Политика

— Тихо там за кадром. Теряев закатывает глаза почти до щелчка. Ему на завязке камеру возить не приходится. Врубил запись — и стой листай рилсы Вилены, объясняющей где клитор, и почему в него не надо тыкать со всей дури. Ну и желательно не ржи. И старайся не дрочить хотя бы на рабочем месте на эту чересчур сексуальную секс-блоггершу, у которой огромная грудь и, судя по чувству юмора, такая же огромная эрудиция... Хотя тут никто не осудит. Все равно ролик ещё переозвучивать... Каролейрелель настраивается на съёмки, сидя на кровати в очередном пеньюаре, который от предыдущего способен отличить только Сёма, который успел трижды побывать в любимом магазине Крель. Первый два раза — вместе с ней, третий — без нее, и четвертый опять с ней, на лекции «это не пеньюар, это ниглиже, Семён, вы меня слушаете, или вам голова нужна только чтобы сосать?». — Раньше начнем — раньше кончим. — мудро изрекает Федар, огибая Теряева и оказываясь в кадре, где его на момент начала быть не должна. — Ты как, готова? — Я думаю, что моя героиня ела на завтрак... — Как насчёт сэндвичей? — Какие сэндвичи, Федар?! — Крель от возмущения взмахивает хвостом так, что пеньюар вздувается парусом. — Мы же сегодня не какие-нибудь... — Мы с тобой великолепные породистые драконы, чье яйцо обеспечит твоему хозяину финансирование освещения Петербурга, а моему проведение этого электричества первым, ведь он боится темноты... — примиряюще произносит Федар. — Но ты не дослушала меня, дорогая... Как насчёт сэндвичей с форелью, десятком перепелиных яиц пашот, козьим сыром и все это — между двумя ломтями свежайшего чуть поджаренного хлеба, только из пекарни дальше по улице, мои окна выходят прямо на эту пекарню и каждое утро, просыпаясь, я чувствую этот прекрасный запах... Его рука оборачивается вокруг талии Крель, пальцы пробегают по тонкой шелковой ткани. — А мои окна выходят на сгоревший дом. — опечаленно вздыхает Крель. — Там была почта... Раньше по утрам я всегда смотрела из окна, как хозяину привозят почту... — Не реветь, грим потечёт. — Эжен, позвякивая баночками и палетками в карманах джинсового комбинезона, прошмыгивает в кадр. Крель властно показывает ей открытую ладонь, но вредную латунную козу не остановишь. Она, углядев нано-изъян в идеальном макияже драконицы, все равно лезет к ее векам с кисточкой и выправляет что-то. Удовлетворённо хмыкнув, она удаляется, покачивая бедрами. Для кого — хрен пойми. На такую даже у Морозова встаёт через раз, и никто его за это не стебет. Ну, кроме Крель. Но это — что-то непостижимо личное... Проводив гримёршу ледяным взглядом, Крель подбирает хвост, легонько хлопает Федара по колену. Тот почти телепортируется из кадра. — Мотор. — Камера. Свет. — поправляет Коля и тыкает на кнопку. — А вот теперь — мотор. Крель оправляет смятые Федаром простыни, что выглядит довольно органично. Юная родовая драконица готовится к прибытию своего первого кавалера и очень переживает... Дверь в ее «логово» распахивает Лёва, играющий хозяина... — Стоп. — сквозь зубы цедит Крель. — Я ещё даже не вошёл. — И уже не так. Где стук? — На монтаже добавлю. — быстро откликается Теряев. — Я не к тебе обращалась. — Крель старается не особенно двигать лицом, не хочется снова получить кисточкой в глаз, от этого лицо драконицы становится похожим на маску, и это довольно стрёмно, когда на тебя шипят, никак мимически это не выражая. Впрочем... Все они тут подчинённые Ксандра. — На монтаже добавят. — поддерживает Лёва. — То есть ты вообще не читал сценарий? — Да, и там написано: «Хозяин два заходит в комнату, берет за плечи драконицу и говорит: «мне тяжко осознавать, что ты идёшь ради меня на такие жертвы, но это необходимо... прости». — Лёва с видом выучившего экзамен наотлично ученика скрещивает руки на груди. — Ни слова про стук. — Ты должен постучать. — Ничего я не должен. Я твой хозяин, если ты не забыла. Ты — моя очень породистая собственность. И ты живёшь в моем доме. — Тогда зачем извиняться? — Потому что так написано в сценарии? — Сценарий логичен. Стук звучит между строк... — Такой? — Лёва хорошенько прикладывает себе ладонью по лбу и сразу же обнаруживает возле себя скачущую в попытке дотянуться до лица кисточкой Эжен. Попытка отмахнуться приводит уколу хвостом под колено. — Звук как об дерево. — замечает Крель. — Только, будь добр, в следующий раз постучи об косяк. — Камера. — встревает Теряев. — Свет. Мотор. Лёва закрывает дверь. Крель снова повторяет все те же действия. Ну да, на монтаже будет удобно. Умница. Лёва стучит в дверь. Открывает. Заходит. Но первая же реплика снова приводит к остановке дубля. — Кто так будет разговаривать с драконицей? Что это за интонации? — Меня все равно переозвучат... — Ты как будто продаешь меня не ради получения денег, а чтобы посмотреть, как меня будет брать Федар. — А может, я совместить решил? — Это есть в сценарии? — Это между строк звучит. — мстительно сообщает Лёва. — У тебя отсутствует сценарная чуйка. — констатирует Крель. — И с твоими актерским навыками... — Только в порно сниматься? — подсказывает Лёва. — Давайте, пожалуйста, просто снимать... — тихо просит Сёма. — Спокойно, рабочий момент... — Лёва ободряюще улыбается. И даже Федару, по случаю съемок не надевшему очки, видно, как флаффер краснеет от того, что Сам Морозов обращается именно к нему... Федар снова залезает в кадр и что-то довольно быстро втолковывает Крель. Та настолько возмущённо взмахивает хвостом, что едва не сбивает зонт-светильник. — Я откажусь сниматься, если он снова... — начинает Крель, когда Федар поворачивается к Морозову. — Лёв, пожалуйста, пройдите быстренько сцену от начала до конца без камеры... — просит он и делает ему большие глаза. — Сделай, как она просит... Лёва пожимает плечами, мол, я вообще не при делах, это она взъелась... Но довольно быстро становится ясно, что быстренько не выйдет. Выйдет очень медленно и, возможно, с жертвами. В конце концов Крель, сморщив носик и рявкнув на подскочившую Эжен, требует нюхательной соли от нервов. У Сёмы она откуда-то оказывается. В кадре, даже при выключенной камере он чувствует себя, видимо, жуть как неловко и подаёт бумажную коробочку, чуть сгорбив плечи и опустив взгляд в пол, куда-то в ноги Крель. Та нюхает соль, чихает. Теряев предусмотрительно ловит Эжен на полдороге. Потому что лицо Каролейрелель внезапно проясняется. — Лев, а ну-ка раздевайся. — Это тоже между строк? — Это ты здесь больше не снимаешься. — Внезапно... — отмечает Лёва. — Снимается Семён. — продолжает Крель, лучезарно улыбаясь незнающему, куда себя деть Немцеву. — Дорогая... — Федар снова трансгрессирует в кадр. — Он же не знает текста, и... — Я сказала снимается Семён. — железобетонно сообщает Крель. — Лев, тебе сколько раз ещё повторить. — Это моя рубашка. — Для непросвещенных, тогда даже нувориши тогда не ходили в футболках с логотипом «Саня, пой!». А он дворянин. — А драконы только в миссионерской ебались. — Позы — это набор условностей. — А то, что моя рубашка на нем как мешок висеть будет — тоже условность? — Невельские были на грани краха! — Может, правда не надо? — повторяет Сема, но его никто не слышит. Теряев усаживается на пуфик и затыкает уши наушниками. Шумоподавление идеальное, Вилена чудесна. Рядом усаживается Федар и утыкается ему в плечо лицом, потом, заинтересовавшись видео, залипает в экран вместе с ним. Тоже ничего, приятно смотреть на красивую девушку в компании очень хорошего и понимающего дракона... Пожалуй, единственного на этой студии, у кого ролики не за шарики... Потом на экран падает тень. — Мы готовы снимать. — сообщает Сёма, когда Коля вытаскивает наушники. Рубашка Лёвы ему, действительно, великовата. Но смотрится это довольно мило. И правда обедневший дворянин. — Камера, свет, мотор... Он собирается уже снова откинуться на пуфик и продолжить смотреть Вилену, но неожиданно залипает в кадр. Такого давно не было. Потому что Крель поправляет простыни, вздрагивает от стука, чуть округляет рот в удивлении, когда заходит Сёма. Руки у него сцеплены на груди, до побелевших костяшек, щеки как маков цвет, несмотря на все старания Эжен. И он забывает взять Крель за плечи, но та не тормозит дубль. Потому что забывает он это органично. Между строк читается: я натворил такой пиздец, что мне стыдно даже смотреть тебе в глаза... — Крель... — мягко говорит Сёма. — Послушай... Я очень ценю то, что ты пытаешься мне помочь, правда. Но просить тебя откладывать яйцо, чтобы покрыть расходы, тем более когда в этом нет крайней необходимости... Я не хочу так с тобой поступать. Это же... — Как поступать? — непонимающе хмурится Каролейрелель. Выражение её лица говорит о том, что ещё немного — и она обидится... — Я очень красивая, — гордо вздёрнув подбородок, заявляет Каролейрелель и несколько раз поворачивается вокруг своей оси, чтобы у Сёмы точно не осталось никаких сомнений. — Это, конечно, так, — быстро соглашается он, — но... — Федар тоже симпатичный. Будет обидно потерять такую породу. Сёма продолжает сосредоточенно смотреть на неё. — Драконов разводят, Сём. Говорят, что породистых без дефектов и с хорошей родословной сейчас мало. Глупо не пользоваться такой возможностью. Семён всё-таки берет ее за руки. Быстро целует костяшки и ретируется. Быстро. Органично. Ну как влитой... — Снято! — Теряев останавливает запись. Сема за бутафорской дверью улыбается во весь рот и судорожно расстёгивает вышитый ворот, украдкой касаясь носом ткани. — Мы сделаем с тобой серию. — беззаботно сообщает Крель. — Надо будет подумать над взаимоотношениями такого хозяина и его драконицы... Ей не видно, что Сема бледнеет на глазах, а вот Коле видно. Ситуацию лучше не делает Морозов, изображающий в пантомиме, какой именно глубины Семён сейчас вырыл себе могилу, и что с ним там на глубине будут делать черти. — Коль, мы дальше снимать вообще собираемся? — интересуется Крель. — Я-то чего, я камера, я свет, я мотор... — Федар! — Федаро здесь, Федаро там... — специально фальшиво напевая, дракон с неудовольствием поднимается с пуфика и плетется за фанерную стену. — Настройся. — Все для тебя, дорогая... — Федар поправляет фрак, специально пожертвованный на нужды производства Ксандром под расписку об откусывании головы, в случае повреждения. Коля продолжает снимать общий план, потом план прицельный. Все эти исторические застёжки это, конечно пытка. И хорошо хоть, что Крель по законам жанра, а не историческим, уже в пеньюаре сразу, а не в платье с корсетом. А то одна прелюдия бы пару часов заняла. На такое бы тоже, конечно, нашелся зритель. Благо, дрочить можно на что угодно, лишь бы хуй стоял, да и в маркетинговом не идиоты сидят. В крайнем случае залили бы Крель на онлифанс, но да, они в порно, а не в документалке, поэтому раздевать приходится только Федара. Когда Крель удается расправиться с его завязками и застёжками, вся съемочная команда вздыхает с облегчением. Коля снимает камеру со штатива и приближается. В наушниках Вилена мурлыкает о техниках правильного кунилингуса, который обязательно понравится очень многим девушкам, и какие техники нравятся именно ей. Эту часть Коля запоминает особенно. Надо будет переслушать ее обязательно. Серебряная чешуя загадочно поблескивает, Федар нависает над Крель и кончиком гибкого хвоста заправляет ей выбившуюся из пучка прядь за ухо. Красиво. — Ещё раз. — шепотом просит Коля, заходя сбоку, чтобы взять крупно. Федар выправляет прядь обратно и снова заправляет на место. Коля свободной рукой показывает ему «класс», едва не уронив камеру. Красиво. Ага. Ну конечно белье Крель это тоже красиво. Кружева все эти, жалко, в то время драконам не полагалось трусов... А то можно было бы снять кадр со сниманием зубами... Но это только так, мечты... Ничего, однажды они с Федаром всё-таки доинженерят тот стимпанковый аппаратик, и Коля усядется в режиссерское креслице. И в его ролике у драконов будут трусы. Кружевные. — Стоп. Смазку. Сема, уже снова в своей футболке, но в латексных перчатках и с карамельной смазкой в руках, но все такой же красный и почему-то очень довольный, оказывается рядом с драконами. — Так что думаешь насчет серии? — интересуется Крель, как будто они не в кровати, а на светском приеме, и пальцы Сёмы не там, где они есть. — Я... — Дебютный ролик, так как ты без опыта, сам понимаешь, оплачивается скромно, но это все равно больше, чем ты получаешь за свое место... Но серия тебе хорошо поднимет рейтинги. — Условие сообщи. — лениво подаёт голос Морозов с операторского пуфика. Ему ничего не жмет всё ещё сидеть без рубашки. Тут действительно довольно тепло для подобного. Температура во всем офисе регулируется так, чтобы участникам процесса было комфортно раздеваться, но иногда у Коли начинают закрадываться подозрения, что у Лёвы какой-то пунктик насчёт эксгибиционизма. Или насчёт «доведи Семёна Немцева до припадка». — Я снимусь. Хорошо. — выдавливает объект сексуально-террористической атаки Морозова. — Но только если Лёва будет моим флаффером. — Исключено. — Крель глазами показывает на Федара. — Мы в таком случае с тобой ничего не снимем. Ты будешь чересчур сосредоточен не на съемке. — Сомневаешься в Семёне? — хмыкает Лёва. — Или в себе? — Я не сомневаюсь том, что тебя на исторические съемки пускать нельзя. — Брось, я вылитый юный граф. — И что же графу до обедневшего дворянина? — А может, это дворянину, в первую очередь, есть до графа дело? — Семён, получив от Федара благодарный кивок, оборачивается в сторону Морозова. — Может быть, дворянин в него влюблен? Лёва закатывает глаза и скатывается с пуфика на пол. Ну да, звезда, которую трахают во все щели на всех экранах страны, терпеть не может разговоров о любви. И ее саму считает социальным концептом. И это все, конечно, офигенно разгонять за бутылкой пива, валяясь на шезлонгах, но Сема-то, блин, актер действительно хреновый, возможно, а вернее, точно, гораздо хуже Лёвы, потому что тот криво-косо, но хотя бы может изобразить вежливую заинтересованность в партнёре на достойном для порно уровне. А вот Сема не может. Сема у нас искренний. И идеи у него тоже... — А что, это идея. — вдруг загорается Крель. — А драконица дворянина видит, что граф редкостный гандон и пытается помешать их отношениям... — Ничего он не гандон. — возмущается Лёва. — В любом случае, любви он не заслуживает и драконица это понимает. Потому что она очень хорошо чувствует своего хозяина. Потому что они всадники. — Так, всадники... — Федар сгоняет Сему с кровати и возвращается в принятую позу. — Кабинет креативности на втором этаже... Сейчас я ее седлаю. — Я с тобой один раз и только ради яйца. — Крель невесомо тыкает ему в нос коготком. — Давай, сделай этот раз незабываемым... — Да вы издеваетесь... — доносится голос Эжен, а потом ее же приглушённый вопль. Коля удивлённо поворачивает голову. Нет, всё-таки, от Морозова на съемках есть хоть какая-то польза. Он держит гримершу в стальной хватке. Впрочем, Эжен сильно недовольной не выглядит. — У него же нос блестеть будет... — она недовольно, но скорее по инерции недовольно, взмахивает хвостом. — Я ещё не лишилась глаз, чтобы этого не видеть... — Крель их тебе вырвет, если сунешься... — ласково обещает ей Морозов. И вообще он прав. Съёмочная команда, за исключением Коли, который, увы и ах, выбрал себе профессию оператора, спешно собирает манатки и выметается из комнаты. — А почему, это же моя работа... — Это два дракона одной породы, детка. — замечает Морозов, выталкивая Эжен из комнаты. — У них инстинкты... Помешаешь процессу, тебя сожрут. — А Колю? — А Колю Федар любит, он не считается...