Никого
Полый знает что маски грезящих были сломаны, он чувствовал как ломались печати, как исчезали чужие грезы. Но никто не пришел. Печати были сломаны — и он ждал, когда же наконец произойдет. Что-то. Хоть что-нибудь.Ничего
Все просто исчезло в один момент. И в одиночестве просыпаться после блаженного кошмара тяжело. До конца не понимая, сон ли это — ещё один, ещё больной — Рыцарь растерянно и неуклюже, ощупывает себя рука- ох,Нет
Рукой проверяет тело — ни следа на взбухшие чумные волдыри. Вместо них черные рытвины, будто пустоту его тела вырывали кусками. И ни чумы, ни ложной надежды на нем не осталось. Он весь покрылся пылью и гнилью — ушли все грезы и свой след на нем оставило лишь время. Металл с его плеч кусками осыпался — из благородного белого превратившись в почерневшую крошку, при ударе о землю разлетевшуюся в разные стороны. Полый неуклюже пытается стряхнуть с себя остатки прошлого. В голове пусто пусто пусто и почему-то горько Нужно идти. Рыцарь с трудом поднимается на ноги — без пылающей агонии забытого бога в конечностях его совсем никаких сил не осталось. Но куда Опорой служит старый гвоздь, чудом сохранившийся. Рыцарь идет — за ним тянутся остатки тяжелых цепей и тянут его назад. И зачем Черный коридор кажется бесконечным — ни грез ни печатей — свет в конце заставляет его чувствать себя скверно неправильно болезненно безвольно. Рыцарь идет, шатаясь и покачиваясь — и с каждым шагом пустота исчезает. В нем пустота, тьма и безмолвие. по-те-рян-ность. В нем горечь, обида, вина, тоска, В нем тысяча и один запрет И в голове только одна мысль кричит кромче всего: н-е-л-ь-з-я Коридор тянется бесконечностью и свет приближается — конечности у Полого начинает потряхивать, он крепче сжимает гвоздь — под ногами шуршит каменная крошка разломанных печатей. Шаги у него тяжелые и идти становится с каждым разом труднее. Когда тьма наконец отступает, Рыцарь совсем остается без сил, с трудом опираясь на поломанный гвоздь, падает на колени. Он видит перед собой что-то смутно знакомое. Не узнает, пока иголка не оказывается у его горла. Хорнет смотрит на него во все глаза. Голос колеблется, изо рта у нее сочится неверие: «Ты…» Гвоздь крошится под его весом, Полый сжимает его крепче, всаживая еще глубже в землю под ногами, сам не зная зачем — пытается сделать еще один шаг. «Стой где стоишь» приказывает она неожиданно, резко, в любой момент готовая броситься в бой. Полый Рыцарь лишь молчит — и это все, что ему было всегда дозволено. Вставать на колени, молчать, слушаться беспрекословно. Не иметь своей воли, желаний и мыслей. Поэтому он лишь на нее смотрит, едва наклонив голову. Смотрит внимательно, с легким любопытством — что же она будет делать дальше. От такой реакции она лишь тушуется, все еще не зная, как реагировать стоит. В конце-концов, все это время она готовилась здесь к бою с прокаженным. И вовсе не ожидала от него мира. Ведь мир покинул эти земли когда-то давно. «Ты выполнил свой долг, рыцарь» вздыхает устало Хорнет. Она не спешит убирать иглу. Просто так, на всякий случай. Полый не чувствует предательства. Полый понимает — мало кто без опаски будет смотреть на ходячий труп, что так долго был со светом один на один. Проиграл Всех подвел «Чего же ты хочешь теперь?» спрашивает Хорнет требовательно и растерянно одновременно, крепко сжимая рукоять иглы — кончик впивается Полому в горло и он думает только о том, что, наверное, хочет сделать шаг ближе. И если бы он только мог улыбнуться — обязательно бы это сделал. Чего же хочу? Ох, если бы он только умел смеяться. Он прикрывает глаза и эта мысль пульсирует у него в голове. Подумав немного, наконец вытягивает руку над головой, неуклже растягивая пальцы в стороны. Рука у Хорнет дергается. «Его больше нет» Она вздыхает, отводит взгляд в сторону. Тяжело смотрит на опустевший храм. «Ни дворца, ни короля» И опускает иглу. «Сгинул король, испугавшись чумы» Полый закрывает глаза. В мире не осталось больше богов, которым надо было молитьсяВ мире не осталось больше богов, которых надо было страшиться
В мире не осталось больше причин оставаться
И под тяжестью этого мира, Рыцарь падает навзничь, цепи гремят, в спину упираются осколки камня и масок когда-то живущих. Над головой возвышается смольный свод пещеры и если Рыцарь постарается, то сможет представить бездну перед глазами. И если Хорнет не решится убить его прямо сейчас, если Хорнет не прикажет ему сделать хоть что-то, если Хорнет уйдет — он останется лежать здесь. Лежать до тех пор, пока кто-нибудь не споткнется об его ноги, не примет его за чудовищное порождение света, пока не упадет на него выцветшее небо. И если бы только Рыцарь мог позволить себе расплакаться — то обязательно разревелся, словно маленький жучок, которого однажды он видел в городе. И плакал бы до тех пор, пока вся пустота не вытекла из него. Все те гадости, что нашептывал ему свет, все те слова что он слушал так долго, было ли все это правдой? Он несчастен Он виновен Он ошибка И пока Полый избавляется от пустоты, Хорнет избавляет его от остатков цепей, перерубая хрупкий от времени металл своей иголкой, стаскивает остатки доспехов и прочь откидывает наполовину сгнившую печать Холлоунеста — та разбивается с глухим звуком где-то за спиной. В ее глазах это не было знаком гордости, преданности. В ее глазах это было лишь наградой для дураков. Хорнет опускается рядом с ним на колени, разглаживает легким движением накидку на чужих плечах. Вздыхает устало, горестно и ничего не говорит. И если бы Рыцарь только мог — обязательно помолился бы богу. Но никого не осталось. И голос его никто никогда не услышит.