***
Взгляд Ники упал на стойку бара. “Виноград” - место,где они часто играли, - нередко давал им скидки и всякие-другие плюшки. В этом случае отбитый на всю голову мыслями о прибыли Матвей был на удивление радушен. Чувствовалась его любовь к музыке. Что-то придавливало ее к сиящему покрытию архитектурного крепления, по ту сторону которого стояла Аида, безучастно глядя на нее и чистя бокалы. Сафина не могла вспомнить о том, чтобы она сказала ей хотя бы больше двух слов. Но барменша не лезла в душу, а это - самое главное. Только не в ее ситуации. В висках все еще пульсировал сумасшедший взгляд Вышегорской, пугающий до ступора и перекрута в кишках крик…Но больше всего напрягало то, что утром она сделала вид, будто ничего не было. На недоуменное выражение лица Ники она поморщилась, а в ее глазах проступили опасные искры. Она считала, что не сделала ничего дурного. Значит, Нике действительно были больше не рады в когда-то уютной однушке. Хотя кому она пиздит. Даже когда все было “нормально” (а она теперь сомневалась в любой своей мысли касательно Олеси), она осторожно намекала, что пора бы сделать ремонт или поменять обои. Идеи были встречены веселым смехом Вышегорской, которая даже не восприняла это всерьез. Что уж говорить о… К сожалению, она знала, что остальные члены группы всегда были готовы загрызть любого, кто хоть косо смотрел на лидера группы. И даже близкие не были исключением. Когда-то Максим раскрыл Нике, почему внезапно пропал Марат,часто не соглашавшийся с решениями подруги. Она как-то увидела его на улице и до сих пор не могла забыть страшный шрам на пол-лица. Очевидно, постарались ребятки. Вздохнув, она посмотрела на истончившиеся от недоедания руки, и хлебнула жидкости из стакана. Ника даже не помнила, что за кошмар заказала. После того не менее кошмарного утра она неспешно вышла из универа и побрела куда глаза глядят. Ноги сами привели к бару. На периферии послышались чьи-то веселые трели хохота, кто-то устанавливал аппаратуру и обменивался подколками. Ника усмехнулась: в ее группе такое случалось нечасто, но оправдывалось тем, что все были слишком увлечены делом. Даже Аида, завидев знакомых, преобразилась и легко улыбнулась. – А можно как обычно, Галочка? - низко и весело прошелестело где-то рядом. Аида закатила глаза, но от Ники не укрылось то,что она едва заметно обменялась тяжелым взглядом горячих азиатских глаз с ловко прыгнувшей на стул новоявившейся. Лениво окинув зал, чтобы подтвердить свои догадки, Сафина покачала головой с грустной улыбкой. Вот и не верь в судьбу. Из всех людей, которые только могли здесь быть… – Чего ты без своих вепрей? - оглушил вопрос. – Не прошла инициацию, - хмуро ругнулась Ника. У нее не было сил на обычные подколки от этой дуры. И в лицо смотреть ей она точно не будет. Не заслужила еще видеть ее позора. – Мм…А мне птички на хвосте принесли, что возник некий конфликт, - заинтересованно протянула… – Алиса, ну не надоело тебе до меня доебываться уже?Не могу я что ли, как обычный студент, отдохнуть после тяжелого учебного дня? - не выдержала Ника и встретилась со взглядом светло-карих глаз Вышегорской-младшей. Несмотря на ехидный тон, она тяжело прошивала ее взглядом, от которого почему-то стало немного лучше на душе и в то же время волнительно. Если бы не их непростые отношения, она могла бы подумать, что Алиса за нее переживает. Но это вряд ли было правдой. Сколько себя помнит, до Ники доходили рассказы, а затем и она сама стала свидетельницей того, как смачно друг с другом переругивались сестры Вышегорские. Хотя обе они страдали от тотального контроля со стороны родителей, смотрели на это по-разному и в итоге сильно отдалились друг от друга. На самом деле Ника не считала Лису супер отбитой, но не любила быть огнем преткновения между ними. Иногда - в моменты затишья между неугомонными сестрицами - они общались, и девушка даже казалась ей разумной и в каком-то смысле веселой, но иногда слишком легкомысленной. И все равно по какой-то причине она бесила ее до звездочек в глазах. – Обычный студент, мечтающий о травке и паре оргазмов-то, конечно, может. Но не ты, - убежденно отбила Алиса. Избавившись от веселого тона, она серьезно и тихо спросила, заглянув Нике в глаза: – Ник, что случилось-то? И Сафина, увидев ее неприкрытое участие, не выдержала. Допив залпом синюю бурду, что была у нее в стакане, она вывалила все, что происходило с ней эти полгода, а может уже несколько лет. В рассказ каким-то чудным образом вплелись светлые лики родителей, с елейными улыбочками отправивших ее подальше из дома, будто бы ее там и не ждут, и даже не знавших, где она жила все это время(потому что в общаге не было свободных мест, как оказалось), перманентное чувство одиночества и отрешенности от единственной, как ей думалось, подруги и самоненависть. Слова лились и лились горным потоком, словно исповедь, за малым исключением того, что она не раскаивалась, но и жертвой себя не считала. Она скорее думала, что заслужила все, что произошло с ней, раз не нужна была даже собственным родителям. Это она тоже сказала. Ника пришла в себя лишь тогда, когда ощутила соленый ручей слез на своем исхудавшем лице и задумчивое поглаживание по плечу. Вдруг стало очень неловко и стыдно. Вспомнив, с кем разговаривает, Сафина пробурчала, пытаясь придать себе шутливый тон: – Так что вот тебе еще один повод разосраться с сестренкой. Я больше не буду ее выгораживать. – Ты серьезно думаешь,что я настолько мелочная, чтобы лезть к уставшему человеку за сплетнями? - неожиданно разозлилась Вышегорская…младшая. По ее лицу будто бы пробежала судорога, и ей стало противно до такой степени, что она отвернулась от Ники и убрала руку с плеча. От ярости на лице девушки затенцевали желваки, как у парня, отчего в животе что-то затрепетало. Наверное, напиток был паленым. – А что я должна думать, Вышегорская? Я едва тебя знаю,а все что помню, так это вашу непроходящую холодную войну. Разве для тебя имеет значение левая бабенка из чужого бэнда? - тем не менее не осталась в долгу Ника. – Холодная война…Хорошее сравнение, - вдруг хрипло зазвенел ржавыми колокольчиками смех Алисы, перекатываясь словами у нее на языке. Она качнула короткой стрижкой и повернулась к Нике, сказав: – Ты права, но, поверь мне на слово: меня не колышет, что эта малахольная вытворяет, пока не трогает моих людей. А она их трогает, ей это доставляет удовольствие. Я долго не понимала, что с ней, но, по всей видимости, она психопатка. И пока с ней были адекватные, - она подчеркнула это слово, напряженно глядя на Нику, что как будто не дышала в этот момент, - человечки, я думала, что ей еще можно помочь. А тут…кстати, ты что делать планируешь, когда они тебя за борт выкинут? У Ники вскипела кровь от злобы. Нет, эта чумичка все такая же мерзкая. – Что значит, блядь, “выкинут”? И кто тебя вообще трогал, дура ты набитая? Это обычно, сука, соперничество, ты сама все прекрасно понимаешь. И откуда ты вообще, нахуй, что-то там услышала? Блефуешь? Я знаю,что ты там в продюсеры выбиваешься, но давай-ка без театральщины! - вспылила Сафина,против воли начав защищать не такой уж родной ей бэнд. Сама понимала,что это возможно, но верить не хотелось. Алиса вздохнула, допив виски, но спокойно ответила: – Когда ты зачеты сдавала, а они репетировали, Аида услышала, как те пидорасы тебе кости перемывают, - злобно выплюнула она, хрустнув пальцем, - и поговаривали они это давно, еще до того, как все произошло, я полагаю. Что ты и рифы не дожимаешь, и от подпевки никакой пользы в тебе нет. В общем…Крепись, Ник. А после концертов у нас не “обычное соперничество”, как тебе в розовых сказках Леся плела, а мордобитие, которое ни разу не начинали наши, - скрестив руки, довершила Лиса. А “Галочка”-то не промах…И Лиса врать не станет. Что-то, а честности ей занимать. – Когда это было? - глухо спросила Ника, склонив голову над стойкой, и каштановый локон упал ей на лицо. – Месяц назад, - убежденно произнесла Вышегорская-младшая, вспомнив. - Ну?Какие планы, Сафина? В тот момент Ника взглянула в пытливые глаза Алисы, будто бы ища в них ответа, но сил хватило лишь на то чтобы печально покачать головой и перекрутить в руке стакан. Сейчас ей подвластно лишь это. – Да хуй его знает…Буду новый бэнд искать. Или из музыки уйду, начну свои вирши на сайтах каких-нибудь публиковать, может кто и клюнет. Купит. Вышегорская как-то долго смотрела на нее сверху вниз и, сглотнув, словно боясь последующего ответа, спросила: – А пойдем ко мне. В группу, м? Мне вокалист позарез нужен, сильный. А я и двух минут продержаться не могу. Тем более, ты же песни пишешь?? Мне нравятся твои тексты. – Ну какой из меня вокалист…Засрали же, - лениво протянула Ника, призадумавшись. На самом деле Вышегорская-младшая давно звала перебежать к ней в группу, но это скорее звучало как шутка. И какая могла быть об этом речь, если все ее вселенная крутилась вокруг… Перед глазами мелькнули события прошлой ночи. К горлу вновь подкатила тошнота. Глаза метнулись к заскучавшему стакану, который начала заботливо протирать Аида. Точно паленая хрень. – А порепетируй с нами разок, и поймешь какой, - уже поднималась со стула Алиса, махнув кому-то рукой. Она глянула на искорки надежды в серых глазах Сафиной и добавила, - И с квартирой тоже помочь могу. Мы все вместе живем, и веселее, и платить меньше. – А взамен что? Душу тебе продать? - усмехнулась Ника, откровенно не веря Алисе. – Ага. И почки, если хочешь. Только играй нормально, - хохоча, она уже протягивала руки в рукава косухи. – Серьезно, Алис, - Сафина придержала ее за запястье, напряженно всматриваясь в хмурое лицо Вышегорской-младшей. - Почему ты это делаешь?Что тебе нужно? – Мне нужен хороший вокалист, которого не будут передавливать дворовые псины. Я вижу это в тебе, Вероник. А еще я вижу, что единственной “пидораской” была эта мразота, что упустила тебя, не разглядев твои навыки. А ваше личное, - она поморщилась, - тут она мерзко с тобой поступила, и винить себя здесь последнее дело. Болезнь это или нет ее не касается, а играется пусть с кем-то из своей зоны. Если надумаешь, приходи завтра часа в три. Вероника отпустила руку резко ушедщей в сторону веселых парней Вышегорской и выдохнула. На лице растянулась улыбка, и дышать стало в разы легче. Можно попробовать. Что она, в самом деле, потеряет, верно?***
“Почему вы мне не рассказали?” “Она не хотела тебя беспокоить…Я всего лишь говорю, чтобы ты была помягче с ней”. “...” Голос Вышегорской пробудил Нику. Глубоко вздохнув, она снова кинула взгляд на часы. Пять тридцать. Да блядь. Звуки с кухни уже не слышались, но в душе разлилось тепло. Единственное хорошее, о чем она без зазрения совести думала с того времени, было ее присоединение к “Выстрелу”. К Алисе. Сквозь туман охвативших ее потоком чувств Сафина вспомнила, как уморительно пыталась Алиса строить из себя взрослую, которая шарила за коммуналку и прочие бумажки, требующие выплаты за последний месяц. Тогда она крепко обосралась: прослушав мимо ушей все наставления новоиспеченной подруги, Вероника забыла о том,что нужно было заплатить, и не сходила в “Почту России”. Лиса, узнав о содеянном, надавала ей таких словесных пиздюлей, что даже у Игоря встали дымом волосы. Ржали всей маршруткой, а Веронике пришлось в качестве наказания драить полы вместо главы группы. Но даже это, прислащенное корицей улыбки Вышегорской, не стояло в сравнении с ее сестрой…Ну вот опять она о ней вспомнила. Решив, что сон это сегодня не ее тема, Вероника откинула одеяло, почесала копчик и, зевнув, прошлепала на кухню. В затемненной комнате никого не было. Сафина выдохнула. Возможно, ей просто показалось, что еще час назад там были подруги. Игра воображения, мало ли. По телу все еще неприятно прокатывалась судорога, оглушая толчками воспоминаний, даже теми, о которых она, как думалось, уже давно забыла. Никогда такого не было и вот опять. Вероника присела на кухонную стойку рядом с раковиной, поводив длинными ногами. На улице все еще было темно, хотя черные головы фонарей так же преданно пылали. Тело сковывала слабость. От недосыпа хотелось кричать во все горло. Он не был хорошим. Она могла бы, наверное, попросить таблеток у Лешки, который тоже порой мучился с бессоницей, но…Не стала. С тех пор как она присоединилась к новому бэнду, то постаралась всячески стереть прошлую версию самой себя. Она смогла нарастить мышцы и перекраситься в любимый цвет, отточила на Алисе навыки посылания нахуй во всех регистрах русского языка, стала лучше петь и играть и даже стала лучше учиться…Но все еще почувствовала себя такой слабой и до глупого маленькой, что ли, когда увидела отражение тех прошедших лет. Нельзя чтобы кто-то это видел. Чтобы кто-то подумал, будто я слабая. – Печальная картина, не находишь? - показалась из-за угла мерно подошедшая Вышегорская. – Лиса, блять!!! - Сафина ухватилась пальцами за стойку, чуть не свалившись от неожиданности. - Предупреждать надо! Алиса лишь пожала плечами и встала рядом с ней, уложив руки на груди. Какое-то время они молчали, но Вышегорская вздохнула и, повернувшись к Сафиной, строго спросила: – Когда вы собирались сказать мне о том, что видели шваль с ее стайкой? – Эээ..Примерно никогда? - нервно улыбнулась Вероника, подкусив заусенец. Против воли стало стыдно. Вышегорская странно хмыкнула. Ничего не ответив, она подошла к чайнику и нажала на кнопку, чтобы вскипятить его. Проследив за ее действиями, Вероника еле слышно спросила, потупив взгляд: – Даже не хочешь узнать почему? – А ты расскажешь? - вдруг обласкала ее карими искорками в глазах Вышегорская, облокотившись на другую часть стойки, на которой стоял смешно булькающий чайник. Тут первые лучи солнца упали на фигуру Алисы, и Сафина подавилась воздухом. Ее тонкие, но жилистые руки спокойно возлежали на мебели, грудь обтягивала тонкая майка на бретельках, а на изящных босых ногах уверенно сползали шорты. Темно-каштановые волосы распущенно вились у ушей, а на полных, мягких губах ненавязчиво мерцала улыбка. В сочетании с чуть вздернутыми графитовыми бровями и потемневшими от неизвестных Сафиной эмоций она больше напоминала глумливую. Даже так ее лицо выражало бесконечную тревогу. Боже, она была красива. – Нет, - прохрипела Ника. – Я просто…как увидела ее, снова начала вспоминать обо всем. Что было. А тут ты еще, - против воли вырвалось. В голосе стояли слезы, но она уже не могла лгать. Не ей. Длинные пальцы рук зашлись в дрожи, и она стыдливо отвернулась. Как бы она не пыталась забыть все произошедшие события, они накладывались на зеркальное отражение Вышегорской-старшей. Лишь с тем исключением, что у них были на разных сторонах родинки и отличный оттенок глаз. Вышегорская цепко уловила ее напряжение и, отставив кружку, подошла к столешнице и положила изящные руки на Вероникины. Они тут же перестали дрожать. Алиса погладила их и, заполошно вздохнув, заглянула прямо в глаза Сафиной. – Слушай. Я осознаю,что борщу. И борщу много, как видишь,но это не потому что ощущаю манию контроля. Я правда хочу как лучше, чтобы все услышали нас. Поняли. И тебя особенно. И это не значит, что ты не можешь попросить меня заткнуться, будто думаешь, что мне все равно, как было ей…Саф,но я же не она. – Я знаю, Лис. Просто…Каждый раз, когда ты пытаешься нас направлять, я… думаю о ней. О ее вседозволенности. И, бля, я клянусь тебе, что вы разные и что ты другая. Я пытаюсь относиться к этому как к шутке, чтобы мне было легче, но иногда просто…не выходит, - просипела Вероника. – Меньше всего я хотела навредить тебе, - лицо Вышегорской исказили страдание и вина. Она было отпустила руки Сафиной, но та притянула ее ближе к себе за талию, проигнорировав удивленный вздох, уложила ладошки на спине и, прикрыв глаза, затерялась в мужских духах Лисы. – Ты правда считаешь, что я слишком сильно на вас давлю?? – неуверенный вопрос. Готовый принимать чужие предложения. Может, Вероника никогда бы не призналась в этом самой Алисе, но она была лучшим лидером из тех, что в принципе можно пожелать. – Как подруга? О да. Как лидер группы? В самый раз, чтобы поднимали жопы с дивана, - еле слышно рассмеялась Сафина, преданно глянув в светло-карие глаза. - Мне..просто нужно было время. И я не могу подвести Лельку. – Ты же знаешь, что я сразу вижу, как тебя переебывает. Не прячься от меня, - Вышегорская отстранила Сафину от своей шеи и тепло улыбнулась, уложив прядь Вероникиных светло-синих волос за ухо. – А то ж, когда столько докладчиков, - хихикнула Сафина и на недоуменный взгляд Вышегорской пояснила, - Я слышала, как тебе тут Леля исповедовалась. – А ты с ней сблизилась, я смотрю, - продолжая любовно смотреть на Веронику, ввернула Алиса. – Ревнуешь? - радостно прикусила губу Вероника. Алиса не ответила и, отстранившись, с улыбкой покачала головой. Взяв две чашки с уже подастывшим чаем, она сказала: – Пойдем ко мне. Все равно вставать скоро. – Чай пить? - успокоившись, хитро поиграла бровями Вероника. – И мультики смотреть, - чинно подтвердила Лиса с едва скрытым лукавством в голосе. И ну как такому предложению можно было отказать?