Об обещаниях и давно ушедших людях

Сакура знает, что это скоро произойдет. Чёрт возьми, она отсчитывает каждый день до выпускного. И всё же, когда она стоит перед Хокаге в его кабинете, ещё ничего не фиксируется в одном положении. — С сегодняшнего дня агент АНБУ «Заяц» удален из списка действующих военнослужащих АНБУ. Также сегодня Харуно Сакура, ID 10601, должна быть возвращена в список активных Джонинов, — он смотрит на неё, или, скорее, в её правый глаз. Темный и зловещий. Ужасное напоминание о прошлом, к которому, она знает, большинство людей никогда не привыкнут. — У Вас есть 24 часа, чтобы перевезти ваши личные вещи из казарм АНБУ на новое место жительства. Как Джонин из Конохи, Вы имеете право на двухкомнатную квартиру в квартале Джонинов, хотели бы Вы претендовать на неё? Он произносит ей одну из самых стандартных речей, которые только может предложить Коноха. Каждый джонин получает её в той или иной версии, когда его зачисляют в список активных военнослужащих. Почти неприятно осознавать, что Хокаге из всех людей относится именно к ней как к нормальной. Как будто она не внушающий страх член АНБУ «Заяц», как будто она не герой войны Харуно Сакура. Она не знает, нравится ли ей это. — Я буду снимать квартиру, — она говорит решительно, коротко кивая. — Хорошо. Часть Вашей зарплаты будет автоматически вычтена для оплаты квартиры. Она зарабатывает более, чем достаточно, чтобы потраченные на квартиру деньги казались тривиальными. — Вы можете забрать ключ от своего нового дома, а также сдать форму АНБУ на стойке снабжения. Там Вы получите форму Джонина «. — Поняла, — ещё один кивок. — Вы уволены, — говорит он и, как только заканчивает говорить, отводит взгляд от нее и опускает его на бумаги на своем столе. Он даже не смотрит, когда она уходит. *** — Пожалуйста, передайте вашу маску и бронежилет, — женщина за стойкой снабжения лучезарно улыбается. Сакура видела её раньше, ей около сорока лет, и она работала в отделе снабжения на протяжении всей карьеры ниндзя Сакуры. Несмотря на то, что она всего лишь чунин, у неё, вероятно, один из самых высоких уровней допуска в здании. Сакура расстегивает свой жилет и передает его женщине, вместе с маской Зайца. Женщина принимает их так, словно это абсолютно ничего не значит. Она, вероятно, знает истинное имя и лицо каждого агента АНБУ в деревне. Она, возможно, одна из немногих, кто знает. — Ты можешь оставить нижнее белье, тебе не нужно раздеваться в коридоре, — женщина говорит с дерзкой ухмылкой. Она имеет дело с шиноби, количество убийств которых исчисляется сотнями, каждый божий день, как ей удается оставаться такой жизнерадостной? — Размер средний, правильно? Сакура почти болезненно улыбается и кивает. Сегодня она много кивает: — Да. — Идеально! — женщина на мгновение исчезает под столом и ещё через мгновение возвращается со стопкой идеально сложенной одежды. — Вот твой бронежилет, три пары стандартных брюк, а также три стандартные рубашки. Сакура надевает бронежилет. Прошло так много времени с тех пор, как она носила бронежилет Джонина, что она почти удивлена тому, что это кажется совершенно естественным. Она берёт оставшуюся одежду под мышку. — В нескольких кварталах отсюда есть несколько магазинов, где продают одежду класса шиноби. Я знаю, что униформа может быть ооочень скучной, — тянет Чунин за столом, отдавая Сакуре ключ от её нового жилья. Прошли годы с тех пор, как она надевала что-то, что не было совершенно стандартной униформой. Она даже не думала о том, чтобы носить подобную одежду. Внезапно это кажется отличной идеей. Сакура моргает, а затем выдает лёгкую, но искреннюю улыбку: — Спасибо, я проверю. Женщина, кажется, довольна этим, и Сакуре она начинает нравиться. Она работает на этой неблагодарной работе и весь день имеет дело с машинами для убийств, и всё же она жизнерадостна и предлагает магазины одежды. Сакура задается вопросом, сможет ли она когда-нибудь стать такой, или ей мешает её совершенно иной карьерный путь. Она начинает уходить. — Подожди, я кое-что забыла! — женщина окликает её, когда она уже на полпути к коридору. — Тебе нужен сменный протектор? Это заставляет Сакуру застыть на месте. Она АНБУ, ну, теперь БЫВШАЯ АНБУ, и она не должна так застывать. Она думает о свитках запечатывания, спрятанных под её матрасом в казарме. — Нет, — быстро говорит она и уходит ещё быстрее. *** Всё, что у неё есть, упаковано всего в одну единственную коробку. У неё действительно не так много собственности, а казармы общие и маленькие, поэтому у неё не было много места, чтобы сложить вещи, даже если бы они у неё были. На самом деле осталось сделать только одно, поэтому Сакура сканирует всё вокруг своей чакрой, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Сейчас середина дня, и, к счастью, большинство агентов на патрулировании. Она опускается на колени, засовывает руку под матрас и ощупывает всё, что под ним. Оттуда она достает запечатывающий свиток, и её грудь сжимается. Это первый, остался ещё один. Она засовывает руку обратно и вытаскивает другой. Вот, они оба на месте и нетронуты. Она засовывает их в коробку с остальными своими вещами. Девушка идёт по извилистым коридорам штаб-квартиры АНБУ и, наконец, добирается до выхода. «Медведь» и «Кошка» там, стоят на страже, как обычно. Её шаги эхом разносятся по коридору, когда она приближается к ним. — «Заяц»? — «Медведь» первым замечает её, АНБУ редко видят друг друга без масок, но это случается, и волосы Сакуры настолько необычны, что становится ясно, кто она, с «заячьей» внешностью или без нее. Сакура сглатывает, а затем кивает. — Я ухожу из АНБУ до дальнейшего уведомления. Новая миссия. Просто зашла собрать свои вещи, — она говорит, пожимая плечами так небрежно, как только может сейчас. Она действительно не хочет оставлять своих людей позади. — Мы будем скучать по тебе, «Заяц», — говорит «Медведь», как только оправляется от шока, вызванного её внезапным уходом. — Теперь я Сакура, — быстро говорит она. — Тебе действительно нужно уходить? Я-я беспокоюсь, что с твоим уходом количество жертв возрастёт, — добавляет «Кошка», она молода. Технически у АНБУ есть минимальные возрастные требования, такие как выпускной, но «Кошка» настолько молода, насколько это возможно. Сакура слегка опускается на колени, чтобы оказаться на уровне кошачьих глаз: — С тобой всё будет в порядке. «Олень» почти так же хорош в исцелении, как я. — Почти? — «Медведь» встревает, и Сакура качает головой и улыбается. Всё кажется таким естественным, когда она разговаривает со своими товарищами по АНБУ. Она беспокоится, что у неё больше не будет подобных связей с любым другим Джонином. — Я не это имела в виду. «Оленя» более, чем достаточно, чтобы сохранить вам всем жизнь. Кроме того, я всё ещё буду в деревне, если понадоблюсь тебе. Даже не видя её лица, Сакура замечает, что «Кошка» немного расслабилась. — Да, так что за новая миссия? — «Медведь» как-то говорил, что любопытство всегда было чертой, которую ему было трудно контролировать. — О, ты узнаешь достаточно скоро. Я уверена, об этом заговорит вся деревня, — она вздыхает. Это не совсем та миссия, которую она с нетерпением ждет, но это та миссия, для выполнения которой ее готовили годами. Она снова вздыхает: — Мне лучше поторопиться, нужно ещё добраться до квартиры. — Увидимся, — говорит «Медведь», и Сакуре приходится отодвинуть свою коробку, чтобы пожать ему руку на прощание. -Пока «Заяц», я имею в виду, Сакура. Пожалуйста, заходи к нам в гости! — говорит «Кошка», маша ей рукой, когда Сакура собирается уходить. — Я попробую! — она оборачивается и убеждается, что это не обещание. Затем Сакура выходит на свет деревни, зная, что, возможно, никогда не вернется. *** Апартаменты 226 состояли из двух комнат. В них была крошечная кухня, соединённая с гостиной, ванная комната и спальня. Как и все апартаменты джонинов, в них уже была мебель. Они будут домом Сакуры на обозримое будущее. Она ставит коробку на стол, который должен быть обеденным, и достаёт свои вещи. Оружие, медикаменты, свиток призыва, фотографию своей команды генинов. Как она и сказала, это немного. Она достает два свитка хранения последними. Один Сакура прячет в глубине своей квартиры, но открывает другой. Он разворачивается, и его содержимое появляется вместе с малейшей каплей крови из её пальца. Это три протектора, один красный, один темно-синий и один черный с дополнительной тканью, которая раньше развевалась на ветру. Она чувствует, как слёзы наворачиваются на глаза, когда смотрит на них, она не видела их много лет, ещё дольше их не носили. Сакура смаргивает слёзы, она не может плакать. Это не может быть причиной ее слез. Не тогда, когда у нее так скоро новая миссия. Она складывает их обратно в свиток. Ничего страшного, если сегодня она не наденет протектор на голову. Все, что она собирается сделать, это пройтись по магазинам. *** Она не возвращается до поздней ночи, и всё, что она может сделать, это убрать продукты, прежде, чем рухнуть в свою новую кровать. Утро приносит ей свежий взгляд и новую жизнь. Самое первое, что она делает, это принимает душ. Душ в её квартире хороший, и приятно знать, что её зарплата куда-то направляется с пользой. Она наслаждается уединением, которого никогда не было в душевых комнатах АНБУ. Наконец, она выходит, и там оказывается зеркало. Она слышала о БЫВШИХ АНБУ, которые впервые смотрят на себя в зеркало после ухода. Она слышит, что они обычно не узнают себя. Это совсем не её опыт. Она видит Сакуру. Она изменилась, да, но она пережила войну и попала в АНБУ подростком, но она не сильно изменилась с подросткового возраста до двадцатилетия. У неё больше шрамов, один из её глаз темный, как чернила, и у неё больше мускулов, но это всё. Она — это она сама. Приятно снова быть Харуно Сакурой. Потратив на это больше времени, чем она готова признать, Сакура, наконец, заканчивает. Стандартная рубашка джонина, защитный жилет и брюки, но она также носит красную юбку. Она напоминает ей ту, которую она носила во время войны. Она была полезна, в ней хранились медикаменты и она давала немного больше защиты её ногам. Она скучала по ней, когда впервые присоединилась к АНБУ, и, честно говоря, не думала, что ей удастся надеть её снова. Наконец Сакура собирает волосы в короткий хвост и надевает красный протектор. Он снова у нее на макушке, как в старые добрые времена. Он убирает волосы с её разноцветных глаз и обнажает Печать Силы Сотни на её лбу. Это хорошее сочетание того, кто она есть, и того, кем она была. Самое последнее, что она делает, прежде чем покинуть свою квартиру, это привязывает два других протектора к краю своей юбки. Они созданы, чтобы быть легкими, но они отягощают её горем. По иронии судьбы, они являются прекрасным противовесом мешочку с кунаями на другой её ноге, это хороший вес. Теперь она клянется брать их с собой, куда бы она ни пошла, и это обещание призракам. *** Тем вечером она снова вернулась в кабинет Хокаге, получив повестку ранее в тот же день. Небольшой переполох уже был? Потому что выпускной из академии всё ещё не произошёл, ещё две недели, а она снова стала Джонином всего день назад. На самом деле, она ничего не может с этим поделать, потому что она стоит там с семью другими джонинами. Она не обратила никакого внимания на имена, названные до неё. — Харуно Сакура, команда 7, — Хокаге зовет Сакуру, и она выходит из своего транса и забирает у него три файла. Конечно, это должна была быть команда 7. Они просто не могли извлечь уроки из трагедии, не так ли? — Сарутоби Асума, команда 8, — он зовёт следующего, Сакура наблюдает, как он собирает файлы. — Инузука Хана, команда 10, — она уже начинает возвращаться в свои мысли, и тогда это, наконец, происходит: -Это все команды. Вы свободны. Наконец-то всё закончилось, Сакура настолько хочет сбежать, что уже уходит. Она просто хочет просмотреть файлы и попытаться не думать о прошлом. Этому быстро мешает Хана. — Сакура, сколько лет, сколько зим! — кричит Хана, практически прижимая Сакуру к земле. Она просто позволяет этому случиться. — Мы собираемся просмотреть файлы учеников в баре! Хочешь пойти? На самом деле, она этого не хочет, но у неё также нет друзей за пределами АНБУ, и если она собирается обучать команду, ей понадобятся советы людей, которые уже это делали. Кроме того, она целую вечность не пила в баре. Ей удается улыбнуться: — Конечно. *** Они пили несколько часов, и Сакуре уже целую вечность не было так весело. Это почти похоже на предательство по отношению к прошлому. — Ладно, теперь очередь Сакуры! Кто у тебя? — растягивает слова Хана. Она не просто немного навеселе. В какой-то момент ранее она вызвала своего нинкена, и с тех пор они носились повсюду. — Хорошо, во-первых у меня Юу Обито, — она просматривает файл, на этот раз у них нет никаких фотографий. — Кажется довольно нормальным ребенком, которого бросили в приюте прямо за воротами деревни и дали фамилию. С точки зрения академии, довольно средний по всем параметрам, но ему немного не хватает академических знаний. — Это хорошо, ты, вероятно, сможешь сделать из него хорошего чунина, — вмешивается Асума. Он как раз похлопывает нинкена по голове. — Я хочу сделать их всех Джонинами, — Сакура говорит с решимостью, которой не чувствовала годами. Её это тоже немного удивляет, она не думала о детях в таком ключе. — Это смело, — говорит мужчина, имя которого Сакура узнала и забыла по крайней мере три раза за вечер. — То же самое говорили и обо мне, — она бросает на него ответный взгляд. Сакура почти уверена, что он вздрогнул, когда увидел, что её темный глаз направлен на него. Она снова улыбается, довольная этим: — Следующая Нохара Рин, — говорит она, кивая, потому что Рин была причиной, по которой она становилась джонин-сенсеем. Она знала, что остальные тоже кивнули. Они тоже были в курсе дел. — Став Джинчурики Девятихвостого в возрасте двух лет, она хорошо училась в академии. Тайдзюцу немного слабовато, но ничего страшного, и она демонстрирует впечатляющий контроль чакры для своей ситуации. — Интересно, подружилась ли она с Этим, как… — говорит Хана, но тут же замолкает, внезапно вспомнив, кем были товарищи Сакуры по команде во время войны. Назови его имя, пожалуйста, это не проклятие, пожалуйста, просто скажи, чтобы узнать вызывает ли его имя что-то внутри Сакуры. Если бы они оба не были пьяны, ей захотелось бы разбить Хане лицо. — В её досье ничего не сказано, — вместо этого говорит она, потому что если и есть что-то, что АНБУ дали ей, так это лучший контроль над своим гневом. — Хатаке Какаши — последний. -Хатаке? Он сын Белого Клыка? — спрашивает Асума, а Сакура только кивает. — Сакумо, верно? Разве он не умер? — этот человек с именем, которое она до сих пор не может вспомнить, встревает. — Да, — Сакура говорит с глубоким вздохом, все еще читая файл, — Он покончил с собой вскоре после войны. Просто не смог приспособиться к миру, — она была в команде, которая нашла его тело. Она не до конца поверила, что он покончил с собой, потому что не смог справиться, но такова была официальная история: — Какаши — тот, кто нашел его. — Это ужасно, бедный ребенок, — сказала Хана, качая головой. Один из её нинкенов захныкал. — Мм, — было единственным, что она могла сказать. — Если бы они не ввели минимальный возраст окончания учебы, он бы стал генином много лет назад. Парень чертовски близок к тому, чтобы быть вундеркиндом. — У тебя неплохая команда, Сакура. Возможно, для вас найдется работа, которая подойдет вам, — прищёлкнул языком Асума. Сакура лишь фыркнула: — Скорее, у них полно работы. Я собираюсь приучить этих детей к земле, — остальные рассмеялись, и Сакура снова улыбнулась. В конце концов, позволив этим людям отойти на второй план, Сакура прочитала остальные файлы. Даже если фотографий не было, Сакура видела свою седьмую команду в этой новой седьмой команде. Они теперь были её, и она хотела позаботиться о том, чтобы они закончили лучше, чем её команда. Это было обещание, и оно было дано не только призракам.