Я уйду вместе с тобой.

Как же все-таки великолепен безлюдный город глубокой ночью. Только пару машин промчаться по тёмной, угрюмой трассе, несколько человек пройдут мимо по улице. Из-за ярко светящих фонарей можно заметить уставшие людские лица. Днём всё намного иначе. Огромные толпы людей, которые по всей видимости спешат на работу и в мыслях у них только одно: «Лишь бы не опоздать.» Так же колоссальное количество машин разных видов, которые пулей летят по дневной трассе и которых невозможно сосчитать не запнувшись. Именно из-за этого всего частенько начинает болеть голова. Но сумрачной ночью ты можешь спрятаться от чьих–либо глаз, и непрекращаемых людских голосов. Ночная чернота с лёгкостью укроет тебя и твои мысли. В ночное время ты полностью свободен, и не от кого не зависишь. Ночь — время мафии. Партовой мафии. Дазай гулял по ночному городу и кажется был погружён в свои мысли. Ночью хоть и намного безлюдно, но враги не спят. Они всегда на чеку и могут напасть в любое время. Осаму об этом знал и всегда был готов к этому. Как и сейчас. В тоже мгновение Дазай услышал шорох где-то возле себя. Возможно он доносился за одним из зданий, около которых он находился. «Враги.» Мысленно предположил Осаму, и насторожившись ещё больше, вытащил из пояса пистолет. Наконец–то враг выглянул. Он находился на крыше. «Снайпер.» — мысленно предположил Дазай, прицелившись выстрелил. Удачно выстрелил. Враг в ту же секунду упал и уже безжизненно лежал на крыше. Осаму попал в лоб. Удостоверившись, что врагов–снайперов нигде поблизости нет, он направил дуло пистолета на восьмерых пришедших вооруженных врагов. Когда они успели появиться? Их лица были закрыты, кроме одного человека. Дазай не обратил на это особого внимания и нацелившись в голову, выстрелил в одного. Тот намертво упал, не проявляя никаких признаков жизни. Затем Осаму выстрелил ещё раз, но уже целясь в сердце. И так раз за разом, уклоняясь и от прилетающих пуль. Он был опытен в этом деле, поэтому смерть ему не грозила, как бы он этого не хотел. Умереть хотелось, но не от рук врага. Дазай никогда в жизни не проигрывал, поэтому его так сильно уважали в Портовой мафии. Не все конечно, но большинство. Расстреляв почти всех, Дазай заскочил за дом, чтобы немного передохнуть и придумать план последующих действий, ибо стрелять просто так было довольно скучно. Но в покое враги его не оставили, стреляя в бетонную стену, думая что так они её пробьют. Резко выскочив Дазай стрельнул ещё в одного, убив его также как и всех предыдущих. Осталось только двое. Уже было направив пистолет на ещё одного, не спрятавшего лица, человека, Дазай оцепенел не смея тронутся с места. Вытаращив глаза, он молча смотрел на знакомое лицо. У Осаму было хорошее зрение поэтому он даже в темноте смог бы разглядеть каждый волосок на голове человека. — Акутагава? — наконец подал голос Дазай, который слегка дрогнул. Опомнившись, Дазай навёл дуло пистолета на ногу Рюноске и выстрелил. Акутагава тут же рухнул на колени, выронив из рук пистолет. Вскрикнув от резкой боли, он схватил себя за стопу и туманным, расплывающимся от слез взглядом, смотрел на свою окровавленную ногу. Все вокруг будто плыло. Дазай без раздумий и без чёткого прицела выстрелил в ещё одного врага, который направил пистолет на Акутагаву. Тот, следом за своими уже мёртвыми товарищами, рухнул на землю. Подбежав к своему ученику, Дазай схватил его за шиворот рубашки, и таща его за собой, убежал в какой–то переулок. Швырнув его на землю, Осаму встал над ним и стал сверлить его своим холодным и строгим взглядом. Акутагава все ещё тихо хрипел, не смея поднять взгляд на стоящего рядом. Затем Дазай резко пнул его в спину и закричал: — Как ты вообще, чёртов мусор, оказался среди этих типов?! — Крича на Акутагаву, тот заметил что на нём не было плаща. — Где твой плащ? Рюноскэ пытался что–то ответить, но не мог сосредоточиться на мыслях. Его отвлекала боль в ноге. Дазай даже пожалел, что вообще выстрелил в него. С отвращением смотря на ученика, Дазай без какой–либо жалости оскорблял его, периодически пиная в живот и в спину, с моментом отчитывая его. Акутагава пытался вслушиваться в слова Дазая, тщательно переваривая всё у себя в голове. Он привык к оскорблениям в свою сторону, поэтому молча, опуская глаза в пол выслушивал это всё. Внезапно глаза Рюноскэ расширились и он забыв о боли в ноге, резко подскочил и оттолкнул Дазая в сторону. Он почувствовал чьё–то присутствие. Конечно. Это был никто иной как враг. Оттолкнув в сторону своего наставника, Акутагава подставил свою грудь под пулю и приняв ее, рухнул на землю, а затем моментально затрясся. Дазай осмыслив происходящее, с широко открытыми глазами смотрел на лежащего ученика в своих ногах, который мучаясь, хрипел и выхаркивал собственную кровь. Он попался под шальную пулю, спасая жизнь своему учителю. Тело Акутагавы покрылось мелкими мурашками. Он, осознавая что натворил, продолжал лежать в собственной крови, еле живой, не смея тронутся с места. Он также не смел ни о чём жалеть. Ведь он попытался спасти жизнь своему наставнику, кем так дорожил, и очень боялся разочаровать. Боль была невыносимой, во много раз сильнее чем в простреленной ноге. Нога онемела и Рюноскэ не чувствовал её от слова совсем. Только она слегка подрагивала, монотонно стуча в землю. Дазай оставался быть в шокированном состоянии, не двигаясь с места, он наблюдал как в ногах мучается его же ученик, которого минуту назад он оскорблял как только мог. Придя в реальность, Дазай сжал зубы, которые как будто бы вот вот хрустнут и раскрошатся. Одним движением руки он вытащил из пояса пистолет, и дрожащими руками направил дуло пистолета в сторону врага, который выстрелил в Акутагаву. Из-за трясущихся рук, Дазай не мог сосредоточиться, и пуля прилетела куда–то в плечо. Враг рухнул на колени, зажимая рукой рану и ошарашенно смотря в глаза Дазая, в которых можно было разглядеть бешеное пламя огня. Опомнившись, Дазай подскочил к ученику, который все так же лежал на боку, выхаркивая собственную, густую кровь и трясясь в припадке. Дазай наблюдая за всем этим ужасом, приподнял раненого ученика, и положил его голову к себе на колени. Затем дрожащим от шока голосом вскрикнул: — Акутагава, ты меня слышишь?! Очнись, чёрт тебя побери! — Руки Дазая тряслись не хуже Акутагавы. Он совершенно не знал что делать. Рюноскэ лежал на его коленях, его лицо было очень бледным, а сам он истекал кровью. Глаза были полуоткрытыми, и из-за наступивших слез, которые влажными дорожками стекали по щекам Акутагавы, он не мог ясно разглядеть шокированное лицо Дазая. Такое родное и любимое. Он впервые за свою не завидную жизнь видит его искренние эмоции. Дазай только сейчас полностью осознаёт происходящее. Он осознаёт что натворил его непутёвый ученик. Осаму в недоразумении и в полнейшем шоке. Он осознаёт, что теряет его. Акутагава смотрит своим пустым взглядом в глаза Дазаю, в которых виднеются слезы отчаянья. Он чувствует теплые руки наставника, которыми тот трясёт его обездвиженное тело. Он чувствует приглушённый крик учителя, в котором можно услышать пронзающую сердце Акутагавы боль и отчаяние. Похоже он уже не в состоянии мыслить трезво. Конечности немеют, а тело постепенно становится холодным. Пошел тихий дождь. Капли дождя с неким плеском падают на лицо Акутагавы, делая его ещё более влажным. Дазай трясущимися руками держит Рюноскэ за холодную руку, крича что–то неразборчивое дрожащим голосом: — Акутагава!.. Не смей умирать!.. Слышишь?! Не смей. Не смей!!! —Дазай полностью потерял контроль над собой. Сейчас он только хотел, что бы Акутагава пришёл в себя и что–нибудь сказал. Чтоб не молчал. Молчание конкретно сводит Дазая с ума. Он хотел лишь услышать его голос. Только и всего. — Акутагава, не молчи!.. Не своди меня с ума своим пустым взглядом! Своими чёртовым молчанием!!!.. Не своди. — Дазай наклонился над обездвиженным Акутагавой, сжимая его расслабленную и холодную ладонь в своих дрожащих руках, и отчаянно рыдал. Рюноскэ лишь изредка делал короткие вздохи и выдохи. — Да.зай. — Это были последние слова Акутагавы. Напоследок почувствовав всё тепло наставника, тот сделал глубокий вздох и отошёл в вечность. — АКУТАГАВАА!!! Дождь падает огромными каплями; которые одна за другой падают на твердую поверхность, разбрызгиваются и отскакивают, распадаясь на более мелкие бусинки, которые смешиваются с кровью Рюноскэ. Слышен чей то истошный и душераздирающий крик. Дазаю кажется что его горло как будто кто–то рвёт. Почему так болит горло? Откуда эти отчаянные крики? Только сейчас Дазай понял, что это он сам и кричит, сдирая собственную глотку. Он крепко обнимает мёртвое тело ученика, утыкаясь носом в его плечо. Он не сделал для Акутагавы абсолютно ничего, лишь раз за разом унижая, и оскорбляя его. Сейчас он ненавидел себя больше всего на свете, и желал себе самой ужасной и мучительной смерти. Вспомнив про человека, который до сих пор находился тут и с неким шоком наблюдал за происходящим, Дазай, аккуратно положив хрупкое тело на землю, встал и молча подошёл к сидящему на земле врагу. Парень не на шутку испугался и пятясь назад, стал умолять дрожащим голосом не убивать его. Но какой уж там. Дазай смотрел на него бешеным и обезумевшим взглядом. Потом без лишних слов стал вытаскивать свой пистолет и подобрал вражеский. Затем направив два пистолета в сторону врага, стал стрелять из двух сразу. Его лицо было очень жутким и сумасшедшим. Дазай без какой–либо жалости всадил в него 46 пуль и решив, что Акутагаве будет одиноко ушёл сам.