О горьких побегах, страшном и удивительном.

      Деку, вообще-то, особой проблемой никогда и не был — просто беспричудный. Негоже Кацуки Бакуго, лорду детской площадки во дворе, таких бесполезных неудачников к себе в верные слуги набирать. Я вам больше скажу: этот нерд на своей волне всегда был. Спросит — да, посоветуется, однако все равно по-своему сделает. Так еще бараном упрется и брови нахмурит, словно у него тут срочный сбор для обсуждения невероятно важной резонансной темы, а толстые усатые дяди выдвигают свои железные аргументы уж точно не в его защиту.       в общем, упертый.       Кацуки такие проблемы не нужны.       Нельзя, чтобы этот задрот находился в опасной близости, которую он защищает всеми силами.       А Деку, кажется, вполне нормально. Ну побили статисты за углом — жив остался и ладно. Он также ходит в школу, пишет какую-то задротскую херню про героев в тетрадь и рвется в Юэй.       В ЮЭЙ.       В Юэй, куда поступает сам Кацуки Бакуго.       Уже не лорд площадки — настоящий задира и ходячая проблема Мидории Изуку.       Нет, вы не подумайте, Изуку не жалуется — он же герой! Стерпится-слюбится, а тирания эта прекратится в ближайшем будущем, мальчик верит. Он вообще во все верит: в пришельцев, в богов и единорогов где-то на краю земли; в людей, в мир, в Кацуки Баку… — Ты, блять, серьезно?       Изуку слышит смех и похвалу в сторону одноклассника, когда тот смотрит так, словно не Изуку перед ним стоит, а злодей мирового масштаба. Убийственная аура — впрочем, как и глаза, наполненные кровью — страшно.       Нет, у Изуку левое полушарие мозга лучше развито, и он отчасти понимает, что убить его никто не посмеет, однако страх сковывает тело, когда Кацуки приближается вновь.       Господи, он действительно был уверен, что понимает в теории игр.       Он вам еще пояснит за это, правда.       Дайте ему уже ручку с листом бумаги, и он мигом найдет вероятность того, что уйдет из школы живым.       Однако Изуку не успевает даже моргнуть, как Бакуго бьет ему в челюсть.       Мда, неожиданности хуячат прямиком из-за угла, думает Деку, и падает на пол с неплохим таким головокружением. Через пелену, словно в вакууме, слышится хриплое: — ты, безмозглый ублюдок, не поступишь в Юэй. Не в этой жизни.       В бок тут же отдает жгучей болью.       И где учителя, что так пекутся о репутации школы? У вас тут, между прочим, буллинг и избиение прямо под носом происходит! Коррупция и никакой демократии.       Изуку снова чувствует, как его хватают за форму, чуть поджигая ее, и больно откидывают куда-то к стене. Он пытается сфокусировать взгляд, и от того ощущает не сколько физический дискомфорт — моральный. Кажется, словно тысяча глаз в упор смотрят на него, смеются и.       Почему так?       В голове возникает забавная мысль, кажется, давно пора было задаться этим вопросом. Почему — да хуй знает. Он Деку, он беспричудный, он…       Ну и, впрочем, все. Он беспричудный, а потому Деку. Бесполезный, никому не нужный. Никто за него не вступится, никто не скажет ему, что, чувак, все обязательно будет хорошо! Ты сможешь справиться с этим!       Изуку впервые четко осознает, что у него есть только он сам.       И грудь сдавливают тиски.       Бакуго вновь бьет его носком лакированных скороходов прямо под нос, алая кровь медленно стекает по губам и подбородку, пачкая хорошо выглаженную школьную форму — чтобы духу твоего не было на экзаменах в Юэй, понял?       Изуку молчит. Не знает, что сказать, да и не может — опасно. — Хотя, — он видит злобный, почти звериный оскал, когда в надежде вскидывает голову, — Если уж тебе так хочется стать героем, есть предложение!       Не к добру это. Ой как не к добру. —…Помолись, чтобы в следующей жизни родиться с хорошей причудой, — и шагни с крыши в светлое будущее!       армагеддон, ха-ха. ***       К слову, на следующий день Деку не появляется в школе. И через неделю, и даже через месяц — пропал. Конечно же, Кацуки ничуть не беспокоится, а на крышу школьную ходил для профилактики. Так, осмотреться. Его не гложет чувство вины, потому что он, черт бы вас всех побрал, Кацуки Бакуго. Единственный и неповторимый бог школы, лорд площадки и убийца героя Деку.       Или не убийца, тут как посмотреть. Только вот, когда он застает тетушку и старуху в гостиной на второй день исчезновения Деку, под ложечкой начинает неприятно посасывать. Выясняется, что Изуку ушел, оставив записку, мол, не ищите. И где он сейчас — никто не знает.       Инко сквозь слезы говорит, что мальчик ее совсем приуныл в последние дни. Да и не рассказывал ничего, закрылся от мира и даже сам себе школьную форму зашивал — она видела. Плачет и винит во всем себя, что упустила ребенка.       Мицуки обнимает подругу, сама с горем пополам сдерживая слезы, и зло смотрит на сына. Тот фыркает из-за угла да все равно уходит.       Деку, вообще-то, особой проблемой никогда и не был — просто Кацуки осознает это, когда стало слишком поздно. Мидория Изуку исчез, словно его не существовало вовсе. И Бакуго борется со своим когнитивным диссонансом как может: бьет висящую грушу, ест много острого, но только не принимает реальность за истину.       Эскапист еще тот, вы только гляньте!       Спустя еще месяц, в июле, жаба окончательно сжирает его, и он со скрипом на зубах признает, что является отнюдь не хорошим человеком. Нет, в смысле, он никогда не считал себя таковым, однако в этом случае его оппозиция противоречит собственным идеалам. В общем, он выбирает смириться с действительностью и с тяжелым сердцем начать меняться. Возможно, так Деку больше не придет к нему во снах.       Да ладно, он не делает это себе во благо и не является сторонником альтруизма! Просто… просто Деку был бы рад, наверное? Он та еще добрая душа: то собаку какую с улицы подберет, то кошку из-под машины достанет, а то и бабушку через дорогу переведет.       «Помощник, тоже мне» — думает Кацуки, отворачивается к стене и засыпает беспокойным сном.       Утром, шестнадцатого числа, он с ужасом осознает, что забыл про день рождения задрота — пятнадцатое июля. ***       Спустя полгода Инко все еще плачет и скорбит. Изуку искали, однако все коту под хвост — испарился. И Мицуки даже не может себе представить ее боль.       Ужасно. Просто ужасно.       Бедный маленький мальчик, что так хотел стать героем, был обречен на провал с самого начала. И не было никого, кто мог бы это опровергнуть.       Кацуки тоже скорбит где-то глубоко в душе, однако спустя время яркие зеленые глаза и забавные кудряшки стали забываться, а на смену им пришли другие: и красные, и желтые, и даже, мать его, розовые. Люди, которые окружают Кацуки, кажутся ему сильными. Но они — не Деку. Сильнее Деку не будет уже никого.       Новые друзья заменяют ему солнце, хотя он никогда не признает этого. Киришима, что первым сдружился с убийственным-богом-динамитом словно вообще не ощущает от Бакуго угрозы — лишь плечи прижимает к голове наигранно.       Деку делал это, потому что действительно боялся.       Если бы у Деку была причуда, стал бы он другом для Кацуки?       Вероятно…       Нет.       Деку всегда был сильнее, всегда был на шаг впереди. Кацуки не должен позволять ему этого.       Или… ладно, возможно, он хотел бы дружить с ним.       Теперь, когда это мечта вне зоны его досягаемости.       В любом случае, сейчас это неважно: Кацуки взрослый парень с бронированными яйцами, и он держится на плаву, а Деку—       А Деку пусть делает, что хочет. Возможно, он уже давно сдох где-то в канаве — победитель позорного почёта. Он всегда был безрассудным и наглым, так что теперь это не проблема Бакуго. И если он встретит эти огромные зеленые глаза еще хоть раз, то обязательно прикончит его снова.       Внезапно он вздрагивает от этих мыслей, словно током шибануло. Оглядывает свою комнату в общежитии при Юэй и берет свои слова назад.       Мидории Изуку чертовски не хватает. ***       Кацуки на втором году обучения, у него крутая причуда, любимые друзья-идиоты и стажировка у про-героя Бестджинса. В Юэй он часто видит бывшего кумира — Всемогущего, и с ужасом осознает, что он не спас Изуку тогда. Не нашел и, вероятно, даже не пытался.       Впрочем, никому не было дела до какого-то бесполезного беспричудного мальчика с идиотской улыбкой до ушей и тетрадью с анализом героев в руках.       И Кацуки тоже.       Поэтому, когда он однажды рассказывает Всемогущему о Деку, то срывается на слезный крик.       Всемогущий плачет тоже. — Если бы… если бы вы, герои, тогда сделали свою работу качественно! Если бы, блять, обратили внимание на листовки о пропаже, то, возможно, смогли бы помочь блядскому задроту!       Кацуки дышит тяжело и кулаки сжимает до хруста. — Юный Бакуго… — Я уничтожил его. Я убил героя Деку, — Он разворачивается в сторону общежития, — А вы бросили на съедение волкам, не дав и шанса на спасение. Я уверен, он очень долго ждал.       И уходит, оставляя Всемогущего одного за воротами Юэй.       Глубокой ночью Кацуки отмечает, что снова ушел. Так же, как и с Деку в тот день.       Утром он обязательно извинится перед учителем. ***       На самом деле, эта история не о Кацуки Бакуго. И даже не о Мидории Изуку.       Эта история о страшных потерях и удивительных возвращениях.       Потому что Кацуки жопу дает, что только что видел зеленую макушку и огромные малахитовые глаза. Там, на крыше.       Стажировка обычно проходит скучно, за исключением того, что он может хорошенько оторваться, когда в меню раздача пиздюлей.       Ну, сегодня, впрочем, тихо.       ….Было       На крышу Кацуки добирается незамедлительно, и с ужасом замирает на месте.       Веснушки и те самые горящие глаза. Забавные кудри вьются на ветру.       О, черт.       Это действительно Мидория Изуку.       Стоит, тощий, но по-кошачьи изящный, улыбается своей обворожительной улыбкой и пару раз моргает.       На нем черный атласный костюм и даже галстук, что так идиотски сочетается с красными рваными кедами. Такие же были у него на последнем году средней школы.       Кацуки Бакуго впервые не знает, что сказать и что сделать. Кажется, что стоит ему моргнуть, как этот мираж исчезнет.       Изуку исчезнет.       Нет, Кацуки не позволит, не снова. Он так долго ждал его, он так скучал и верил каждой частичкой души, что Деку жив — поэтому он не отступит. Почти мгновенно он оказывается совсем близко и хватает за руку в опасении, что тот начнет брыкаться.       В любом случае, Деку все еще беспричудный, тощий и слабый.       Так он думал.       Так выглядел Деку.       Однако этот тощий и слабый задрот вырывает руку без особых усилий и изящно перепрыгивает на здание рядом. Он что-то там хихикает в кулак, а Кацуки снова в опасной близости. Что на лице его — хер разберешь: то ли злится, то ли на грани отчаяния находится. Но Изуку это сейчас не особо заботит. — Ты… Деку, блять, где ты был? Какого хрена вообще происходит? — Кацуки останавливается в нескольких шагах от того и дышит тяжело-тяжело. — А ты, я смотрю, в Юэй? Каччан, ты герой, как и всегда мечтал.       Кацуки хочется провалиться под землю. Или застрелиться. Или сбежать в Бермуды.       Этот мелодичный ровный голос — хотите верьте, хотите нет — он совсем не выдает беспокойства. Словно для Деку такие вот встречи спустя много много лет — абсолютная рутина.       Он молчит. Опять. — Каччан, как там мама? — У нее, на сколько мне известно, собака появилась. Райто, что ли, зовут… — Ха-ха! — Кацуки кажется, что его начинает потряхивать от чужого смеха, — Свет, значит! Он, небось, какой-нибудь рыжей расцветки. — Почему, Деку?       Он замолкает, улыбка сходит с лица, но глаза продолжают улыбаться. — А ты так и не научился манерам, дружочек. Перебивать плохо, разве мама тебе не говори-       Кацуки грубо хватает Деку за руку, и вот они почти на краю крыши, — Ты, блять, ответишь на вопрос, а? Деку, ты ебаный эгоист, раз посмел бросить тетушку и…       Черт, нет, говорить об этом все еще тяжело. Даже спустя три года. — И тебя? — шепчет.       Кацуки смотрит долго. Изучает лицо: огромные, просто невероятно завораживающие глаза, аккуратные брови, ровный нос и пухлые розовые губы. Веснушки рассыпаны по всему лицу, и Бакуго думает, что хочет всех и посчитать. И поцеловать тоже. — Да. И меня.       Лицо у Изуку смягчается. — Каччан, я состою в Лиге Злодеев.       Да, лицо у Каччана выглядит донельзя комичным: глаза по пять копеек и рот забавно приоткрыт. — Да ты шутишь, придурок. — Отнюдь, — рукой машет, словно это такая обыденность.       А у Кацуки мир перевернулся. Деку, который проникает под кожу межклеточным веществом и лимфой течет по организму; Деку, который солнцем светился своей любовью к героям; Деку, который состоит в Лиге Ебаных Злодеев.       Осознавать ранее сказанное почти физически больно. И Кацуки определенно точно не хочет принимать такую реальность.       Ох, Кацуки, ты опять бежишь! Жалкий, жалкий трус.       Но перед ним не тот Мидория Изуку, который искренне желал лучшего людям, маме и даже убийце своих глупых, абсолютно безрассудных мечт.       Перед ним Деку из Лиги — тот, кто убивает собственными руками и наводит кавардак в жизнях мирных граждан.       Просто, блять, немыслимо. — Зачем? — охрипшим голосом он спрашивает очевидные вещи.       Очевидные, но не когда ты Мидория Изуку. — Они могут понять меня, Каччан, — И взгляд в сторону уводит, — Знаешь, мое… детство не было радужным и прекрасным.       О, Кацуки то знает. И знает очень, очень хорошо. Так хорошо, что живот спазмом сводит. — Тот день был таким солнечным, но оказался… последним для Мидории Изуку…       Кацуки не говорит ничего. Слушает. — Ты сказал попытать удачу, и, представляешь, я встретил Всемогущего в тот день! — Деку снова улыбается. Искренне, — И я спросил, смогу ли стать героем.       Бакуго страшно. Страшно услышать что-то, что он не сможет простить учителю никогда. — Он сказал: «Нет».       И смеется так, что хватается за живот. Кудряшки на ветру качаются забавно, но вот Кацуки что-то совсем не смешно. Сквозь звон в ушах он слышит нежное: — Но это не страшно. Теперь — нет.       И притягивает Кацуки за лицо, медленно и тягуче целуя.       Земля уходит из-под ног, Бакуго думает, что спит. Или умер. Как бы то ни было, он не хочет просыпаться.       Ощущение таких мягких и горячо желанных губ укутывает приятной пеленой из воспоминаний о ярком солнечном мальчике, который, кажется, все еще где-то здесь.       Бакуго отвечает. Целует нежно и трепетно, мечтая, чтобы этот момент никогда не заканчивался в их истории. Теория игр — это круто, только вот Кацуки в этом не смыслит ничего, да и все равно как-то: случайные обстоятельства привели его сюда, к Деку.       Поэтому он притягивает того за костюм, мысленно отмечая, что ткань невероятно приятная. И что очень хочется стянуть ее с чужого тела.       Изуку вытягивает руки и кладет на плечи Каччана. Он склоняет голову немного в бок для большего удобства, но мягкая улыбка все равно просачивается сквозь поцелуй.       Поведенческая теория игр — это очень круто, и сейчас, спустя несколько лет, он все же может пояснить за свою самоуверенную позицию: он здесь.       Не просто так, не потому что звезды так сошлись.       Мидория Изуку был обречен на провал с самого начал. Он вступил в Лигу — это его цена. Каччан — его выигрыш.       Когда-нибудь Кацуки узнает, что Деку был на грани смерти, прежде чем его нашел Шигараки Томура и привел к злодеям. Когда-нибудь Кацуки узнает, что только благодаря этому Деку все еще жив и может целовать его. Здесь и сейчас.       Деку медленно отстраняется, что оставляет Кацуки слегка недовольным. Но это не так важно.       Он делает шаг назад — ноги уже не стоят так уверенно на крыше той самой школы, где они когда-то учились. Где Изуку когда-то потерял себя. — «Помолись, чтобы в следующей жизни родиться с хорошей причудой, — и шагни с крыши в светлое будущее!» — так ты сказал.       Кацуки тут же обволакивает липкий страх и отвращение к самому себе. — Каччан, посмотри на меня, я счастлив! Я очень счастлив, что встретил тебя снова.       И падает.       Бакуго разрывает на части. Он рывком приближается к крыше.       …Он собирается прыгнуть тоже.       Ему ничего не будет, это всего пятый этаж. А вот Деку… Деку всегда был неудачником.       Но не в этот раз. Потому что за его спиной открывается черный портал, и единственное, что он успевает сказать прежде, чем исчезнуть вновь: «Увидимся!».       Деку, вообще-то, особой проблемой никогда и не был — просто для Кацуки это что-то слишком важное. Просто Деку перевернул мир и идеалы Кацуки Бакуго слишком остро. Просто Деку — точка невозврата и спусковой крючок, который разделил жизнь Каччана на до и после.       Но, вы же понимаете, Кацуки обязательно будет ждать Деку снова. И Деку уважает равновесие в теории игр: он обязательно вернется.