Constantly

Она бежит что есть мочи, сжимает древко топора и ощущает, как в груди бешено колотится сердце. Казалось, что оно вот-вот пробьет грудную клетку и вырвется наружу. В ушах шумит кровь, отчаянно хочется просто упасть на землю и отдышаться. Прижаться щекой к прохладному асфальту и закрыть глаза. Но вместо этого она бежит еще быстрее. — Милая, тебе там понравится! Это лучший тренер, лучшая секция по легкой атлетике… тебе здесь понравится! — женщина сидит перед ней на коленях, сжимая плечи, и подбадривающе улыбается. Она перепрыгивает через какие-то железные прутья и мчится дальше по улице. Солнце нещадно палит в лицо, капли пота градом катятся со лба. Лямки рюкзака болезненно впиваются в плечи, тянут и заставляют плотно стискивать зубы. Девушка слышит за своей спиной жуткое рычание толпы, клацанье зубов и какие-то еще более ужасающие звуки. Ей не хочется узнавать на своем опыте, что это за звуки. Ей вообще не хочется встречаться с кем-то из них лицом к лицу. Она пытается выжать из своих мышц еще больше энергии. — Быстрее, Гриффин! — голос тренера рокотом пролетает над стадионом и отдается где-то внутри нее липким страхом. Знает, какой у него будет взгляд, если ее результаты будут не такими, как ему нужно. И она бежит еще быстрее, ступая кроссовками по резиновому покрытию, восстанавливая дыхание. Бежит так быстро, как только может. Под ногами хрустят какие-то мелкие камни. Она восстанавливает дыхание, как делала много раз прежде. Но на ногах теперь тяжелые ботинки, а вот внутри все тот же страх. Мышцы помнят о прежних нагрузках, стремительно помогая ей уносить себя подальше от толпы, готовой разорвать ее на кусочки. Воспоминания заставляют ее бежать еще быстрее. Она знает, что впереди нет ни кубков, ни медалей, ни приятных объятий родителей. Впереди вообще ничего нет. Просто пугающая пустота, пеленой застилающая всю ее жизнь. Когда она раньше преодолевала необходимые дистанции, даже представить себе не могла, что ей это может пригодиться для этого… — Давай, ты сможешь преодолеть это препятствие, Кларк! — тренер хлопает ее по спине и отходит в сторону. Девушка медленно выдыхает и срывается с места, с каждой секундой ускоряясь все быстрее и быстрее. Она проделывала это уже миллионы раз, просто с более низкими барьерами. Но она знает, она может, она готова… Она готова. Знает, что может сделать это. Знает, что это может спасти ей жизни. На скорости подпрыгивает и бедром проскальзывает по пыльному капоту автомобиля. Приземляется на асфальт и несется вперед. Слышит, как где-то за спиной раздается грохот — мертвецы врезались в кузов автомобиля своими разлагающимися телами. Тяжелая машина издает жуткий скрежет, когда вся эта толпа сдвигает ее с места. Девушка не хочет оборачиваться и смотреть, как это выглядит. Знает, что должна как можно дальше от них оторваться. Только так она сможет выжить. Сворачивает с широкой улицы в какой-то небольшой переулок, едва не поскальзываясь на чьих-то останках, размазанных по асфальту. Она перемахивает через небольшой заборчик и петляет между брошенными машинами. Они все когда-то кому-то принадлежали. Кто-то мог долгими месяцами копить на них или выплачивать мучительный кредит. Раньше они были необходимы кому-то, а сейчас стоят здесь. Покрытые слоем пыли, в следах от засохшей крови, разграбленные и побитые. Она ощущает себя одной из этих машин. Вся ее жизнь остановилась в тот день, когда по телевизору принялись крутить новости о новой болезни, сводящей людей с ума. Первые сирены, разрезающие слух, первые крики людей и первые трупы. Те самые, которые часом позже оживали и уже были не похожи на себя прежних. Ей казалось, что все это какая-то идиотская, до безумия глупая шутка. Может быть, кто-то из правительства скажет, что это просто розыгрыш мирового масштаба? Что все это ложь? Но ничего подобного не случилось. Мир рушился, как карточный домик, и никто не стремился ему помочь. Она и сама разрушалась. Видя новую смерть, нового мертвеца, вынужденно проламывая его голову чем-то тяжелым, она становилась все дальше от себя прежней. От той, что до одури наворачивала круги по стадиону. От той, что любила целую ночь напролет смотреть глупые комедии на пару с подругой. От той, что верила в лучшее, что надеялась на что-то хорошее. Но больше хорошего в мире не осталось. Больше не было и самого мира. Девушка подбегает к краю здания и осторожно выглядывает. Все те же брошенные автомобили, парочка упавших фонарных столбов, гниющие тела и прочий мусор. Ни одного мертвеца, желавшего впиться в ее плоть. Она резко выдыхает и выскакивает из своего укрытия, пересекая широкую улицу и ныряя в очередной переулок. Идея отправиться на поиски бензина в большой город — худшая за последнюю неделю. Она практически сразу наткнулась на толпу мертвецов, которые от ее вида выломали витрину магазина и вырвались наружу. Ей ничего не оставалось, кроме как уносить оттуда ноги. Как можно быстрее и как можно дальше. — Я думаю, что тебя ждет большое будущее в спорте, — папа с любовью обнимает ее за плечи, прижимая к себе. Девушка улыбается, опускает голову ему на плечо и смотрит куда-то перед собой. — Или большая спортивная стипендия в колледже, тут как повезет, — мама выходит из двери в их сад, вытирая руки полотенцем и подставляя лицо лучам заходящего солнца. Теперь она знает одно — у нее нет будущего. Ни большого, ни маленького. Ни в спорте, ни в колледже со спортивной стипендией. Его просто нигде нет. Будет огромным чудом, если она все же переживет этот день. Еще один чертов день в этом разрушенном мире. День, когда ее снова готовы разорвать на куски просто за то, что она жива. Девушка петляла по узким улицам, не останавливаясь ни на секунду. Видит, как из-за низких домишек уже виднеются макушки деревьев. Значит, она почти вырвалась из этого адского города. Она перепрыгивает через небольшой заборчик, оказываясь на территории частного дома, и сразу прижимается к его стене. Слышит очередное рычание, но не может понять, откуда именно оно долетает до ее чуткого слуха. К такому миру приходится адаптироваться: быть внимательнее, тише и быстрее. Быть всегда готовой сорваться с места. Согнувшись, она быстро проходит под окнами и выглядывает на задний двор. Такая же разруха, как и везде. Перевернутый гриль, разбросанные детские игрушки и темные следы запекшейся крови. Она сглатывает комок, вставший поперек горла. Не хочется даже пытаться представить, что здесь могло произойти. Девушка пробегает через задний двор, преодолевает забор и оказывается за пределами города. Теперь дело за малым — просто добраться до своего временного дома. Она пересекает трассу и ныряет в кусты, оказываясь в лесу. Временный дом… постоянного больше нет и никогда не будет. Она знала это, пробираясь сквозь деревья, и обманывать саму себя не желала. Достаточно уже обманулась ранее, когда думала, что кто-то найдет волшебное лекарство и спасет их всех. Но волшебства и чудес не бывает. Она ощутила это на своей шкуре, когда попыталась жить нормальной жизни. Когда отдала свою судьбу общине и их надежным стенам. Стенам, которые рухнули разом в одну ночь. Она углубляется в лес, выходя к небольшому ручью и наконец облегченно выдыхая. Где-то в правом боку колит от такого долгого и быстрого бега. Ноги приятно ноют, а спина готова развалиться на части. Она бы и сама развалилась, если бы могла. Падает на колени, болезненно впиваясь в колючие камни, и опускает руки в ледяные потоки. Она видит, как вода обволакивает ее кожу, как смывает с нее грязь. Набирает ладошки и брызгает в лицо водой. Капли стекают по щекам и подбородку, падают на ее одежду, оставляя после себя следы. Она резко выдыхает и сдерживает приступ плача. Со всей силы бьет рукой по воде, отправляя брызги в разные стороны. Отчаяние оплетает ее тонкой незаметной паутиной, которая с немыслимой силой сдавливает сердце. Ей хочется кричать и плакать, хочется отдаться в руки истерике. Она так давно одна, что перестала считать дни, бесконечным караваном тянущиеся через ее жизнь. Ложится спать, ворочится по несколько часов в кровати, а после просто сидит и смотрит в одну точку. Синяки под глазами тяжелые, темные, с ними никакая косметика бы справиться не смогла. Но девушку это и не волновало. Ее больше ничего не заботило. Она берет топор обратно в руку и устало плетется вверх по ручью. Сегодня ей удалось убежать от мертвецов, но завтра? Что будет ждать ее завтра? Не лучше было бы просто умереть, отмучившись всего один раз? Она всегда думала об этом, когда вырывалась из их цепких лап. Пробовала эту мысль на вкус, как ментоловую конфетку. Прокручивала вновь и вновь, не находя в себе ни одного повода для дальнейшей жизни. Но стоило ей встретиться с мертвецами, как ноги сами уносили ее как можно дальше. Она бежала, не оглядываясь и не останавливаясь. Отказывала в смерти самой себе. Ботинки проскальзывают по грязи, но девушка не останавливается. Просто не позволяет себе остановиться, заходя все дальше и дальше в лес. Вытирает лицо рукавом своей толстовки и тяжело вздыхает. Когда она добирается до свалившегося дерева, то сразу же сворачивает и уходит в чащу. Домик ждет ее на своем привычном месте. А она не может понять, ждала ли этой встречи с ним. Небольшой деревянный дом, к которому ее привела старая лесная дорога, выглядит вполне сносно. Здесь есть все необходимое, начиная от солнечных батарей на крыше и заканчивая большим баком для воды. Она не знала, кто создал это уединенное место, но была готова заобнимать его до смерти, когда впервые наткнулась на дом. Когда нашла в нем запас еды, то расплакалась. Это было маленькой и незначительной победой, но такой сладкой и приятной. И она с радостью приняла ее. Вырыла по периметру дома небольшой ров, чтобы иметь хотя бы какую-то возможность остановить мертвецов. Притащила с ближайшей заправки еще больше еды и остатки какого-то странного пива. Сидела здесь безвылазно, позволяя себе взять небольшую паузу. Но все же решила найти бензин, который помог бы ей отправиться дальше. Знакомая заправка оказалась пустой, что и привело ее в этот проклятый город. Девушка тяжело вздыхает и перепрыгивает ров. Желудок отчаянно урчит и просит хотя бы глоток воды. Но у нее другие планы — завалиться на кровать и проспать несколько часов подряд. После уже все остальное, после. Она открывает дверь и шагает в помещение, испуганно замирая на месте. Видит лишь две бездонные дыры, направленные точно на нее. Нервно сглатывает и переводит взгляд на незнакомку, которая сжимает в руке обрез. Она развалилась на ее стуле, закинув ноги на стол и улыбаясь какой-то кривой улыбкой. Темно-каштановые волосы частично собраны в небольшой хвостик на макушке, основная же их часть спокойно лежит на ее плечах. Кисти девушки перемотаны бинтами, серыми и перепачканными, давно потерявшими свою белизну. Она чуть наклоняет голову и щурится, словно кошка. Кларк сильнее сжимает в руке топор и дергается в ее сторону. Но оружие, направленное на нее, быстро отрезвляет. — Закрой за собой дверь, — ледяной голос незнакомки не дает ей права выбора. Девушка осторожно тянется к ручке и закрывает за собой дверь, самостоятельно отгораживая последний путь к отступлению. — И не глупи, милая, я вышиблю тебе мозги явно быстрее, чем ты добежишь до меня со своим топориком, — она кивает на ее правую руку. — Это мой дом, — находит в себе силы и произносит, напрягаясь каждой клеточкой своего тела. Видит кобуру с пистолетом на поясе у незнакомки. Видит тяжелый автомат, лежавший на столе у ее ног. Понимает, что против всего этого шансов у нее явно маловато. Но перспектива отправиться в лес, где вот-вот стемнеет, ее не радует. — Я что-то не нашла тут таблички, говорящей об этом, — парирует незнакомка. — Зато нашла много еды и воды. Тебе не говорили, что сейчас лучше ничего своего не оставлять без присмотра? Она нервно сглатывает под пристальным взглядом зеленых глаз. — Выгонишь меня? — голос предательски дрожит, но она лишь сильнее стискивает пальцами рукоять топора. — Что у тебя еще тут есть? — отвечает вопросом на вопрос, чуть поднимая голову. Девушка замечает на ее лице капли засохшей крови, но не видит ни единой царапины. Остается надеяться лишь на то, что она принадлежа уже мертвым. — Ну… горячая вода, но не очень много, чистая одежда, кровать, — она растерянно пожимает плечами. — Меня зовут Лекса, — незнакомка скидывает ноги на пол и медленно поднимается со стула. — Кларк, — девушка ставит топор около двери и делает шаг вперед, протягивая руку. Кларк так давно никого не видела и ни с кем не говорила, что в какой-то момент подумала о том, что начинает забывать слова. И начинает забывать, как звучит собственный голос. Этот мир делает абсолютно все, чтобы оставить кого-то в одиночестве. И с ней у него это отлично получилось. Лекса опускает свой обрез на стол и пожимает ее руку в ответ. Пальца у нее ледяные, а хватка достаточно ощутимая. Кларк резко втягивает воздух, но не отступает. Ей уже некуда отступать. — Я так давно мечтала о горячем душе, Кларк…

***

Девушка выходит из небольшой ванной комнаты и довольно откидывает голову, улыбаясь. Вокруг ее тела плотно обернуто большое бежевое полотенце. Пряди мокрых волос падают на обнаженные плечи. Кларк резко выдыхает и отводит взгляд в сторону. Она слишком давно не видела людей, вот и все. Зеленоглазая проходит через всю комнату и останавливается около кухонного стола. Ее ступни оставляют забавные мокрые следы, которые совсем скоро перестанут существовать. Кларк поднимает глаза и видит, как девушка двумя пальцами цепляет из пачки леденец и отправляет его в рот. — И давно ты здесь торчишь? — Лекса переводит на нее внимательный взгляд. Глаза у нее зеленые, глубокие, и обволакивают, казалось, все тело. Блондинка неловко ведет плечами и утыкается взглядом в свои руки. Изучает перепачканные пальцы и думает о том, что тоже не отказалась бы от душа. — Кстати, я думала, что ты воспользуешься, — добавляет девушка, кивая в сторону всего своего оружия, оставленного на диване. — Я бы точно воспользовалась. Кларк неуверенно смотрит на автомат, который не внушает ей особого доверия. Чувства безопасности, к слову, он тоже не внушает. Девушка видела, что творили военные в самом начале эпидемии. Видела, как с яркими вспышками пули вырывались из дула орудий и пробивали податливую плоть. И ее это чертовски сильно пугало. — Почти три месяца, — отзывается Кларк, вставая со своего места и направляясь к небольшому кухонному гарнитуру. — Я не умею пользоваться… этим. — Да ладно? — Лекса усмехается и, подходя к дивану, берет в руки обрез. — Я думала, что сейчас даже ребенок умеет стрелять. А ты на ребенка не очень похожа… Она окидывает ее взглядом с ног до головы. Крутит в руках ружье и как-то таинственно улыбается. Кларк даже представить сложно, что может быть в ее голове. А она была уверена, что там может быть абсолютно все. Девушка не внушала ей доверия точно так же, как и всё ее оружие. Но папа учил верить людям, верить в лучшее. И Кларк пыталась это делать, несмотря ни на что. Если она станет одной из тех, кто разрушил ее дом, то что дальше? То ради чего тогда вообще существовать на этой земле? — Я предпочитаю не трогать огнестрельное оружие, — Кларк не может заставить себя обернуться и посмотреть на девушку. Но каждым сантиметром спины ощущает на себе ее взгляд. — Предпочитаешь сносить им головы топором, я уже поняла, — деревянный пол под ее ногами скрипит. Она медленно подходит к Кларк, останавливаясь совсем близко. — Я сегодня хотела съесть на ужин консервированный суп, будешь? — она вытаскивает из шкафчика увесистую металлическую банку. — Буду абсолютно все, что предложишь. Главное, дай мне бутылочку того пива, что стоит в ящике у твоей кровати. Уголки рта невольно дрогнули, поднявшись вверх. Она смотрела на этот ящик каждый день, буквально испепеляя взглядом. Одну бутылку даже вытащила и торжественно оставила на прикроватной тумбочке. Но так и не смогла открыть. Родители всегда запрещали ей прикасаться к алкоголю, тренер вторил их словам. Она не была ни на одной школьной вечеринке, всегда отказывалась от выпивки на ночевках у подруг, не согласилась выпить даже с человеком, в которого была влюблена. Не смогла сделать этого и в одиночестве, когда никто не видит. А сейчас… сейчас появилась эта странная девушка, направившая обрез прямо на нее при первой встрече. Ходившая по дому в одном полотенце, словно жила здесь всю жизнь. Кларк в тайне восхищалась этим. Не могла поверить, что кто-то еще может жить настолько легко и беззаботно. Хотя… можно ли было сейчас жить иначе? — Хорошо, я сейчас тогда разведу костер и подогрею нам еду, — отвечает Кларк и берет в руки ржавый консервный нож. Он с трудом вгрызается в крышку, но все же помогает отсечь ее. — Я с тобой, только оденусь, — воодушевлено произносит Лекса. — А то с твоими этими «предпочитаю не стрелять» я останусь и без ужина, и без собеседника.

***

Кларк смотрела за тем, как небольшие огонечки извиваются из стороны в сторону от любого сквозняка, а потом вновь замирают на месте. Тянутся к потолку, освещают небольшое пространство вокруг себя. Воск под ними медленно плавится, собираясь крупными каплями и скатываясь по свече. Они застывали где-то в середине своего пути, принимая к себе все следующие капельки. Девушка неспешно пережевывала остатки своего ужина, наблюдая за этими метаморфозами. Ложка билась об дно тарелки, когда она собирала последние капли супа. Он был таким же отвратительным, как и вчера. Как и несколько дней назад. Но после него ей долго не хотелось есть. Значит, со своей целью он справлялся на отлично. Лекса сидела рядом, прижимаясь к ней своим плечом и напевая что-то себе под нос. Периодически она подносилась к губам бутылку и делала несколько глотков. Кларк наслаждалась ее голосом; наслаждалась тем, что рядом просто находился кто-то живой и настоящий. Не плод ее воображения, не герой какого-то сумасшедшего сна, а вполне себе реальный человек. Девушка нацепила странные спортивные штаны, заштопанные на коленях и висевшие на ее худом теле, и большую клетчатую рубашку. Кларк не знала, кому принадлежал этот дом, но этот кто-то явно был больше Лексы. Значительно больше. Но девушку это, похоже, ничуть не смущало. Она сильнее закатала рукава и не обращала внимания на свою новую одежду. — Откуда ты? — Кларк поворачивает голову и смотрит прямо на нее. На линию пухлых губ, на темные зеленые глаза, на аккуратные черты лица. Она кажется ей до безумия знакомой, словно они когда-то уже встречались. Может быть, в какой-то другой, абсолютно безумной жизни. — Из Лос-Анджелеса, — она делает еще один большой глоток пива. — А ты, человек, который пьет так медленно? Кларк улыбается уголками рта. Пиво ей не особо нравится. Оно горькое и противное на вкус, но она повторяет за своей собеседницей. Отпивает еще немного и недовольно морщит нос. — Я из Флориды, — она вспоминает шум волн. Вспоминает, как вода приятно ласкала и щекотала ноги; как песок просачивался через пальцы. Вспоминает, как папа учил ее стоять на доске, с которой она постоянно сваливалась и глотала соленую воду. — Ты кого-то потеряла? — Всех, — Лекса отвечает без промедления, горько усмехаясь и допивая свое пиво одним махом. Она резко выдыхает и выпускает бутылку из пальцев. Та скатывается по дивану, с грохотом падает на пол и откатывается куда-то в темноту. — А ты, Кларк из Флориды? Кларк нервно сжимает пальцами бутылку и ощущает себя крайне неловко. Ей не стоило начинать этот разговор. Не стоило ковырять чужие старые раны, сдирая с них корочки и позволяя крови просачиваться наружу. — Тебе стоило держать язык за зубами, Кларк! — недовольно бубнит подруга, выходя из кабинета директора. Девушка следует за ней, пожимая плечами и считая, что приняла верное решение. Правда всегда имеет значение, даже если она может быть невыгодной и неприятной. Так учили родители. Ложь ранит глубже и больнее. Лучше сказать правду и понести за нее ответственность, чем сбежать, поджав хвост. А бегать Кларк предпочитала только на стадионе, на тренировках. — Мы все равно попались, зачем было обманывать… — Я никого не теряла, — она поджимает губы и прячет глаза от Лексы. Но та и не смотрит на нее. Подходит к ящику, выуживая из него вторую бутылку и ловко открывая ее. — Тогда почему ты одна? — девушка разворачивается на пятках и пронзает ее своим взглядом. — Я не одна… — Брось, я не считаюсь, — Лекса вальяжной походкой подходит и присаживается перед ней на корточки. — Ты так считаешь, потому что не видела их тел? Слова режут больно, попадая в самое сердце. Она хочет сбежать как можно дальше, чтобы больше никогда не видеть этих зеленых глаз. Хочет закрыть уши руками и кричать, чтобы заглушить боль и страх, поражающие хлеще любого вируса. Кларк не хочет отвечать на вопрос Лексы. В глубине души знает, что не может ответить, потому что ответ положительный. Она не могла и не хотела поверить в то, что родные ей люди мертвы. — Они живы, — уперто проговаривает и смотрит прямо в глаза напротив. Лекса криво улыбается. — Хорошо, это было бы круто, — она продолжает пить пиво. — А когда у тебя последний раз было свидание? — Что? — Кларк непонимающе хмурит брови. — Думаю, что никогда… Все, кому она нравилась, сбегали очень быстро. Сталкивались с ее устоями, принципами и режимом. Не понимали, как можно так жить, и быстро уносили ноги прочь. Она никогда не винила их и никогда не пыталась кого-то удержать. На самом деле, ей никто из них никогда и не был нужен по-настоящему. — Это неправда! Мне кажется, что у нас тут прям свидание настоящие. — Что? Почему? — она радуется тому, что свет от свечей блеклый и тусклый. Иногда тени скользят по лицу Лексы, бегают из стороны в сторону. Но они могут помочь скрыть румянец, который так предательски появился на ее собственных щеках. — Мы вдвоем, ужинаем, при свечах… что это, если не свидание? — она усмехается, и Кларк не может понять серьезность ее слов. — А ты целуешься на первом свидание? Кларк взволнованно пожимает плечами, не в силах заставить себя произнести еще хотя бы одно слово. Но девушке напротив, казалось, эти слова абсолютно ни к чему. Она опускается на колени и тянется вверх, накрывая ее губы своими. Кларк замирает. Ощущает, как от нее пахнет шампунем вперемешку с дешевым алкоголем. Ощущает мягкость и нежность ее губ, одновременно таких настойчивых и утягивающих за собой. Она теряет последние крупицы разума и здравого смысла, прикрывая глаза и приоткрывая рот. Позволяет чужому языку делать абсолютно все. Кто знает, может, они умрут уже завтра? Ей хочется сломать границы, так долго и упорно возводившиеся внутри нее. И она делает это, обнимая зеленоглазую девушку за шею и позволяя целовать себя снова и снова.

***

Дребезг разбитого стекла разносится по округе, смешиваясь с криками разлетающихся в разные стороны птиц. Кларк смотрит, как осколки россыпью падают на асфальт, частично попадая в салон брошенного автомобиля. Лекса заглядывает в салон, внимательно окидывая его взглядом. Она с щелчком открывает бардачок и вытаскивает из него несколько батончиков. — Протеиновые… — девушка задумчиво вертит их в руках, вчитываясь в названия. — Судя по сроку годности, они хранятся вечно. Ее губы растягиваются в довольной улыбке. Кларк озирается по сторонам и не понимает, как ее новая знакомая может быть такой спокойной. Лекса не боялась колотить стекла, пинать какие-то металлические детали, разбивать об асфальт пустые бутылки. Ни один громкий звук, казалось, не мог смутить ее. В отличии от блондинки, которая боязно дергалась и сильнее сжимала свой топор. Она хваталась за него, как за спасательный круг; верила, что если что, то он обязательно спасет ей жизнь. Лекса таких надежд не питала. Постоянно намекала на то, что девушке было бы неплохо научиться пользоваться огнестрельным оружием. — В них даже больше энергии, — пожимает плечами Кларк. Раньше она любила протеиновые батончики, у нее даже была любимая фирма. Но это было раньше, в какой-то другой жизни. Сейчас она смотрела на эти батончики в чужих руках и ощущала комок, вставший поперек горла. Лекса вытащила ее из устоявшегося ритма жизни, заставив покинуть безопасный дом и разгуливать под палящим солнцем по дороге. Девушка вылезает из машины и протягивает ей один из батончиков. Кларк смотрит на ее руки, исчерченные тонкими линиями вен, покрытые синяками и небольшими царапинами. Вспоминает, как недавно эти руки касались ее тела, обнимали и прижимали к себе. Она неловко отводит взгляд и берет батончик, сразу же открывая его и откусывая кусочек. Лекса с улыбкой повторяет за ней, но недовольно хмурит брови от первого же укуса. — Как ты ешь эту высокоэнергетическую гадость? — она заворачивает батончик в упаковку и прячет его к себе в карман. — Тут тоже бензина нет, кстати, так что придется идти дальше. Она подхватывает сумку, которую минутами ранее бросила на асфальт, перекидывает ее через плечо и шагает дальше. Кларк смотрит на автомобиль с плохо скрываемой грустью в глазах и быстро нагоняет девушку. Они идут нога в ногу, смотря перед собой. Каждая думает о чем-то отвлеченном, о чем-то своем. Кларк смотрит на поля, прилегающие к дороге с двух сторон, и вспоминает, как редко они выбирались куда-то с родителями. Мама вечно пропадала на дежурствах в больнице, а папу было невозможно оторвать от телефона и компьютера. Она всегда представляла, как они выберутся куда-то все вместе, как будут останавливаться в придорожных мотелях, есть снеки из мини-баров и смотреть до поздней ночи кино. Сейчас ее мечта, как бы это странно ни было, почти сбылась. Она путешествует, ищет место для ночлега и забирает любую найденную еду. Только родителей рядом нет, а их место занимает девушка, которая стала неожиданно близкой. Кларк смотрит на нее искоса, отмечая про себя, как забавно девушка хмурит брови. Она периодически замечала и другие мелочи. Лекса любила закусывать нижнюю губу, когда думала о чем-то, часто хрустела пальцами и насупливала нос, когда смеялась. А еще она моментально замолкала, когда речь заходила о семье. Она вообще не любила говорить о том, что произошло с ее близкими. Отводила взгляд, отмахивалась и переводила тему с невероятной скоростью. А она сама и не давила. Просто наблюдала за Лексой, стараясь лишний раз не влезать в ее голову. Они были знакомы слишком мало, чтобы переступать грань дозволенного. Даже несмотря на то, что одну из граней они уже разрушили. — Смотри, там большой супермаркет, — Лекса указывает на здание, виднеющиеся на горизонте. — Давай туда заглянем? Нам нужны припасы и ночлег. Времени хватит до вечера, чтобы расчистить все от ходячих и устроиться там. Что думаешь? Она согласно кивает. Этот мир выглядел для нее жутко и пугающе, но так и не научил выживать. В первые дни родители собрались оперативно, схватив только самые необходимые вещи и отправившись как можно дальше от города. Кларк предпочитала не думать о том, какие зверства они оставляют у себя за спиной. Они спали по очереди, охраняли автомобиль и искали безопасное место. И однажды нашли его, наткнувшись на таких же людей, не желавших подпускать к себе изменившуюся реальность. Их община разрасталась и была безопасной. Девушка с уверенностью могла заявить, что продолжала вести практически свою обычную жизнь, за редкими исключениями. И все было по-настоящему хорошо, пока на их лагерь не набрела толпа мертвецов. С ними было невозможно справиться. И Кларк пришлось слишком быстро попробовать на вкус то, что происходило вокруг. Она не была готова так быстро принять эти условия. Но понимала, что если не сделает это, то умрет. Вот и сейчас она не была готова так быстро следовать за Лексой. Но где-то глубоко внутри теплилось ощущение, что если она не сделает это, то смерть вновь окажется совсем рядом.

***

Кларк ходила по огромному залу, петляя между стеллажами и постоянно осматриваясь по сторонам. Ее шаги эхом отдавались по помещению, пропадая где-то в глубине. Иногда она останавливалась и прислушивалась к тому, как где-то в другом конце зала ходила Лекса. Периодически девушка ударяла по стеллажам или прилавкам своим странным железным оружием, чтобы привлечь внимание возможных мертвецов. Кларк повторяла за ней, ударяя по полу обухом тяжелого топора. Ей не хотелось никого к себе привлекать, но она не собиралась казаться слабой и трусливой. Да что там… ей и влезать в этот мрачный супермаркет не хотелось. Она плотно сжимала в руке фонарь и освещала им опустевшие стеллажи. Небольшой кружок света скользил по разорванным упаковкам еды и разбитым бутылкам. Ей не попадалось ничего стоящего. Зато каждый новый поворот за угол давался с огромным трудом. Она осторожно выглядывала, проверяя путь на безопасность, и только после двигалась вперед. Девушка завернула за очередной стеллаж и наткнулась на дверь. Она осветила ее своим фонарик. «Кладовая». Возможно, там могло быть что-то нужное; что-то такое, что еще никто не забрал отсюда. Кларк ощутила, как сердце начало биться от волнения. Ей хотелось показать, что она не бесполезна и что она способна на что-то. Возможно, если она отыщет что-то полезное, то сможет и сама поверить в это? Кларк прислоняет топор к ближайшему стеллажу и подходит к двери. Дрожащей рукой прикасается к ручке и собирается с силами. Нужно всего лишь открыть дверь, в этом нет ничего сложного и сверхъестественного. — Ты так и будешь бояться всего на свете? — молодой человек усмехается, смотря на нее снизу. Он бьет рукой по воде, пытаясь окатить девушку брызгами. Она тихонько смеется, сильнее сжимая руками тонкие прутья перил. Девушка наклоняется вперед и смотрит вниз. Вода кажется настолько далеко, что у нее невольно кружится голова. Парень машет ее, зовет к себе и ныряет, исчезая в темноте вод. Кларк медленно выдыхает и, закрывая глаза, шагает вперед. Она медленно выдыхает и одним резким движением распахивает дверь. Ей в лицо бьет отвратительный гнилостный запах, заставляющий отшатнуться назад. Девушка кашляет и машет руками, пытаясь отогнать его от себя. Но ее прерывает горловое рычание и шорох ног по полу. Глаза округляются от ужаса, когда она видит перед собой сразу несколько мертвецов. Они тянут к ней свои тонкие, ужасающие руки; клацают зубами и рычат. Они покрыты рваными, разлагающимися ранами, через которые виднеются кости и высохшие мышцы. Кларк отступает все дальше и дальше, пока не врезается спиной в стеллаж. Весь воздух выбивается из легких. Она резко дергается в сторону, хватая рукоятку топора и взмахивая им. Мертвецы подходят все ближе и ближе, пытаясь дотянуться до нее. Девушка плотно сжимает зубы и замахивается топором, обрушивая его на голову одного из них. Лезвие проламывает кости черепа и погружается в мягкую плоть. Она ощущает, как рукоятка вырывается из рук — мертвец падает на пол, утягивая ее за собой. Девушка предпринимает пару попыток вырвать топор из головы мертвеца, но они оказываются абсолютно безуспешными. Кларк отчаянно выпускает рукоятку и пятится назад. Она беспомощно открывает рот, не в силах произнести ни слова. Где-то в груди разрастается липкий страх. К нему присоединяется осознание того, что это будут последние секунды ее жизни. Кларк спотыкается обо что-то и падает на бол, болезненно врезаясь в него спиной. Ей кажется, что она дрожит всем телом. Отползает назад и пытается нащупать хоть что-то, что может спасти ее в этой ситуации. Но нет ничего, абсолютно ничего. Она замирает на месте и смотрит на приближающуюся смерть. На рычащую, гниющую и готовую разорвать ее на части. — Какого черта?! — голову одного из мертвецом пронзает черная железяка. Тело моментально обмякает и падает на пол. Кларк видит Лексу, которая яростно выдирает оружие из гнилой плоти, и смотрит прямо на нее. Девушка выхватывает из кобуры пистолет и бросает его блондинке. Та неловок ловит оружие и потерянно смотрит то на него, то на девушку. Лекса не медлит ни секунды, атакуя одного мертвеца за другим. Проламливает им черепа, отталкивает их в стеллажи и бьется до безумия отчаянно. Кровь брызгами летит во все стороны, вперемешку с кусками плоти и с осколками костей. — Стреляй, Кларк, — ее голос возвращает блондинку к реальности. Она дрожащими руками сжимает пистолет, не в силах поднять его. Смотрит, как последний мертвец, хромая и волоча ноги, приближается к Лексе. Девушка смотрит то на него, то на блондинку. — Давай, — повторяет Лекса, ощутимо повышая голос. Кларк чувствует, как по щекам катятся слезы. Она медленно поднимает пистолет и направляет его на мертвеца. Дуло трясется, ходит из стороны в сторону, не позволяя ей прицелиться. Она опускает палец на курок и всхлипывает. Понимает, что не может сделать этого. Смотрит на голову мертвеца, в его пустые глаза, и думает о том, что когда-то он был чьим-то мужем, отцом, другом… когда-то он абсолютно не отличался от нее. Просто в его жизни что-то пошло не так… — Черт! — выдыхает Лекса и одним резким движением вгоняет в его голову острие железки. Мертвец падает на колени, а после, когда она выдирает оружие, заваливается на бок. Кларк выпускает из пальцев пистолет, который с грохотом сталкивается с полом и отлетает куда-то в сторону. Она обхватывает себя руками, покачиваясь из стороны в сторону и пытаясь унять дрожь. — Пожалуйста, в следующий раз постарайся не угробить себя и меня, — Лекса вытирает со лба кровь, размазывая ее по коже. — Пошли, я нашла место для ночлега.

***

— А спать мы будем во-о-о-он там! — она указывает своей железкой на странную сложенную конструкцию, расположенную на крыше большого автомобиля. Кларк неуверенно окидывает взглядом их будущее спальное место, согласно кивая. Они стоят посреди брошенного кемпинга, окруженные большими трейлерами и порванными палатками. Это был очередной забытый всеми городок, только дорожный. Без больших домов и многоэтажек, но все с тем же неприятным ощущением. Пустоты, боли и смерти. Кларк почти привыкла к нему, но периодически продолжала невольно ежиться, втягивая голову в плечи. Лекса же, казалось, не замечала ничего странного и необычного. Иногда девушка думала, что эта зеленоглазая особа всю свою жизнь провела в подобных условиях. — На крыше? — она переводит взгляд на Лексу, которая опять жует какой-то батончик. — Ты что, никогда не видела палатку на крыше? — с усмешкой интересуется Лекса. — Там безопасно и уютно. — Мы там разве поместимся вместе? — Ну, будем спать в обнимку, что поделаешь, — она делает наигранно расстроенный вид, но после довольно улыбается. — А почему не в каком-нибудь из этих домиков на колесах? Они выглядят достаточно… надежно? — Кларк кивает в сторону внушительных трейлеров. — Если кто-то из ходячих туда вломится, то у нас не будет путей к отступлению. Да и в каждом из них сейчас такое… поверь, лучше в палатке, — Лекса подходит к джипу и бросает рядом с ним свою увесистую сумку. Кларк опускает рядом свой рюкзак и осматривается. Шансов, что где-то еще осталось что-то съедобное или полезное — катастрофически мало. Но не проверить было еще более глупой затеей. — Я пока проверю трейлеры и палатки, вдруг там что-то осталось, — она подхватывает свой топор и уже собирается отправиться на поиски. Но чужие пальцы обхватывают локоть, не позволяя сдвинуться с места. — Нет, одна ты не пойдешь после того, что было в магазине, — взгляд Лексы строгий и непреклонный, не позволяющий даже попытаться вступить с ней в спор. Кларк становится от него неловко. Они тот случай не вспоминали и не обсуждали. Лекса ни словом не обмолвилась, просто выхватила у нее из рук пистолет и скрылась где-то между стеллажами. Кларк еще долго сидела и смотрела на то, как из разбитых черепов вытекает темная, дурнопахнущая кровь. Она не могла заставить себя пошевелиться, не могла отвести взгляд в сторону. Смотрела на тела, лежавшие перед ней и ощущала, как слезы на щеках высыхают. Встать она смогла только в тот момент, когда услышала голос Лексы, окликающий ее. С трудом поднялась на ватных ногах, вытащила свой топор и ушла прочь. А после почти каждую ночь видела их лица во сне, просыпаясь в немом крики и ощущая, как мокрая на спине майка неприятно касается кожи. — Я справлюсь, — ей хочется, чтобы собственный голос звучал твердо и уверено. Но по зеленым глазам сразу понимает — Лекса не верит ни единому слову. — Хорошо, давай я схожу хотя бы в этот трейлер? Он совсем рядом. Она кивает в сторону длинного дома на колесах, который стоит в нескольких шагах от них. — Ладно, — сдается Лекса. — Но сначала постучи по дверце топором. Если внутри есть ходячие, сразу услышим. Кларк кивает и сразу же отправляется к темно-серому трейлеру. В прошлой жизни он явно стоил целое состояние. Но сейчас стоят здесь, помятый, забытый и перепачканный. Девушка несколько раз бьет ободом топора по двери и прижимается к ней ухом. Слышит лишь собственное дыхание и уверенно распахивает приоткрытую дверцу. Та лишь невольно скрипит и со скрежетом откидывается в сторону. Ей в лицо бьет неприятный затхлый запах, от которого невольно начинает подташнивать. Девушка поднимается по ступенькам и осматривает некогда богатый интерьер. Сейчас он оставлял желать лучшего. Подранный кожаный диван, усеянный каплями крови, перевернутая посуду, вывернутые ящики, чья-то одежда и прочий мусор. Кларк начинала понимать, почему Лекса не хотела здесь ночевать. Сейчас она бы и сама ни за что не согласилась провести ночь в этом автомобиле. Девушка открывает нетронутые ящики, раз за разом натыкаясь на гнетущую пустоту. Но в последний раз ей везет. Взгляд упирается в бутылку вина, покрытую толстым слоем пыли. Кларк берет ее в руки, с интересом рассматривая этикетку. Красное, полусладкое. Она не была фанатом алкоголя, но от воспоминаний приятно сводит низ живота. Идея напоить Лексу кажется не такой уж плохой. Почему-то ей хочется вновь ощутить мягкость ее губ и настойчивость рук. Хочется почувствовать себя нужной, пусть лишь в одном моменте и лишь одному человеку. Но это ей просто необходимо. А еще необходимо увидеть взгляд зеленых глаз настолько близко, насколько это возможно. Странно, когда не видишь людей слишком долго, а потом не можешь заставить себя сбежать всего лишь от одной девушки. Она так долго предпочитала прятаться в том доме, но появление Лексы заставило слишком быстро его покинуть. Она так долго решалась поцеловаться с кем-то в первый раз, но сейчас отдалась в чужие руки за считанные мгновения. Доверять тому, кто наставлял на тебя ствол — глупо и неправильно. Но ей, почему-то, так хотелось быть идиоткой рядом с Лексой. Кларк выходит из трейлера и вскидывает руку с бутылкой вверх, привлекая к себе внимание. — Кажется, наш ужин становится чуточку приятнее, — она улыбается, смотря на Лексу, которая уже справилась с разведением костра. Чем ближе к осени, тем быстрее на улице начинает смеркаться. Солнце стремительно мчится с неба, прячась от глаз. Кларк не могла осуждать его. Она бы тоже предпочла спрятаться от этого мира. Но не от этих зеленых глаз. — Смотрю, пиво изменило тебя в лучшую сторону! — Лекса улыбается ей в ответ, и сердце начинает отбивать чечетку в груди. — Я как раз развела костер, сейчас поставлю палатку и можем передохнуть.

***

Кларк глупо смеется, прижимаясь к чужому телу и играя с темными волосами. Палатка на крыше уже не кажется такой странной и неудобной. Она, наоборот, лишь благодарна ей за то, что может быть так близко к девушке. И, вроде как, вполне оправданно цепляться пальцами за ее руку, прикасаться к ней и быть так неприлично близко к чужому лицу. Лекса и не против. Она не отстраняется, не отодвигается, смотрит куда-то перед собой и улыбается. Ей нравится наблюдать за быстро захмелевшей девушкой. Кларк не нужно было много, чтобы опьянеть. Они пили из горла, параллельно закидывая в себя странные на вкус консервы. И блондинка была уверена, что глупая улыбка на лицо натянулась уже после пары больших глотков. А чем больше она пила после, тем сильнее хотелось оказаться ближе к Лексе. — Хотела споить меня? — неожиданно спрашивает девушка и переводит на нее свои внимательные зеленые глаза. Кларк замирает от этого взгляда, боится лишний раз вдохнуть. — Как ты догадалась? — вопрос кажется глупым, но на другой она сейчас просто неспособна. — Я просто слишком хорошо целуюсь, — усмехается беззаботно, а у Кларк лишь сильнее натягивается узел внизу живота от таких слов. Лекса настолько самоуверенна, что это раздражает и восхищает одновременно. И она словно хочет удостовериться в правдивости ее слов. Тянется вперед и осторожно касается губ девушки своими. Лекса не отстраняется, но и не отвечает. Улыбается широко, довольно и кончиком языка проводит по ее нижней губе. Кларк невольно стонет и пытается оказаться еще ближе, но сразу же встречает сопротивление в виде чужой руки, упирающейся в ее грудь. — Подожди… — голос Лексы низкий и удивительно тихий. — Хочу сначала спросить… ты когда-нибудь убивала ходячих? Кларк поджимает губы и пытается отвести взгляд в сторону. Но девушка не позволяет ей сделать этого, пальцами удерживая ее подбородок. — Ну так, не особо, — наконец сдается Кларк. — Ты считаешь, что они живые? Она не может ответить на этот вопрос. Боится услышать в ответ смех и издевательства. Боится выглядеть полной дурой, хотя именно так себя и ощущает. Жизнь настолько странная и неоднозначная, что она и себе-то на этот вопрос отвечает с трудом. Когда видит мутные пустые глаза мертвецов, то не может даже мысли допустить о том, что перед ней человек. Но когда замахивается топором и готовится убить одного из них… все сразу меняется. — Я не знаю, — честно признается и готовится к насмешкам в свою сторону. Но Лекса не смеется. Осторожно проводит кончиками пальцев по ее щеке, вырисовывая на ней какие-то замысловатые узоры. — Я живая, Кларк. Ты живая. А они… — она замолкает, подбирая слова. — Они когда-то тоже были живыми. Люди умирали раньше, умирают и сейчас, просто… просто теперь их мертвые тела ходят. Я знаю, что ты чувствуешь, когда смотришь на их лица. Раньше я тоже ощущала нечто подобное. Но теперь либо ты, либо они. Я не смогу быть всегда рядом, чтобы спасать тебя от них. Она ловит себя на мысли, что хочет, чтобы Лекса всегда была рядом. Чтобы молча шла рядом с ней по автомобильным дорогам, чтобы криво улыбалась и толкала ее локтем в бок после очередной странной шутки. Чтобы проводила так пальцами по ее щеке, чтобы засыпала рядом, невольно обнимая во сне. Делала ее сильнее и увереннее, помогала ей стать тем, кого она так долго хоронила где-то внутри. — А если я хочу, чтобы ты постоянно была рядом? — так наивно и по-детски произносит Кларк, прижимаясь к ее телу. — В этом мире ничего постоянного, — грустно улыбается Лекса. Кроме моих чувств к тебе. Вовремя прикусывает язык, чтобы не сморозить очередную ерунду. В ней слишком много алкоголя для подобных заявлений. Они знакомы так мало, но для нынешних дней это кажется целой вечностью. И Кларк отчаянно хватается пальцами за ее майку, не желая отпускать девушку ни на секунду. Возможно, если она будет держаться за прошлую жизнь, то она найдет хотя бы отражение в настоящем? Возможно, они хотя бы смогут притвориться в том, что будущее не такое темное и жуткое? — Поцелуй меня, — молит Кларк, выдыхая прямо в чужие губы. Лекса словно только этих слов и ждала, обнимая ее за плечи и сильнее притягивая к себе. Она целует отчаянно и чувственно, выбивая весь воздух из легких. Заставляет думать только о руках, так по-собственнически запущенных под майку и изучающих чужое тело. Дает маленький и почти неощутимый шанс на то, что в этом мире все же есть что-то постоянное. Хоть что-то…

***

— А дальше ты смотришь, чтобы у тебя целик и мушка были на одной линии… вот так, — Лекса прижимается к ее спине, опустив одну руку на талию, а второй накрыв чужое предплечье. — Соединяешь их и то, куда ты хочешь попасть. Например, голову этого ходячего! Девушка чуть отпускает ее руку и показывает на мертвеца, который медленно бредет к ним по дороге, пошатываясь из стороны в сторону. Кларк с трудом унимает дрожь в пальцах. Ощущает, как от волнения потеют ладошки. Пистолет кажется неимоверно тяжелым и неуправляемым. У нее даже не выходит сделать то, о чем говорила Лекса. Мушка ходит в разные стороны, никак не желая занять одну линию с целиком и мертвецом. И девушку это начинает выводить из себя. Она не может справиться с собственным волнением, не можем справиться с пистолетом и, как следствие, не может справиться с ходячим. Хочется сорваться с места и снова бежать. Так долго и быстро, как только сможет. Но рука на талии не дает этого сделать. И потихоньку лишает этого желания. — Так… а теперь задержи дыхание и жми на курок, — она шепчет ей на самое ухо и касается губами мочки, оставляя невесомый поцелуй. И Кларк хочет сделать все, чтобы вновь ощутить на своей коже ее губы. Жмет на курок и чувствует, как пистолет с силой отдает куда-то ей в кисти. Грохот эхом отзывается в ушах. Она удивленно приоткрывает рот и смотрит на мертвеца. Тот лишь дернулся в сторону, продолжив свой путь к ним. Пуля угодила куда-то в плечо, лишь прорвав одежду — Ты молодец, а теперь еще раз, — с улыбкой произносит Лекса, не убирая своих рук. Второй выстрел дается куда проще, чем первый. Руки неприятно гудят от отдачи, но грохот выстрела уже не пугает так сильно. Мертвец валится на асфальт без движения. С этого дня она может начинать вести свой личный отсчет, запоминая каждого убитого. Но есть ли в этом смысл? Руки невольно опускаются от тяжести пистолета и неожиданно нахлынувшей усталости. Еще недавно она могла бы смело заявить, что не стала бы никого убивать, что никогда бы не взяла в руки пистолет или что-то подобное. Но сейчас, когда спиной так хорошо ощущалось тепло чужого тела, ей не хотелось потерять этот хрупкий покой. Более того, она хотела его защитить. Хотела сделать абсолютно все, чтобы видеть эти зеленые глаза как можно дольше. Пусть Лекса и не верила в постоянство этого мира, но ей самой отчего-то думалось иначе. Страх и ужас окутывали ее постоянно. Только раньше она боялась перемен, произошедших вокруг нее, а сейчас боялась лишиться неожиданного покоя, найденного в совершенно незнакомом человеке. — Ну что, не так уж и сложно, да? — она все же убирает руки и опирается спиной об автомобиль. Кларк пожимает плечами и протягивает ей пистолет. Но Лекса лишь мотает головой. — Оставь его себе, — проговаривает девушка, а после добавляет. — На всякий случай. — Спасибо тебе, — слова даются с трудом, но Кларк слишком часто думала о них, чтобы в очередной раз промолчать. — Брось, слова благодарности здесь явно лишние. А вот умение стрелять лишним вряд ли будет. Как минимум, теперь я чуть больше уверена в том, что ты спасешь меня, если что. — Я бы в любом случае спасла тебя, — Кларк хочется звучать уверено, но голос дрогнул от недавних воспоминаний. В супермаркете она тоже была уверена в том, что сможет сделать что-то. Но в итоге ничего не смогла. И Лекса, казалось, словно читает ее мысли. — Ну да, что-то я этого не заметила, — она улыбается и подставляет лицо лучам солнца. — В этой машине есть бензин, так что дальше поедем. Рулить будем по очереди, хорошо? Кларк смотрит на автомобиль с долей сомнения. Мама всегда говорила, что ей уже пора отучиться на права, как сделали все ее одноклассники и знакомые. Школа располагалась достаточно далеко, ей постоянно приходилось пользоваться автобусом или просить подвезти кого-то из родителей. И в какой-то из таких поездок мама начала издалека намекать на то, что пора бы и самой сесть за руль. Но девушка лишь отнекивалась. Это было ей не по душе. Сейчас, безусловно, все было иначе. — Мне не нравится твое молчание, — Лекса цепляется пальцами за ее куртку и тянет на себя. Кларк не сопротивляется, оказываясь рядом в один миг. — Предпочитаю, чтобы ты молчала только от одного… Она целует нежно и осторожно, запускает пальцы под ее футболку и легко проводит по пояснице. По спине моментально бегут мурашки. Кларк не может сдержать сдавленного стона. — От поцелуя, — добавляет Лекса, чуть отстраняясь и довольно улыбаясь. — Так чего? — Я не умею водить, — от взгляда девушки хочется спрятаться. Лекса смотрит удивленно, тихонько смеется и качает головой. — Черт, а что ты умеешь вообще? Ну, про поцелуи мы уже выяснили, а в остальном? — Я быстро бегаю… — То есть, в случае чего ты просто быстро от меня сбежишь? — девушка говорит с усмешкой на губах. — Ну, тоже неплохо. Кларк недовольно фыркает и показательно скрещивает руки на груди. В последнее время ей слишком часто доводилось чувствовать себя бесполезной и никчемной. Но зеленоглазая как будто и не думала об этом никогда. Она спокойно учила стрелять, убивала мертвецов в моменты, когда у Кларк не было сил на это, не позволяла ходить куда-то одной и почему-то никуда не исчезала. Последнее удивляло больше всего. Кларк не могла назвать себя хорошим и надежным попутчиком. Она создавала больше проблем, чем хотелось бы. А Лекса, в свою очередь, не выглядела так, словно ей вообще нужна была помощь или компания. Но они все еще были вместе, вдвоем. — Тогда сегодня у нас будет учебный день, — Лекса распахивает перед ней водительскую дверь и галантно приглашает сесть. — Прошу вас за руль, мадемуазель. Сейчас будем учиться водить!

***

Мышцы неприятно гудели от нагрузки, живот скрутило от невыносимого чувства голода. Она была готова упасть в любую секунду, но все равно уперто продолжала бежать по беговой дорожке. Резиновое покрытие бесконечной вереницей крутилось под ногами, отзываясь глухим стуком на каждый шаг. Небольшой экран пищал от каждого преодоленного километра. Но ей было наплевать на этот счетчик, хотелось просто заставить каждую клеточку тела ныть от боли. Так было проще, так было легче. Легче и проще забыть те неприятные прикосновения, оставленные парнем на ее теле. Грубые пальцы неприятно чувствовались на коже до сих пор. И Кларк хотелось как можно быстрее от них избавиться. Она бьет по красной стрелочке, увеличивая скорость и проклиная себя за то, что вообще позволила подобному случиться. Чувствовала, что сегодняшнее свидание было ошибкой, что оно ей абсолютно не нужно и вряд ли принесет что-то хорошее. Так оно и случилось. Когда парень полез со своими мерзкими поцелуями, пытаясь обслюнявить ее шею и лицо, она уже поняла, что пора это заканчивать. Но его руки, грубо лапающие все тело, лишь помогли в этом убедиться. Она оттолкнула его от себя и сбежала так быстро, как могла и умела. И поняла, что вряд ли еще захочет кому-то позволить себя касаться… Кларк откидывает голову назад и выгибается в спине, желая сильнее прижаться к чужим рукам. К рукам, исследующим ее тело, так нежно и страстно одновременно. Проводят по спине, едва впиваясь ноготками в нежную кожу. Сжимают грудь, невесомо касаются чувствительных точек и двигаются ниже. И Кларк полностью доверяет этим рукам, кусает губы и прикрывает глаза. Девушка ловит каждый ее стон, увлекает в поцелуи, покусывая губы и сразу же проводя по ним кончиком языка в немом извинении. Кларк запускает пальцы в ее волосы, чуть оттягивая и заставляя девушку стонать в ответ. Хочется кричать и умолять не останавливаться, прижимать еще сильнее, еще ближе. Лекса кусает светлую кожу на шее, втягивает ее губами и оставляет после себя алый след. Раньше за такой было бы стыдно. Но сейчас, когда она увидит свое отражение в запачканном зеркале, это вызовет лишь довольную улыбку. Сейчас все, в целом, ощущалось иначе, острее и правильнее. Девушка осторожно разводит ее бедра и касается самых чувствительных мест. Кларк кусает губу до крови, отводя взгляд в сторону. Лекса улыбается довольно и наслаждается реакцией на каждое свое прикосновение, на каждое действие. Вводит в нее сразу два пальца и начинает двигаться медленно, плавно, вжимает девушку в скрипящий диван. Покрывает поцелуями ее шею, проводит губами по выступающим ключицам и оставляет после себя следы. Яркие, алые, что не позволят так просто забыть о случившемся. Но Кларк и не забудет. Она поддается бедрами навстречу девушке, цепляется пальцами за ее плечи и ощутимо сжимает их. Хочется, чтобы этот момент навсегда запечатлелся в ее памяти. И она сделает это, обязательно сохранит его. — Боже, я… я сейчас… — сдавленно стонет Лексе прямо на ухо и дрожит всем телом, когда чужие руки доводят ее до предела. Жмурит глаза и выгибается, отчаянно хватает за нее и утыкается носом в ее шею. Кларк приходит в себя лишь через несколько минут, обессилено откидываясь на диван, но не желая отпускать девушку ни на миллиметр от себя. Лекса и не думает куда-то исчезать. Ложится рядом, прижимает ее у себе и утыкается носом в светлую макушку. Она кажется реальнее, чем все вокруг. Тишина, так неожиданно появившаяся в небольшой комнатке, прерывается лишь благодаря их дыханию. Ровному, спокойному. Кларк и самой становится до невозможности спокойно. Она вырисовывает на коже девушки какие-то странные линии, вдыхает запах ее тела и боится, что все ускользнет из-под ее пальцев. Окажется ненастоящим. Ей становится так страшно от того, что она может проснуться и понять — все это просто было сном. Она до сих пор сидит все в том же домике, в лесу. Никого рядом нет и никогда не было. Кларк поджимает губы и сильнее жмется к Лексе. Девушка теплая и настоящая. Лежит совсем рядом, обнимая ее в ответ. Ее грудь медленно вздымается, а пальцы накручивают светлые локоны. — Если нет ничего постоянного, то любви тоже нет? — шепот Кларк кажется неприлично громким в этой тишине. — Любовь самое непостоянное, что есть в этом мире… — задумчиво произносит Лекса и легко целует ее в макушку, прикрывая глаза.

***

— Знаешь, кататься на машине мне нравилось больше, — с улыбкой восклицает Лекса и стреляет несколько раз подряд, заставляя завалиться одного мертвеца за другим. — Мне тоже, — соглашается Кларк и дергает ее за рукав кофты. — Нам нужно бежать, срочно. Девушка кивает, наблюдая, как на них надвигается целая толпа мертвецов, появившаяся так неожиданно. Словно из ниоткуда. В какой-то момент Кларк просто услышала их гортанные звуки, ощутив нахлынувшую волну ужаса. С ним она до сих пор ничего не могла поделать. Знала, что ходячие повсюду, что их гораздо больше, чем живых. Знала это, но каждый раз надеялась, что больше никогда в жизни никого из них не встретит. Тешить подобные надежды было приятно, куда более приятно, чем быть реалистом. И потому она вздрагивала каждый раз, когда встречала кого-то из них. Но сейчас их было слишком много. А бензина оказалось катастрофически мало. Они бросили машину и пересекли небольшое поле, пытаясь скрыться между деревьями от них. Но ничего не выходило. Мертвецы и не думали отставать. А еще они не уставали и постоянно двигались вперед. В отличии от девушек, которые были медлительны с этими увесистыми объемными сумками. — Тогда бежим, — Лекса вышибает мозги еще одному мертвецу и срывается с места следом за Кларк.

***

— Ты когда-нибудь боялся смерти? — девушка опускает голову ему на плечо и задумчиво смотрит на ночное небо. Звезды рассыпаны по нему хаотично и странно. Кларк не понимает, как кто-то мог высмотреть в них какие-то знаки и рисунки. Просто миллионы ярких точек, освещающих небосвод над их головами. Разве там что-то похоже на медведя или на лебедя? — Я верю в реинкарнацию, — с улыбкой произносит папа и треплет ее по волосам. — И кем же ты станешь в следующей жизни? — она выгибает бровь и с интересом смотрит на него. Мужчина лишь пожимает в ответ плечами. — Не знаю… надеюсь кем-то, кто сможет хорошенько выспаться. Или кем-то, кто будет рядом с вами из следующей жизни. — А если я не верю в эту… ну, в реинкарнацию? Мы все равно сможем встретиться? — Еще бы! Мы с тобой точно встретимся в следующей жизни, — его голос звучит уверенно. — А вообще… смерти обычно больше боится не тот, кто умирает. Смерти боятся его близкие, ведь именно они остаются потом совсем одни. Кларк подкидывает в покрытый копотью камин еще несколько найденных деревяшек. На них моментально перекидываются языки пламени. Приятное тепло и легкое свечение окутывают комнату. Девушка устало опускается на колени и ощущает, что сил не осталось совсем. Она проводит рукой по лицу, стирая с него кровь и грязь, чтобы выглядеть хотя бы немного лучше. Ей кажется, что сейчас это может помочь. Папа учил никогда не сдаваться и быть сильной. Но она знает, что подвела его. Так давно, что уже и не может вспомнить, когда именно. Возможно, в самый первый день этого кошмара. А может чуть позже, когда решила, что лучше бежать, чем попытаться дать бой. В любом случае это привело ее туда, где она находится сейчас. За спиной раздается хриплый кашель и стон, означавший, что реальность гораздо ближе, чем все ее мысли. Девушка резко оборачивается и подползает к Лексе. Она сидит на полу, прислонившись спиной к дивану и смотря прямо на разожженный камин. В ее глазах отражаются рыжие языки пламени. — Лекса? — она осторожно касается пальцами ее кисти, пытаясь привлечь к себе внимание. Девушка насупила нос и натянула на лицо улыбку, словно ничего страшного не произошло. Но Кларк знает правду. Ту самую, которая режет больнее ножа. Видит появившись круги под ее покрасневшими глазами. Медленно переводит взгляд на предплечье, к которому прилипла мокрая от крови ткань. Кларк цепляет ее пальцами и осторожно приподнимает. Девушка в ответ шипит от боли, но больше не дергается. Позволяет ей посмотреть на большой рваный укус, от которого в разные стороны отходят алые пятна. Не нужно быть идиоткой, чтобы понять, что заражение распространяется. Гораздо быстрее, чем ей того хотелось. — Тебе нужно было меня бросить, — глаза щиплет от слез. Кларк быстро-быстро моргает, чтобы избавиться от них. Это она должна быть на месте Лексы. Ее должны были укусить, а еще лучше — порвать на куски. Это она в очередной раз испугалась и промазала, находясь к мертвецу почти что вплотную. Ей стоило быть смелее. — Тебе не нужно быть такой идиоткой, — Лекса медленно переводит на нее свой усталый взгляд. — Я бы никогда тебя не бросила. Если ты создашь машину времени и вернёшься назад, то я сделаю то же самое, чтобы… чтобы ты жила. Голос девушки слабый, но она улыбается, пусть и едва заметно. Кларк садится напротив и смотрит на нее внимательно. Хочет запомнить каждую мелочь, каждую деталь, каждый изгиб. Она жива благодаря этой девушке с яркими зелеными глазами. И она ненавидит себя за это. Лучше бы Лекса выстрелила ей в голову в самый первый день их знакомства. Лучше бы она сделала это и осталась жива. Кларк не может позволить себе потерять ее, но не может и спасти. Ощущает мерзкую беспомощность, паутиной расползающуюся по ней изнутри. Она еле дотащила ее до этого дома. Забаррикадировала двери и разожгла камин, чтобы помочь девушке хотя бы немного согреться. Но Лекса продолжала дрожать от холода, прижимаясь к ее рукам. — Может, ты хочешь что-то съесть? — ее слова звучат так глупо и по-детски, словно ничего не произошло. Но Лекса за них благодарна. Ей не нужна жалость, не нужны лишние слезы. Ей нужна только эта девушка с небесно-голубыми глазами. — Немного воды. И Кларк сразу же протягивает ей бутылку. Девушка жадно пьет, сжимая пластик в руке и облегченно прикрывая глаза. Когда Лекса впервые увидела мертвецов, то не стала тешить себя надеждами на какое-то чудесное лекарство. Она не надеялась на военных и правительство. Знала, что никто никогда не поможет. Знала и сейчас, что ее ждет. Все началось с боли и слабости, что распространялись по телу слишком стремительно. Им на замену пришел озноб, с которым справиться было весьма тяжело. Ее трясло от дрожи, бросая то в холод, то в жар. Она не боялась умереть, она боялась стать одной из них и причинить вред Кларк. Той самой Кларк, которая показала ей, что она не одна. Что она может не быть одинокой. Лекса проводит пальцами по ее запястью и слабо сжимает его. Она бы выбрала ее снова и снова, среди всех возможных выборов и жизней. Выбрала бы в любом случае, даже зная, чем это может закончиться. — Я же говорила, что нет ничего постоянного, — она пытается пошутить, но выходит не очень. — Я люблю тебя. Это глупо? — Кларк наклоняется и касается губами ее щеки. Чувствует жар, исходящий от девушки. — Нет, а вот то, что я тебя люблю — точно глупо, — она усмехается и поворачивается к ней, осторожно прикасаясь к ее губам своими. Лекса боится, что девушка отстранится от нее. Но Кларк и не думает делать этого, прижимаясь еще сильнее. — Держи, — Лекса чуть отстраняется и вкладывает в ее руку пистолет. — Я хочу, чтобы ты спасла меня… сейчас. Не дай мне стать одной из них, слышишь? Кларк в ужасе переводит взгляд на пистолет, лежавший в ее руке. Лекса учила ее стрелять из него… сейчас кажется, что это было так давно, словно в какой-то другой жизни. — Я не могу, — она мотает головой из стороны в сторону, ощущая, как по щекам катятся слезы. — Можешь. Ты самый смелый человек, которого я знаю. Кларк… спасибо тебе, — она берет ее запястье и поднимает его, направляя дуло пистолета точно себе в лоб. — Все же я не права… постоянное есть. Ты и мои чувства к тебе. Если бы она могла проснуться от этого кошмара, то сделала бы это прямо сейчас. Очнулась бы в своей кровати и поняла, что это был просто сон. Жуткий, страшный, но всего лишь сон. Лекса бы лежала рядом с ней, поджав ноги к груди, и едва слышно посапывала. Это была бы другая жизнь, без мертвецов и без ужаса. Но проснуться она не может. Реальность давит на грудную клетку и не позволяет дышать. Лекса улыбается ей уголками губ. Ее рука обессилено падает на пол. — Может быть, мы встретимся вновь. — Может быть, мы встретимся вновь… Она нажимает пальцем на курок.