Смертоносно-красивый призрачный генерал

«Кто долго страдал, тот с трудом верит своему счастью» Подушечки пальцев осторожно коснулись скулы, как будто, если он сделает неверное движение его кошмар начнется по новой. Кошмар, где все обернулось прахом. В буквальном смысле. Хмык. Он развеялся по ветру изумрудными огоньками, защитив собой мальчугана, которого принял как своего, родного. Перед этим снова очутившись в огне, что ненавидел с самого своего перерождения в пламени. С самой трансформации в призрака, злого духа. Он, молодой мужчина, живший без всяких людских привязанностей все свое бытие демоном, пожертвовал собой, защищая ребенка в огне, которого начал бояться после своей смерти. Он не боялся своего огня. О, нет. Он боялся того демонического огня с самой горы Тунлу. Огня, которого на него наслали юнаньцы Агония, пожирающая все тело и даже душу. Агония, которая не заканчивалась ни на секунду после смерти и даже до. Мурашки, всегда появляющиеся при вспоминании тех событий, пробежали по коже, заставляя все тело похолодеть. Выкрикнув свои последние слова голосом полным боли и муки, тело демона разлетелось на лазурные огоньки, как хрупкое стекло разбившееся о землю —БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! ОЩУТИТЕ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И Я! ПРОКЛИНАЮ ВАС! —вырываясь из огня, прокричал Лазурный фонарь в ночи с лопнувшими капиллярами в глазах «Никогда не суди человека. Ты не знаешь, что хранится у него внутри. Может в этот момент, его душа разрывается на части» Выглядящий высокомерным и наглым на вид еще паренек, но он видел в его глазах усталость, достойную даже смерть, что ходила по этим землям еще до того как появились люди, и то как наигран был весь этот фарс. Он видел. Этот Лазурный демон притворялся. Играл эту роль со всем рвением, со всем огнем, что пылало в его уже мертвом сердце. Он не понимал одного. Почему? Почему он притворяется, строит из себя невесть кого, настраивает всех против себя одним своим поведением. Почему так старательно портит себе жизнь, хотя с его-то навыками он мог жить припеваючи? Почему? Почему? Почему? Этот вопрос всё терзал и терзал его. Но все же он решил поддержать его игру. Ему стало интересно, когда именно эта маска сломается и он со всем нетерпением ждал возможности увидеть истинную сущность Ци Жуна «Когда-нибудь вы поймете, что уважение важнее любви» Их отношения строились по этому принципу. В самом начале это была не любовь, что с подвигло их на отношения. Это было уважение, которое появилось после долгих притирок друг другу. Ведь они оба были такими людьми, что строили отношения не на любви, а на простом расчете, где они будут дополнять друг друга, где им будет комфортно друг с другом. На этом строились их отношения. На уважении и комфорте, на верности и надежде, что в этот раз они не обожгутся, не упадут в бездну. А смогут быть вместе и вытаскивать друг друга с самых глубин Диюя. Вот как они смогли построить такой союз: на взаимном уважении и привязанности. «Под силу это мне или нет, я узнаю, только если попытаюсь. Я попытаюсь. Попытаюсь построить эти отношения» —про которые он только что сейчас подумал, только что представил, каково это быть с ним в отношениях. «Людям не всегда нужны советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит. Ухо, которое выслушает, и сердце, которое поймет» Вот как они познакомились по-настоящему, как впервые увидели друг друга без личин и масок, когда они были просто собой. Он, выпивший уже несколько десятков кувшинов вина, с мертвым взглядом смотрел сквозь пространство и время на то, что известно только ему. Он, зашедший переночевать здесь, после тяжелого дня, чей взгляд с первых секунд забрал этот молодой мужчина с взором старика, повидавшего многое. Обычно уверенный в себе мужчина, маялся рядом как юнец, впервые влюбившийся и не знающий, как подойти к объекту своей привязанности. Наконец придя в себя от стука дна очередного кувшина об старое дерево круглого стола, он смог подойти к тому, чей вид украл его сердце с первого взгляда. На предложение выговориться ему, первому встречному, пьющий мужчина (насмешливо) скосил глаза, которые были полны осознанности. С чего можно было сделать вывод , что этот красивый мужчина, выпивающий алкоголь литрами, не пьянел от него вообще, что было удивительно даже для бога, не говоря уже о человеке. На ответ «Ну давай, юнец», мужчина с мечом за поясом только покачал головой, сам не замечая того, как нежно он улыбнулся, и принялся слушать исповедь пьяного мужчины. В один момент оглянувшись на окна, не заметив пролетевшего времени, он увидел, что на улице уже стемнело. Перекинув руку мужчины через плечо, чье имя было, как он узнал из разговора, Цзинь Ци, уснувшего от усталости на столе, он со всей осторожностью отнес его в номер. «Дарить любовь гораздо важнее, чем ее получать» Перекинув руку через живот парня, Цянцю прижал его ближе к себе, зарываясь лицом в пахнущие карамелью волосы. Этот еле заметный сладковатый запах так и манил его, напоминая о доме, о том как его матушка тайком давала ему карамельные конфеты. Один Ци Жун олицетворял для него дом, место в котором можно отдохнуть и с новыми силами ринуться в бесконечный бой, не прекращающийся с момента его становления Богом Войны. Почувствовав закопошившегося Ци Жуна, Цянцю оставил поцелуй на его виске и встал: —Поспи еще немного, я скоро вернусь—сразу поняв из-за чего Огонек начал ворочаться, мужчина его успокоил поцелуем в лоб и спустился вниз Вернувшись через время с подносом, полным вкусностей, он поставил его на тумбочку, начиная будить Ци Жуна поцелуями по лицу, чтобы он снова не проснулся с мигренью от того, что слишком много спал, уснув мертвым сном. «Любить—это не значит смотреть друг на друга. Любить—значит вместе смотреть в одном направлении»(Антуан де Сент-Экзюпери) Любить—это вместе смотреть в одном направлении, это идти вместе в одну сторону до конца, это представлять будущее, где вы уже идете вперед вместе. Любовь—это многое, что нельзя описать простыми словами. Любовь—это все, что есть. Любовь—это то, что есть у каждого человека с самого рождения. У каждого человека на свете, ведь без любви, хоть мимолетной,не рождается ни один человек, ни одна душа. —Ты хочешь его забрать? —подойдя со спины Цянцю обнял Ци Жуна за пояс, уткнувшись носом в родинку за его правым ухом. Время от времени заметно поглядывающий на ребенка, игравшего с песком во дворе, Ци Жун с надеждой и старой болью в глубине глаз обернулся к Цянцю. Всей душой ощутивший эмоции своего мужа, Бог Войны ободряюще схватил его за запястье, поглаживая подушечками пальцев нежную кожу на кисти руки —Все что захочешь—пообещал он Ци Жуну, глядя ему в глаза со всей любовью, что горела в его груди «Каждый носит под сердцем пули, приобретенные на своей войне» Его раны, оставленные еще во время жизни, не сошли даже после его смерти, оставшись серыми пятнами ожогов. Даже когда он переодевался, он использовал свои силы, чтобы менять одежду, так тошнотворно было ему даже думать о тех следах. Первый раз оказавшись вместе с Цянцю в постели, он ошарашено замер, совершенно не двигаясь, пока Бог Войны осторожными касаниями исследовал его тело, полное шрамов. Это было удивительно для него, что кто-то без отвращения или презрения с такой осторожностью неуверенно прикасался к его так и не зажившим до конца ранам Одно я понял точно. Даже если я испещрен шрамами, как могильный камень того старика стихами, что были выцарапаны словно в насмешку, когда-нибудь найдется человек, которому понравятся все мои шрамы до единого. Спасибо за твою щедрость в мудрых советах, старик