loved you better

звук рингтона режет резкостью барабанные перепонки. по ту сторону электромагнитных волн незнакомый голос, шум и музыка. бессмысленно. у бонхёка гудит голова и трясутся руки. никто из знакомых не отвечает и не перезванивает, а если и перезванивает, то никакого толку - все заняты, ни у кого нет даже часа свободного. сразу было понятно, что ему никто не поможет, но попытаться стоило. бонхёк открывает окно, встречая лицом порыв промозглого осеннего ветра. на улице ранняя весна, но небольшая квартирка в деревянном двухэтажном доме застыла во времени, оставшись в ноябре. в ноябре, где они были счастливы. в ноябре, где они были. наверное, хёка хватило бы надолго, но если бы это был кто-то другой. если бы это был кто угодно, кроме джэвона. его хватило бы делать вид, что всё нормально, что он в порядке и справляется, и, в лучших традициях лозунга "fake it till you make it", он, в какой-то момент, действительно бы ощутил, что больше не болеет, не ждёт и не вспоминает. но с джэвоном так просто не получилось бы. он имел уникальную способность не просто сближаться, а проникать под кожу, заполнять чужое существо собой изнутри и запаивать все возможные выходы так, чтобы его невозможно было из себя выпустить. и бонхёк не мог, сколько бы не пытался. "абонент не отвечает. вы можете оставить ему сообщение после гудка." робкий и тихий звонок в дверь. гулкий звук раздражённых шагов за ней. глухой стук сердца в груди. полный слепой надежды взгляд в дверной глазок. секунда полной тишины, кажущаяся часом. и резкий звук разбивающегося о бетонный пол подъезда сердца, заглушающий удаляющиеся шаги по ту сторону двери. бонхёк медленно опускается на порог и сжимает пальцами виски. пронизывающая молнией голову боль до слезящихся глаз ощущается как предсмертная мука. ему плевать, что подумают соседи. плевать, что подумает джэвон. разум был поглощён туманной завесой отчаяния. ночь, холод и закрытый люк не стали препятствиями. лежать на пустой крыше в огнях живущего свою тихую размеренную ночную историю города, смотреть в мутное беззвёздное небо и осознавать, что в твоей жалкой жизни звёзд тоже не осталось. бонхёка поглощал водоворот чёрного уныния, и больше у него не было сил сопротивляться.

***

чужое прикосновение заставило бонхёка вздрогнуть и открыть глаза. на небе уже занимался рассвет, проверяя свои краски осторожными небольшими мазками розового и жёлтого на краю холста. бонхёк лежал под пледом, под его головой был ещё один плед, но свёрнутый. прохладный ветер ерошил его волосы. рядом, уткнувшись лбом в хёково плечо, лежал джэвон. на щеках у него не успевшие высохнуть слёзы нарисовали неровные тропинки. странно, но бонхёк ничего не почувствовал. пустота в голове и сердце была спокойной, словно море в штиль. нарушать тишину не хотелось. рассвет продолжал писать свою яркую картину всё смелее, широкими кистями и новыми красками. затрепетали перьями и принялись прочищать горло самые ранние птицы. воздух наполнялся утренней свежестью. новый день начинался на развалинах старого мира, не обращая на его руины никакого внимания. бонхёк лежал в этих руинах и смотрел на наступающее утро, на птиц, рассвет и мир. и всё это больше не казалось ему таким уж не важным. - прости... в глазах джэвона была ночная боль. бонхёк сел, разминая затёкшую от сна на бетоне спину, и отрицательно помотал головой. - смотри. он помог джэвону подняться и указал ему перед собой. - что ты видишь? бонхёку хотелось, чтобы сон увидел то же, что видел он сам. увидел это раннее утро, которое лучилось светом, не смотря на то, что вокруг лежала выжженная земля. увидел, как рассвет дописывает свою картину так, словно за его спиной цветёт жизнь. увидел, что, пусть хёку и больно и ещё долго будет, но он выбрал жить дальше. - ...где мы? - это... это я. это мой мир. - он стал таким... из-за меня? у джэвона на глазах вновь появились слёзы. он смотрел на бонхёка испуганно, непонимающе. но всё, что мог сделать хёк, это беспомощно и грустно ему в ответ улыбнуться. хуже молчания нет ничего, но иногда правда не согласна быть озвученной. не стоит джэвону пока знать, что так выглядел мир хёка всегда. - я научусь жить без тебя. - а я - нет. джэвон сдаётся, перестаёт сдерживать слёзы и бросается бонхёку на шею. его мысли ясными и чистыми голосами звучат у хёка в сознании: "я не исчезну больше. я без тебя не могу. не оставляй меня". джэвон чувствует чужие руки на своей спине и сильнее прижимается к бонхёку, словно он через секунду исчезнет навсегда. сон не видит, как на земле, покрытой пеплом, появляется крошечный зелёный росток. хёк тоже не видит. чувствует. кажется, его мир вновь перестанет быть пустынным и необитаемым. и он очень надеется, что, в этот раз, действительно навсегда.