщенного образа, которому приходилось придерживаться даже в собственном доме. Он устал быть «идеальным» и пытаться оправдать чужие ожидания, что по сути, невозможно. Всегда найдутся твои минусы, всегда будут недовольны, а в погоне за исправлением «недугов» ты утратишь что-то поистине стоящее. Например — себя. Все же отвлекаясь от надоедающих размышлений, вновь настойчиво вкрадывающихся в голову, юноша наклоняется ближе к чужому веснушчатому лицу, оставляя совсем малое пространство между ними, пока прикусывает от томящего предвкушения губу. — Тебе так идут очки. Стоит лучше думать о том, как бы ты выебал меня в них. — Блять, — Кашин глаза прикрывает на какое-то время, отворачивается от хитрого лица, ведь мысли в правильной последовательности выстраивать нужно, — Тебе так на свою жизнь поебать? Деньги есть, девочки любят до опизденения, образование хорошее, неужели какой-то ебич на бэхе важнее всего этого? — Ебич на бэхе доставляет намного больше эмоций, чем все перечисленное, — Тушенцов отстраняется, меняя настроение на что-то более серьезное, ведь никак не получается сменить тему на более приятное, — С тобой даже сдохнуть не жалко. Рыжеволосый с внимательностью рассматривает аккуратные черты чужого лица — как желваки напрягаются и кофейные глаза по салону бегают, потому что разговаривать на столь личные темы — тягостно. Легче спустить судьбу на самотек, не париться о каких-то вещах, что фактически, не имеют веса на огромной Земле с миллиардами подобных людей. Не хочется стереотипных свиданий, слияний душ, копаться в друг друге и анализировать поступки. Всегда легче получить огромную дозу дофамина путем постели или других тактильных ласк, в которых самозабвенно пропадаешь и забываешься. И возможно, подобный способ сбежать от проблем тоже трактуется как зависимость, от которой избавиться не тяжелее, чем от героина. Особенно когда ты — наркоман с многолетним стажем. — Почему-то только ты знаешь, а не родители, что я люблю полевые ромашки, читать классику, Достоевского или Франца Кафку. Запах сигарет не переношу, но курю сам. Обожаю эстетику старой России, прикольные носки и ненавижу богатых ебичей, по типу того же Macan’а. А еще, мой любимый рэпер — Слава Гнойный, — хмыкает с ноткой грусти парень, попутно все не может отстать от бедной банки флеша, которая, благо, была закрыта и не пачкала кожаный салон, — Еще имеется татуировка бабочки на пояснице. — Че, внатуре? — Кашин светлые брови вскидывает и вспомнить пытается, не понимая, почему мозг забыл такую значительную деталь для новейших подъебов. — Блять, нет конечно. Поехали уже. $ Тонкие изгибы тела, которые успешно добились с помощью частого похода в зал, выгибались под натиском чужих мощных ладоней. Очертание манящих бедер бросались в глаза раз за разом, а дергающий кадык все не мог успокоиться, пока из рта вырывались громкие неприличные звуки. Мужчина снизу хватал ртом воздух так жадно, ведь глубина, в которую входил член каждый раз, заставляло все вокруг находиться в тумане. Руслан так профессионально двигается, ставит руки назад, опираясь на чужие колени и демонстративно выгибаясь, чтобы показать, как же ему сейчас по-блядски хорошо от заполнения. Рот широко раскрывает и томный взгляд на Кашина кидает, чтобы прочувствовать это желание, ощутить, какой Кашин голодный спустя даже малое количество времени. Он же смотрит так, словно Тушенцов — миллион долларов, полученный за очередную ставку в казино. И, безусловно, Тушенцову подобное внимание льстит, поэтому не зажимается в действиях, прикусывает губу и опускается к, уже достаточно обветренным, чужим, чтобы оставить совсем незаметный поцелуй. Ведет подрагивающими руками по напряженному торсу, пока самого грубо удерживают за бедра и направляют в нужный темп, выбивающий еще больше похабщины из невинного рта. — Ты как будто впервые ебешь, расслабься… — ухмыляется, прямо провоцируя с желанием уколоть посильнее, на что в ответ получает увесистый удар по ягодице. По телу моментально пробегаются маленькие мурашки, пока глаза зажмуриваются от переполняемых эмоций. — С закрытым ртом ты мне нравишься больше, — с рычащими нотками от перевозбуждения, кидает вполголоса рыжеволосый, все не имея никакого желания оторваться от разглядывания чужой изящной тушки. Все же в этом вашем зале есть свои плюсы. Руслан недовольно шипит, бормочет что-то несуразное и уже неосознанно насаживается на всю длину, осязая эту ебучую наполненность и напор изнутри, особенно в заветную точку. Даня закатывает глаза, тянет ладонь, чтобы перекрыть дыхание Тушенцова и насладиться открывающимся видом. Среди всех, вроде бы, весь из себя такой нарисованный, как с обложки популярного журнала, с прописанным характером, а в руках у Дани — слабый, открытый, чуткий. Готов буквально разбудить горловым минетом ранним утром, лишь бы Кашин пребывал в хорошем настроении весь последующий день. Кто бы знал, что у человека имеется подобная вторая сторона медали. Пару мощных движений и рыжеволосый оказывается сверху, придавливая собой звонко стонущего парнишу. Ноги тонкие к себе на плечи закидывает, дышит сбивчиво и наклоняется так, что нижнему приходиться пополам сложиться и зашипеть от неудобства шаткого положения. — Какая же сучка, — вдруг, совершенно неожиданно, выдает мужчина и делает глубокий толчок, заставляя сначала возмутиться, а потом уже бессовестно простонать. Татуированная кисть хватает за шею и до боли сжимает, чтобы аж до синяков желтеющих, перекрывая доступ к кислороду, от чего и чувствуешь себя таковой на самом деле. Хотя, очевидно, минусов он не видит. — Бля, твои ноги… — Данила подмечает спокойно, при этом начиная вдалбливаться в дрожащее, все гуще краснеющее, тело с напором посильнее, пока оба были прижаты друг к другу, словно кто-то магнит внутри прикрутил, — А бедра, блядь, только лично для меня и созданы. Вместо какого-либо ответа, Руслан опускает дрожащие коленки на чужой торс и руками за массивные плечи хватается, словно за спасательный круг в безлюдном океане, утыкаясь пунцовым носом туда же. Хнычет, когда крупный член проходится все сильнее внутри узких стенок, задевает каждый чувствительный уголок, замечая, как сокращаются мышцы на чужом еле заметном животе, и блять, Тушенцов не перестанет восхищаться этим телом, как бы Кашин постоянно не возмущался и не пытался его изменить. Все же, Руслан абсолютно точно понимает тех девушек, которые выбирают парней намного крупнее их. Он всеми невинными силами старается плавно подмахивать на грубые толчки, все не переставая разглядывать и больно царапать кожу на широкой спине с веснушками, пока не наткнулся на эти чертовы голубые глаза, чуть ли не без остатка заполненные темным оттенком. Даня же не стыдится от слова совсем, как и в любые другие разы — палит пристально в ответ сквозь черную оправу очков, что покрылись легкой испариной. Оставляет мелкий поцелуй в висок и вновь вдалбливает в мягкую поверхность, властно удерживая за его любимые кости бедер. Тушенцов готов растечься в лужицу, потому что тело ломит нещадно, нехватка кислорода задыхаться заставляет, но от этого становится, стыдно признаться, намного приятнее. — Д-даня!…— жалобной выдох вперемешку с хныканьем. Толкается резко. Стон. Даня вновь не жалеет. — Б-блять… Рыжеволосый перемещает хватку на чужие запястья, кладет их вместе сверху и сжимает больно, не позволяя совершать лишние движения. Ощущает, как нижний к разрядке приближается и опускается прямо к вспотевшему красному лицу, чтобы прошептать: — Туктагыз, җаным.* Вязкая белая жидкость резко попадает на животы, создавая не особо приятное ощущение липкости. Кашин сам сбивается с глубокого ритма, руками в изголовье кровати упираясь, чтобы не потерять итак шаткое равновесие. Рассматривает вспотевшего, замаравшегося, зато довольного, как кот от чашки молока, Руслана. Тот дышит загнанно, ощущает, как внутри становится непривычно пусто и даже тоскливый взгляд бросает на Даню. Тот же, в свою очередь, за чужие волосы на затылке хватает, чтобы приподнять. Юноша смотрит исподлобья, когда без психов перемещается в более удобную позу — коленно-локтевую. Спину призывно выгибает и к заждавшемуся члену наклоняется, причмокивая истекающую головку, что иногда дергается в попытке получить внимание. — Тебя че, блять, на порнхабе потеряли? — рыжеволосый задерживает воздух, напрягаясь весь, когда теплая глубина рта захватывает чувствительную кожу внутрь, обхватывая так тесно, что темноволосому бы курс «глотка» вместо Петровой продавать. Не жалеет, когда тут же пряди на кисть наматывает и насаживает до самых гланд, замечая, как Тушенцов жмурится и всеми силами сдерживает рвотные позывы. Казалось, никогда не было так приятно смотреть на вид худощавого парниши, что весь в слюнях и смазке, заглатывает немалый член с глазами полными робости. Тушенцов не сдается, хоть и ощущения не из самых лучших. Послушно подстраивается под заданный темп и периодически постанывает, от чего вибрация проходится по всему стволу. Кашин на это лишь выдыхает тяжко, рукой тянется к мягкой ягодице и оставляет грубый шлепок, от которого явно останутся яркие красные пятна. Руслан хнычет, весь покрасневший, но продолжает неспешно надрачивать и проводит довольно длинным языком по выступающим венкам. От непрерывных быстрых толчков остается только мычать, брови хмурить и чувствовать, как горло уже не выдерживает, начиная першить. Грубое отношение Данилы, еле слышное рычание сверху, порнушные фразы — вводят в какой-то особенный транс, заставляющий подчиняться на любые действия, какие бы они не являлись. Он жалобно скулит, от того, как челюсть постепенно адски сводит и что дышать нечем совершенно, но останавливаться — это фатальная ошибка. Ерзает перед чужими голодными глазами и рукой ведет по животу вспотевшими ладошками, пока у Кашина рассудок отключается полностью. С восторгом наблюдает, как Руслан заглатывает крупную головку и глаза поднимает вверх, встречаясь с небесными. Этим и вызывает какое-то блядское ощущение. Даня ослабевает хватку, подталкивает из раза в раз, чтобы младший сам настраивал темп, ведь до разрядки осталось так мало, что ему хватит одного лишь покорного вида. — С-сука… — выдыхает с полным облегчением мужчина, когда спускает внутрь горячего рта и теряется на какое-то время в пространстве, совершенно не заботясь, как сейчас Руслан терпеливо ждет с горькой жидкостью во рту, которую даже неприятно будет глотать, ведь она слишком тягучая. Потребовалось около десяти минут, чтобы привести окружающее в полный порядок, и соответственно, себя в том числе. Лежат так, что Тушенцов голову на чужую грудь положил и обнял крепко, прижимаясь все ближе и ближе. Рыжеволосый улыбается этому совсем слабо, пока поглаживает нежную кожу бледного плеча. — Папина гордость, мамина радость, — ухмыляется Данила и нежно чмокает в висок, пока Руслан сам заливается тихим смехом. $ Русоволосая женщина, ни о чем не подозревающая, прибиралась на кухне до момента громкого звонка в дверь. Кладет мокрую тряпку куда-то рядом с раковиной, поправляет совсем взлохмаченную прическу и направляется в сторону звука. По ту сторону раздается короткое «это я, Руслан» и она, закатывая глаза, все же возится с замками и открывает дверцу, тут же поражаясь представленному виду. — Здрасьте, — рыжеволосый стоит с улыбкой яркой и искрой хитрой, в руках букет розово-белых пион держа. Тушенцов младший рядом плечами пожимает, будто бы всем видом давая понять, что он к таким выходкам вовсе не причастен — что, на самом деле, правда, — Данила Владимирович, мне тоже очень приятно познакомиться.