Клуб шестнадцать

Лёгкие белоснежные снежинки падали парню на голову, заставляя его ёжится от холода. Уже весна, но почему же до сих пор идёт снег? Так хочется банального тепла апреле и каникулы. Школа уже успела надоесть, но это девятый класс, экзамены, репетиторы и большие затраты. Поскорее бы это всё закончилось и обрести свободу. Затушив сигарету, Тимур бросил её рядом с подъездом и спустя пару минут был дома. Тепло сразу окутало его. Спина сразу стала противно мокрая от пота. Конечно, в такой толстой куртке можно и потечь за несколько секунд. Сняв с себя верхнюю одежду, Тимур поплёлся в душ, постоять под холодной водой и подумать о своём. Прислушавшись к звукам, доносящихся из комнаты старшего брата, Тимур сразу подметил про себя, что курит. Наврал, падла, не бросил, хоть и обещал. Зайдя в ванную комнату, Гаязов снял с себя футболку и посмотрел в зеркало. Худощавое тело, которое явно не привлекает девчонок. Чёлку надо уже подстричь, в глаза лезет, мешается и вовсе надоела. Сняв с себя оставшуюся одежду, Тимур вошел в душ и включил прохладную воду, которая мгновенно каскадом полилась на его взъерошенные волосы, сразу же приклеивая их ко лбу. Стоял он так минут пять, пока прохладная вода не заменилась на ледяную, обжигая парня своей нереальной температурой. Тимур вскрикнул и резко выключил воду. — «ну его, этот душ» — подумал про себя тот, выходя из кабинки и обвил пояс белым махровым полотенцем. Снова посмотрев на себя в зеркало, брови его свелись вместе. С мокрой головой он выглядел не очень, как зализанный идиот — ботаник. Очки вот только где-то потерял, поэтому обходится только так. Сев на край душевой кабинки, Тимур посмотрел в стену, уйдя глубоко в свои мысли. Ему и самому было сложно понять о чём он думает; в голове был беспорядок из мыслей, старых проблем и их решений, как недавно нечаянно зашёл на сайт с порнушкой… Тимур снова нахмурился и кинул взор на полотенце, которое всё так же продолжало висеть на его талии, но кое что изменилось. Пять минут назад оно точно не тянулось наверх, создавая неприятные ощущения в области паха. — «ну нахера только подумал об этом?..» — проворчал Гаязов в своих мыслях. Пальцы сами потянулись развязать полотенце и обхватить уже твёрдый и горячий член. Холодная ладонь начала неуверенно водить верх-вниз по половому органу, заставляя каждые три секунды выдыхать всё громче и потихоньку ускорять темп. Внизу живота уже всё горело, член в руке пульсировал как ненормальный. Всё это означало лишь одно: оргазм. Совсем чуть чуть и он испытает это чувство впервые, буквально чуть-чуть… — Тим, ты…— в ванную зашёл Ильяс, застав младшего в удовлетворении себя — Ого, вырос уже? Резко заматав головой, Тимур быстро накинул себе между ног то самое полотенце, но каменный стояк было очень хорошо видно, как бы Тимур его не скрывал. Но член продолжал пульсировать, а в животе точно лесному пожар разгорелся огонь, поэтому не сдержавшись, горячее семя брызнуло в белоснежное полотенце, сопровождаясь удовлетворённым стоном младшего. — мог бы и придержаться, — засмеялся Ильяс, но из ванны не выходил. Ему было весело наблюдать за еле дышащим братом, пережившим оргазм. — а чё ты заходишь без… Без стука? — возмутился Тимур, прикрывая стояк руками, который всё не хотел отпускать Гаязова. Ильяс улыбнулся, облокотившись о дверной косяк и скрестил руки на груди. — тебе нужно научиться закрывать двери на замок, — ответил старший и вздохнул, — более того, чего я там не видел? От резкого вопроса Тимур вздрогнул и опустил взгляд. От таких слов по щекам разлился более густой румянец, чем был до этого. Резко встав, полотенце с ног Тимура спало на пол, оголив все его прелести, перед этим скрывающиеся под белой тканью. — отвернись, идиот! — крикнул младший, прикрываясь руками. Ильяс же не отворачивался. Смотря на рязъярённого брата, он облизнул губы и подошёл ближе, схватив брата за холодное плечо. Тимур вздрогнул и закусив губу, попытался отстраниться, но тяжёлая рука старшего, крепко сжимающая его плечо не давала ему отойти даже на шаг. Схватив младшего за руку, Ильяс быстрым шагом повёл его в свою комнату, небрежно бросив на кровать. Страх Тимура нельзя было описать словами. По вибрирующему от страха телу уже много раз пробежал жуткий мороз. В который раз он про себя утверждает, что закрывать двери на замки уже давно надо приучиться? Да прямо сейчас он проговаривает это уже в тысячный раз, будто это молитва и старший прямо сейчас его отпустит. Руки старшего Гаязова потянулись к шортам, немедленно стягивая их с себя. Белая ткань полетела в стену позади них, а дыхание Тимура было всё громче и прерывестее. Он понимал, что с ним сделает старший, и это увы, не избежно. Но вдруг произойдёт чудо? — давно не видел тебя таким испуганным, — усмехнулся Ильяс, стянув с себя нижнее бельё, которое полетело вслед за шортами. Тоже непонятно куда и в какой пизде придётся искать жалкую ткань. Тимур ничего не ответил. Язык словно онемел, а тело парализованно от страха и безысходности перед братом. Остаётся только терпеливо ждать и не дёргаться, если не хочется терпеть более адскую боль. Одним толчком старший оказался внутри Тимура, так бессовестно лишив его девственности. Младший громко закричал и выгнул спину, будто это поможет избавиться от резкой ноющей боли в пояснице. Не дожидаясь пока Тимур привыкнет, Ильяс начал шевелиться в нём, встречаясь с его бёдрами. Звук бьющихся друг о друга тел и криков наполнял комнату. Ильяс что то неразборчиво шептал Тимуру на ухо, прикусывал мочку уха брата, но младший не слышал его. Или не хотел? Крики и мольбы о прекращении буквально были слышны всему подъезду, если и не всему многоэтажному дому. — пожалуйста… Мне больно…— прошептал Тимур, более менее привыкнув к размерам члена, входящему и выходящему из него. — подожди, мне немного осталось, — ответил Ильяс и небрежно поцеловал того в припухлые губы. Тимур нехотя ответил на поцелуй, позволив брату хозяйничать языком в своём рту, чувствуя лёгкую щекотку в дёснах. Какофония стонов, шлепков и причмокивающих звуков поцелуев наполняла комнату. — «пускай это закончится…» — молился про себя Тимур, впиваясь в спину брата ногтями, до побеления костяшек. Сопротивляться Ильясу не было смысла. Что он сделает против девятнадцатилетнего брата, который к тому же ходит в качалку? Вот именно, что ему остаётся терпеть и проклинать себя за тот ебаный замок, который он забыл казрыть при походе в ванную.Это он виноват. Такой вердикт вынес младший Гаязов, еле как разбирая свои мысли из-за своих рваных криков, перерастающие в громкие стоны удовольствия. Ему начинает это нравиться? Да ну, бред. Смирился? Возможно. Член внутри Тимура начал бесконтрольно пульсировать, пока белая жидкость не оказалась в нём. Он ощущал чужую сперму внутри себя, это чувство было ужасно, когда семя родного брата полностью заполнило его. Тяжёлое тело брата упало на почти бездыханного Тимура. Пытаются отдышаться долго, дышат синхронно, сердца в унисон бьются. Лицо младшего всё мокрое от горячих слёз, весь красный и потный от такого контакта. Хочет ли он повторить? Точно нет. Выбраться пытается из-под брата, шевелится и бурчит, но рука Ильяса на грудь давит, заметил, гад, что выбраться хочет. — я с тобой ещё не закончил, — проговаривает старший Гаязов и садиться в кровати. Рука, что только что вдавливала братика в кровать запуталась в его волосах и притягивает его ближе к себе. — соси — шепчет Ильяс, притягивая голову морально убитого Тимура к своему паху. Тот изнеможённо вздыхает и нехотя разомкнув дрожащие губы, берёт головку в рот. Ильяс стонет, давя на затылок брата, заставляя того брать глубже. Член до горла доходит, заставляя Тимура давится и снова проклинать себя за все грехи. Карма? Но за что? Ильяс слышит, чувствует как младший да́вится, но его сознание было лишь на своём удовлетворении. Старший стонет, губу чуть ли не до крови закусывает от ощущений, что доставляет ему младший брат, вибрации по телу проходят, словно разряды тока пускает. Чувствует, что недолго останется, но хочет момент этот замедлить, уж больно хорошо малой минет делает. Затылок за волосы вверх поднимет, заставляя того выпустить член изо рта. Ловит то ли вопросительный, то ли молящий отпустить его взгляд. Возможно и оба сразу. Старший выдыхает и снова насаживает голову Тимура на свой член. Выдыхает громко, вот-вот кончит тому прямо в горло. За затылок ещё крепче хватает, волосы отросшие на руку накручивает, пока кожа головы Тимура начинает, слегка возгораться. Зубы сжать хочется от боли, но брату не хочется больно делать в ответ, у него хотя бы совесть есть. С громким стоном Ильяс наконец излился в горло младшего и откинулся на кровать. Громко дыхание переводит. Хорошо гаду, удовлетворил свои желания за счёт беззащитного братца. Глаза прикрывает. А Тимур сидит, чуть ли не плача глаза руками закрывает. Стыдно ему. Как теперь в глаза всей семье смотреть? Тихо встав, Тимур выбежал из комнаты брата. Казалось, что коридор бесконечный, пока он полностью нагишом бежит в свою комнату, слёзы попутно смахивая. Забежав в свою комнату, Тимур закрыл дверь на замок. Не забыл в этот раз. Скатился вниз по двери, снова закрыв лицо руками. Им воспользовались, как какой то вещью и выбросили. Как теперь ему жить после такого? Слёзы текли сами, пока парень прокручивал всё произошедшее в голове. Посмотрев на шкаф с одеждой, он слабо улыбнулся и поднялся на трясущихся ногах. Всё тело до сих пор болело и Тимур решил, что то, что он сейчас сделает будет правильным решением. Одев черное худи и чёрные джинсы, Тимур подошёл к окну. Огненное солнце слепило глаза, белоснежные облака проплывали над землёй, пока надоедливые снежинки кружились перед окном пятого этажа, на котором сейчас находится парень. Высоко. Но это было лучшее решение. Умереть, что бы никто не узнал о произошедшем и косо смотрели на Гаязова? Да. Тимур открыл окно, откуда мгновенно подул холодный воздух. Гаязов тихо выдохнул и встал на подоконник. Точно ли это правильное решение, или же просто продолжить жить с этой ядовитой раной на сердце? Парень посмотрел вниз и кивнул. Он не увидит свою семью, друзей и даже бесячих учителей. Не отпразднует свой завтрашний день рождения так, как хотел и не закурит последнюю сигарету. Шагнув в пропасть, Тимур полетел вниз на землю. Это конец. Теперь он вступил в клуб «шестнадцать», но точно ли это верное решение?

конец