Не порочь ее память

      Зачем она подошла так близко? Сириус непонимающе смотрел на сестру. Реджина расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, привстала на цыпочки и коснулась ледяными губами его рта. Он отпрянул, потрясенный.       — Что ты?..       — Пожалуйста, Сириус. Мне это нужно, — прошелестела она тихо, как призрак. — Просто позволь, я всё сделаю сама.       — Что сделаешь? О чем ты?! Я же твой брат! — он отступал подальше от нее с каждой фразой, а она вкрадчиво преследовала, смотря огромными серыми глазами, как голодный кот.       — Именно поэтому и нужно.       Видя его протест, она вздохнула, замерла, на несколько секунд опустила взгляд. Облизнула мертвенные губы.       — Прошу, не подумай, что так было всегда. До перерождения у меня и мысли такой не возникло бы. Но сейчас… я просто сил нет, как хочу тебя! Пожалуйста, Сириус. Мне нужно ощутить тебя внутри, вобрать твою силу! Умоляю. Ты начал оживлять меня, так доведи начатое до конца!       — Это безумие! Я не буду с тобой спать, ты что!       — А если… я буду не я? — она лукаво улыбнулась уголком рта и приняла вдруг совсем другой облик. Нарочито привлекательной блондинки с обложки модного магического журнала. Сириус не помнил, как зовут эту дамочку, но она была нынче очень популярной. — Есть кто-то, кого ты хочешь, Сириус? Я могу стать для тебя кем угодно.       Вглядываясь в глаза брата, ища вспышку интереса, Реджина принялась одну за другой надевать маски разных женщин. Магия, которую она применяла, не была трансфигурацией и тем более оборотным зельем. Она накладывала на себя иллюзии, не меняясь при этом физически. То, что внешность не реальна, было сразу заметно по легкому свечению и ряби на поверхности образа. Таким мороком никого всерьез не обманешь — разве что того, кто сам рад обмануться.       Сириус не хотел смотреть, но вопреки голосу разума был зачарован этим калейдоскопом красоток. Вдруг в череде образов появился тот, от которого Сириус вздрогнул. Рыжие волосы, обволакивающий взгляд зеленых глаз. Лили Эванс. Лили Поттер.       — Она? — улыбнулась сестра, останавливаясь на этом облике.       — Не смей, — хрипло прошептал Сириус. — Не порочь ее память!        «Лили» смело шагнула к нему, обхватила сзади за шею и затылок, притянула и крепко поцеловала. Он бы легко мог вырваться, но он растаял в этом поцелуе.       Да как же так?!       Он проклинал себя, но упивался поцелуями, прикосновениями «Лили» и всем, что было дальше. Удивительно точными ласками она обратила всё его тело в полигон чувственности. Он, посвятивший молодость работе на Орден, никогда и не думал, что кто-то в самом деле вытворяет в постели такое. Истома разливалась в каждом ее бесстыдном прикосновении. Наконец девушка оседлала его и довела до разрядки.       Когда настал его пик удовольствия, «Лили» запрокинула голову и издала стон, словно тоже кончила ровно в этот момент. На несколько секунд сердце Сириуса перестало биться. По животу и груди разлился не жар, а могильный холод. Он замер где-то на грани жизни и смерти, всё еще в сознании, остро понимая, что это, может быть, последние секунды его жизни, но не страшась. Энергия перетекала из него в «Лили», и девушка трепетала, запрокинув голову, точно от долгого и сладостного оргазма.       Наконец сердце гулко ударило один раз, второй, и снова вошло в ритм. Что за темной магии он позволил свершиться? Неважно, Сириус не хотел сейчас об этом думать.       Он хотел теперь сам целовать ее везде, перевернуть их позу, продолжить, повторить. Но когда дрожь блаженства оставила ее тело, морок спал. Рыжие волосы сменились короткими черными, зеленые глаза — серыми, мутными от транса. И возбуждение Сириуса резко сникло. Сестра сползла с него вбок и упала на простыни. Бессознательная.       Отвернувшись, Сириус спешно поднялся с кровати, не глядя накинул на девушку одеяло, и чуть ли не бегом бросился в душ. Нужно было смыть с себя эту грязь, этот позор. Но сколько он ни сидел под горячими струями, сколько ни тер кожу колючей мочалкой, отвращение к себе никуда не девалось.       До этой ночи он и не знал, что вожделел Лили. Видимо, так хорошо спрятал внутри эти чувства ради дружбы с Джеймсом, что и сам себя смог обмануть. Но теперь всё выплыло на поверхность. Получается, он переспал и с покойной женой покойного друга, и с не совсем покойной сестрой. Ну и как жить с этим? Его раздирало от стыда и презрения к самому себе.       Спустившись в гостиную, он выпил несколько рюмок огневиски, но напряжение не спадало, и о сне можно было не мечтать. Пожалуй, только одно могло бы помочь ему сейчас забыться — хорошая драка, неважно магическая или на кулаках. Но где в три часа ночи найдешь нормального противника?       В конце концов он вышел во двор, трансфигурировал несколько подвижных мишеней, отошел подальше и стал пулять в них заклинаниями, уклоняясь от рикошетов. После часа такой тренировки наконец устал достаточно, чтоб вырубиться и до полудня проспать без снов.       Пробудившись, он некоторое время оставался в постели, убеждая себя, что вчерашнее — это просто бредовый сон. Наконец голод и зверский аппетит заставили его спуститься к позднему завтраку. Реджина за столом выглядела поразительно живой. Впервые после воскрешения (когда она вышла из того жуткого озера, больше похожая на инфернала, чем на человека) она ела нормальную человеческую еду. Сириус даже порадовался. Но стоило ей заметить брата, как щеки залились краской, взгляд смущенно упал, и сомнений не осталось: всё правда было. Стыд накрыл Сириуса новой волной, теперь вперемешку со злостью.       — Ну и где ты научилась таким приемчикам? — спросил он грубо вместо приветствия. — Обслуживала пожирателей?       Румянец Реджины мигом исчез, она побледнела и ничего не ответила, уставившись в тарелку.       С запоздалым ужасом Сириус пожалел о сказанном. Потому что, судя по реакции, это было правдой. Эти твари смели использовать его сестру для своих гнилых нужд!..       — Ты помог мне до конца воскреснуть, Сириус, — холодно сказала она, не поднимая на него взгляда. — Вот что главное. Больше я тебя такими просьбами не потревожу.       — Да уж, пожалуйста, — он поморщился.       Вопреки неловкости Сириус присоединился к завтраку. Кикимер подал ему пересушенное мясо, похожее на подошву, но Реджина пожурила домовика, и вскоре Сириус смог насладиться сочным стейком. Он ел молча и жадно. Всё равно любые слова только сильнее отравят атмосферу.       — Почему бы тебе просто не удалить эти воспоминания, если они так противны? — спросила Реджина, нарушая тишину, когда он покончил с завтраком и утер губы сатиновой салфеткой. — В конце концов, это была просто часть ритуала. Ничего личного, так сказать.       — Лили не была частью ритуала, — глухо отозвался он.       — Ну, да. И всё же почему бы тебе просто не забыть? Если это так тревожит. Разве только, на самом деле ты не… — она чуть усмехнулась и не стала заканчивать мысль.       — А ты сама? Собираешься забыть?       — Честно? Это был далеко не худший секс в моей жизни. Я его сохраню.       Он отвернулся к окну и покачал головой.       — Инцест дело семейное, а? Наша проклятая поехавшая семейка! Когда Блэк женится на Блэке, это даже никого не удивляет, — буркнул он, имея в виду родителей, приходившихся друг другу троюродными братом и сестрой. — И почему я не мог родиться у нормальных людей, маглов, например?       Она буднично отхлебнула чая.       — Учитывая твой инстинкт противоречия, будь ты гр… маглорожденным, — тут же поправилась она, заметив его злой прищур, — стал бы самым ревностным пожирателем из всех.       — Бред. Я уважаю маглов не из бунта против семьи, а потому что это правильно.       — Ну-ну, — она ехидно усмехнулась.       — Тц. Не понимаю, зачем я тебя воскрешал. Ты всё такая же невыносимая!       Она одарила его саркастичной улыбкой.       — Ну так это же хорошо, Сириус. Это значит, что это правда я, а не какой-то самозванец в моем теле. Возвращать мертвых — дело непростое, но ты отлично справился. Прямо-таки заправский темный маг. Сразу видно: Блэк.       — Ты специально меня выводишь, да?       — Да. Но если серьезно, — она на миг прикрыла глаза и потерла веки. — Спасибо, Сириус. Правда, спасибо.       Ближе к вечеру он покинул особняк. Сел на свой зачарованный мотоцикл, взмыл в небо и исчез из видимости — умчался в сторону Хогвартса. Но чем дальше он улетал, тем яснее становилось: он вернется, и не раз, и сам будет просить ее вновь накинуть морок и… Потому что да грязно, да стыдно, да непростительно! Но как же сладостно это было.