Джошуа тяжело вздыхает, достает парочку увесистых учебников и закрывает шкафчик, поправляя лямку рюкзака на плече. Он зевает широко, прикрывая рот ладонью, а после трет кулаками немного покрасневшие глаза.
— Джошуа? — Сынчоль подходит со спины и осторожно касается чужого плеча.
— Ммм? — Хон глаза приоткрывает и смотрит на друга немного вопросительно. И заторможенно.
— Опять ты полночи не спал, — старший качает головой, забирая из чужих рук учебники.
— На то были свои причины, хен, — Джошуа губы поджимает и взгляд отводит в сторону.
Сынчоль согласно кивает.
Он первый, кто узнал о чувствах Джошуа к старосте их группы.
Первый и единственный.
Джошуа настолько стеснялся и боялся, что отказывался кому-либо рассказывать о своей симпатии к Джонхану, что даже лучшему другу открылся спустя месяц. Да и то, только потому, что Сынчоль, утомленный вечно несчастным видом младшего, прижал его к стене, требуя сейчас же все рассказать.
Выбора у Джошуа не было, поэтому, заикаясь и запинаясь, он все-таки рассказал Сынчолю о тёплых чувствах, что испытывал к Джонхану.
И, к сожалению, с появлением тех самых Джошуа стал более отрешённым и отстранённым, он вечно витал в облаках, иногда словно выпадал из реальности. И проблемы со сном, которые и без того мучали младшего, стали хуже.
Главная сложность заключалась в том, что Джошуа не был парой Джонхану. Ну, по экспертному мнению Джошуа.
Джонхан был красивым. Безумно красивым.
Он словно сошёл с обложек модельных журналов.
Аккуратный, одетый всегда с иголочки, с прекрасно отглаженной рубашкой и брюками, с идеальной укладкой и начищенными до блеска чёрными туфлями на невысоком каблуке.
Не влюбиться в Джонхана было невозможно. Начитанный, с тонким чувством юмора, галантный и вежливый, умеющий поддержать разговор.
Все в его внешности располагало людей к нему. Все: тёплые искорки на дне карих глаз, мягкие локоны и легкая улыбка, что проявлялась в слегка приподнятых уголках губ.
Джошуа не стал исключением.
Он влюбился почти сразу же, как увидел старшего.
Хон как сейчас помнит, как в тот момент сердце замерло, екнуло опасно, а после забилось с новым ритмом, быстрее и быстрее. Дыхание перехватило, голову кружило, а все вокруг словно замерло, потерялось в пространстве.
Словно остался только Джонхан. Весь такой прекрасный и идеальный.
Со временем становилось хуже.
Джошуа ловил моменты, когда некая прекрасная холодность Джонхана давала трещину, наблюдал за тем, как тот случайно показывает настоящего себя, переставая скрываться за выстроенной для окружающих броней идеального старосты. Позволяет узнавать себя с новой стороны, не менее прекрасной и интересной.
И тогда грудь стискивало, а нежность сладкой патокой по венам разливалась, потому что такой Джонхан, настоящий и живой, становится в глазах Джошуа ещё идеальнее.
Джошуа понял, что окончательно потерял покой, когда признал сам себе, что влюбился в Джонхана. Что влюбился в совершенство. В чертово совершенство.
В чертово совершенство, которому он не пара.
Потому что Джошуа обычный, самый заурядный из всех самых заурядных, серый и непримечательный, тихий и незаметный.
Не тот, кто подойдёт Джонхану.
Хон подавляет очередной обречённый вздох и чуть морщится, когда мимо них проходят две девушки, что-то весьма громко обсуждая.
— Ты написал? — интересуется Сынчоль, выдёргивания младшего из размышлений.
Он кивает головой на небольшую записку, что держал в руке младший.
— А, это… — Джошуа улыбается слабо и позволяет старшему заглянуть в текст. — Да.
Он нервно передёргивает плечами и морщит нос.
— Я просто подумал… что, возможно, мне пора решиться и перестать мучать себя. Возможно, мне станет проще, если я узнаю ответ?
— О чем шушукаетесь? — Джошуа вздрагивает, когда чувствует, как на плечо ложится чужая голова, а холодные пальцы пробираются под свитер, заставляя покрыться кожу мурашками.
Хон по инерции прижимая записку к груди, стараясь скрыть аккуратные строчки от пытливого взгляда Джонхана, что сразу же заприметил бумажку в руках младшего, однако, поздно спохватился.
— Это очень мило, — Джонхан наконец-то отпускает Джошуа и дарит короткие приветственные объятия Сынчолю.
— Хен! — щеки Джошуа заливаются румянцем, а сердце вновь начинает колотиться как бешеное.
— Не хенкай, — Джонхан щёлкает Хона по кончику носа и позволяет себе расхохотаться, когда тот забавно хмурится и куксится.
С этими ребятами Джонхан в принципе ведёт себя более расслаблено, забывая держать идеальную осанку и аккуратную дежурную улыбку.
Он может вести себя более свободно и непринужденно. Особенно рядом с Джошуа.
С милым, очаровательным Джошуа.
Тихим и скромным, стеснительными, любящим объятия, но боящимся об этом сказать в открытую.
Чего греха таить, что-то внутри неприятно кольнуло, когда Джонхан увидел записку в руках младшего. И снова кольнуло, когда он смог ее прочитать. Тем не менее, ему пришлось взять себя в руки и немного натянуто улыбнуться.
Если его мальчик влюблен в кого-то, то он как старший должен поддержать Джошуа хотя бы своим советом.
— Я считаю, что ты должен отдать ей это, — все же говорит Джонхан, указывая на записку.
— Я тоже ему об этом говорю, — Сынчоль кивает головой, поддерживая Юна. А после переводит взгляд на стушевавшегося Джошуа и вручает ему в руки учебники. — Ты давай, руки в ноги и беги на свою литературу. А на перемене ко мне заскочишь, мы с тобой обсудим, как именно ты признаешься предмету своих воздыханий.
Джошуа смотрит на Сынчоля с благодарностью, наспех прощается с обоими старшими и уходит в сторону своего кабинета. На литературу и правда лучше не опаздывать, преподаватель их этого ой как не любит.
***
Джошуа вертит в руках уже чуть потрепанную записку и вздыхает тяжело. Закатное солнце ярким пятном расплывается по небу, пачкая нежно голубой более яркими красками.
Время давно перевалило за шесть вечера, университет почти опустел: остались лишь те, кто досдавали хвосты или сидели на отработке. Джошуа сидел на свободной лавочке, что располагалась во внутреннем дворике, и ждал лучшего друга.
— Что, отказала? — раздается совсем рядом с ним.
Хон поднимает взгляд и улыбается, видя Джонхана. Видимо, тот только-только закончил с пресловутым зачетом, который был обязателен для сдачи в их с Сынчолем группе, и теперь решил составить младшему компанию.
— Нет, — Джошуа пожимает плечами, скользя взглядом по ровным буквам и аккуратным завиткам, что он кропотливо и долго выводил, желая сделать каждую идеальной. Он хмыкает грустно и, сложив записку, убирает ее в карман джинсов. — Я просто… не решился…
— Сынчоль не смог убедить?
— Смог… Но я в последний момент передумал.
Джонхан смотрит на него внимательно, глаза свои цвета горячего шоколада щурит и откидывается на спинку скамейки.
— Дурачок, — коротко говорит он, запрокидывая голову, подставляя лицо совсем слабым, но тёплым лучам скрывающегося за горизонтом солнца. — Я не знаю человека, способного отказать тебе, — продолжает он тихо, а после, чуть подумав, добавляет. — Я бы точно согласился.
***
— Юн Джонхан, ты меня вообще слышишь? — Сынчоль закатывает глаза раздраженно, когда друг не отвечает на его вопрос.
Чхве цыкает, заглядывая другу через плечо, и ойкает, когда видит в его руках записку. Безумно знакомую записку.
— Ты знал? — наконец-то отзывается Джонхан, поднимая на него растерянный взгляд.
— Знал, — Сынчоль кивает.
— Где он сейчас?
— У них пара по журналистике начнется через пару минут… А что? — Сынчоль смотрит обеспокоенно на друга, что, вручив ему рюкзак, быстро пытается закрыть шкафчик трясущимися руками. — Джонхан, ты что удумал?
Джонхан уже не слышит. Он срывается с места, стараясь успеть к нужному кабинету до того, как у младшего начнутся занятия.
И он успевает.
Ловит Джошуа в дверях, тянет на себя за край свитера, бросая преподавателю быстрое «мы на минутку, тут дело, не терпящее отлагательств», а после дергает младшего на себя и целует.
Порывисто, резко, впечатывается в чужие губы своими, сминает их напористо. Устраивает ладони на чужой талии, прижимая Джошуа еще ближе.
Хон стонет, приоткрывая губы, пропускает в свой рот юркий язык. И отвечает старшему на поцелуй, прикрывая глаза и полностью отдаваясь чувствам.
— Я зайду за тобой в шесть, будь готов, — отрываясь всего на мгновение, сбивчиво шепчет Джонхан. — И да, ты мне тоже очень нравишься.
И снова целует Джошуа, пока преподаватель тяжело вздыхает, качает головой и прикрывает дверь, надеясь, что Джошуа сможет присутствовать хотя бы на половине пары.
