Смысл жизни

Мягкие золотые, слегка кудрявые локоны опадали на лицо и груди молодой особы, отливали серебром в тех местах, где падал холодный свет «сырного круга». Глаза девицы сделались стеклянными, будто дива, дух её придаля смерти. —Ты же знаешь, я не сильна в понимании чувств... Но если что-то не так, демудмазель может поделиться об этом со мной? Обрывает глухое, уже давящая на сознание молчание второй ночной силуэт, что склоняется над телом Навии. Фиолетовые, уставшие, но обыкновенно спокойные очи исполнились едва различимым беспокойством, какое та проявляла лишь по отношению к бывшему гидро архонту и самой госпоже Спина-ди-Росула. Только этим двум доводилось разглядеть в острых беспощадных чертах слегка поджатые губы и дрожащий взгляд. Разве что... Фурина—отлично знала свою подчинённую, кроме того, сокрытие истинных эмоций — это лучшее, что она могла делать, ради стоющего представления, а потому без труда распознала бы и намёк чувств на лике человека. Навия—нечто другое. Юных дам связывало обещание Клоринды отцу Навии, погибшего от её руки; связывало их и раскрытие дела, при котором тëмноволосая оказала услуга демудмазель, раскрыв правду на некоторые детали дела. Однако, так было лишь в начале, лишь в начале их отношения можно было назвать деловыми. Всё началось с момента, как после конечного суда, снятия обвинений с невиновного, но уже погибшего мужчины. Белокурая дива обрела то, чего добивалась много лет : правды и справедливости. Однако, заполучив желаемре, она испытала не только непривычную, но приятную лёгкость на душе; кажется, в тот момент она потеряла и все свои цели, многие из которых так или иначе касались его отца... Теперь имя его было чисто, теперь и дела дивы стали идти в гору; люди, не то в знак извинений, не то в силу покаяния за пересуды стали жертвовать организации деньги, а кто не мог, помогал трудом за даром; юный детектив наконец добилась и уважения со стороны прочих, впрочем, нельзя сказать, чтобы её сильно то волновало. Откровенно говоря, заполучив всё это, она почти была готова отречься, вернуться обратно, повернуть время вспять и вновь поиграть в увлекательное исследование, вновь хотя бы на пять минут почувствовать себя сыщиком, имеющим ответ на вопрос, какой не могли решить уж два десятка лет. Она не забудет, никогда не забудет, как сердце её тогда трепетало в едва блаженном волнении. Ощущение страсти к делу, интереса и беспокойство—вот в чëм она нуждалась. *** —Госпожа Навия? Окликнула понуро одиноко стоящую фигурку судебный дуэлянт. Госпожа же не отозвалась, долгое время стояла около причала, смотря на беспокойную гладь воды, волны которой то и дело поднимались, лизали своими едва тёплыми язычками обувь Навии, заставляя ту вместе с капроновыми колготками промокнуть, излишне исполнившись влагой. —Госпожа?.. Вновь, но на сей раз уже громче, не увереннее позвала Клоринда параллельно ступая на встречу к наследнице своими босыми ногами,по пути, должно быть, собрав весь песок, который так старательно море и ступни чужих ног выносили на деревянную поверхность. —Вы что-то хотели? Не стоит звать меня госпожой, дуэлянт Клоринда. —Вы выглядете весьма не похожей на саму себя... Господа, ваш отец... Начала было дива, да младшая без зазрения совести резко оборвала её речи. —Мой отец теперь может спать спокойно, как и я. Более моей жизни ничего не угрожает. Клоринда, отныне нечего следовать за мной по пятам... Ты исполнила обещание , данное моему отцу. Я уже большая и взрослая девушка, теперь я могу постоять за себя. Почти непринуждённо бы звучал её голос, если бы не едва различимая в тоне дрожь, скомканная, будто, произнося эти слова, девушка боялась чего-то. Быть может, её душу страшили перемены ? А возможно, её так ужасала мысль о одиночестве? Судебный дуэлянт не могла знать этого, зачастую ей были непонятны поступки людей, их мысль и эмоции—в её работе те оказались бы помехой, без их понимания задачи о справедливости, о представлении для гидро архонта и граждан было куда легче. Однако, именно посему в личностной жизни ,казалось бы красивую и ещё молодую женщину, её преследовали неудачи. В действительности, кто из представителей мужского пола положит взгляд на ту, которая не будет мило напевая песни стоять у плиты? Ту, которая в случае спора сможет дать отпор? Зачастую, мужчинам такие проблемы с едва ли знакомой девушкой не требовались, а узнать диву поближе удавалось не каждому, да и не из любовных чувств. —Мой долг выполнен? Словно удивившись, вопрошает дуэлянт—она так не считает. После судебного процесса, в следствии которого выяснилось, что она придала смерти невиновного человека, Клоринда считала себя обязанной наследнице Спина-ди-Роусла др скончания своих дней, потому слова младшей подивили её, заставили помыслить о неспрааидливом сне или не здравом рассудке. —Да. Отвечала Навия всё также стоя спиною, из-за чего Клоринда всё больше сомневалась в том, что происходящее реально. Непроизвольно, но пальцы тянутся к боку, больно щипают его, заставляя дуэлянта перевернуться от колкого чувства, пронзиашее её на пару секунд—всё это не сон, но неужто тогда наследница так печально встретила свой конец? Выжила из ума, почти перестав появляться в их не большой общине, прогуливаться без верных,вечно сопровождающих помощников, а теперь в который раз бросать слова о том, что ей не нужна защита и Клоринда может покинуть её раз и навсегда? До сих пор Навия не стеснялась говорила это прямиком в лицо старшей, прибывала в попытках доказать свою силу и без чужой помощи, почти кричала и так важно говорила о том всякий раз, когда иные представляли её в свете несчастного и беспомощного ребёнка, так почему же теперь даже не смотрит в её сторону, а обыкновенно пылкие речи звучат отныне скудно и жалко, словно щебетание раненной пташки? —Госпожа Навияа, вы уверены? Вы ведь знаете, я всё равно не оставлю вас, никогда вас не покину, сколько бы раз вы не повторяли и не молили меня уйти. На сей раз деловая леди не спешила с ответом, фигурка её до сих пор статная, показалась ей дрогнувшей, неожиданно хрупкой: плечи опустились, голова наклонилась, смотря на воду, на собственное перекошенное отражение в ней. —Госпожа Навия? Зачастила Клоринда, уже даже не сказать, что ожидая ответа. Тëмноволосая элегантной, но скорой походкой преодолела расстояние пары шагов между ними, коснулась чужого предплечья , несильно надавливая, заставляя юную госпожу повернуться на себя, дабы взглянуть в её всегда ясные глаза, исполненные горькими слезами, хрусталëм катящееся по её пунцовым щекам. *** —А? Сконфуженно слетает с её уст. Матрац проминается под весом двух тел, одновременно ëрзующих по простыням, поворачиваясь друг к другу лицом, заглядывая друг другу в глаза, находя в них лишь отражение друг друга, да нежность. —Тебя что-то беспокоит? Ты так задумалась... Мягко повторяет дуэлянт, ведёт своими длинными, но грубоватым, такими холодными пальцами по мертвенно-бледной щеки госпожи, подхватывает своим ноготком пшеничную прядку, тут же заправляя то за аккуратное ушко, с одним единственным проколом, в котором так и зияли драгоценные камушки выложенные эмблемой её рода. —Нет, что ты... Просто вдруг вспомнился один прекрасный день. Едва заметно, но на уставших пухлых губах проскользнула трепетная улыбка, улыбка, не ускользнувшая от взора старшей, заставляющая её душу исполниться благим интересом. —И что же это за день? —День, когда ты встретила меня на пристани. Любопытство и незамедоительный ответ. Обе задерживают дыхание, смотрят ещё мгновение друг на друга, не смея нарушить ночную тишину. Клоринда действует первая—как всегда решительна в своих деяниях, как в бою, так и в житейской суеты. Судебный дуэлянт припадает к чужим устам своими, мягко, почти целомудренно сминая их, не смея опошлить момент что-то более, более откровенной и страстной лаской. Навия отвечает на действия давнего недруга и лучшей подруги, так неожиданно вошедшей в обиход её жизни, заполнив собою её всё свободное время, даже в те моменты отсутвия—Навия брела по ручейку сознания, а ручеёк тот был исполнен воспоминаниями и будущими планами с той, кто за столь краткий срок полюбилась ей, открылась с иной стороны, заставив позабыть о горе, окунуться в новое расследование, под названием «сердце судебного дуэлянта—Клоринда». Сбитое дыхание и колокольный смех, звонкий, но ласкающий слух. Глава Спина-ди-Роусла ведёт своими тёплыми ладонями по обветренным щекам, отдалённо напоминающим фарфор, настолько девушка перед ней казалась неживой под голубым свечением луны. —Я люблю тебя, Навия. Шепчет Клоринда, в очах её мелькает нежность. Смех младшей обрывается, медленно потухает, вновь заставляя наполниться комнату тишиной. Впрочем, какую вскоре та вновь нарушает. —Ох, я тоже люблю вас, госпожа судебный дуэлянт. Улыбается златокудрая, явно довольная собой и своей породией на манеру речи старшей. Руки её скользят по чужим плечам, обволакивают, зажимая в осторожных и чувственных объятий. Смеются уже обе, уже обе сотрясают они стены одинокого дома, тоня в столь чудном мгновении.