Подшофе

      Зачем она пошла на эту вечеринку? Вино казалось таким вкусным и безобидным. Но сейчас это был главный враг Гермионы, такое же коварное, как и окружающие её слизеринцы. Она решила ретироваться на диван и посидеть полчасика, прийти в себя. На диване ребята играли в крокодила. Наблюдать было весело. На втором круге взяли и её. Девушке досталось слово «член». Ох уж этот Кормак, ох уж этот сукин сын. Язык заплетался. Здорово, что в этой игре можно подурачиться без слов. Наконец-то отгадали её слово и она плюхнулась на диван. Рядом тут же материализовался Долохов со своей этой ухмылочкой и липкими взглядами. Дурачиться она любила, но дурой точно не была.       – Мне показалось, что в изображении твоего слова были неточности.       Взрыв хохота. Вот в этом весь Тони. Мерлин, она так давно не смеялась.       – Как член можно показывать неточно? – произнесла девушка сквозь смех.       – Ты явно недооцениваешь его размеры. – Антонин поиграл бровями и покосился на свои брюки.       – Ты придираешься.       – Возможно. Но как объяснить, что все угадывали это простое слово пять минут?       – Им понравилось как я его изображаю. Это же очевидно.       – Это не отменяет моей претензии к твоей игре.       Гермиона уже вытирала слезы от смеха. Тони это что-то. Отдышавшись она бросила весёлый взгляд на парня.       – Ты всегда споришь. Мы когда-нибудь найдём с тобой общий язык?       – В процессе поцелуя наши языки сплетутся и технически его можно будет принять за общий. – он приблизился к ней. – Могу я счесть твой вопрос за приглашение?       Этот парень когда-нибудь доведёт её.       – У меня от тебя и так дыхалки не хватает, - ее рука лежала на его груди, придерживая приближение Тони на критическое расстояние. Вокруг слишком душно. – Как ты это делаешь?       – Года, опыт, знание людей, - тело Тони ей сдержать удалось, а вот его руки добрались до цели. Одна зарылась в её волосах. Годрик, как ей это нравилось. Мало кто знал её маленькие слабости, но Долохов был слишком наблюдательным и целеустремленным засранцем. Её принципиальность растворялась на глазах в выпитом вине и пускаемых Тони мурашках. Откуда он это знал? Она и сама только недавно стала изучать свое тело в своих первых и последних отношениях с Роном.       – Я повторюсь, ты ошиблась в размерах, милая. – уже шёпотом, прямо на ушко. Она ослабила оборону? Ну, конечно. Её рука вместо того, чтобы держать этого самца на расстоянии сжала его рубашку мёртвой хваткой. Сейчас Гермиона бы не удивилась, если бы ей сказали, что это она сама его притянула к себе. Антонин не обманул про опыт, поскольку следующим его действием было взять её руку и положить на свое уже проснувшееся достоинство. За кого он её принимает? Девушка бы обязательно отдернула руку и рассказала этому нахалу, что о нем думает, но он… вместе с тем он… параллельно с этим он… поцеловал её в шею. Все. Это было её ахиллесовой пятой, о которой знали единицы. Она специально не разрешала лезть к своей шее на людях. Откуда? Стон заполнил пространство между ними. Слишком громкий, чтобы сидящие рядом девчонки окинули их взглядом и захихикали, а ребята присвистнули.       – Тони, это нечестно. – он улыбнулся, она почувствовала как немного изменились его поцелуи.       – В любви все средства хороши, милая. Я открою тебе тайну. – несколько мгновений тишины и его посасываний нежной и чувствительной шеи. – Всё мы слабые, когда целуют в шею. До остальных мест я тоже доберусь.       Это звучало как угроза.       – Не смей к ней прикасаться, козёл. – ох, Рон. Опять ты ей все обламываешь. Трезвая и чопорная Гермиона никогда бы не стала зажиматься с Долоховым на диване посередине вечеринки в Выручай-комнате у всех на глазах. А она уже пару месяцев одна. В отличие от Рона. На следующей же неделе после разрыва он щеголял за ручку со Сьюзи. А ещё через одну их баллы стали с угрожающей регулярностью исчезать из часов. Даже не может найти укромное место или протащить девушку в общежитие. Вот и сейчас на его локте висело это выпившее чучело с размазанной помадой и засосами на шее.       – Мистер Уизли, что случилось? – тихий голос Риддла не дал ей уйти в пьяные разборки отношений с бывшим. Впрочем Антонин тоже никуда не делся, а полулежал на её теле с видом, что всегда здесь был, все моё, ничего не знаю.       – Убери с неё этого извращенца. Она же не в себе! Глаза уже в кучу. Пошли, отведу тебя в общежитие. Чуть весь Слизерин не обслужила. Тебе пить никогда было нельзя.       Сколько, вот сколько этот урод будет вытирать об неё ноги? Позорить? Рассуждать что можно, что нельзя? Пока мысли Гермионы оформлялись для ответной тирады, Рон потянулся к ней и хотел взять её за руку, но не сразу заметил, где она лежит. Рон стал фиолетовый. Гермиона перевела взгляд. А, точно. Теперь она схватилась не только за рубашку Тони, но и за то, чем он думал последние 15 минут. «За нижний мозг». Её неозвученная шутка так её рассмешила, что наконец она выдала первую реакцию вслух – глупо захихикала.       Рон тоже решил взять Тони за рубашку. Рубашка точно пользовалась спросом сегодня. Тони таки встал с неё, достаточно ловко для выпившего человека, и загородил собой от Рона. Видимо, будет драка. Ну вот, а ей ничего не видно. Девушка недовольно вздохнула и встала. Немного совсем штормило. А вот и драка. Гермиона никогда не видела, чтобы Долохов дрался по-магловски, не на дуэли. Честно говоря, она думала, что ни один волшебник, рождённый в волшебном мире, не может разбить нос, потому что он волшебник. Как же она ошибалась. Её охватила гордость за Тони! Он просто отомстил за неё, разделав Рона в цыплёнка табака за пару ударов. Это точно лучший день в её жизни. Наконец-то. Он бросил её, потому что она хотела строить карьеру, и грудь у неё только второго размера, и она ему делает замечания, и учиться заставляет, а ещё не любит проявления чувств на людях. Но она его не бросала. Он ей был тогда очень нужен. У неё были чувства. Его разрыв был как удар молнии среди ясного неба. Щелчок и они перестали разговаривать, совсем. Все ночи напролёт она перебирала день за днём и задавалась только одним вопросом – почему. И подойти уже было неловко – он вроде как в отношениях. Рон сделал выбор, а она переживёт. Да и сюда пришла отвлечься. И что же она первым увидела, когда вошла в комнату – конечно же своего бывшего в объятиях девушки, любящей публичные проявления страсти. И бар был единственным местом, где она бы сидела к ним спиной и не выглядела неудачницей, засматривающейся на чужого парня.       – Двадцать очков с Грифиндора за драку. И попрошу покинуть помещение, если не умеешь себя вести. – Риддл вошёл в свое любимое амплуа и отрывался на Роне по полной.       – Я позабочусь о ней, Уизли. Расслабься. У Гермионы почти получилось, пока ты не пришёл. - крепкие руки обхватили талию девушки и притянули к мужскому бедру. Эти руки только что исполнили её мечту и врезали этой морде, этой наглой рыжей морде. Мерлин, Гермионе оставалось надеяться, что все поймут, что её довольная улыбка до ушей относиться к тому, что Рон получил по заслугам, а не к тому, что Тони её сейчас буквально держит в вертикальном положении. Она висит на нем не лучше Сьюзи. Надо все объяснить.       – Тони, вот давай не будем, но если будем, то давай.       Теперь Долохов затрясся в приступе смеха. И чего это он? Она же вполне ясно все объяснила.       – Пойдём, тебе надо пройтись.       Антонин вёл её по коридорам. А Гермиона думала, что вот даже то, что быть не может однажды тоже может быть. Ведь правда? Тони был хороший. Он заступился за неё. Он был симпатичный. И подкатывал к ней часто. Когда же все началось? Да пожалуй с его перевода в Хогвардс. Он подошёл к ней перед практическим занятием по ЗОТИ, представился и предложил ей свое партнерство по дуэлям. Она и согласилась. И замечательно провела время – дуэль получилась живой и интересной. А потом слушала от Рона претензии. С тех пор она старалась избегать его где-то на подсознательном уровне. Но у неё ничего не получалось. И вот где она теперь? Кстати, а правда, где это она? Уютная комната в тёмных тонах. Свет шёл только от камина.       – Ну вот мы и пришли, милая. – Тони посадил её на одну из кроватей. – Сегодня ты ночуешь здесь.       – Почему? – Гермиона пыталась прищуриться, чтобы парень напротив перестал троиться, но ничего не выходило. Если у них сейчас что-то будет, то можно ли считать, что её трахнуло сразу три члена?       – Потому что ты хочешь здесь остаться. Со мной. – парень снял с неё обувь, её чёрные лакированные «туфли мести» с красной подошвой. Потом вынул ремень из платья и укрыл одеялом. Девушка удивлённо смотрела на него. Тони усмехнулся и чмокнул её в лоб. - Мы ещё переспим, не переживай. И я не так плох, как обо мне думают.       Засыпая Гермиона чувствовала как улыбка расплывается на её лице. Мерлин, Тони был настоящим засранцем, разрушающим её репутацию. Утащил в свою тёмную пещеру и ведёт себя как сладкая булочка с корицей. Наверное от смеха у меня кубики на прессе появятся. Гермиона Долохова. Нет, в этом что-то есть. И если три члена, то значит надо троих родить. Точно. А девочка будет Габриэль. На этой мысли девушка уснула.       – Три члена, Антонин? Пожалуй ты ей не подходишь. – в дверях стоял ржущий Риддл.       – Да ладно тебе, Том. Она просто прелесть. – парень устраивался на наколдованной рядом с Гермионой кровати. – Отвёл этого мудака?       – Сам дойдёт. Его подружка поможет.       – До сих пор удивляюсь, как он мог променять Гермиону на эту Сьюзи.       – Видимо твоё счастье. – усмехнулся Риддл, собираясь в ванную, но остановился и обернулся к другу. – Мало того, что он трепло, рассказывающее всем интимные подробности из жизни своих подружек в мужских раздевалках, так ещё и тряпка, падающая в нокаут от двух ударов.       Повисло молчание.       – Тони?       – Да, Том?       – Разбуди меня завтра перед тем, когда будешь будить свою новую подружку. Я хочу увидеть её лицо.       В ответ в Тома полетела подушка и под его хохот врезалась в закрывающуюся дверь ванной. Ох и Том. Чего уж там. Самому бы не проспать этот исторический момент. Надо отдохнуть, завтра его ждёт не менее интересный день. Последнее, что он увидел, прежде чем заснуть, это безмятежное лицо девушки в ореоле безумных кудряшек. Гермиона Долохова. В этом действительно что-то было.