Мой пьяный романтик в прокуренной хате мне под гитару поёт о любви
*** Цех. Ночь. Приглушенные голоса, пробивающиеся сквозь алкогольную дрёму, открыть глаза больно. «Опять мигрень, — подумалось рывками и кусками сознания, тошнота, — и пью поэтому! Никакого спасу нет…запах…» Чистого места в пропитавшихся солярой стеллажах действительно не было: корковые слои грязи, тавота, мазута, пятна ржавчины и тяжёлый мерцающий тусклый свет. Простая лежанка, около засиженных мухами столешниц верстаков, разводы… — Галка чтоль? Приглушенные голоса будто бы обсуждали отношения, ребёнка. —…даунёвро нет никого, — спать тянуло сильнее, чем узнавать о школьной подруге, ныне руководящей известной службой, — мябывфэс не взяли! И не в прфесидело, не в прфеси… — бормоталось легче, лезли шумы да собственный храп в ухо, раздражающий экран мобильника, констрастирующий бешеным неоном, светил временем без двадцати двенадцать. — Двадцать три сорок?! А чё она, тогда… — сторож проигнорировал уведомление: «Извещение, уважаемый Кузьма Ильич, с сожалением сообщаем вам, что наш банк…» — Совсем Андреев ты уже допился, старый идиот! Какая нахрен Рогозина, какой ребёнок, какие чёртовы отношения? Едрить греческие корни! Стук в дверь. Уборщики. Печатала, в отдалении, бухгалтер, собачились двое цеховиков с бригадиром: тринадцатая. — Дедлайн у них…тьфу, понатащили дрьманастранного! Свовобунет, да? — окончательно протрезвевший и проснувшийся Кузьма Ильич обратился к пауку на стене. — Своего, грю, будто нет? А, нутя, не слышь меня… И он пошёл на обход, наконец прочитав нехорошие новости, чертыхаясь и бубня под нос. *** Стук каблуков, вбиваемый будто тонкими гвоздями, мерно разносился эхом, поднимаясь и взвиваясь под потолок в отдалении. Женщина в строгой одежде и строгим взглядом, усталая. За ней: крепкий, цепкий и опасного вида парень с замотанным в чёрную тряпку лицом шёл, опустив прицельно медленно руку с тяжёлым на вид предметом. Женщина развернулась. Рывок. В сторону. — Стой. Не крик, не холод и даже не приказ: констатация факта. — Ах, ты ирод эдик, а! Тыэтпогляди! Стой! У-у-у-у! Выбежавший из-за портовых контейнеров (грузовая платформа трансатлантической компании совсем недалеко, даром даже ковид и санкции), Илья Кузьмич, быстро понял, что не догнать. Психанул. Женщина ушла, бросив что-то между «где парковка» и «плохо работаете, товарищ». Потянуло бризом, холодным, суровым и морским. Это не ласковое Чёрное, пусть обращающееся и обнажающее зубы с картин маринистов крымской школы, а злое, недружелюбное, мерзко ухмыляющееся тебе в спину ветрами, сносящими с ног, когда вокруг глубокий вонючий минус. Упала ледяная корка с крыши. Не весна? —…и Галка не поздоровалась, — под ногами мусор, — трудмяузна, чёрт! Обидно… *** По сети гуляет ролик, где Круглов или человек на него похожий бьёт Рогозину. Прямо к стене. Коленом по ней. Все в шоке. Николай Петрович тоже. — Вы мне верите? Многие молчали. Андрей развернул ноутбук: нейросеть анализа показывала высокую степень сходства. — Ну, её спросите! ДНК возьмите… — Не надо, — Галина Николаевна мрачно уселась, остальные, — итак, кажется, мы имеем дело с высокоорганизованной подставой коллеги, никто меня не…ДА, ЭТО ЖЕ БРЕД КАКОЙ-ТО, простите, но дойти до…низость… Злость легко объяснить: с предыдущим делом справились со скрипом, несколько сотрудников сначала пойманы на вождении в пьяном виде, с превышением скорости, кое-кто попадал за драки или политические высказывания. Она встала, включила проектор (ради такого дела снова собирались почти исключительно в переговорной). —…понимаете сами Султанов в курсе, — видеохроника северодвинского цеха, — если б не знала, что это не я, сама б поверила… Удивляли и разговоры об отношениях, молодой парень, ребёнок, экзотическое место действия. — Бюро? — единственный прозвучавший вопрос. — Не мрачней, Майский, — вторила ему Амелина, — скажу точно: не Галина Николаевна, походка не та, будто трудно ходить и дышать тоже и не надела бы… Галина Николаевна пригляделась, щурясь и покачивая головой, ставя указательный под нос. —…ни за что бы не стала! Считаю моветоном, лично для себя, разумеется, а это… — глаза её округлились, эксперты быстро сработали, выводя новые кадры. — Кузька! Андреев Кузька, спился правда совсем и, чтобы я да его не узнала…ерунда! Топот, шум. Тукаев, Ломов. — Там… — но воздух у Толи закончился, Артём продолжил за него, давая почти невидимый подзатыльник. —…Султанов. — сказал одно слово в своей привычно-змеиной манере с лёгкой песочностью голоса. — Пой-дём, Толя…если будешь бегать так, точно ахил надорвёшь или колено сломаешь, шутка ли в стену влетел. Дошло моментально, как только те ушли. — Стена! Кр…Ник…тьхупропастьпростите! — Амелино пристыженной стрельнула глазами. — Тот на видео, он типа вас в стену…ну, жёстко! Понимаете? Султанов. —…Министерству, — Руслан повернулся к Андрею, дернув кистью в небрежном жесте, — похуй Министерству. ВЫ ХОТЬ ЭТО, СУКА, ЁБАНЫ РОТ, ИТИТЬ КОЗЛА ГИТАРОЙЦ МАЙСКОГО, ПОНИМАЕТЕ?! Бляди тормознутые! Откровенно, Коля, Галя, Сергей, я ЗАЕБАЛСЯ краснеть, объясняя, почему вверенная мне служба занимается хуй пойми чем, почему, — взгляд на место, где обычно сидит Шустов, — у него в крови найдено не пойми что…и это при неважных успехах, я не говорю, блядь, что нас закрыть могут как службу, а то РЕАЛЬНО ЗАКРЫТЬ, Рогозина, ЭТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ? Вы не думаете, что меня завтра хватит инфаркт на фоне творящегося пиздеца и хуй в глотку, включай, — он выдохнул, оправляя мундир, — коллеги, надеюсь вы меня поняли и мы придём к консенсусу, не прибегая к более жёстким мерам и методам, так? Спасибо. Удалился. *** Подмена. ФЭС похожа на бурные потоки теста, замешивающегося в блендере или не теста, всё такое же одновременно быстробурнопотокное и тягучее, убивающее интерес своей скукой. Другой (альтернативный) аспект крылся в нереальности, фантасмагоричности происходящего, многих как будто приморозило и обухом по кувалде, пугая как будто, но страх из-за самого страха получить…когда сводит лопатки. — Я в шоке! Амелина сидела, трясясь от аллергического приступа и кутаясь, путаясь в висюльках и рюшках: плед странен. — Все, Оксана, не стесняйся, не порвёшь, — говорила Антонова, подкладывая разрешённой еды, — специально вязала и шила. Хочешь? Зибрай! Расхохотались. Лишь бы не думать, что за Рогозиной охотится кто-то. Кто-то связанный с Галактической Экспертной Службой — организации из очень далёкого будущего, чья история началась с ФЭС. — Зибру, Валь, Ломов связался, всё подтверждается… *** В ГалЭкС — абсолютно все сотрудники ФЭС, считаются культовым личностями и сильно почитаются. Что-то вроде религии. В максимально научном понимании. Их ДНК хранится в специальных секциях. Защищены десятками, если не сотнями документов. От первых клонов — целые династии, когда проходит примерно сто-двести, а то и триста поколений, то создаются другие клоны. Таким образом признаки закрепляются, но это крайняя мера. *** Пустырь. Приземлился звездолёт, бликуя холодным серым стальным неоном в последних лучах заката. — Завёлся какой-то преступник. Или их несколько, — шёпотом поясняла Амелина на ухо Майскому, — бывший сотрудник Галактического Министерства, второй обычный преступник, пойманный ГалЭкС, а третий — человек, который хотел устроиться, но его не взяли… Галактическое Министерство с коротким поклоном приветствовало Султанова, помощников и вооружённый отряд, слегка нервничавший, но не подававший виду: шутка ли неведомая машина, при калибровке посадки расплавила сверхвысокоуглеродную сталь, толщиной с двадцать кирпичей. Брусок для тестов оружия, мужики пользовались тем, когда надо втереться в доверие к барыгам, торгующим хламом и не только. За дорогущий металл давали много, да и лом штука полезная. — Никогда не думал, — с почтением, похожим на трепет, обратился седовласый мужчина с косой до пола, его серебристая одежда, похожая на железноватое облако, мечтающее стать грозовой тучей, — что увижу вас…простите, меня зовут Грой Пе, Верховный Председатель, — кольцо на его правой руке с огромным красным камнем с косыми линями, вдавленными, блеснуло; получалась буква «ви», — не ошибаюсь, Руслан Султанович Султанов… Председатель продолжил общаться, поочерёдно назвав каждого и мигом смущаясь, из корабля вышел и отряд будущего, здороваясь на своих уровнях. —…простите, — Грой кашлянул, — неудобно, мы знаем о вас СТОЛЬКО! Оксана выручила, выйдя вперёд и, коротко поклонившись верховным, начала приветствие с уборщиц: бригады в латексных комбинезонах. — Спасибо, — бесцветно роботизированно пробормотал помощник Гроя, — мы…смертельно устали, — голос дрогнул, пойдя слышимой рябью, — даже такие роботы как я. Насчёт имён: исчерпывающе отвечу, чтобы убрать лишнее, мой начальник; производное от Георгий, с примесью Григория, Егора и Игоря. Пе — ваше Павленко и другие возможные варианты… — А? — Оксана? Я Ботс Летв: Бот Сергей…Левин, Литвиненко…официальных всегда больше, в бумагах. Делегация, гудя полутоном тихим, двинулась. Предстояло переварить потрясение и найти точки соприкосновения. *** Совещание утомило. Пришельцев расквартировали в конторе: привычные к аскезе, в космосе не такое видели; посредством сверхмощного оружия достроили с десяток новеньких комнат, наполненных никогда не существовавшими на планете химическими элементами. Портал: не то шкаф, не то сундук для передачи материалов. Все подписи, документооборот и транзакции подтверждались специальными Кристаллами: Кристаллусами, добытыми с границ Солнечной системы. Считай основная верификация в ГалЭкС и Министерстве. Речь держал Ботс Летв, сам сонно моргающий: —…он один из потомков клона Круглова, Николая Петровича, простите, только некоторые потомки получают право обновлять геном. Всех. Но в нём, удивительным образом, проснулись все те качества, что настоящий у себя убирал. — Его не взяли… — кивнула Амелина, до этого шушукаявшаяся с Майским. — Именно, мамзель, — Ботс снисходительно-добро хмыкнул, зевнув в кулак, — я осведомлён о том, что по моим глазам можно сверять цвет сапфиров, кстати, в ДНК они у меня есть…и волосы от солнца, создатель моего рода, Авардан Ньяков, происхождение чьего имени до сих пор загадка, любил летать к светилу, скопировал плазму в своей горячей фазе, мамзель, и пел армянские песни…вегнёмся к нашему делу… *** Буфет. Смены пахали как на износ утроенными составами, не спасало и сверхмощное оружие, выданное Верховным. Рядовые космические силовики с охранниками тренировались между собой, травя байки да анекдоты. Нашлось своё место в невесомости и рабочим, раз про уборщиков не забыли… Галактическое Министерство часто собиралось само по себе, на свои внутренние собрания, от обязанностей никто не освобождал. Чай. Булочки. Кофеты. —…об этом, кстати, в Собрании Писания Галактик написано. Там говорится, что не генетика, ты сам себя можешь сделать. Но есть люди, считающие иначе. Создали организацию, названную «ПИКНАРСОГ: Потомки Истинные Кандидаты НА Роль Сотрудников ГалЭкС». Их сокращают до Пикнарс. Ботс на последнем издыхании, буквально валился с ног, как пояснял его друг Аминнал Карин, у Летва проблемы с доверием, нелюбовь спать вне дома и родной зарядки (если потребуется, не все роботы любили заряжаться, да, и людьми как-то хотелось быть больше) и банальная усталость после стрессового прыжка. Отправляться в прошлое, на Землю в альма-матер к самим ФЭСовцам: выше сил многих! Галактиняне и думать не могли: посягнуть на святое! И зачем? — Она полуофициальная. Местами террористическая. Они фанатичны. Любят одеваться так, как когда-то одевались вы. Для Пикнарсов не существует никого лучше, кроме вас. Они нетерпимы. Двуличны и лживы. Жестоки, — Карин куда прямее, — я полубот, если что…среди наших тоже дерьма хватает. Летва передёрнуло, повиднелся шрам, искажающий шаблонно-красиво-смазливое лицо: почти как настоящая киберкожа вспучена, несколько проводков вырваны с мясом, искусственные мышцы с точками страшных рубцов. — Никогда бы не подумала, что вы робот, — Власовой сегодня быть тут не должно, — человек. Да, внешность стандартная, шаблонная сказала бы, но…ваша душа, удивляет, изумляет… Данилов, делающий вид спящего, внезапно горячо согласился с ней. — Чего ревновать? Ха! Ошибаюсь ли, нет: рассудит время, ха-ха-ха! Но, Летв, ты крут! Смущённое кряхтение. —…ты ревнуешь? Роботы, Оксана, Майский, слушающий уже оказывается много времени, перехикнули. — А не должен был? Время работать. Сбой отопления: серьёзный. Кутались, ёжась. На вопросы «почему не могли отправиться в прошлое» и «странное это», гости отвечали, как само собой разумеющееся. — Никому бы в голову не пришло! Отправиться: сюда, прямых запретов нет, но…это же, тем более… — Летв бормотал бессвязно, криво тупясь. — А говорили: в максимально научном, в максимально научном. Монархия или? — Двоевластие, — Карин поднялся, — центральной нет, но глобальных кластеров два…монархия? Нисколько. На генетике завязано многое, местами идеалистическая, социалистический блок силён…сложно. Летв больше вам расскажет. *** Один из них, тот самый. Очень похожий (внешне, не внутренне) молодой человек. На новом языке — называли молэк. Пикнарсы называют себя ФЭСами. Вот съехавший с катушек молэк отправился в прошлое: уничтожить ФЭС. Мотив один. И у них — какой толк с организации, если он и его, как считает друзья, не может работать? Хотя, как думают — легитимные права. На прямое убийство сотрудников, в силу фанатичности и трусости, не решается — в Космической Обиталке наказания есть похлеще Смертной казни, наворотил много. Поэтому приходит «гениальная идея»: подставить всех. Фамилии пикнарсы берут исключительно с постсоветского пространства ХХI-XXII веков, популярны и производные, например Данс (манер современности накладывает отпечаток потомкам клонов Данилова и Власовой). Кое-кто доходит до абсурда, обращаясь к жизни ФЭСовцев: рок-группу ОддисС и их песни раздербанили, превращая в имена, сакральные прозвища. Что можно сказать, если город с развитой сексологией назвали Анёрепче (строчка из «Отравы»: «Да он всё крепче!»). Иные именуют самих себя как жён, девушек, друзей, парней и прочих причастных к НИМ! Борьба с фашизацей и национализацией клонов ведётся, но не всегда успешно: Галактическому Министерству не хочется замыкания потомков клонов на самих себе, недовольства других, взявшихся в относительной современности сотрудников, так же клонированных и других, попавших за невероятный талант. — В конце концов, ГалЭкС, поймите, — говорил на Общекосмическом собрании как-то Грой Пе, — изначальные попали…из связей разве что знакомство с Рогозиной, и то иногда короткое. Разве туда кто-то отбирался…понимаю: традиция. Надо создать Новый Корпус, основанный на принципах Начала, я обращаюсь к главе, Ботлине Рогман, можно? *** Расследование гоняет по кругу: ничего нового, разве едва не застрявший в петлях времени Березин, случайно что-то нажавший в так называемых Часах Судьбы (небольшого устройства межзвёздного просмотра, судьбу оно не показывает, лишь некоторые вероятности). Белую преступник заманывает в ловушку, пугая параллельными Вселенными, показывающими другие реальности, где отчим бы насиловал её, а не сестру. Пару раз копии отчимов выскакивали из дверей звездолёта (первая точка ловушки), бегали по Москве, пугая Таню. В другие: сёстры, то плачущие, то ставшие такими же жестокими, то матери. Они все (как в плохом сне) говорили слегка с эхом (главная отличительная черта). Амелину потомок клона Круглова пытался запугать изнасилованиями, другими Амелиными, ставшими маньячками. Настоящей Рогозиной показывал не вербальные ужасы, а семью: она, сын и Слава, другие возможные дети, счастливая жизнь. *** Пузырь Времени, оказывается установленный в туалете под видом куска угля и запчастей газонокосилки, схлопывается и Круглова, Березина и Шустова выкидывает в далёком будущем, внутри небольшого звездолёта с минималистичным убранством. Посадка: астеродид П (как говорил Летв, все имеют приоритет, буквы от «А» до «Д» Министерские, открыто-общественные начинаются где-то с «Ж»-«З»), тут есть крупный водоём, называемый Чёрным морем из-за сходной гидрографии и сероводорода на дне. Городок приемлемый: не скажешь, что в космосе (с высоты орбиты спутников, конечно, видно — небольшой), чисто сухо, убрано. Аккуратная бухта, лагуна, коралловый риф, атолл в отдалении (там же и небоскрёбы, гигантские платформы, космодромы, топливо и зернохранилища). Сотрудники сильно почитаются: встречают с поклонами. Но, даже находясь — они без звезды, что ещё больше вызывает восторг. Собрались читать речь Пикнарсам. Некоторые поняли. Березин подружился с потомками своих клонов (которые, кстати, не только генетические, но и ментальные; насколько вообще можно скопировать сознание). Так же спросили — кто, как, когда и зачем снял с них копии. Оказалось: те снимались сами. Некое неизвестное никому изобретение в лаборатории. Авторы — все. Оно это делало на протяжении многих лет. Даже Куратора записало (правда реже). Так было бы забыто, но через какое-то время после создание молодое Галактическое Министерство обратило внимание. И предложило создать ГалЭкС. Сейчас время четвёртых клонов. Четыре с половиной. Это, от четырёх сотен, до тысячи двести поколений назад. Большой срок. *** Сотрудникам из двадцать первого века удалось собрать ударную группу, куда вошли роботы, полуроботы, потомки клонов, сотрудники ГалЭкС и ополченцы. Ботс Летв, Аминнал Карин и Грой Пе соединились с ними, корректируя координаты. Основную группировку пикнарсов наголову разбили. Истинные генетически, но забывшие о человечности, верности, дружбе, любви и порядочности. Не конец — с остатками (окончательно признанной экстремисткой) организации ещё предстояло бороться. Султанов поручил Рогозиной создать Космическое отделение на постоянной основе: талантам пропадать нельзя, а также разрешил брать на работу новичков..из далёкого будущего, где звёзды, чёрные дыры, кометы ближе, чем камин, очаг, лава, река и землетрясение. *** Кузьма Ильич, наотрез отказавшийся пить после увиденных потомков клонов, сидел с затрёпанной, по мнению Майского, безнадёжно врущей гитарой. В руках: минералка, митенки на пальцах, бумажка с нотами и паук на макушке. — Зрясерьейотрцьешь… — по привычке бормочет невнятно, так и то не от пьяни было: стеснялся много чего. — Зря, — перестал жевать, — я, вот, песню вспомнил, а чего ток не вспомнишь, когда узнаешь о космосе…Мой пьяный романтик в прокуренной хате мне под гитару поёт о любви
Я мёрз на вокзале, она на перроне, мы вместе ходили везде вопреки,
Пусть в классе неделя без года, я бегал с уроков: не видел ничто
А мне моя галка, как вишь не сорока, весь путь озарила, сказала: «Иди!»
Под окна припёрся, с этой гитарой, орал что-то матом в пять тридцать утра,
Райончик рабочий, хоть мы были в Сочи, по комсомольской путёвке, ура!
А я просыпаюсь: в лесочке, под глазом фингалы и пьяный с утра.
Клянусь я не пил! Клянусь накачали! Клянусь! Но там ведь Галка была!
И всей рьяной речью её были ехидные в мой адрес слова:
«Мой пьяный романтик в прокуренной хате мне под гитару поёт о любви»