Начало Конца (Beginning of an End)

— Так жаль, что самолеты не изобрели пораньше, не находишь? Векапипо крякнул. Знакомый гнусаво-сворливый голосок вывел его из задумчивости. — К чему ты это? — Он не удостоил мужчину и взглядом — тот этого явно не заслуживал. Сопля косматая. Сопливый, как бы то ни было, только усмехнулся. Едким тоном: — Знаешь, вот придумали б самолеты пораньше, мне сейчас было б не так хреново из-за отмороженного зада. Векапипо закатил было глаза, но осознание грянуло, возвратив его к собственным ранам. Векапипо нашел Мадженту только что, совсем недавно. И в душе он понимал, что не может больше метаться взад-вперед. Он решился вызволить Мадженту из лап смерти, хотя мотив собственных действий не был ему до конца понятен. Теперь они оба застряли здесь. Близ реки Делавэр, обмозговывая, что же теперь ожидало их двоих. — Последний раз говорю: я не знал, что ты выжил, Джента. Я и не сомневался, что ты погиб. Джайро тебя отделал… прилично так. — То есть, меня, хочешь сказать, ты бросил на дубаке только оттого, что я якобы помер? — Я что, по-твоему, должен был сделать? — Векапипо вспылил в ответ. — По-моему, ты и пальцем не пошевелил, Века, — огрызнулся Маджента. — Ты мог бы… не знаю… последовать моральным устоям и здравому смыслу? — Ты меня знаешь, эти понятия мне чужды. Моральные устои я давно оставил позади. — Знаю ли? — Вопросил Маджента, глазами впериваясь в собеседника. Он фыркнул и сплюнул. — Гордишься собою небось, а? — Ха, — Векапипо помотал головой. — Нет, не горжусь. — Так значит, признаешь, что ты тот еще говнюк? — Если уж ты так считаешь, Маджента, может и да. — Мужчина кашлянул, двигаясь дальше по берегу. — Я знаю, что да. Маджента сел позади Векапипо, скрещивая руки на груди и устремляя взор куда-то далеко. — Почему же тогда ты все здесь, со мной? — Поинтересовался Векапипо. Мужчина, тем не менее, не ответил; позволил тишине заполнить пространство между ними, а сам буравил взглядом реку. Векапипо был и не против помолчать. Он засомневался, что вообще хочет знать причину. Последние пару недель выдались особо бурными, и ему вовсе не хотелось сближаться ни с кем, из одного только страха потерять кого-то еще. Он должен был его оттолкнуть. Маджента взглянул на своего компаньона. — Знаешь, для того, кто меня без задней мысли на холодине бросил, ты какой-то очень сердобольный бываешь иногда. — Как-то расходится с тем, что ты мне наговорил. — Ай, забудь. — Маджента закатил глаза. Это была его попытка стать лучше, ну, по крайней мере, он ее таковой считал. — Ну, что теперь, ха? Мы тут, типа, вместе помрем? — Может. — Векапипо вздохнул, — Зато не в одиночестве. — Ну да, для человека столь жалкого, какой есть ты, это вообще большая удача, — бросил мужчина. Ай. — Могу сказать то же о тебе, Маджента. Только и делаешь, что лясы точишь. Тебя это утомляет хоть когда-нибудь? У тебя друзья-то есть? Маджента выдохнул, — Честно? От помешательства меня спасает одна лишь нескончаемая болтовня. Таких открытий Векапипо не ждал. Он не был уверен, какую часть Мадженты переносит лучше — колкую или откровенную. Он, все же, кивнул. — Могу понять. Но, с возрастом, сам начнешь ценить тишину. Он осознавал, что, наверное, для Мадженты звучал как старик какой. Не то чтобы они не были почти ровесниками, но Векапипо все еще был старше. Маджента поежился. — Ну не знаю, мужик. С моими-то мозгами, тишина — враг. Ему было кое-что известно о проблемах Мадженты — вернее, ему доводилось лицезреть их воочию. Не то чтобы ему хотелось показаться грубым. Векапипо все же задумывался о его прошлом; В первую их встречу знаться с ним Векапипо было малозанятно. Но сейчас, коченея вдвоем в этом чертовом снегу, хоть он никогда ранее не произнес бы этого вслух, но мужчина в его глазах действительно вырос. — Эй… — Он повернулся к Мадженте, задерживая взгляд. — Ты ни разу не говорил мне о своем прошлом. Не пойми неправильно, я никогда и не спрашивал, но думаю, что особо-то ничего о тебе не знаю, Мэгги. В реальность Мадженту вернуло, в первую очередь, прозвище. Никому и никогда он не позволял звать себя Мэгги. Он всегда настаивал, чтобы люди обращались к нему исключительно как «Маджента». Или, разумеется, «Магнус». Векапипо тонко намекнул, что так он его называть точно НЕ будет. — Мэгги.? — Его настоящее имя гулом стояло в ушах. Векапипо прыснул. В мыслях он всегда называл его «Мэгги», но он и не думал, что когда-нибудь ему доведется сказать это вслух. — Не о том речь. Курчавый вдруг усмехнулся, но пререкаться не стал. Вместо этого, он уставился на свои ноги, ковырнув носком землю, словно капризливый ребенок. По-правде сказать, Векапипо чувствовал себя малость паршиво. — Хорошо. Не нужно о прошлом. Уж если тебе не хочется. Ему просто нужно было отвлечение. Им обоим. Что-то, что огородило бы их от суровой во всех смыслах действительности зимы. Маджента ворчал чуть громче, чем того хотелось бы. — Какая уж разница. Все равно не хотел напрягать тебя своей слезливой историей, М-р Пипо. — Ничего. Прости за такие вопросы. — Теперь Векапипо повернулся полностью. — Понятия не имею, почему ты извиняешься; будто бы сделал чего плохого. Просто… — Он замолчал на секунду. Он весьма тяжело вздохнул, качая головой. — Просто я чувствую себя таким убогим, когда кому-то говорю о себе; просто не люблю, когда меня жалеют. — Тогда я не стану тебя жалеть. — Не станешь жалеть? Забавно. — Маджента фыркнул, — В конце концов, по сравнению с тобой я лишь жалкая издевка над родом человеческим, а? Векапипо снова повернулся к мужчине лицом. — С чего ты взял, что я лучше? Там, в воде, где ты меня почти подстрелил, я сдался сразу же, как смог. Довольно-таки ничтожно, думаю. Я просто отщепенец — никто и звать меня никак. Вот и весь я. Векапипо все больше раздражал не Маджента, но скорее он сам. Собеседник его секунду помолчал, позволяя тишине расползтись вокруг. — Знаешь, никогда не понимал, почему ты о себе такого низкого мнения. Ты не так уж и жалок; ты силен волей, и ты… Он поразмыслил над словом немного, прежде чем, наконец, произнести. — У тебя… есть честь. Маджента опустил глаза на свои ноги вновь, не зная, откуда вообще такие слова взялись. — Я, может, и служил в королевской гвардии, Мэг, но на ум мне никогда не приходило слово «Честь»… — Может, ты слишком скромен, чтобы признать… — Мокроносый одарил Векапипо улыбкой; впервые за все время он звучал искренне. Векапипо задумался немного, его взор чуть смягчился. — Спасибо. — Он отвел глаза вдаль. Маджента, заметив его взгляд, решил спросить о том, что давно уже камнем сдавливало его грудь. — Можно один вопрос? — Спрашивай. — Откуда в тебе столько спокойствия? Типа, вообще, и… — Маджента запнулся. — Как тебе удается закрывать глаза на то, какой я… убогий и мерзкий; почему ты терпишь мой скверный характер и привычки? Векапипо секунду подумал. — Наверное, ты преобразился в моих глазах. — Просто ты… так… легко принял меня такого, какой я есть. — Маджента вновь стал елозить ногами по земле. — Каждый твой шаг охаивать — только время терять, Мэгги. Он хохотнул, пряча рукой улыбку. — Ага, очень может быть. Он затем поднял на Векапипо глаза без намека на ложь. — Я никогда и не осознавал, как мы с тобой похожи. Векапипо кивнул. — Полагаю, гм? Признаюсь, я подумал об этом сразу, как потерял тебя тогда. — Он сдавленно что-то буркнул, — Ну, когда думал, что потерял… я всегда сквозь пальцы смотрел на то, сколько у нас с тобой общего. Маджента хихикнул, мотнув головой. — Вот была б умора, если бы мы узнали про нашу похожесть лишь за секунды до нашей холодной смерти… — Это было бы жестоко, Мэг, — выдал Векапипо, — хочешь верь, хочешь нет, но у меня за всю жизнь не было никого и близко похожего на друга. Они на какое-то время погрузились в тишину, но вскоре Маджента потихоньку подвинулся к другому мужчине. Он не особо понимал, откуда у него возникло такое желание, но странные чувства покоя и родственности окутали его душу. —… Ты боишься смерти? — Его голос был ровен и тих. Он попробовал облачиться в ту маску вежливости, которую обычно так неумело удерживал. — Иногда. Кудрявый вздохнул. Он ощутил странное спокойствие от осознания того, что напуганы они оба. Векапипо вскоре, по наитию, придвинулся ближе к нему, вторгаясь в их теперь общее пространство. Тепло возымело на него успокаивающее действие, а уж в таком снегу — и подавно. — Президент пообещал, что я смогу вернуться домой. И вот мы здесь. — У Векапипо вырвался смешок, — Лживый ублюдок. Маджента медленно кивнул, — Время еще есть. — Он наклонился так, что теперь их головы едва ли не соприкасались. Он в утешительном жесте обвил обеими руками плечи товарища. От окоченения их отделяла какая-то пара градусов, но это касание казалось приятным и теплым. Объятия представлялись ему именно так. Векапипо чуть напрягся — он чужд был такого внимания. Никто никогда не любил его достаточно для этого. Но он успокоился — пришлось учиться. — Если не замерзнем насмерть, конечно. — Даже если и замерзнем, — добавил он с нотками лукавства в голосе, — то станем кучкой трупов вместе. Это типа… похоже на дружбу, вот правда. — Весьма трагичное начало. Маджента хотел было посмеяться вместе с ним, но вместо этого лишь зевнул. Он прильнул ближе к его плечу, позволяя усталости взять верх. Векапипо поглаживал спину мужчины с вихрастой шевелюрой. Он знал, что Маджента вскоре заснет; он даже не представлял, как тот мог спать в подобной ситуации. Он знал, что скоро должен будет позвать на помощь; но сейчас ему хотелось просто остаться здесь. Это было их начало конца.