Сборник VORE работ: «Если нравлюсь - съешь и перевари♡♡♡»

      Стоял ясный погожий денёк. Солнышко находилось в зените и очень сильно пекло землю. И лишь свежий ветерок хоть как-то спасал от этой жары. Вокруг располагался большой луг с зелёной травкой, огороженный по кроям лесополосой. И где-то в начале лужка, на тупике просёлочной дороги, одиноко стоял паренёк.       - И… Где я? – сказал он, посматривая в свой почти севший телефон, который к тому же ещё и не ловил связь в этом месте.       Парень выглядел молодо. Был одет в белую панамку, которая защищала его от солнца, футболку и шорты таких же светлых оттенков, и шлёпанцы. На спине висел небольшой рюкзак, в котором находилось немного припасов. Парень был не высокого роста, полторашка, и имел худощавое телосложение.       Стоя с телефоном в руках посреди лужка, он пытался поймать хоть какую-то связь, чтобы воспользоваться интернетной картой. Но заряд телефона был уже на семи процентах и продолжал стремиться к нулю.       - А-а-а! Мама! Вот сдалось тебе это фермерское молоко. Можно было в городском магазине обычное купить. Но из-за твоей наващивай настойчивости теперь я потерялся. Без понятия где эта ферма находится! И телефон скоро сдохнет. Тогда я и дорогу домой-то возможно долго не смогу найти. Бли-ин!       Чтобы немного успокоиться паренёк отвлёкся от телефона и осмотрелся по сторонам. Вокруг был лишь зелёный луг, окружённый лесополосой по всем четырём сторонам, и ни одного намёка на ферму или людей.       - Ещё и пекло такое стоит. А бутылка с водой уже почти пустая.       Парень потянулся к краю рюкзака и вытащил из приоткрытого кармана почти пустую бутылку, чтобы убедиться в своей правоте. Допив остатки, он закинул её обратно.       - Нет. Мне надоело искать эту «призрачную» ферму. Так и скажу ей, что не смог найти. И в следующий раз пусть объяснит мне получше, где она находится. Или карту нарисует. А на сегодня с меня хватит этой прогулки.       Паренёк резко обернулся назад чтобы попытаться выйти по еле видимой просёлочной дороге обратно к трассе, но сразу же врезался во что-то и, оступившись от внезапности, грохнулся на землю.       - Ай-ай-ай… Что такое? Во что это я вре…       Открыв глаза, он увидел ту, кто изменит всю его жизнь.       Перед ним стояла абсолютно голая девушка-коровка. Она была в два раза выше паренька и имела крупное и немного пухленькое тело. Чёрные рожки и висячие коровьи ушки на голове гармонировали с её молочного цвета причёской, опускавшейся почти до её плеч. Тело имело телесный цвет кожи, а вот ручки и ножки были покрыты короткой шёрсткой белого окраса с чёрными пятнышками. Грудь была огромных размеров, с большими розовыми выпирающими сосками. На животике и бочках был заметен небольшой жирок, который при желании можно было бы ущипнуть и немного оттянуть. За её не менее крупной попкой паренёк видел, как она машет своим коровьим хвостиком, с чёрной пушистой кисточкой на кончике. Ну а больше всего смутила парня абсолютно открытая пухлая киска девушки-коровки, из которой вытекала густоватая смазка и капала на землю, или стекала по её массивным ножкам. Приложив руки по краям груди, она пристально смотрела на паренька своим спокойным прищуренным взглядом с карими зрачками и двигала лишь хвостиком, который вилял по сторонам, периодически ударяясь о её пухлые бока.       Паренёк заметно покраснел от смущения. Сидя на земле и боясь делать резкие движения, он задумался:       «Чего? Что от меня понадобилось этой корове? И почему она разгуливает здесь в таком виде? Я понимаю, она скорее всего больше животное, чем человек, но тело то у неё всё же как у женщины. Она такая здоровая и сексуальная. Я вижу, как от этой жары по её гладкому пухлому телу стекает пот. А ещё кое-что стекает там…»       Парень ещё раз бросил взгляд на пухлую киску, отчего у него начал подниматься член. Но через секунду он всё же пришёл в себя. Повертев головой по сторонам, чтобы пошлые мысли ушли прочь, он встал с земли, оттряхнул свои шорты и, поправив рюкзак, неловко пошагал в сторону коровки, пытаясь обойти её стороной, чтобы продолжить свой путь домой. Но у той были свои планы на счёт этого паренька. Когда тот по неосторожности прошёл довольно близко, она ловким быстрым движением нагнулась к нему и сжала его руки по швам.       «А? Что?» Успел лишь подумать парень перед тем как коровка подняла его на полутораметровую высоту. И теперь их лица оказались почти рядом, друг напротив друга, а его стояк начал упираться в её грудь. Коровка так и продолжала смотреть спокойным взглядом на паренька, будто ничего особенного и не происходило. А в голове насильно схваченного начали зарождаться непристойные мысли.       «Чего?! Зачем она меня схватила? Что у этой коровы на уме… Неужели… У неё течка?! Я предположил это по виду её киски и всем этим жидкостям. То есть меня сейчас начнёт насиловать эта огромина?! Не буду скрывать, этот поворот мне очень даже по нраву. Хоть это и мой первый раз, но я всегда мечтал, чтобы у меня он был с именно такой девушкой. Ну ладно, не совсем такой. Она всё же великовата для меня… Надеюсь не раздавит. А её сиськи… Они такие большие и мягкие! Может научить её ими делать пайзури? Я могу сделать этой коровкой сейчас так много…»       Ушедший в свои фантазии паренёк не сразу заметил, как коровка с абсолютно безразличным выражением лица широко открыла свой рот. При виде на такую огромную пасть паренёк обомлел. Тёмная бездонная глотка пускала на его лицо жаркое дыхание, отчего на лице парня даже проступили капельки жидкости. Полость рта розоватого цвета, с нёба которой обильно капали слюни, ложась на довольно длинный и мускульный коровий язык. Он же высунулся наружу, чуть ли не достигая лица паренька. А также ряд жевательных зубов, между которыми можно было разглядеть свежие и залежавшиеся кусочки травы, а ещё… Застрявшую между зубками и щекой и пропитанную слюной и скомканную кепку?!!       После того, как парень увидел её и обдумал невероятную для него мысль, его резко объял ужас, а по спине пробежал холодный пот.       «Что за?! Это же не то, что я поду…»       Паренёк не успел закончить свою догадку, как Коровка стала заводить голову паренька в свою пасть. Положив её на склизкий язык, она протолкнула его в рот по самые плечи и, сомкнув губы, начала мусолить голову внутри, обмазывая своей слюной. Теперь брыкающееся от страха тело парня лежало на её огромной груди, член от волочения вывалился из шорт и трусов и застрял между сисек, а ноги всё еще висели на воздухе, склоняясь в земле.       Коровка не спешила с поеданием паренька. Она спокойно стояла и смотрела вдаль луга, смакуя его вкус, подобно тому, как она обычно поступает со свежей зелёной травкой. А парень продолжал в это время безрезультатно биться в панике, пытаясь вырваться из её хватки.       «О нет! Она очень сильная! Не могу даже попытаться ударить её! Пожалуйста, нет! Я не хочу становиться едой для этой тупой коровы!»       - СПАСИТЕ!!! – издал паренёк душераздирающий крик.       Однако даже если бы по счастливой случайности на этом лугу и проходил какой-нибудь путник, он бы всё равно не услышал его за слоем мясных щёчек коровки, поглотивших почти весь крик и превратив его в негромкий неразбериху.       Насытившись вкусом головы паренька, и достаточно смочив его слюной, коровка начала помогать себе руками, уцепившись за его голый зад и начав проталкивать его дальше вглубь к зеву. Когда она приоткрывала свой рот, лучи света мельком проникали в него, освещая парню вид на широкий зев, который с каждым падающим лучиком становился всё ближе. И вот наконец голова парня полностью зашла в него, оказавшись в просторной мясной глотке.       Паренёк был проглочен уже на половину, и даже рюкзак с припасами не остановил девушку-коровку и тоже полностью оказался в пасти. Его член всё это время тёрся об мягкую грудь, и в связи опасной для жизни и стрессовой ситуации, он неосознанно спустил сперму на её потные сиськи. Весь вес нижней части тела парня вдруг начал давить на грудь коровки, отчего из сосков немного потекло молоко, струйкой падая на землю.       Довольно быстро она уже дошла до его паха и, схватив своим длинным языком его обессиленный и обвисший член, успешно затянула его вместе с голой задницей себе в рот. От стараний сопротивляться ногами, одной слетел шлёпанец, и отскочив от груди, упал на землю. Для коровки паренёк был не такое уж и крупный, поэтому по горлу её можно было наблюдать лишь небольшое выпирание силуэта тела.       Тем временем внутри голова парня уже долгое время спускалась по довольно просторному мясному пищеводу. Но вскоре он стал сужаться, неприятно сдавливая его голову. Сфинктер не сразу принял еду, но вскоре, открывшись, стал сильно всасывать голову паренька в первый и самый просторный отдел желудка. Рубец.       Снаружи коровка с всё еще спокойным взглядом заканчивала со своей добычей. Из её приоткрытой пасти остались торчать лишь стопы парня с одним шлёпанцем. Не собираясь избавляться от него, она высунула свой длинный язык, обволокла им его стопы, и протолкнула их полностью в свой рот, сомкнув губы. С раздутыми щеками от вкуснятины, и с обильно капающей слюной с губ, она стала мусолить его стопы во рту, смакуя их вкус напоследок. А затем сделала последний глоток, отправив его ноги в последнее путешествие, по своему пищеводу.       «фу-ух… Бурп…»       Не сказав ни слова и лишь издав отрыжку, коровка, с немого бултыхающимся животиком и спермой на сиськах, прошла чуть дальше в центр луга. Там она встала на четвереньки и начала есть траву. Малая по сравнению с её телом масса паренька лишь немного раздула животик коровки. Так, что можно было подумать, что она просто немного располнела.       Рубец оказался довольно просторным для парня, а также был заполнен приличным количеством проглоченного воздуха. Дно рубца было разделено желобом на две части, где сейчас сосредоточилась трава, проглоченная коровкой ранее и уже подверженная ферментации, постепенно превращающаяся в однородную питательную кашу. Запах свежей травы по началу показался парню вполне приятным, но из-за большой её концентрации, а также быстрому выделению летучих веществ, вскоре всё это начало постепенно мутить его рассудок. Парень не знал, что ему придётся провести немало часов в рубце, и глупо стал тратить свои силы на яростные и бесполезные крики в адрес обидчицы.       - Дурацкая корова! Слышишь меня?! Зачем ты это сделала?! Ты же даже не сможешь меня переварить! Мы проходили пищеварительную систему коров на дополнительных занятиях. Думаю, что и у монстр-дев коров она в точности такая же… Надеюсь…       Парня хоть и одолевал ужас от ситуации происходящего, но по жизни он был больше оптимистом, и поэтому, откинув все мысли о переваривании прочь, стал скорее думать о проблеме нехватки кислорода, и поэтому быстро замолчал.       Девушка-коровка тем временем паслась на лугу, уплетая самую разнообразную траву на своём пути, лишь изредка обращая внимание на приглушённые бормотания парня, исходящие из клонящемуся к земле животика.       Внутри стояла кромешная тьма, и паренёк мог изучать ситуацию лишь на ощупь и звук. Он довольно свободно сидел в этом объёмном рубце, сев задом в одну долю, и положив ноги во вторую. На дне, скрывая его зад и стопы, булькала слабо переваренная травяная масса. А из верхнего сфинктера постоянно падала целиковая трава, постепенно всё больше наполняя первую часть желудка. Парень, нащупав это место хотел было протиснуться в него, пока выходит трава, но сфинктер сразу сильно сжимал его пальцы и не оставлял и шанса на выход.       «Дело плохо… Её желудок слишком мускульный. Мне он явно не по силам. И, думаю, что бить его, чтобы спровоцировать рвоту, тоже будет бесполезной тратой сил. Похоже остаётся только ждать той самой особенности коровьего желудка… Если конечно я быстрее не потеряю сознание от этого приторного и стойкого запаха травы, и нехватки кислорода».       Прошло около двух часов. Солнышко уже давно вышло из зенита и постепенно стало клониться к закату. Коровка всё это время уплетала луговую траву, изредка обращая внимание на активное шевеление живота, когда «гостю» требовалось немного размяться и поменять положение.       В рубце ситуация играла не в сторону парня. Уже по живот он сидел в травяной массе, отчего его движение теперь было крайне стеснено, а когда коровка вставала в полный рост чтобы размяться, то вообще возникал риск быть погребённым в этой массе. От его одежды осталось лишь одно название. Панамка, футболка, шорты и рюкзак давно превратились в небольшие обрывки ткани, и теперь парень сидел абсолютно голый и весь перемазанный травяной массой. Где-то там в этой каше плавали его остальные вещи, которые были не по силам для желудка коровки.       «Вот блин. Сколько времени уже прошло? С каждой минутой здесь становится находится всё сложнее и опаснее. Когда же она наконец наестся-то?! Хоть я и немного привык к этому стойкому запаху расщепляемой травы, но ещё пару часов и я точно не продержусь. Силы уже на исходе. К тому же… Вся моя одежда превратилась лишь в пару клочков ткани. А телефон уже давно утонул в этой пахучей массе. Да и, скорее всего, он уже давно сел, так что спасения от него ждать было бессмысленно с самого начала. Но самое главное, от чего мне становится не по себе, так это то, что моё тело будто начало размягчаться вместе с травой! Неужели оно тоже постепенно подвергается воздействию её…»       Очередной переворот в желудке прервал мысли парня, и тот перемешался с тягучей массой. Девушка-коровка встала в полный рост и потянулась, а затем направилась в сторону лесополосы. От такого количества заготовленной на вечер еды её животик стал ещё больше. Теперь можно было даже разглядеть явные движения на нём, когда парень старался не утонуть внутри и вернуться в более удобную позу в рубце.       Пройдя через лесополосу, коровка вышла на соседний луг. На нём то и открылась взору ферма, которую искал паренёк. Она стояла на окраине. Небольшая просёлочная дорога вела прямо к деревянным вратам. С одной стороны фермы стояло несколько стаек для животных, таких как: куры, коровы и козы. А напротив них стоял амбар и склад оборудования для хозяйства. В первый складировали заготовки сена и сухих кормов, предназначенных на зиму. А в конце дороги, по центру, располагалось небольшое здание, где жили сами хозяева. Большая площадь этой фермы была огорожена хлипким деревянным заборчиком, видавшим лучшие дни. Он скорее не задерживал собой скот, а просто служил им напоминанием границ их пастбища.       Неторопливой походкой девушка-коровка прошла через главные ворота и направилась к амбару. Тут её заметила ещё маленькая дочка фермера. Она радостно помахала ей рукой. Коровка ответила тем же, и на её лице появилась доброжелательная улыбка, которая тут же исчезла, как только она отвернула голову от девочки в сторону.       – Папа! Мама! Муря снова пришла домой с полным животиком травки, – раздался крик девочки. Она подбежала к отцу, который был занят чем-то у склада, – сегодня будет много молока!       «Муря» прошла в амбар и тут же улеглась на ближайший стог сена. Теперь она с комфортом и интересом могла наслаждаться действиями паренька в желудке, и иногда поглаживала животик, издавая сильную отрыжку, от накопившихся газов ферментации травы. Коровка не хотела, чтобы всё закончилось очень быстро и поэтому периодически глотала свежий воздух, отправляя его по пищеводу в желудок к парню, чтобы тот как можно дольше оставался в сознании.       Сейчас в рубце пареньку не то чтобы приходилось бороться за жизнь, но находиться здесь ему было явно некомфортно. В кромешной тьме приходилось подбирать устойчивое положение, чтобы ненароком не поскользнуться и не захлебнуться во всей этой густоватой массе из перемолотой травы, которая наполнила рубец, уже по грудь скрывая тело парня. В этом мешке из плоти он старался сидеть спокойно и тихо, ожидая, когда наконец произойдёт то самое, как он помнит из программы на дополнительных уроках, что выпустит его на свободу.       Вся его одежда уже давно растворилась, а от рюкзака остались лишь металлические бляхи, которые вместе со шлёпанцем, бутылкой из-под воды и целлофановой пачкой от снеков болтались в этой жиже, неспособные перевариться. Парень также не раз нащупывал свой телефон, но как это было понятно и ранее, толку от него было никакого, и он отпускал его снова и снова плавать в этой густой жиже. Но внезапно зад парня стало резко засасывать во второй отдел желудка – сетку, так как он сидел прямо на связующем их пищеводном желобе.       «Вот блин! Это не хорошо! Если меня засосёт туда сейчас, я же попросту утону в этой травяной массе!»       Собрав силы и оперевшись руками о стенки рубца, он резко отскочил в сторону, вызвав движение живота снаружи, отчего коровка издала стон. Подверженная первоначальной обработке жижа стала уходить с интенсивным звуком хлюпанья в сетку. Остановилось всасывание лишь когда она полностью стала наполнена.       Всё утихло. Паренёк спокойно пересел на другую половину рубца, чтобы его стопы находились прямо у пищеводного желоба. Травяной массы в рубце осталось совсем мало, и он смог на какое-то время лечь, оперевшись на стенки рубца, и расслабиться, не беспокоясь о том, что может утонуть.       Большая часть жижи с инородным мусором находилась в сетке. Отдыхая на сене, коровка периодически стала отрыгивать её частями себе в рот и жевать. Во время этого процесса она выискивала не переварившиеся вещи паренька и, отделяя от массы, выплёвывала их на землю. В конце прямо ко входу в амбар полетел треснувший, пропитавшийся травяной жижей, телефон. Всё это продолжалось в течении часа, пока её жевания не прервал внезапный силуэт у входа.       – Снова лежишь и бездельничаешь?       – Сестра... – с явным недовольным тоном протянула коровка, так как была не особа рада её видеть.       Перед входом стояла другая девушка-коровка, но она была поменьше и худее сестры. Она уже была одета в просторный тёмный жакет и длинную юбку, в отличии от своей нудистки сестры.       – Только не говори, - так же недовольно тянула коровка на сене, - что ты снова приехала уговаривать меня отправиться с тобой в город~       – Естественно я здесь не только ради этого. Также хотела проведать тебя и узнать, как дела, Муря.       – Необязательно звать меня прозвищем, которое мне дали люди на этой ферме…       Сестра подошла к «Муре» и встала напротив неё. Наклонившись поближе, она начала говорить:       – Почему же? Оно ведь такое милое! И как нельзя кстати подходит твоему животному статусу~       В словах сестры явно звучала ехидная нотка высмеивания её клички. Ведь она всеми силами хотела показать сестре, что в городе её жилось бы лучше. Однако после смешливый тон сменился на серьёзный:       – Неужели тебе всё ещё не надоело валять дурака на этой ферме целыми днями? Мы ведь уже давно переросли этот период. Ты же теперь не обычное животное. Почему же продолжаешь притворяться тупой скотиной и расхаживать по ферме в чём мать родила? Сегодня же я забираю тебя в…       – А-а-ам… – раздражённо хрипела «Муря», – каждый раз одно и тоже. Говорю же, вся эта городская жизнь «разумного существа» не для меня. Мне больше нравится жить тут, на природе. И делать то, что захочу, не ввязываясь в вашу человеческую лабуду.       – Но ты ведь сейчас принадлежишь этой ферме как животное и не можешь никуда уйти с неё. ЭТО твоя свобода?       – «Семья» уже давно разрешает мне выходить далеко за ограждения. Я же не полностью представляюсь для них каким-то совсем уж тупым животным. Иногда, когда захочу, могу даже поддержать простой диалог с ними. Ты бы видела, как они удивляются каждый раз тому, когда я хотя бы немного поддерживаю с ними осмысленную беседу. Глупые людишки~       Муря, немного покопошившись в сене, присела на попку, выпучив на обозрение свой округлый живот.       – К тому же, - продолжала она, - я не желаю входить в общество людей со всеми их законами и правилами. Предпочитаю целыми днями нежиться на травке, давать молоко и иметь постоянное вкусное сено, овощи и фрукты под боком в голодные времена.       Пока коровка говорила свою речь, сестра ненароком заметила, что живот «Мури» иногда неестественно шевелился. ------------------------------------------------------------------------------------------------------       Пережёванная еда уже прошла обработку в книжке – третьем отделе желудка, и протолкнулась в последний отдел – сычуг. Здесь уже происходила последняя стадия переваривания с выделением желудочного сока. От этого в сычуге поднялось громкое урчание, оглашающее завершение столь долгого путешествия еды. Паренёк же находился в рубце и через плоть, отделяющую отделы желудка, хорошо мог слышать это урчание. Но на самом деле последние часы пребывания в желудке сильно сказались как на его теле, так и на сознании. Он был уже полностью обессилен. Хоть парень и привык к запаху в её желудке, но всё-таки долгое нахождение в конце концов сильно сказалось на его рассудке и восприятии. Он теперь ни о чём особо не мог думать, и лишь ждал, что же произойдёт дальше. Паренёк был полностью пропитан оставшейся жижей и парами, отчего плоть его тела стала мягкой и немного набухшей. Волосы на голове начали выпадать клоками, так как луковицы отказывались их держать. Мышцы одрябли и будто растаяли. И даже кости стали более эластичными, на поверхности больше теперь напоминая хрящи. Паренёк был скорее похож на безжизненное и размягчённое, подготовленное к перевариванию мясо. Он уже не мог толком пошевелиться и был полностью во власти коровкиного рубца. И вот время пришло.       Его стопы постепенно стало засасывать в сетку. Не в силах сопротивляться, паренёк лишь послушно лежал и тяжело дышал, пока желоб жадно засасывал его во второй отдел желудка. А там было уже не так просторно.       Когда тело парня скрылось в мясном желобе по грудь, казалось, что сетка уже не сможет принять больше подготовленной пищи. Но желоб всё равно продолжал проталкивать парня внутрь, утрамбовывая его размягчённое тело, отчего оно стало немного неестественно скручиваться, но боли паренёк уже не чувствовал.       Руки парня полностью скрылись в мясном канале, оставив в рубце лишь немного массы из травы, в которой плавали его выпавшие волосы и бляха от рюкзака, пережившая оба всасывания.       Теперь парень полностью находился в сетке и принимал скрюченную позу. Его зад был поднят кверху. Ноги немного загнулись дугой во внутрь, огибая плоть желудка и игнорируя размягчённые коленные чашечки. Его торс огибал вторую дугу по другую сторону от ног, а голова впритык прислонилась к паху, отчего член лёг ему прямо на лицо. Ещё пару минут ему предстояло потомиться во втором желудке в этой позе, прежде чем организм коровки позволит ему перейти в третий отдел – книжку. -------------------------------------------------------------------------------------------------------       – Что ты так смотришь на мой живот? – возмущалась «Муря».       – Ты снова кого-то съела? ‐ с ехидной улыбкой подметила сестра и наклонилась, чтобы тыкнуть пальцем в её пухлый животик, проминая при этом жирок. – Опять какое-то лесное животное или мелкий скот с соседней фермы, которые неудачно близко подошли к хлипкому забору? Помню, ты постоянно любила поедать что-то живое, потакая особенностям нашего четырёхкамерного желудка.       – Ну уж нет! – сразу взбодрилась коровка, выдав, что её интересует обсуждение этой темы. - Животных я уже давно не ем из-за их шерсти. От неё у меня стал болеть живот, а также отрыгиваемую жвачку невозможно и противно было жевать из-за её наличия.       – Ха-ха, раньше тебя это не останавливало! Ты и меня в своё время подсадила на это, хоть мне в начале и не понравилось. Что ж, неужели, это снова человек? И где ты только их находишь в этой глуши…       В этот момент у сестры возник идея по переманиванию. С горящими глазами, она приблизилась к «Муре», облокотилась на её живот и нежно стала мять его, во время того, как говорила:       – Слушай, раз ты так любишь поедать людей… Поехали со мной в город. Сама подумай, их там очень-очень много. Выбирай на любой вкус. Если честно я и сама порой балуюсь этим. Тамошние люди очень часто спаивают себя алкоголем, отчего их становится очень легко поймать. А от бухла, вместе с нашей ферментацией в желудке, они приобретают необычный вкус при срыгивании. К тому же, некоторые так реагируют на наши вид и тела, что готовы сами лезть в рот.       Сестра продолжала рассказывать байки «Муре», пока та наслаждалась массажем животика. Она, будучи вполне «правильной» по отношению к людям коровкой, стала немного выдумывать и приукрашивать реальность, чтобы убедить сестру.       - Помню однажды в офисе я столкнулась с одним новичком в комнате отдыха. Слово за слово, и он пригласил меня в женский туалет, где не было камер. А затем сам начал залазить ко мне в рот. Тогда я неплохо подкрепилась посреди рабочего дня. Его мне хватило до вечера. Но мне было не ловко ходить с таким округлым животом по офису. Хотя казалось, что его совсем никто не замечал. Или коллеги лишь делали вид, что не замечали. Раз уж наши желудки умеют переваривать мясо, то почему бы и не побаловать себя иногда.       После этой истории сестра закончила массаж живота и отстранилась в сторону, повернувшись к «Муре» спиной. Она заговорила более серьёзным тоном:       - К тому же ты сама думаю понимаешь. Если часто будешь есть людей вокруг фермы, об этом быстро узнают. И тогда тебе будет плохо. Я боюсь за тебя сестра… Поехали вместе в город.       Активные ласки и массаж животика спровоцировали сетку быстрее освободиться от наполняемой её еды. Голову парня стало засасывать в канал, который вёл к пищеводу. Размягчённое тело перистальтикой продвигалось всё ближе к выходу и наконец его голова вошла в полость рта, надув щёчки коровки.       – Я знаю, что это значит, - услышав звуки отрыжки и повернувшись лицом, интересующимся голосом говорила сестра. - Не глотай сразу, покажи мне того счастливчика, который по глупости или неосторожности угодил в твой желудок.       «Муря» широко открыла рот. Половина её полости заполняла лысая голова паренька. Он сразу стал жмуриться от яркого света, а задышал более глубоко и активно. Отрыгивающими движениями коровка вытолкнула обессиленное тело парня по пояс. Его торс лежал на её груди, испачкав сиськи обильными жидкостями, которыми он пропитался в желудке. А размягчённые руки неестественно огибали грудь и свисали вниз.       Сестра начала тыкать в паренька пальцами. Но от сильной проминаемости тела даже от небольшого усилия, убрала руку, боясь повредить чересчур размягчённое мясо.       – Долго же ты его держала в желудке, сестра. Такое ощущение, что он вот-вот развалится прямо у тебя во рту. Видимо теперь его ждёт третий, а затем и четвёртый отдел, где думаю, он уже очень быстро переварится~       Немного отдышавшись паренёк пришёл в себя. Кое-как он смог приподнять голову, чтобы попытаться рассмотреть лицо говорящей. Но мог увидеть лишь как коровка с улыбкой на лице помахала ему. Тот был уже не в силах что-либо и сказать. Будто сам язык его был уже слишком размягчён, и не способен был помогать произносить не то что слова, но даже букву.       Однако свобода длилась недолго. Тут же его тело снова стало заволакивать в пасть. Теперь уже без сопротивления самого парня, и явного отсутствия интереса коровки, всё это произошло за секунды. Она быстро заглотила его тело, которое оставляло за собой след жидкости на груди коровки, а затем втянула его голову вновь в рот и закрыла пасть. Из-под губок остались торчать руки, которые делать неловкие движения, пытаясь за что-то зацепиться. Но коровка, с хлюпающим звуком в конце, так же быстро засосала их в свою пасть. Отправив тело парня снова путешествовать по пищеводу, после небольшой отрыжки, «Муря» стала отвечать сестре:       – «Буурп». Даже после твоих историй, не хочу я жить в этом затхлом городе, пропитанным газами от заводов. Мне на природе больше нравиться. Да и в городе люди сейчас в основном состоят из химии, потому что едят всякую дрянь, убивающую их тело и вкус. А тут в деревнях они все натуральные. Мне больше нравится гулять по лугам в поисках вкусной травки и выискивании очередной мясной вкуснятины, чем сидеть днями в квартире или офисе, обжираясь большим количеством вредных людей. Мой ответ – нет…       Сестра с явной грустью на лице всё же сдалась и приняла позицию «Мури», прекратив её уговаривать.       – Ладно, так и быть. Раз тебе нравиться жить в шкуре глупого животного, то что я могу поделать. Но в гости я всё равно ещё приеду! Так и запомни. И в следующий раз мои доводы будут более убедительны, и ты точно отправишься со мной в город. Если конечно тебя вскоре не поймают разъярённые селяне и пустят на колбасу. Лежи и переваривай свою добычу, вредная сестра. До встречи.       Попрощавшись она вышла из амбара, оставив «Мурю» наедине со своей почти переваренной добычей. На пути к выходу с фермы её поймали хозяева и стали расспрашивать о жизни, на какое-то время задержав коровку разговорами. В каком-то смысле они были «семьёй» для этих двух сестёр. Фермеры с их детства скорее считали их своими приёмными детьми, чем простыми животными.       «Муря» же вновь завалилась на сено, утомлённая разговорами, и с периодической отрыжкой гладила и шлёпала животик. -------------------------------------------------------------------------------------------------------       Парень же уже давно вошёл в книжку, также плотно утрамбовавшись в небольшой мешок из плоти. В этом отделе все излишние жидкости с тела паренька стали впитываться в «листки», делая его кожу более сухой и крошащейся. Это был последний шаг обработки пищи перед окончательным перевариванием. Каким-то чудом парень всё ещё был жив, хоть его тело и мозговая активность уже больше напоминали овощ. Он еле дышал и послушно подчинялся всем сокращениям и движениям мышц желудка.       И вот в очередной, и уже последний раз, податливое тело парня стало засасывать. Зад начал проходить в сфинктер, отчего размягчённое тело сложилось в двое, как листок, и стало падать в последний отдел - сычуг, который у девушки-коровки уже больше напоминал обычный человеческий желудок.       Вновь скомканное и уже более бесформенное тело парня упало на дно желудка, где его уже ждала лужа желудочного сока. Так как его тело было подготовлено к перевариванию заранее, оно почти сразу же стало распадаться в питательную массу. Перистальтикой желудок активно разминал тело, превращая его в кашу. И вот через каких-то пару минут от паренька остались лишь потрескавшиеся и размягчённые косточки, плавающие в однородной массе. Не ожидая долго, нижний сфинктер стал засасывать всю это полезную кашу в кишку, где она вскоре встретилась с перво-вошедшим травяным собратом. Весь этот путь паренька от человека до питательной массы занял около 6 часов.       На улице уже вечерело. Коровка в это время дремала в амбаре под звуки урчания желудка и кишечника. Но вскоре ей всё равно придётся вставать, так как близилось время дойки.       На пути к амбару муж и жена обсуждали «Мурю» по-тихому. Жена говорила:       – Сегодня утром я снова нашла всякий мусор в амбаре, а днём, когда Настёна уже уехала в город, проходила мимо, заметила у входа в амбар этот разбитый телефон. У нас в округе таких сроду не было, уж больно навороченный. Тебе не кажется всё это странным?       – Может она интересуется всякими безделушками, вот и тащит в амбар всякий мусор, что увидит на земле. А телефон мог какой-нибудь проезжающий по трассе мажор уронить. Они же деньги не считают, и даже к своим вещам относятся халатно.       – Но я тут думала… Возможно, её сестра нам что-то не договаривает, и Муря вполне сознательная монстр-дева, и лишь притворяется глупенькой. Что думаешь?       Муж с улыбкой ответил:       – Скорее всего так и есть. Я давно об этом догадывался. Порой она начинает говорить якобы осмысленные вещи перед нами, но потом вновь начинает нести околесицу, а после этого, как я нередко видел, посмеивается над этим в своём амбаре. Но давай не будем рушить её беззаботную жизнь на ферме. Пока она даёт своё особое молоко, я не против, чтобы она тут задержалась.       – Её молоко и правда имеет довольно необычный вкус, - вставила жена. - Ни как у наших коровок. Да и я пробовала однажды привезённое молоко коров монстр-дев с других ферм. Оно разительно отличается от её. Что же она за траву ест, уходя по утрам с фермы?       – Не всё ли равно? Главное, чтобы не какую-то отраву, а то этот мусор, появляющийся в амбаре меня настораживает… Ладно, иди дои её уже. А о странностях можем и потом как-нибудь поговорить…