Тяжёлые веки лениво приподнимаются. Утренние лучи солнца, нежные, словно твои прикосновения, сначала дарят тепло, а потом медленно скрываются за серой, мрачной тучей. Остаётся лишь холод, липкий и противный холод. Голова раскалывается на мелкие кусочки, точно как стекло, которое разлетается вдребезги. Россыпь из тысячи осколков неприятно вонзается в ладони.
Обидно.
Зябко.
Тоскливо.
Больно.
Вялое тело поднимается с тёплой постели, оглядывая пустую сторону кровати, которая когда-то набиралась теплом от тела. Мне всё так же одиноко.
Как же я любила смотреть на тебя, пока ты мирно сопела во сне. Твои ровные черты лица, скулы, по которым я могла провести пальцем, вызывая у тебя сонную улыбку или мелкую дрожь. Твои пухлые губы улыбались, придавая ангельски красивому лицу ещё больше нежности. Твои длинные ресницы подрагивали, пока ты витала в царстве Морфея. А я, дура, мечтала подарить тебе свою любовь, на этой самой кровати.
Ладонь сминает белую простынь от полного исступления. Ступни опускаются на холодный пол, и сознание проясняется от резкого перепада температур. Осознание одиночества, пустой кровати. Голова начинает гудеть, а в глазах постепенно темнеет. Кажется, это отчаяние сжирает меня изнутри, словно паук свою жертву.
Внутри пустота.
Ничего не хочется.
Ничего не изменилось.
Никто не может помочь.
Сегодня твой день рождения, моя любимая, но только без тебя, моя милая Аврелия, моя златовласка. Ты где-то там, за горизонтом размахиваешь огромными белыми крыльями. Лёгкие, переливающиеся на солнце перья вздрагивают от ветра, что так лениво касается их. Наверное, ты хочешь мне что-то сказать?
Я каждый раз улавливаю дуновение ветра оттуда, откуда его и быть не может. И каждый раз я смотрю туда в надежде увидеть твой призрачный силуэт. Я бы все отдала, лишь бы услышать твой голос. Ты далеко, за гранью, в другом измерении, ты в царстве мертвых. Ты всегда была такой недосягаемой, такой до изнеможения желанной и божественно красивой. Я должна, я обязана тебя навестить. Мы должны быть вместе в этот день. Это твой день, моя Аврелия. От этих мыслей в душе колким остриём прошлось по сердцу. Праздновать твой день рождения возле холодного камня…
Две чашки крепкого кофе стоят уже на столе. Так, как ты любила. Одна для меня, вторая тебе. Теперь нужно быстро приготовить завтрак.
На двоих.
Глаза наливаются слезами. Я никак не могу отпустить эту привычку готовить для нас двоих. Так я чувствую твоё присутствие. Мне кажется, что вот-вот ты выйдешь из комнаты и одаришь меня своей лучезарной улыбкой, поблагодарив за завтрак. Ты часто оставалась у меня после долгих бессонных ночей, мы много работали, часто и по ночам, а потом ты засыпала на моей огромной кровати. Мы спали рядом, но не вместе. В белой фарфоровой кружке с твоими инициалами, что я подарила тебе, остывает чёрный кофе с густой пеной, на котором видны причудливые разводы,
напоминающие ангела. Стоит нетронутый напротив меня. Закрываю глаза… всего лишь на секунду, которая показалась вечностью. Окунаюсь в мир грез и кофейного аромата. Вспоминаю, как ты всегда перемешивала всё ложкой и выпивала залпом, а меня это всегда бесило. Но не сейчас. Я бы душу дьяволу продала, чтобы ещё раз увидеть это. Мне кажется, я улыбаюсь сквозь слёзы одиночества и бессилия. Я всегда улыбаюсь, когда вспоминаю тебя, моя златовласка.
Вспоминаю каждую твою веснушку на лице, будто это было вчера. Мой взгляд прикован к твоим губам. Пухлые, розовато-красные, манящие и чертовски идеальные. Они такие, черт возьми, желанные, но совсем недосягаемые. У тебя осталась пенка от кофе в уголке рта. Появился повод дотронуться до тебя. На этот раз я не стану мешкать и сделаю это. Бережно вытираю пену кончиками пальцев, твои губы приоткрылись, и я улавливаю твоё горячее дыхание. Время будто остановилось. Моя ладонь оказывается на твоей щеке. Ты застенчиво смотришь, а мне это
нравится. Неужели ты подпустила меня к себе? Ты ненароком накрываешь мою ладонь своей и тут же отдёргиваешь её, словно нашкодивший ребёнок. По моей спине пробегают мурашки. Такой взволнованный вид. Мне он безумно нравится. Ты смущённо опускаешь взгляд, улыбаешься и рукой медленно проводишь по распущенным, волнистым, будто золотой шёлк, волосам, поправляя их и обнажая моему взору свою нежную шею. Чёрт побери, как же я хочу тебя.
Я боюсь перейти тонкую грань между женской дружбой и любовью. А может, она вовсе не существует, эта женская дружба? А может, к чёрту её, эту дружбу? Я ж люблю тебя, златовласка, но боюсь признаться. Боюсь спугнуть. Боюсь, что никогда не увижу твоего взгляда и не дотронусь до твоей нежной кожи. Не почувствую твоё тепло и дурманящий аромат тела. Может, ты тоже меня любишь? Нет, я слишком плохо думаю, мною управляет похотливое желание обладать тобой. Нельзя. Ведь мы лучшие подруги. Я никогда не узнаю о твоих чувствах ко мне и не прощу себя за то, что была такой дурой и не призналась тебе в своих. Ведь ты всегда мне говорила, что любовь сближает родные души. Но не в нашем случае. Я знаю, что потом буду жалеть, что не сделала этого. Что не разбила это воображаемое стекло, которое сама же поставила между нами, и не сказала, как тебя люблю. Еле себя сдерживаю, до судорог, которые сводят скулы и желудок. Ты смотришь на меня своими блестящими, изумрудными, почти детскими глазами, а я тону в них, забывая обо всем на свете.
Хочу дотронуться до твоих золотых волос и вдохнуть их божественный
аромат.
Хочу попробовать на вкус твои пухлые влажные губы.
Хочу гореть от тепла твоего обнаженного тела, прижимающегося к
моему.
Хочу слышать твои стоны и вытирать пот с твоего лба.
Хочу видеть тебя уставшую, но удовлетворённую.
Хочу прижать тебя к себе и никуда не отпускать.
…хочу тебя, до умопомрачения хочу.
Твоя ладонь дотронулась до моей, сжимая крепко, почти царапая кожу ногтями. Твоё лицо оказалось перед моим так близко и так неожиданно. Твои губы накрыли мои в нежном и таком долгожданном поцелуе… Неужели… Неужели я дождалась этого. Сердце бешено колотится где-то на уровне горла. Я задыхаюсь…
•••
Распахиваю глаза и пытаюсь вздохнуть, но в груди всё сжато. Чувствую, как моё сердце скоро вырвется и вылетит, как птица, из клетки на свободу. С ужасом понимаю, что это просто мираж… ты, чёрт возьми, мой долбаный мираж!
Ты так жестоко играешь моим воображением и создаёшь недосягаемую иллюзию близости. Обман. Игра воображения. Твой кофе стоит нетронутым напротив меня. Как же я себя ненавижу!
•••
Сегодня очень холодно. Непривычно холодно для мая. Стою напротив твоей могилы, полностью разбитая горем. Кладу цветы. Твои любимые пионы. Слёзы градом льются из моих глаз. В груди такое неприятное, давящее чувство. Ещё немного, и оно сломает мои рёбра.
На мне твой шёлковый розовый шарфик, который ты забыла у меня дома в последний раз, когда мы работали над очередным докладом для гендиректора нашей фирмы. Шёлк до сих пор хранит твой запах. Частицу тебя. Я так и не успела вернуть тебе шарфик тогда, но сейчас я обязана. Он твой, кладу его на твою могилу и тяжело вздыхаю.
Вдруг резко потемнело, молния словно кинжалом рассекла небо на части, рисуя кривые линии, ослепляя заплаканные глаза. Я знаю, Аврелия, ты рядом со мной. Ты здесь. Я тебя чувствую каждой клеточкой своего тела. Холод пробирает до костей, ветер дует в лицо, а цветы на твоей могиле разлетаются по сторонам.
Твой шарфик исчез. Наверное, ветром унесло. Гром. Такой громкий, что внутри всё содрогнулось и сжалось. Полил дождь. Такой же ледяной дождь с ветром, как в прошлый раз. Разряды молний перед глазами сверкают и ослепляют, оставляя в душе глубокие, незаживающие раны от бесконечных воспоминаний. Флэшбеки из прошлого не дают покоя. Мозг вскипает от попыток переварить то, что тебя больше нет, но с трудом справляется.
Я не хочу в это верить! Понимаешь? Не хочу! Ты здесь, совсем рядом, нужно только протянуть руку и дотронуться до тебя. Стою, промокшая до ниток. Не в силах больше сдерживаться. Закрываю лицо руками, падаю на колени и обнимаю твою ледяную могилу дрожащими пальцами. Ощущаю тяжёлый взгляд за спиной. Странное чувство, будто меня обволакивает нечто невидимое. Наверное, это твои ангельские объятия. Я чувствую себя легче, чувствую себя комфортно. Если это ты, прошу, только не отпускай. Нет…
Нежная ладонь ложится на моё плечо и непомерно сильно сжимает. Я вздрагиваю и поворачиваюсь, вижу с трудом из-за сильного дождя. Это ты, златовласка? Мне кажется, я вижу тебя! Я ощущаю твоё присутствие. Ты стоишь передо мной, совсем живая и такая красивая, словно сказочная фея. В белоснежном платье, которое струится, как водопад, а в твоих волосах цветы. Ты как всегда улыбаешься, а вокруг шеи красуется шарфик. Твои золотые волосы разлетаются от ветра, и ты протягиваешь мне руку. Я улыбаюсь в ответ и не перестаю повторять твоё имя. Аврелия, моё золото. Ты мне что-то говоришь, но я ничего не слышу.
Говори громче!
Кричи!
Умоляю!
Тяну к тебе руку, но ты начинаешь медленно отдаляться, растворяешься, как дым. Мне страшно. Я хочу дотронуться и обнять тебя, хотя бы ещё раз. Всего один раз! Разреши мне, пожалуйста, Аврелия! Я так много не успела тебе сказать. Мне тебя так не хватает. Мы так много не успели сделать. Эмоции буквально рвут меня на части изнутри, с каждым разом вырывая ещё больший кусок, оставляя боль и пустоту.
Ты ушла слишком рано! Почему?
Ты продолжаешь отдаляться, постепенно растворяясь в густом тумане. Зачем ты меня так мучаешь?
•••
Сердце колотится в бешеном темпе, дыхание участилось. Я никак не могу очнуться.
— Гая, Гая, ты меня слышишь?
Меня кто-то хватает за плечи и резко поднимает с земли, а затем трясёт, пытаясь привести в чувство.
— Я её видела… она была тут… она была… тут… звала меня…
Меня обнимают и прижимают покрепче.
— Мне так плохо, я больше не могу… я хочу к ней…
•••
Это был брат Аврелии, Марк. Он тоже пришёл почтить память погибшей сестры. Марк протянул руку и дотронулся до ледяного камня. Я увидела неповторимую боль утраты в его зелёных глазах, которые мне до боли напоминали глаза Аврелии. Марк смотрел на меня, таким до мурашек пронизывающим взглядом, и хотел что-то сказать, но не мог никак начать. Его душа вывернулась наизнанку, когда он наконец начал говорить, захлёбываясь собственными слезами.
Я остановила его. Я не могла это слушать. Слова тут были лишними. С наших глаз лились слёзы, плавно скатываясь на могилу нашей златовласки.
Холодно.
Мокро.
Мрачно.
Больно. Чёрт побери, как же больно!
Мы обнялись и какое-то время молча стояли над могилой. Губы шевелятся в попытке что-то сказать, но ничего не получается. Горло сдавливает непрекращающийся поток слез.
Я не знала, что слёзы бывают так горьки.
Я не знала, что, когда ты уйдёшь, будет так плохо.
Я не знала, как облегчить свои страдания.
Я не знала, что может быть так больно.
Особенно больно видеть Марка, который выглядел чертовски опустошенным и разбитым, когда сидел на твоей могиле, пытаясь обнять невидимую тебя. Он был точной копией тебя. Вы были как единое целое. А теперь он один. И я одна.
•••
— Гая, а ведь она любила тебя… она призналась мне, но боялась признаться тебе. Она боялась разрушить вашу дружбу, боялась сделать первый шаг и молча страдала.
В этот момент в душе что-то треснуло. Как же так? Нестерпимая боль, которая не сравнится ни с чем, вдруг окатила меня. Если бы я была сильнее… Если бы была увереннее… Я сглатываю ком в горле, а он поднимается снова и снова…
— А я её… Марк…
…люблю тебя, моя Аврелия
и жду… жду, когда мы вновь встретимся,
и тогда мы точно будем вместе на века.
