ядовитые пытки

Очнувшись на крыше собственного дома, Окетра далеко не сразу поняла, что происходит и где она вообще находится. Она была крепко связана, рот был намертво замотан веревку, что причиняло боль. Страх охватывал все сильнее с каждой секундой. Она здесь сейчас абсолютно одна. Некому прийти ей на помощь. На улице глубокая ночь, а уверенность в том, что кроме нее здесь никого нет была разрушена шорохом позади, но ничего хорошего это не предвещало. Вот совсем. Из освещения была лишь одинокая свеча, расположившаяся на столе, да далекие звёзды с тусклой луной. На том же самом столике стояли два резных бокала из синего стекла, украшенные золотыми розами, похожий кувшин, в котором плескалось что-то темное, и любимое зеркало леди, повернутое обратной стороной. Надежда все еще теплилась где-то в груди девушки. Через столько всего прошла и это преодолеет. Но, когда тихие шаги раздались уже совсем близко, и Окетра наконец смогла увидеть того, из-за кого она сейчас находится в таком положении, весь мир словно рухнул в ее глазах. Дана. Захотелось прямо сейчас убежать так далеко, как это только возможно. А та все приближалась, приобнимая плечи своими ледяными руками. -Что же вы дрожите, леди. Мы же не хотим, чтобы сработала ваша искра – обжигающим шепотом произнесла мучительница, заставляя очередной табун мурашек пройтись по телу жертвы. Дана вальяжно прошла к столу, сев напротив леди. В зеленых глазах читался азарт вперемешку с ненавистью. -Знала бы, как долго я ждала возможности убить тебя – все также тихо сказала та, расплываясь в улыбке. Эта улыбка была настолько прожигающей и страшной, что Окетра сглотнула, несмотря на то насколько тяжело это было в ее положении. Она не знала чего ждать, девушка, что находилась буквально в паре метров, если не меньше, была слишком непредсказуемой. Дана встает и берет в руки аккуратный кувшин с неизвестным содержимым, наливает что-то в бокал и подходит к жертве. -Обычное вино, не смотри на меня так. Сейчас я развяжу тебе рот, один звук и я перережу тебе горло, поняла? – опустившись и смотря прямо в глаза, грозно сказала та, на что Окетра лишь еле кивнула. -Вот и хорошо. Я не хочу, чтобы ты умерла так быстро – стягивая веревки, шептала та. А леди не за чем было и кричать, кто услышит ее в такую глухую ночь. Ей некому помочь, она сейчас в полной власти девушки напротив. Как бы ужасно ни было это признавать. Она была достаточно умной, чтобы понимать, что криком своим сделает лишь хуже. Ей было даже некому молиться, веру в богов она потеряла еще в тот самый злополучный день. В рот Окетры проникла терпкая жидкость, Дана не соврала – это действительно было вино. Но что-то в его вкусе было не так. Мысль о том, что ее только что абсолютно спокойно отравили не укладывалась в голове, в нее не хотелось верить. Опустошенный бокал поставили обратно на стол, вновь приближаясь. Бросив хитрый взгляд, мучительница потянулась к золотым сережкам леди с большими синими драгоценными камнями, грубо снимая их. Непонимание в сапфировых глазах принесло золотой маске такое невероятное удовольствие, что вслед за серьгами отправилось серебряное колье с таким же огромным камнем, а мучительнице все мало. Сбросив ненужные украшения куда-то на пол, Дана потянулась к темным волосам, вытаскивая вплетенные в них звездочки, снимая золотую тиару с кошачьими ушами. Резко вскочила, достав клинок, тихо подкрадываясь к спине леди. Удивительно, но даже такие внезапные, вроде бы абсолютно спонтанные движения все равно выглядели элегантными и отточенными. Как ей это удается.. Она сорвала с плеч длинную вуаль ,припадая, вырисовывала холодным лезвием непонятные узоры, чем вызывала у девушки всхлипы от боли. Она размазывала выступающую кровь, пачкая волосы леди и шелковое белоснежное платье. С кровавыми пятнами оно выглядело как подвенечное платье призрака невесты. Только эти ненужные безделушки мешали призрачной красоте. Прям сзади сорвав поблескивающий в сумраке пояс, она бросила его к остальным побрякушкам, вновь расплываясь в улыбке от всхлипов своей жертвы. Развязав завязки затягивающего корсета, она отбросила его куда-то в сторону, слыша облегченный выдох подопытной. Девушка спустилась ниже, стягивая с ног Окетры золотистые туфли с жемчужными ниточками, вновь приподнялась, оглядывая свою работу сзади, возвращаясь на свое место напротив леди. Луна давно уже была высоко, медленно начинало светлеть. Времени оставалось мало. Девушка вновь встала, чтобы стянуть темные перчатки с золотыми вставками с рук жертвы. Вслед отправились несколько драгоценных колец и перламутровый браслет. Приподнявшись к лицу Окетры, Дана размазала по ее лицу алую помаду и тушь с заплаканных глаз. Клинком провела по щеке, оставляя глубокий порез, с огоньком в глазах наблюдая за стекающей кровью, смешивающейся со слезами несчастной жертвы. Упиваясь болезненной реакцией, потянулась к горящей свече, выливая раскаленный воск прямо на груди леди, задевая шею и пачкая платье. Слезы не переставая текли из глаз Окетры. Больнее всего давило осознание того, что она абсолютно ничего не может сделать, эта беспомощность была сильнее любой надежды. А пытки продолжались, Дана острием клинка отрезала целые пряди темно-синих волос, наслаждаясь тихим плачем своей жертвы. Когда действия завершились уже рассветало. Золотая маска лишь поднесла то самое зеркало к лицу госпожи, заставляя ее глаза сначала расшириться, а потом через секунду опуститься в пол. Вся красота была уничтожена. -Я бы с радостью вырезала твои испуганные, заплаканные синие глазки и перерезала тебе горло, но это была бы слишком быстрая смерть для тебя – лишь кинула мучительница, скрываясь. Мягкий рассвет опустился на Нарфанис, осветляя отравленный и измученный труп леди Окетры.