***
— Я на три дня приехал, и что тут творится? — ворчит Стайлз, плетясь за Питером через лес. — Ну, самого крутого монстра мы приберегли для тебя, — с сарказмом отвечает Питер. — Не я выбираю, когда на нас должны напасть ведьмы, Стайлз. — Можешь спрятать это невинное личико. Я точно знаю, что ты можешь это устроить, если захочешь. Или если станет скучно. Или если это будет частью плана по порабощению человечества, — Стайлз указывает битой на Питера, а тот лишь ухмыляется, вот же сволочь. — Умоляю, я бы не стал никого порабощать, пока ты в городе, — сказал Питер. — У меня есть инстинкт самосохранения. Так что спасибо, не надо. — Буду считать это за комплимент, просто чтоб ты знал, — сообщил Стайлз. — Ладно, так и было задумано. — Господи, какие вы странные, — вклинилась Кора. Стайлз... точно не забыл, что она была здесь, но увлечься разговором с Питером очень легко. Между ними есть взаимопонимание, а в их перебранках — та беззаботность, которой ему так не хватает в колледже. Большинство одногруппников просто обижалось, если он пытался втянуть кого-то в дискуссию. Он не раз поворачивал голову, чтобы бросить Питеру едкое замечание о чьем-то заблуждении, но в последний момент вспоминал, что Питер за несколько сотен миль от него. — И вообще, стелс так не работает, — говорит Кора. — Хорошо, мадмуазель, как насчёт... И вдруг Питер шикнул, чтобы они замолчали. На миг все замирают, потом Кора и Питер почему-то напрягаются и смотрят друг на друга: они слышат что-то, чего не услышит Стайлз. Затем они срываются с места, Стайлз гонится за ними и про себя проклинает их сверхъестественную скорость. Продравшись через лесную чащу вслед за Питером и Корой, Стайлз понял, почему выследить шабаш ведьм им не удавалось. Здесь была стая оборотней, погибших по оценке Стайлза с месяц назад, которых воскресил какой-то безумец, что стоял, окруженный ожившими мертвецами. Стая Хейлов накинулась на воскресших оборотней, которые пусть и не были ловки, но превосходили числом. Стайлзу это не нравилось. — Ну вот мы и нашли твоего главного колдуна, — говорит Стайлз, разбивая голову мертвому оборотню, который подбирался к их личному зомбиволку. Питер бросает взгляд на колдуна, чьи глаза заволокло чернотой, чьи руки быстро изображали жесты, которые Стайлз лишь смутно помнил из гримуара Питера. Скотт попытался подобраться ближе, но колдун вместе с заклинанием швырнул в него пепел рябины, и вспышка света отбросила Скотта назад. Питер развернулся, оторвал голову зомби-оборотню и вновь повернулся к Стайлзу. — Нам до него не добраться. Если я проведу тебя ближе, ты сможешь его достать? — спросил Питер, кивнув на биту Стайлза. На биту, на которой Стайлз старательно выгравировал сотни рун; на биту, которая загорается волшебной новогодней гирляндой, когда Стайлз направляет в нее свою силу. Стайлз усмехнулся, махнув битой, и руны под ладонью засияли теплым светом. — Ага, бля, смогу. Лицо Питера исказилось в ухмылке, как всегда в предчувствии кровавой расправы. Оба повернулись как один, разрывая, пробивая путь через оживших оборотней. Питер едва не разорвал пополам одного, который вцепился когтями в руку Стайлза, но они не остановились. Обезумевший колдун был слишком занят Дереком; он думал, что альфа — главная угроза. Обычно так и находят гибель злодеи в Бейкон Хиллс. Колдун не замечал их, пока не стало слишком поздно. Он вскидывает руку, Питер едва успевает увернуться от пригоршни рябины и проклятия, но всё это неважно, потому что дарит Стайлзу возможность. Он направляет всю свою магию в ладони, вкладывает в биту и изо всех сил замахивается. Раздается омерзительный треск, и брызгает кровь, бита пробивает череп колдуна, затем он валится, как мешок картошки, на землю, а следом опадает и стая воскресших оборотней. Стайлз падает на землю рядом с Питером, отряхивающимся от рябины, и хватает его за лицо, и заглядывает в глаза, чтобы убедиться, что яд не отравил его кровь. — Я в порядке, — сказал Питер, обхватив запястье Стайлза пальцами, но не оттолкнул его. Стайлз усмехается. Пошатываясь, подаётся вперёд и торопливо, но страстно прижимается к губам Питера. Питер, кажется, потрясен, но Стайлзу кажется, что это оттого что его зацепило. — Ты видел? — спрашивает Стайлз. — Мы им задницы надрали. Мы были бы крутой командой. Чел с магией и его напарник-оборотень. Надо придумать нам название. — По-твоему, на вторых ролях здесь я? — скептически произнес Питер. — Ты что, опять под магическим кайфом? — Нет, — ответил Стайлз, потом немного помолчал. — Ладно, может быть. Стая собралась в кучку, чтобы оценить увечья и понять, что вообще произошло. Стайлз встает и подает руку Питеру, поднимая его на ноги. Ему непонятно, почему Питер так странно на него смотрит. Кажется, его накрыло от магии жёстче, чем он думал.***
Стайлз, кажется, слышит, как Питер скрежещет зубами в другом конце комнаты. Стилински уверен, что единственная причина, по которой Питер не всадил пять когтей в стоящего рядом с ним и распускающего лапы оборотня, заключается в том, что Питер понимает: мирный саммит не лучшее место для резни. Джереми — сын альфы из Нью-Йорка, и его воспитали как оборотня принца. Стайлз возненавидел его с первого взгляда. После двух невыносимых дней стал ненавидеть еще больше. Они были в Лос-Анджелесе, в пяти с половиной часах езды (с чудесными пробками) от колледжа Стайлза. Джереми ясно дал понять, что хочет Питера, несмотря на то, что Питер сказал, что ему это не интересно. Он прикасается к Питеру чаще, чем принято, особенно у оборотней. Он кладет ладонь Питеру на спину, когда они идут на собрание, проводит пальцами по волосам за ужином и чуть ли не трется щекой о щеку Питера, без разрешения оставляет на нем свой запах, прежде чем Питер успевает отпрянуть. Джереми, похоже, упивается тем, что ставит Питера в неловкое положение, а это уже просто омерзительно. И вот все сидят в гостиной и ждут, пока Дерек и Скотт вернутся с обедом, когда Питера снова застукивают с Джереми. Стайлз и Кира наблюдают за происходящим из другого конца комнаты, Кира прикусывает губу. Даже она заметила, что Питер недоволен. Джереми кладет ладонь на предплечье Питера и медленно поглаживает его. У Питера дергается глаз, а Стайлз не понаслышке знал, что это значит: он готов убивать. — Подержи-ка, — говорит Стайлз, протягивая свой стакан Кире, чтобы не поддаться искушению вылить содержимое на голову Джереми. — Что? — спрашивает Кира. — Что ты собрался сделать? — Сам не знаю, — отвечает Стайлз, и именно так обычно и происходит. Он ведь зашел так далеко, лишь потому что импровизировал, так? К ним присоединилась мать Джереми, альфа Линда Боуман, поэтому Джереми немного сбавил обороты, но руку с Питера не убрал. Стайлз знал, что после двух этих дней фитиль его терпения укоротился. Стайлз пробирается сквозь толпу, стараясь никого не задеть, потому что он — человек вежливый (иногда), пока не оказывается рядом с Питером. Стайлз сомневался, что облегчение в глазах Питера ему только привиделось. — Приветик, — говорит Стайлз, протискиваясь под свободную руку Питера. Питер тут же поднимает ее, разрешая Стайлзу пристроиться рядом. Если он и удивлен, то не показывает этого. — Мне было интересно, куда ты ушел. — Просто обсуждал вендиго. Джереми говорит, что им непросто будет вернуться домой, — объясняет Питер. — Как жаль, — говорит Стайлз. — Пошли, пупсик. Скотт и Дерек сейчас вернутся из In-N-Out. — О, мы почти закончили, — вставил Джереми, и его рука скользнула вниз и сжала запястье Питера. Видимо, было неубедительно. Отлично. Стайлз, теперь такой же высокий, как Питер, — к его величайшему раздражению, — наклоняется и задевает носом нос Питера. Тот даже бровью не повел, лишь встретил Стайлза медленным, нежным поцелуем. Рука, обнимающая Стайлза, напряглась. Ой-ой-ой. Вот блин. У Стайлза перехватывает дыхание, когда Питер отстраняется от него, а в его глазах появляется жар. Стайлз надеется, что не выглядит таким изумленным, каким себя чувствует, потому что Джереми и Линда не должны подумать, что это их первый настоящий поцелуй. Стайлз откашливается и поворачивается к ним, прислоняясь к боку Питера. — Рад был с вами повидаться, — говорит Стайлз. Питер отводит руку назад и берет его ладонь в свою. — Увидимся позже. Он поворачивается и тащит Питера за собой, подальше от озадаченной Линды и рассерженного Джереми. Стайлз старается не думать о том, какая теплая рука Питера в его руке, какими нежными были его губы, как он чувствует взгляд Питера, буравящий его затылок. Он пытается не думать о том, как сильно ему хочется сделать это снова. Чёрт.***
К концу семестра в колледже началась суматоха, чего и ожидал Стайлз, но он даже не задумывался, что именно это повлечет за собой. А именно: бешеную зубрёжку и чертову кучу эссе, к которым он еще не привык. Он отсылает эссе Питеру и Лидии, которые соглашаются их прочесть, и содрогается, получив вердикт. Не всё так плохо, но да, над ними нужно поработать. С учетом перечисленного он был так занят, что наступление итоговой недели стало неожиданностью. И вдруг он всё закончил, и вернулся в Бейкон Хиллс на Рождество и Новый год. Правда у отца выходной только в Рождество, уйдет на работу он только ночью, так что впервые за долгое время они смогут провести его вместе. Канун Нового года — совсем другая история: все силы брошены на пьяных водителей и семейные разборки, поэтому Стайлз проводит праздник со стаей в перестроенном доме Хейлов, где Лидия организовала экстравагантную вечеринку. Стая не собиралась вместе с лета, и Дерек, кажется, рад был позволить Лидии украсить свой дом мишурой и блестящими украшениями. Дерек закатил глаза, когда Стайлз назвал его душкой, но щеки у оборотня окрасились в неясный оттенок розового. Стайлз понятия не имел, кого Лидия наняла готовить блюда, но он накладывал их тарелку несколько раз. Он мог бы счастливо прожить всю оставшуюся жизнь, питаясь одним куриным шашлыком. Стая разбрелась по огромной гостиной: кто-то играет в игры (Стайлз больше никогда не будет играть в Дженгу с Эрикой. Спасибо, конечно, но нет), кто-то обсуждает учёбу (Стайлз предпочел бы забыть прошлый семестр, чем переживать его снова с Лидией и Бойдом), кто-то занимается армрестлингом (сексуальное напряжение между Айзеком и Скоттом Стайлз мог бы аж разрезать ножом). — Тоскуешь? — спросил Питер, подкравшись справа. — Бля! — Стайлз аж подпрыгнул, отчего из стакана выплеснулся сидр. Стайлз поворачивается и со свирепым видом смотрит на ухмыляющегося Питера. — Мы вроде обсуждали, что нельзя подкрадываться к людям? Питер только пожимает плечами. — Ты обсуждал, — сказал он. — Я просто кивнул. — Ты король мудаков, — проворчал Стайлз. — Зато король, — сказал Питер. — Счастлив быть дома? — Боже, да, — ответил Стайлз. — Не то чтоб я не люблю Стэнфорд, но зачеты порвали мне жопу. — Ожидаемо. Количество опечаток в твоем эссе по английскому меня испугало, — сказал Питер. — Именно поэтому я отправил его тебе, мистер Высокомерие, — ответил Стайлз. — Надо напечатать это на своей визитке. Мистер Высокомерие, король мудаков, — сказал Питер. Стайлз фыркнул, толкая его локтем. — Мне нравится, что ты такой придурок, а я все равно по тебе скучал, — сказал Стайлз. — На моем потоке очень мало людей, которые умеют так же интересно спорить, как ты. — Значит, соскучился по нашей химии, Стайлз? — спросил с самодовольной улыбкой на губах Питер. — Если хочешь так это назвать, — ответил Стайлз. — Десять секунд! — зовет всех Лидия, прибавляя громкость обратного отсчета на Таймс-сквер по телевизору. — По парам! Лидию примагнитило к Эллисон. Скотт и Айзек смотрят друг на друга, краснея, а Кира берет под локотки Дерека. Питер поворачивается лицом к Стайлзу и делает шаг навстречу. Толпа на экране телевизора громко отсчитывает время, большая часть стаи присоединяется к ним, но все внимание Стайлза приковано к Питеру, стоящему в нескольких дюймах от него, и чьи руки обнимают его. — Три! Два! Один! — скандируют остальные. По всей комнате разносятся радостные возгласы, свистят дуделки, рождаются новогодние поцелуи. С нечитаемым выражением лица Питер сокращает расстояние между ними и нежно целует Стайлза. Его пронзает жар, как тогда, на собрании. Стайлз пытался забыть, пытался убедить себя, что не думает о губах Питера на своих. Но теперь все это не имеет никакого смысла. В поцелуе Питера нет ничего целомудренного. Он целует его так, будто хочет, чтобы Стайлз никогда его не забыл; будто это единственная попытка, и Питеру хочется, чтобы она засчиталась. Стайлз в ответ целует его так, как мечтал все эти несколько месяцев. После этого его намерение потушить в себе страсть к Питеру полетело к чертям. Их отвлекло всеобщее «о-о-о», и они повернулись и обнаружили, что внимание стаи приковано к Дереку, целующему Киру. Бойд громко присвистывает, что, кажется, наконец заставляет их оторваться друг от друга, и улыбающееся лицо Киры заливает румянец. Никто вообще не обратил внимания на Стайлза и Питера. Когда Стайлз обернулся, Питер смотрел на него. — С Новым годом, Стайлз, — тихо произносит Питер, отступая, чтобы наполнить бокал. Стайлз тяжело сглатывает. Ахуеть.***
Стайлз очень надеялся, что эпоха «Спасайся бегством» уже прошла, но не тут-то было. Он собирался все весенние каникулы распивать алкоголь в компании малолеток, может быть, поехать на озеро и искупаться, но не носиться по лесу с Питером. У Стайлза даже бейсбольной биты при себе не было, хотя против охотников, стреляющих в них издалека, это не поможет. В Питера уже стреляли, пуля прошла навылет через плечо. От раны тянулись черные нити аконитового яда. Стайлзу не нравится, как они выглядят. Он знал, что, даже ослабев, Питер мог бы убежать и оставить его валяться в пыли, но не делает этого, не бросает Стайлза, продирается сквозь чащу с ним. Стайлз не знал, сколько там охотников, не знал, откуда они, но у них с Питером есть преимущество: они знают лес лучше, чем охотники. На бегу они петляют меж деревьями, не отдаляясь более чем на десять футов друг от друга, пока не добираются до маленькой пещеры. По всему лесу их несколько, достаточно просторных, чтобы в них могли разместиться два-три человека. Стая знает, где все они находятся, на всякий случай. Питер врывается в пещеру и приваливается к стене. Он тяжело дышит, стиснув зубы от боли. Оказавшись в устье пещеры, Стайлз поворачивается к нему и вскидывает руки вверх, закрывая вход в пещеру мерцающим щитом. Он проклинает себя за то, что до сих пор не научился магии маскировки. Он бы с радостью наколдовал иллюзию большого камня перед входом в пещеру, но пока не понял, как это сделать. И теперь из-за этого им пиздец. Он опускается на землю рядом с Питером, руки дрожат. Он истратил много магии, отбиваясь от первых напавших на них охотников, и еще больше — на создание щита. Еще немножко, и он выдохнется. — Они нас найдут, — говорит Питер. Стайлз должен отдать ему должное: ему удается говорить намного спокойнее, чем смог бы сам Стайлз, если бы в него стреляли. — Знаю, — отвечает Стайлз. — Мы сможем переждать тут какое-то время. — Сколько? — спрашивает Питер. Не так долго, чтобы стая их нашла. Раздаются окрики, затем из-за деревьев выбегает один из охотников и ухмыляется, заметив в пещере Питера и Стайлза. Он поднимает ружье и открывает по ним огонь, но пули ударяются о щит и, не достигнув цели, падают на землю. Стайлз стиснул зубы. Обычно все, что попадало в его щиты, не могло его ранить, но у него опасно мало магии, и охотник, похоже, это понял. — Ты не сможешь сидеть там вечно! — мужчина звонит. — Рано или поздно силы кончатся, и мы тебя достанем. Из леса вышли остальные охотники, всего человек десять, и встали полукругом у входа в пещеру. Стайлз знает, что они правы. Им пизда. Он это знает, Питер это знает. Их спасет только чудо. Велика вероятность, что это убьет Стайлза, но у Питера хотя бы будет шанс побороться. Стайлз тяжело сглатывает, руки трясутся. Его это устраивает. Стайлз поворачивается к Питеру. Питер глядит на него, в его глазах боль. Стайлз берет ладонь Питера в свою и, прежде чем тот успевает что-то подумать, наклоняется и отчаянно целует его. Другая ладонь Питера обхватывает его затылок, прижимая к себе. Этот поцелуй не похож на прошлые. Нет ни игривости, ни предвкушения чего-то большего. Лишь отчаяние, потому что оба знают, что это их последний поцелуй. Когда воздух кончается, они отрываются друг друга, прижимаясь лбами, и не слушают презрительное улюлюканье охотников. Стайлз лезет в карман, достает зажигалку и кладет ее в ладонь Питера. Питер хмурится и растерянно смотрит на него. — Чтоб ты смог выжечь аконит, когда тебя подстрелят, — объясняет Стайлз. Он видит, как округляются глаза Питера, когда до него доходит, но Стайлз уже встает, чтобы уйти. Питер, шатаясь, поднимается на ноги, но Стайлз не дает ему себя остановить. — Отправь их в ад за меня, ладно? — Стайлз! — кричит Питер полным страха голосом, Стайлз никогда такого от него не слышал. Стайлз поворачивается ко входу в пещеру и сосредотачивается на своей магии, призывая всю до последней капли, собирая все запасы энергии своего тела. Другие маги предостерегали его от этого: говорили, чтобы он был осторожен и не отдавал слишком много от себя, потому что это может истощить, лишить самой жизненной силы. Он все равно без колебаний делает это. Стайлз собирает эту магию и выпускает ее, сбивая охотников с ног и отправляя их в полет. Он уверен, что тот, что ударился о дерево, проломил себе череп, с остальными неясно. Стайлз надеется, что убил их всех, время для Питера он точно выиграл. За эту мысль он и цепляется, падая в обморок, когда в глазах стало темнеть. Позади него раздается яростный рев, настолько громкий и страшный, что у него затряслись ребра, а затем — ничего.***
Пришедши в сознание, первым, что ощутил Стайлз, было удивление (ведь он не умер!), за которым тут же последовала боль во всем теле. Тихий, но назойливый писк подсказывает, что он в больнице. Он застонал, с трудом открыв глаза. Знакомая картина: светло-бежевые стены Госпиталя Бейкон Хиллс. Рядом с его кроватью раздается какой-то шорох, поэтому, как бы ни было больно поворачивать шею, он оглядывается и видит Питера. Тот сидел на неудобном больничном стуле и, кажется, был совсем не в восторге. Стайлз чувствовал себя разбитым и этим оправдывал себя за то, что просто смотрел на Питера, ничего не говоря. — Это был дебильный поступок, — произносит наконец Питер, буравя взглядом. Но Стайлзу хорошо знакомы глаза Питера, и он прекрасно понимает, что этот его взгляд значит «Я очень волновался и скрываю это мудацким поведением». — Да, но сработало же? Надеюсь, я сейчас не в самом унылом посмертье за всю историю, — говорит Стайлз. — Что случилось? — Ты отправил двух охотников на тот свет и вырубил почти всех остальных, — говорит Питер. — Убить их было легко, потом я вскрыл пулю. — Значит, с тобой все в порядке? — спрашивает Стайлз, бросив взгляд на его плечо, будто оно вот-вот закровоточит. Питер мрачнеет лицом. — Конечно, я в порядке. Это ты в больнице, идиот, — говорит Питер. — Э! — произносит Стайлз. — Вообще-то, этот идиот спас тебе жизнь! — Зачем ты это сделал? — спрашивает Питер. — Зачем ты сделал такую глупость? — Что, надо было позволить тебе умереть? Думаешь, я бы смог с этим жить? Как только моя магия перестала бы действовать, меня бы все равно убили, — говорит Стайлз. — По крайней мере... я подумал, что по крайней мере у тебя есть все шансы выжить. — У тебя кровь шла из носа и глаз! — огрызается Питер. Такого резкого и ядовитого тона Стайлз еще не слышал. — Я думал, ты умрешь! Ты хоть представляешь, каково было выносить тебя из леса с мыслью, что твое сердце в любой момент остановится? Ты вообще представляешь, что со мной творилось, когда я думал, что ты умираешь у меня на руках? Питер шумно дышал, его ноздри раздувались, как это бывает, когда он очень зол и пытается сдержаться. Лежащие на бедрах кулаки сжимались и разжимались, будто ему не терпелось выпустить когти. Стайлз тяжело сглатывает, в груди у него что-то странно трепещет. Он протягивает Питеру раскрытую ладонь. На миг становится страшно, что Питер не примет ее, но потом тот вздыхает, наклоняется вперед и переплетает их пальцы. — Прости, что напугал тебя, — говорит Стайлз. — Но я не жалею, что пытался спасти твою жизнь. Думаешь, я хочу жить без тебя? Питер раздраженно вздыхает, но его большой палец ласково поглаживает тыльную сторону ладони Стайлза. — Ну лучше уже не будет, да? — Наверное, — говорит Стайлз. — Хотя, если тебе станет легче, обещаю, что в следующий раз позволю совершить драматическое спасение тебе. — Ну уже неплохо, — говорит Питер. Он встает, свободной рукой обхватывает челюсть Стайлза, после чего тот ощущает мягкое покалывание, сопровождающее отток боли. Стайлз вздыхает и наконец расслабляется, чего не позволяла сделать боль во всем теле. — Спасибо, — говорит Стайлз. Питер лишь качает головой, но наклоняется и нежно, но очень настойчиво целует Стайлза в губы. Сердце Стайлза пропустило удар, потому что сколько бы раз они ни целовались, в основном зачинщиком был он. Однако в этот раз Питер целует его без всякого давления извне: не из-за новогоднего настроения, не из-за похотливого оборотня, от которого нужно отделаться, а просто потому, что сам этого хочет. У Стайлза перехватывает дыхание, когда Питер отстраняется с довольной ухмылкой на лице. Писк пульсометра становится все быстрее, и Стайлз молится, чтоб сюда не вбежала медсестра и не накричала на них. — Перестань так лыбиться, — говорит Питер, хотя сам стоит с довольной мордой. — Твой отец почти здесь. — Сукин ты сын.