Дело принципа

      Родион — человек принципа. В принципе, залезть на дерево и снять с него котенка — это возможно. Но не с его комплекцией, ведь на нем хорошо так отпечатались годы и выпитое им за всю жизнь пиво. Сейчас он залезет к этой рыжей морде и не дай бог присядет копчиком в лужу. В таком случае пиши «пропало» большими буквами. Ну, а рыжая морда тем временем смотрела на него диким взглядом одного глаза-пуговки: второго, к сожалению, у маленького не имелось. Боря дома ждет, думал Тайковцев, а я тут дерево одолеть не могу.       И чего он только увязался за этим комком облезшим? Бродягу увидел, себя в отражении? Да только у него был теплый дом, Борька под боком, и глаз на месте. Наверное, нечестно быть таким счастливым, когда на улице чудо-юдо бездомное бегает. Мысленно Тайковцев прозвал бедолагу Пиратом по понятным причинам, а теперь, оглядевшись по сторонам и поняв, что никто не застанет его проигрыш перед гравитацией, он крепко решил залезть на дерево. Ну, если быть точнее, решился на этот подвиг во благо котофею, глупому и боящемуся.       Вот, он своим грузным ботинком наступил на развилку двух стволов, а тут — с кряхтением и отдышкой полез дальше, цепляясь за выступающие ветки и за кору, за все, что можно схватиться, царапая одежду. Боря дома ждал и ждет, наверное, наварил вкусного чего-нибудь на ужин, а теперь отдыхает перед телевизором. Он бы одобрил такое рвение спасти животинку, будь он рядом. Но не одобрил бы то, что Родя за ним на дерево полез, расшибется же! Право, чего Боря такой неверящий у него в мыслях? Конечно, он такой из-за своих переживаний, ему только повод дай, а он свяжет из этого целую драму. Полковник бы ему сам стремянку притащил бы, лишь бы он был осторожнее в своих поползновениях. А картина-то какая пропадает! Взрослый мужик по дереву ползает. Чем не новость?       Пират был практически пойман за свою маленькую, тощенькую тушку, как вдруг резко отпрянул и зашипел. Места для них обоих не было, поэтому пришлось пережить пару-тройку глубоких царапин, схватив кошачьего ребенка за шерстку. — Я тебя спасаю, дурачье, — между делом зашипел и Родион, только не от страха, а от боли, — руку мне порвал, изверг!       Пират не сдавался и на обратном пути, который оказался намного труднее. Попробуй одной рукой управляйся, пока другую рвали на лоскутки. Вот тебе и дело принципа! В принципе, Боря у виска покрутит, когда увидит их на пороге квартиры. Но кота он точно не заставит выбрасывать обратно на улицу и, что вероятнее всего, на такое предположение о своих словах, тоже покрутит пальцем у виска. Ну чего, Тайковцев, ты там головой точно не стукнулся?! Отпоят, выкормят, да будет мышей ловить на раз-два.       Почти добравшись до земли, Родион оступился и зацепился за ветку своей курткой. Не повис, но когда спрыгнул, чуть не сдернул с себя верхнюю одежду. С горем пополам отцепил, расстегнул эту куртку и засунул Пирата в маленький домик. Тот кричал, как обезумевший, словно его тут сорок раз убить успели. Рука вся в царапинах, а сколько заразы было в этих когтях. Ну, Родя мужик крепкий, оправится. Главное, чтобы Боря за него сильно не распереживался, когда он домой наконец-то доберётся. Пешком, так как сегодня Тайковцев не на машине по делам скакал. Вот так мелочь и понес в куртке.       Котенок, видимо, одумался: ему там потеплело так, что он аж замурчал, как трактор. Перестал драть свитер на Роде и в конце концов отблагодарил своего спасителя. Тот, прям как гордый отец, шел до дома с поднятой головой, поправляя этот клубок у себя под курткой, чтобы тот никуда не выпал и уж тем более не полез к нему в рукав. Сколько ж блох он ему там передаст, пока они к дому шли? Тот, благо, находился не так далеко, чтобы Родя начал чесаться — всего несколько сотен метров, и он на месте. Пират шебуршал, пока в конце концов не устал и не задрых на месте после такого стресса. А то, большой инопришеленец мало того, что бегал за ним, так еще и насильно куда-то утащил! Видать точно на тушенку… Вот и гуляй по улицам Советского Союза.       До дома они дошли без приключений, Родя зашел с Пиратом в подъезд и проверил, как он там. Лампа мигала, но мелочь разглядеть получалось: спал как миленький. Улыбнувшись уголками губ, Родион стал подниматься по ступенькам на нужный этаж. Вот Боря обрадуется! Конечно, после того, как прочитает ему нотации по поводу лазанья по деревьям. А по Тайковцеву и видно, что он прыгал по нему, как сайгак, даже в волосах пара веточек застряла. Можно гнездо на голове вить, как раз для ласточек. Было ли похоже на то, что он всего-то на дерево залез или как минимум убегал с Пиратом от стаи собак, Родя не знал, да и увидеть пока не мог. Ни одного зеркала рядом.       Сейчас вот в двери постучит (у него были ключи с собой, но для дела надо стучать), и Боря ему в лицо все выскажет. Дверь открылась. — Что с тобой? — Маевский, видать, собрался падать в обморок или за сердце хвататься, настолько все плохо было по его меркам. — Во, — широко улыбнувшись, Родя расстегнул куртку почти до конца и явил миру спящего Пирата. Боря нахмурился, прищурил свои глаза и рассмотрел маленького котика. Страх сменился на милость и он осторожно, боясь разбудить комочек, взял его на руки. Прижал к себе и погладил. А потом обратил внимание на руки Родиона и покачал головой. — Заходи, спасатель.       Правда, лечить Боря поспешил сначала Родю. С Пиратом пришлось повозиться: выдать ему две миски (те, что ненужные валялись по тумбочкам), соорудить ему место для сна из тряпок, ну и что-то вроде лотка ставить, но с этим пришлось немного повременить. Завтра они его отвезут в ветклинику, отмоют дочиста, а пока Маевский обрабатывал зеленкой храброго Родю, попутно рассказывающего историю про то, как лез за «пушистой наглой мордой» едва ли не на самую макушку дерева, чтобы достать его. Боря подул на ранку и поднял голову, спрашивая, чего не подождал, пока он слезет? — Дак убежал бы! — развел руками Родя, поэтому пришлось возвращать расцарапанную ладонь на место, чтобы продолжить ее обрабатывать, — и вообще, я бы сам все сделал. — А я что, поухаживать за тобой не могу? — Боря поднял взгляд на чужое лицо, а потом и выше, расхохотавшись, — у тебя антенны в волосах.       Фыркнув со смеха, Тайковцев по привычке дернул рукой и чуть не разлил зеленку. Пират тем временем предпочел лениво отсыпаться в тепле, а не носиться по всей квартире; уголок, который они ему выделили для сна, оставался в тишине. Рыжий похрапывал, пока его спаситель шипел каждый раз, когда зеленка попадала на рану.       Когда рука стала похожа на щупальце зеленого чужеземца, тогда Борис и отпустил мужчину. Закрыл от греха подальше зеленку, выбросил использованную вату и выбрал из головы мужчины признаки принадлежности к внеземной цивилизации. Потом поймал лицо героя в свои ладошки и поцеловал в губы несколько раз: за спасение котенка, за то, что не сел пятой точкой в лужу, ну и так, потому что соскучился — считай, большую часть дня не виделись, с этими работами. Довольный, хоть и подбитый Родя ответил на поцелуи и обнял Борю, погладив его по спине. Поднял голову. — А на ужин у нас есть че-нить перекусить? — спросил он, пока в его голове опять не начали вести раскопки, выбирая мелкий мусор, складывая его к остальному. — Тебе — пельмени, а мне — кабачки, — ответил Боря, пожимая плечами, — только разогреть надо. — А Пирату что? — пробубнил Родя, уткнувшись в живот полковника. — Молока налью.       Родион — человек принципа. В принципе, он мог бы поделиться с Пиратом пельменями…