***
Ризли хорошо считал, но не очень хорошо писал и читал. Так уж сложилось, что в детстве ему было не до практики с пером, а в заключении бумага и чернила стоили купонов, которые он предпочитал тратить на детали к перчатке. Он потер переносицу, не заметив, что оставил на коже пятна чернил, и продолжил писать. Когда он навещал Нёвиллета — у них была не праздная встреча, а деловое совещание — на прошлой неделе, то был невероятно удивлен тем, что Верховный Судья назначил следующий визит так скоро. В первое мгновение Ризли обрадовался до невозможности — Нёвиллет, с которым он виделся преступно мало (стоило запереть того в Меропиде за жестокое отношение к администратору крепости), позвал его на обсуждение сметы по замене водоотводящей системы. От Ризли требовалось принести отчет по структуре системы — километры труб по всей крепости! — список тех, кто обслуживает систему, а еще описание поломок и ремонта. Ризли схватился за чашку, но та в который раз опустела. Он уткнулся лбом в бумаги и замычал от усталости. Он ни за что не принесет Нёвиллету паршивый документик, в котором не будет четко и полно описано все, чего тот потребовал. После того, как пророчество сбылось, крепость и правда сильно пострадала, и Нёвиллет помогал, наплевав на то, сколько дел на него самого свалилось. — Жалко, что ночь такая короткая, — пробормотал Ризли, и поднял голову. Несмотря на усталость, к утру он свел в отчет все нужные данные. А потом дал себе ровно одну минуту подремать прямо поверх бумаг… Сонно глянув на часы, Ризли испуганно вскочил с места. Он накинул на плечи пальто и, ругаясь себе под нос, поклялся нанять секретаря. Времени на душ и переодевание не осталось, так что Ризли застегнул жилет на все пуговицы, спрятав следы от пролитого чая, пятерней пригладил волосы и, подпрыгивая на одной ноге, застегнул болтающуюся пряжку на сапоге. Свободно свисающий галстук он поправил уже на ходу, быстрым шагом минуя коридоры крепости. Сегодня Ризли выпала честь увидеться с самым красивым (не)человеком Фонтейна, а он при этом выглядел так, будто спал на помойке, хотя он вообще нигде не спал. Ничего не поделаешь, Ризли слишком дорожил доверием Нёвиллета, чтобы думать о собственном удобстве. В конце концов, если они будут сосредоточены на деле, то его плачевный вид не будет бросаться в глаза. Конечно же, все его надежды рухнули, стоило добраться до дворца Мермония и постучаться в кабинет Верховного Судьи. После короткого приветствия Нёвиллет подарил ему вежливую улыбку и вдруг сказал: — Позвольте ваше пальто. Ризли почти никогда не снимал верхнюю одежду в чужом присутствии, только если бился на ринге. Без плотной ткани и меха на плечах он словно обнажался сверх меры. Конечно, воздух на поверхности не был таким холодным и сырым, но он уже сроднился с тяжестью пальто. Ризли выругался про себя. Сколько раз он вламывался к Верховному Судье вот так, даже не подумав о приличиях? Его манеры оказались настолько плохими, что Нёвиллет лично указал ему на ошибку. Он поспешил улыбнуться, с притворной бодростью сдернул с плеч пальто и передал его в руки Нёвиллета. Ладонями он провел по бокам, разглаживая складки на жилете. Закатанные рукава рубашки он решил не разворачивать — все равно будет выглядеть как идиот, он проверял. Затем Нёвиллет взял у Ризли отчет по водоотводящей системе, но положил на рабочий стол, даже не открыв, и вместо этого пошел к столику в стороне. Нёвиллет взял в руки заварочный чайник, стоявший на подносе, и сказал: — Позвольте угостить вас, Ваша Светлость. — Он наполнил две белоснежные чашки. — Понимаю, у вас много дел, но хочу сперва обсудить еще один проект. Удивленная тишина повисла в воздухе. Потом Ризли кивнул и плюхнулся на диван, а вскоре к нему присоединился Нёвиллет, и они сделали по первому глотку, сохраняя молчание. Ризли ждал и пытался понять, что происходит. Они редко проводили время так — вне рабочих обязанностей, — и именно сегодня Ризли был меньше всего готов к такому повороту. Они пили чай в тишине, и только через минуту-другую Нёвиллет заговорил: — Нам стоит назначить еще одну встречу в эту среду, чтобы обсудить состояние шлюзов в закрытой части крепости Меропид. От чего-то при этих словах Нёвиллет отвел взгляд и уставился в свою чашку. — В среду? — медленно моргая, переспросил Ризли, пытаясь вспомнить, какой сейчас день недели. — Через два дня, — вежливо подсказал ему Нёвиллет. Сердце Ризли оборвалось. Навскидку он мог вспомнить двенадцать шлюзов, и все они спрятаны в самых труднодоступных местах крепости. — Я не успею, — сказал он, запустив пятерню в волосы. От усталости его способность лгать и уходить от прямых ответов уснула, так что он остался наедине с собственной честностью. — Назначьте день, когда вам будет удобно, — тут же сказал Нёвиллет. — На этой неделе у меня восемь слушаний. По одному во вторник и среду и по два в остальные дни. Но я хотел бы, чтобы вы знали, — в моем графике всегда найдется время для вас. Голову Ризли тут же затопили мысли с оттенком раздражения и отчаяния. «Верховный Судья очень занят, я понимаю. Но ведь ты сам навалил на меня эту работу! Прости, что я слишком медленный». Вместо жалоб он беззаботно улыбнулся и сказал: — Напряженное у вас расписание. — Увы, я не могу позволить себе бездействовать сейчас, когда Фонтейн только оправляется от наводнения и потери Архонта. Ризли захотелось побиться лбом о стену. У Нёвиллета всегда много дел, а тут еще он со своими встречами. — Я проверю шлюзы к среде, я успею. Забудьте, что я говорил. — Постойте, Ризли, — поспешил прервать его Нёвиллет, а затем сказал невпопад: — Я считаю вас невероятно компетентным специалистом. — Я… — Эта задача не срочная, я просто надеялся, что мы с вами будем чаще сотрудничать. Вы делаете тяжелую работу, и я хотел приложить все силы, чтобы помочь. Нёвиллет теперь смотрел прямо на него — почти пялился, — и Ризли остро чувствовал, как тот отмечал взглядом и его легкую щетину, и синяки под глазами. Ему хотелось съежиться, но вместо этого он расправил плечи и сказал: — Я справлюсь. Он глотнул остывшего чая, уже прикидывая, в каком порядке начнет проверять шлюзы. — Прошу, не переусердствуйте. Сегодня вы бледнее обычного, — сказал Нёвиллет. — Хотя ваша кожа всегда невероятно белая. Я слышал, что дамы Фонтейна тратят много сил, чтобы получить такой эффект. Ризли поперхнулся чаем и машинально утер рот галстуком. — Предложите им сесть в тюрьму лет на десять, — сказал он. После этих слов Ризли сообразил, что натворил, и поспешно стащил испорченный галстук с шеи, а потом запихнул его в карман. — Не тревожьтесь, — проницательно сказал Нёвиллет. — Ваш облик не пострадал от потери галстука. Такой стиль весьма далек от моды фонтенийского двора, он очень оригинален и подчеркивает вашу натуру. Ризли едва удержался, чтобы не сказать вслух что-то вроде: «Да, я в курсе, Ваша Честь, что мне далеко до модников высшего света. Я дворняга и одеваюсь соответствующе, спасибо за напоминание». Странности Нёвиллета на этом не закончились. Он, словно волнуясь, сцепил пальцы в замок, а потом заговорил торопливо: — Я благодарен за вашу службу и хотел преподнести небольшой подарок. Нёвиллет бросил взгляд на Ризли, а потом полез в карман и достал темную коробочку. Он раскрыл ее на ладони, и Ризли увидел, что небольшим в подарке был только размер — на темно-синем бархате лежала серьга с прозрачным голубоватым камнем. — Я подумал, что он под ваши… Подойдет вам. Я увидел его и подумал о вас, — закончил Нёвиллет. Ризли мог поклясться, что пред ним тот самый рекордно здоровенный алмаз, о котором недавно писали в газетах. Он стоил хренову тучу денег. Несмотря на должность, он не в силах был ответить подобным подарком. — Другие могут счесть, что судья решил подкупить меня, — сказал Ризли, стараясь удержать на лице отстраненно-вежливое выражение. — Моя работа не стоит такого дара. — Мне жаль, если у вас сложилось впечатление, что я вам… Что я не верю вам, то есть в вашу честность и беспристрастность. Нёвиллет начал заговариваться от волнения, чего с ним раньше не случалось, и Ризли внутренне отвесил себе пинка. С излишней силой захлопнув коробочку, Нёвиллет сунул ее в карман. — Тогда не смею больше тратить ваше время, — сказал он, и по оконному стеклу внезапно забарабанили капли дождя. Ризли перегнул палку, но излишняя гордость всегда причиняла ему проблемы.***
Дождь шел всю ночь. Нёвиллет листал книгу в поисках ответа и на сто двадцать седьмой странице нашел его. Он вчитался в текст, а потом с отчаянием застонал. Ваши отношения не должны походить на бартер, поэтому не стоит дарить девушке в самом начале ухаживаний слишком дорогие подарки. Тем самым вы обяжете свою возлюбленную либо моментально ответить на ваши чувства, либо дать резкий отказ. Нёвиллет действительно оскорбил герцога, и все потому, что увиденный случайно камень совершенно его очаровал. Алмаз был наполнен холодной чистотой, прекрасный — не такой, как глаза Ризли, конечно, — но все еще вызывающий приятные ассоциации. Деньги не отвечали представлениям Нёвиллета о ценности той или иной вещи, но он должен был учесть этот аспект. Оставалось надеяться, что герцог даст ему возможность исправить эту досадную ошибку. Ждать пришлось недолго. Уже в полдень Седен постучалась в кабинет Нёвиллета и сообщила о приходе герцога. — Ризли, добрый день. Нёвиллет сразу же встал со своего места и пошел тому навстречу. Он открыл было рот, чтобы начать с извинений, но Ризли его опередил. — Слушайте, — сказал он и сунул руку в карман. — Нёвиллет, вы ведь образец справедливости, я ни в коем случае не думал, что это сережка была подкупом, или еще какую чушь. Но было бы странно, получи только я награду, верно? Нёвиллет осторожно кивнул, не понимая, к чему клонит герцог. — А кто может наградить вас, как не я? Вы не мой начальник, а я не влияю на ваше судейство. Мы вроде как равны, — сказал Ризли. С этими словами он раскрыл ладонь и показал пару серег, лежавших в его руке. Они были гораздо скромнее того украшения, что купил Нёвиллет, — серебро и топазы. Цвета, которые принадлежали им двоим. Лед и вода. Серьги были действительно чудесными. — Я подумал, мы можем разделить их, — пожал плечами Ризли. — Ваша Светлость, такое решение… Это очень уместно, — сказал Нёвиллет. Он невольно коснулся своей мочки — гладкой, девственной, без единого прокола, — представляя, как украсит ее серьгой. Ризли уставился на его ухо, а потом с досадой прикусил губу, словно ругая себя за просчет. Нёвиллет, напротив, улыбнулся. — Я принимаю этот дар, Ризли. Вы действительно мудрый человек. Нёвиллет взял с его ладони одну серьгу и прижал к мочке правого уха, надавливая так, чтобы пробить кожу и вставить металл в плоть. — Нёвиллет! Ризли протянул руку, словно пытался его остановить, но потом медленно сжал ладонь и сделал шаг назад. — Ваша очередь, — сказал Нёвиллет, довольный результатом. В ушах герцога было достаточно отверстий, и Нёвиллету было интересно, куда тот вставит свою серьгу. Но Ризли не стал вынимать свой пирсинг, вместо этого, совсем как Нёвиллет, прижал серьгу к нетронутому участку в левом ухе и коротким движение проткнул мочку. Нёвиллет улыбнулся, стараясь выглядеть при этом не слишком хищно. А Ризли как-то сразу растерял всю свою браваду, неловко потер затылок и поспешил распрощаться, отговорившись делами в крепости. С тех пор прошло несколько часов, Нёвиллет сидел за рабочим столом и вместо того, чтобы читать протокол заседания, игрался с серьгой в ухе. Это было так приятно, что в груди его зарождался едва слышный рокот. Человеческие ухаживания пришлись по вкусу его драконьей натуре. Когда Фокалорс вернула ему украденные Узурпатором силы, вместе с мощью пробудились и многие спящие в нем изначальные инстинкты. И Нёвиллет в конце концов разгадал секрет, который интересовал мелюзин. Особенность Ризли заключалась не только в том, что Нёвиллет постоянно хотел его видеть и наслаждался их общением. Это было лишь платонической частью любви, которую он испытывал так же ко всем мелюзинам. Но вот желания повалить, оседлать, оставить отметины на теле и спариться, именно эти желания делали романтическую любовь особенной. При этом человеческие традиции любовных отношений были бесконечно далеки от драконьих, поэтому Нёвиллет тщательно изучал предложенный материал. Как раз пришло время продолжить чтение, решил он и раскрыл книгу. Новая глава называлась восхитительно: «Ваше первое свидание». Просто бродить по улицам, а потом молча поглощать консоме в дорогом ресторане, предварительно вручив стандартные радужные розы — в таком свидании нет ничего волнующего и прекрасного. Подготовьте увлекательный маршрут по достопримечательностям или прекрасным видам города, узнайте заранее о местах, где будете проходить, чтобы вы могли рассказать ей о памятнике, историческом здании или ясене, который посадил несправедливо осужденный поэт. Возмутительно! Нёвиллет захлопнул книгу. Фонтейн — страна справедливости. Нёвиллет председательствует в суде уже пять сотен лет и еще никогда не осуждал, тем более несправедливо, поэтов. И вообще, не стоит поднимать тему правосудия, ведь много лет назад Нёвиллет самолично отправил Ризли в заключение за убийство. Вздохнув, он снова открыл книгу. Часть про поэта он вычеркнул и принялся обдумывать место для свидания. Нёвиллет не часто бывал где-то кроме дворца Мермония и оперного театра «Эпиклез». Какое место было бы достаточно оригинальным и приятным для Ризли? После истечения срока заключения тот остался в крепости Меропид, это наводило на мысли, что герцогу нравились темные замкнутые пространства и жизнь под толщей воды.***
Приглашение Нёвиллета для Ризли стало и неожиданностью, и долгожданным событием одновременно. Он понятия не имел, насколько они сблизились после того, как надели парные серьги. Сблизились ли они вообще? Но одно он мог сказать совершенно точно — любой, кто увидит их рядом, испытает настоящий шок. О чем Ризли думал? Каждый в Фонтейне решит, что между ними есть связь. Хоть они и правда теперь были связаны! Перешли уже черту, за которой были коллегами и друзьями, сделав шаг навстречу друг другу. Несмотря на волнение, его грудь наполняло необузданное чувство, которое шептало ему снова и снова: «Мое! Все теперь будут думать, что он принадлежит мне. Мой!» И вот Нёвиллет прислал ему письмо, в котором спрашивал, свободен ли Ризли в эту субботу, и не будет ли он так любезен сопроводить его в деревню Меруси. Во-первых, Ризли не мог понять характер этой встречи. Суббота — официально нерабочий день Нёвиллета, но деревня Меруси — таинственное место, в котором жили мелюзины, о которых Нёвиллет заботился как о собственных дочерях. Так что Ризли мог напридумывать себе лишнего, а на самом деле Нёвиллету нужна его помощь в деле, связанном с мелюзинами. Замучив себя бесполезными мыслями, Ризли побился лбом о стол и написал короткое: «С превеликим удовольствием». В субботу он проснулся невыносимо рано, дабы убедиться, что сегодня на его одежде нет пятен, а сам он соответствует своему титулу и не опозорится перед Нёвиллетом. После того, как он надел свой лучший наряд, отполировал все цепочки и начистил сапоги, Ризли уже по привычке подергал новую серьгу, проверяя, что не спит, и, насвистывая, отправился на поверхность, чтобы встретиться наконец с Нёвиллетом в совершенно неофициальной обстановке. Думая об их встрече, Ризли точно не ожидал, что после долгого и запутанного пути они окажутся в мрачной подземной пещере. А перед этим они проплыли Архонты знает сколько метров через узкий тоннель, с одежды Ризли капала вода, но он думал только о том, что понятия не имеет, где искать выход. Его привел сюда Нёвиллет, Ризли доверил бы тому свою жизнь, но инстинкты, которые позволили ему выжить в крепости Меропид во время заключения, эти инстинкты рычали, скулили и всячески нарушали его душевное спокойствие. Ризли привык к изоляции в своей крепости, но это новое место пугало его — казалось, стены вот-вот схлопнутся, как челюсти огромного монстра. С потолка капало, но если в Меропиде Ризли лично отвечал за безопасность и знал, где нужно залатать протечки, то здесь ему стоило полагаться на удачу. Воздух сгустился вокруг них двоих, и в нем чувствовалась пульсация, попадающая в такт сердцебиению. — Впечатляюще, — сказал Ризли и сглотнул. — Правда? Мне редко удается навестить мелюзин в деревне, но только здесь я чувствую себя счастливым. Ризли бросил на Нёвиллета удивленный взгляд — глаза Верховного Судьи сверкали, а на губах цвела деликатная улыбка. У Ризли даже дыхание перехватило, он никогда не видел такого Нёвиллета, никогда не думал, что тот может быть настолько беззаботным, таким притягательным. Они спустились ниже, к маленьким, будто игрушечным, домикам мелюзин и тут же попали в окружение: все жительницы, как по команде, устремились к ним, бросив свои странные дела. Нёвиллет перезнакомил его с каждой, хотя некоторых мелюзин Ризли видел на поверхности. Маленькие существа принялись толкаться вокруг него, стараясь всунуть в руки непонятные металлические детали и камешки, они хвалили его и все спрашивали про какую-то книгу. Нёвиллет, услышав эти вопросы, уклончиво попросил их подождать, а кончики его острых ушей заалели. После приветствий мелюзины отвели их к небольшой площадке с огромным камнем, который служил им столом, и следом они принесли праздничный пирог. Ну, Ризли надеялся, что это что-то съедобное, потому что торчащие во все стороны рыбьи головы, запеченные прямо в тесте, не так чтобы очень пробуждали аппетит. Несмотря на пугающий вид, Ризли сказал себе, что лучше умрет от отравления, чем обидит гостеприимство мелюзин. Ведь Нёвиллет, так подумать, пригласил его к себе домой. Не в официальную резиденцию, а в настоящий дом, поэтому Ризли был обязан произвести хорошее впечатление на его, пусть и условную, родню. Мелюзины общались с Нёвиллетом так беззаботно, будто тот и не был Верховным Судьей Фонтейна. Нёвиллет с улыбкой отвечал на все их вопросы и принимал дары, поглаживая каждую по макушке. Он действительно выглядел полностью расслабленным и довольным — даже снял свою судейскую мантию и теперь сидел за столом в рубашке и брюках, а Ризли сходил с ума от того, как ему хотелось прикоснуться к его оголенному запястью. Неотразимый. Притягательный. Единственный и неповторимый. Пока они ели пирог — тот оказался не только съедобным, но и весьма вкусным, — одна из мелюзин притащила к столу небольшую корзинку цветов, и все хором начали упрашивать Нёвиллета заплести ему волосы, а тот со смехом согласился, вместо того, чтобы подарить им отрезвляюще-холодный взгляд, каким отшивал назойливых просителей. Более того, когда мелюзины принялись украшать волосы Нёвиллета цветами, Ризли осмелел настолько, что шутливым тоном, хоть сам в душе трепетал, предложил свои услуги. — Как вам угодно, — ответил Нёвиллет с легкостью и перекинул хитроумно заплетенную гриву своих жемчужных волос через плечо так, чтобы Ризли мог дотянуться. Во рту у Ризли пересохло. Он коснулся прохладной гладкости, осторожно проводя пальцами — ему казалось, что его грубые руки могут навредить Нёвиллету. Одна из мелюзин со смехом передала ему небольшой голубой цветок, и Ризли, затаив дыхание, вставил стебелек в переплетенные пряди. Нёвиллет посмотрел на него, чуть вопросительно приподняв бровь, а Ризли хрипло ответил: — Идеально. Мелюзины в какой-то момент покинули их, и теперь они сидели друг напротив друга в полном уединении. Ризли хотел бы остаться тут навсегда, но время шло неумолимо, и вот Нёвиллет сказал: — Как вам деревня Меруси? — В жизни не видал ничего прекраснее. Ризли говорил совершенно искренне, он сказал бы так о любом месте, в котором ему позволили провести с Нёвиллетом целый день. Но деревня и правда оказалась милой, пусть поначалу скорее напугала его ощущением, что он попал в чрево ужасного монстра. — Я рад, Ваша Светлость. Только вам я готов доверить тайну деревни. Я знаю, что вы хорошо относитесь к мелюзинам, Сиджвин и вовсе от вас без ума. Прошу, позаботьтесь о них, если я не смогу. — Что за глупости! — Все хорошо, мой милый герцог, я не собираюсь покидать Фонтейн. Это просто размышление, — Нёвиллет взмахнул ладонью, будто отметая грустную мысль, и продолжил: — Я хотел кое в чем признаться. Ризли, все еще переваривающий это восхитительное «мой милый герцог», с глупым видом протянул: — Хмм?.. — Вы — человек, и ваш век недолог. Ризли будто грохнулся на камни, свалившись из мира мечты в реальность. Обязательно в такой чудесный день напоминать, что не ровня он Гидро Дракону? — Но у человечности есть много преимуществ. Люди спешат жить и не боятся чувствовать много всего… разного. Это прекрасно. Нёвиллет перебирал пальцами кончик своей косы и смотрел на Ризли так, словно тот должен был сказать что-то в ответ. «Что прекрасного в том, что я обречен гореть от безответной любви всю свою гадски недолгую жизнь?» — подумал Ризли, но вслух ничего не сказал. — Я не все понимаю, не уверен, что вообще могу понять, — продолжил Нёвиллет со вздохом. В этот момент в груди у Ризли похолодело. Он вспомнил все, на что Нёвиллет указывал ему раньше: что он недостаточно образован, что его манеры никуда не годятся, что он беден, что его место в жестянке под водой. И самое главное, вишенка на поганом торте — что Ризли смертен. Каждый фонтениец знал, что Верховный Судья не человек. Прежде Ризли мог тешить себя мыслями, что по должности он ближе всех к Нёвиллету, но с момента исполнения пророчества, с того дня, как он узнал, что Нёвиллет — повелитель Гидро Драконов и властелин этих земель, всякая надежда на личные отношения пошла прахом. Ризли воспрял духом, когда Нёвиллет пригласил его в деревню Меруси, но теперь… Нёвиллет решил мягко отказать, когда распознал его неуместные чувства? Сердце Ризли билось слишком сильно, но уже не от радости. Потом оно пропустило удар, и он сказал: — Знаете, Ваша Честь, сегодня я как никогда сильно ненавижу свою человечность. В глазах Нёвиллета вспыхнуло удивление. — Я хочу быть как вы, беспристрастным по-настоящему. Спокойным как вода, — сказал Ризли и поднялся на ноги. — Прошу простить, меня ждут дела в крепости.***
Ризли не сказал ему больше ни слова, они молча вернулись на поверхность, и Нёвиллет так и не смог рассеять то напряжение, которое появилось между ними. В своем кабинете Нёвиллет остался наедине с валом чувств. — Ризли, — сказал он темноте. — В моем сердце шторм. О какой беспристрастности тот говорил, если Нёвиллет давно потерял присущее ему спокойствие? Он достал из ящика глупую книгу и сжал пальцами мягкую обложку. И ведь сделал все, что написано в этой книжонке! В ярости, которой давно не испытывал — не позволял себе испытывать, — Нёвиллет швырнул книгу в стену. Все, чего он хотел, — это стать ближе к Ризли, а вместо этого их отношения возможно разрушены навсегда. Нёвиллет положил лоб на сцепленные в замок пальцы. Он пропал, впервые увидев Ризли, который пережил все эти мучительные годы в тюрьме, куда Невиллет сам его и отправил. Будущий герцог не опустился, не ожесточился, напротив — возвысился над невзгодами. Ризли вырос таким чудесным человеком. И ведь именно на его суде Нёвиллет впервые захотел нарушить законы Фонтейна, но в итоге все равно вынес обвинительный вердикт. Он любил повторять себе, что беспристрастен. Враньё! Нёвиллет выделял мелюзин, он заботился о Ризли как мог. Он был невероятно пристрастен и не хотел дальше притворяться. А ведь теперь Нёвиллет не только судья, он снова повелитель этих земель. Он имеет право, он может. Но не умеет. У драконов все намного проще. Ты бесконечно сражаешься и наращиваешь силы, а когда чувствуешь желание оставить потомство — ищешь пару. И снова бьешься, но теперь за право оплодотворить партнера. Победишь — и тогда вы спариваетесь, а потом расходитесь, занимаясь дальше своими жизнями. Нет ухаживаний, кроме стремительного полета или долгого плавания-погони, после которого тот, кто сильнее, получает понравившегося ему дракона. Следуя драконьей натуре, Нёвиллет пытался взять инициативу на себя и действовал по отношению к Ризли как тот, кто требует и побеждает. Готов ли он был проиграть? Нёвиллет ни разу не вступал в любовную схватку, у него были дела поважнее и поинтереснее. Но он с пугающей лёгкостью представил, каким драконом получился бы Ризли: в чёрной чешуе, с льдистыми глазами, острыми, покрытыми инеем рогами, мягко светящимися от возбуждения… Нёвиллет задышал чаще. Претендуй Ризли на него, и он бы вышел на бой. Он бы дрался изо всех сил, чтобы заполучить его, но в воображении Нёвиллета мышцы под плотной черной шкурой выглядели куда мощнее его собственных. У него перехватило дыхание. Нёвиллет — повелитель Гидро Драконов, он не слабый недолеток. Но именно с Ризли не стоило труда представить, как он рвется из хватки и не может освободиться. Жар чужого тела придавливает его, Нёвиллет пытается сделать вдох, острые клыки пробивают его шкуру, и молния бьет от шеи до самого хвоста. Он приложил ладони к горлу, мечтая почувствовать это наяву. Нёвиллет дышал быстро, будто и правда сражался за возможность стать партнером Ризли. Правой рукой он в отчаянии схватился за край столешницы, и когти пробили перчатки, царапая полировку стола. Тук-тук-тук! Нёвиллет мигом сунул правую руку под стол, задышав от испуга еще отчаяннее. Не дождавшись разрешения, в его кабинет вошел герцог крепости Меропид собственной персоной. Видеть Ризли после столь откровенных фантазий было невыносимо. — Ваша Честь, я хотел извиниться и… — Мне нужно отлучиться. Нёвиллет вскочил и, не слушая окриков, скрылся за дверцей, ведущей в ванную, про себя благодаря просторную судейскую мантию.***
Нёвиллет вернулся через несколько минут и выглядел собранным, как и обычно, а румянец на его щеках Ризли видно почудился. — Простите, месье Нёвиллет, — сказал он со вздохом. — Я по-дурацки себя повел. Причина не в ваших словах, а в том, что у меня в голове. Мне жаль. Нёвиллет прищурился, осматривая его словно добычу, и Ризли внезапно понял, как чувствует себя маленький кролик, которым решил полакомиться волк. — Ты хочешь прощения? Что я получу взамен? Ризли приподнял брови и едва не сделал шаг назад, так его поразили слова Нёвиллета. Верховный Судья — поборник справедливости, образчик манер — «тыкает» ему и торгуется? Ризли явно поспешил с выводами, Нёвиллет совершенно точно был не в себе. Словно передумав, тот поднял ладонь и сам заговорил. — Я решил. Сразись со мной на ринге без своего Видения, а я не буду использовать силы. Прощу тебя, если победишь, так что не вздумай сражаться вполсилы. — Ваша Честь, отделайте меня как следует, я заслужил, — твердо сказал Ризли. — Но я вас бить не буду. — Тогда уходи. Нёвиллет сказал это так же, как выносил вердикт в суде: давая понять, что его решение не обсуждается. Ризли не собирался сдаваться — мысль о том, что он причинит вред Нёвиллету, которого хотелось только ласкать и оберегать, вызывала у него отторжение на самом глубоком уровне. Поэтому Ризли развернулся и вышел из кабинета под пристальным взглядом Верховного Судьи. С тех пор прошло уже три недели. Письма возвращались без ответа, отчеты принимала Седен, а прежде назначенные встречи исчезли из графика. Нёвиллет сдержал свое обещание, и Ризли начал приходить в отчаяние. В конце концов, он решился и написал еще одно письмо, и прямо на конверте вывел: «Вызов на ринг для Панкратиона». Главное было заманить Нёвиллета в крепость Меропид. Только бы увидеть его снова, получить шанс вымолить прощение. И да, Ризли с радостью даст избить себя ради такой возможности. Когда день боя настал, Ризли отправился лично встретить и проводить уважаемого Верховного Судью на ринг, чтобы никто из охранников не заподозрил, что это не обычная их рабочая встреча. После формального приветствия Нёвиллет окинул Ризли непривычно тяжелым взглядом. Он смотрел сквозь прищур, ни тени улыбки не было на лице — только призрак опасного оскала. Ризли сглотнул и подумал, что поддаваться на ринге ему придется не так уж сильно. Они спустились ниже и вошли в зал, в котором проводились бои. Это было мрачное и неприветливое место, и Нёвиллет в своем величественном судейском облачении выглядел тут неуместно. Точнее, это вся арена выглядела неуместной рядом с Нёвиллетом. Ризли запечатал проход за спиной стеной льда — так их точно не потревожат любопытные охранники или заключенные. — Твое Видение, — сказал после этого Нёвиллет и протянул руку. Ризли замешкался на мгновение, но снял свое сокровище и положил в чужую ладонь. С тех пор, как он получил Крио Видение, он ни разу не расставался с ним. Нёвиллет, в свою очередь, стянул с плеч мантию и бросил ее на пол перед ступенями, ведущими на ринг, а потом осторожно положил поверх голубоватую драгоценность. Не оборачиваясь, он поднялся наверх — его каблуки неумолимо отстукивали каждый шаг, приближающий Ризли к катастрофе. Он вдохнул поглубже и тоже сбросил на пол пальто, а потом повел плечами, разминаясь. — Я предупреждаю тебя, герцог. Только одна попытка, — сказал Нёвиллет, когда он встал перед ним на границе ринга. — А если я проиграю? — спросил Ризли с хрипотцой. — Наши отношения не будут прежними, — безо всякой пощады сказал Нёвиллет. Ризли за эти годы подобрался к нему так близко! Мог видеть Нёвиллета каждый месяц, мог слушать его голос, касаться кожи, пусть и украдкой. И он все потерял из-за глупой обиды. В глазах Нёвиллета не осталось мягкости, тот не собирался возвращаться к их устоявшимся отношениям. Победа и только победа могла это изменить. — Прости, я тебя жалеть не стану, — сказал Ризли, собрав решимость в метафорический кулак, которым будет сейчас бить Нёвиллета. — Не разочаровывай меня, — вернул ему тот. Несмотря на абсурдную ситуацию и положение, в котором они оба оказались, от этих слов Ризли почувствовал жар во всем теле. Проклятье! Если это последний раз, когда он прикоснется к Нёвиллету, Ризли сделает все возможное, чтобы удержать того в своей хватке как можно дольше. Он резко выдохнул и сделал последний шаг, переступая границу ринга. Нёвиллет долго ждать не стал и рванул к нему, ударив в живот коротко и зло. Ризли согнулся пополам, но тут же ушел в сторону, пытаясь сделать вдох. Чего Нёвиллет не учел, так это того, что Ризли хорош не только в кулачных боях, но и в борьбе. Вместо ответного удара он зашел Нёвиллету за спину так быстро, что тот не успел отреагировать. Он взял его в захват и швырнул через себя, надеясь, что удар получился не слишком сильным. Нёвиллет тут же вскочил на ноги, и его глаза засветились синим. — Нёви… Ризли быстро отказался от идеи успокоить противника словами — вместо этого вновь попытался заломить ему руку. Нёвиллет вывернулся, словно гибкая змея, и Ризли получил очередной сокрушительный удар в корпус. В этот раз Нёвиллет бил ногой, не скрытой теперь судейской мантией. Ризли даже залюбовался такой красотой и, пропустив первый удар, в последний момент увернулся от второго мощного пинка, а потом сам сделал подножку. Он подбил Нёвиллета под колени и быстро ткнул лицом в пол. Ризли машинально выругался и ослабил хватку, за что незамедлительно словил еще один удар — прямо в пах. Сквозь боль Ризли вновь попытался провести захват и пережать предплечьем беззащитное горло, но Нёвиллет только зашипел сквозь зубы и сбросил его с себя, будто Ризли ничего не весил. Тогда-то он понял, что не уйдет живым с этого ринга, если не начнет биться всерьез. Они медленно разошлись по разным сторонам, не сводя друг с друга напряженных взглядов. Нёвиллет чуть пригнулся, из его горла полился тихий угрожающий рык. Ризли не хотел дразнить дракона! Поздно. Нёвиллет резко бросился на него, пробив защиту, и начал наносить удар за ударом. Ризли не собирался сдаваться, и вскоре их сражение превратилось в грязную кабацкую драку. В ход шло все подряд: запрещенные приемы — Нёвиллет первый начал! — укусы, удушение и удары ниже пояса. В какой-то момент Нёвиллет выпустил когти, пытаясь сбросить с себя руку противника, и на ринг полилась кровь. Сам того не ожидая, Ризли отвесил ему легкую пощечину, как заигравшемуся коту. — Никаких когтей или я достану перчатки, — сказал он с яростью. В глазах Нёвиллета ему почудился багрянец, но тот вдруг фыркнул, восстанавливая дыхание, и втянул когти. Схватка продолжилась. Рубашка Нёвиллета давно потеряла белизну, а потом и пуговицы — те посыпались на ринг, когда Ризли в очередной раз провел захват неудачно. Полы распахнулись, а Ризли снова пропустил удар в челюсть, но совсем не жалел об этом, потому что — Архонты! — он увидел пару бледно-розовых сосков на идеальной коже. Во рту скопилась слюна с привкусом крови — губы давно были разбиты, — он сглотнул и с удвоенной силой кинулся на Нёвиллета. Ризли не трогал его лицо и наносил удары так, чтобы выбить из противника дух, так, чтобы Нёвиллет перестал понимать, где он, где Ризли и куда надо бить. Вскоре они уже катались по полу, как дикие звери. Темный бант слетел с волос Нёвиллета, и Ризли понял — вот его шанс на победу, Он резко дернул на себя длинный шелк волос, безжалостно наматывая их на кулак, от чего Нёвиллет жалобно вскрикнул. Ризли едва не разжал пальцы — ему самому было больно, — но не сдался и заполучил самую выгодную позицию. Будучи тяжелее, он сумел навалиться на Нёвиллета всем своим весом. Оставалось только прижать предплечье к горлу, чтобы лишить того кислорода. В этот момент Ризли действительно поверил, что сможет победить. Пальцы Нёвиллета скребли по грязному полу арены, он бился все слабее, а Ризли сходил с ума, прижатый к горячему, мокрому от пота телу. Его рубашка задралась, и он чувствовал жар Нёвиллета своей кожей. Перед глазами предстала картина того, как он разжимает хватку, а потом заменяет руки на шее своими губами. Он ведь победил. Он победил и Нёвиллет его. Вот и все мысли, оставшиеся в голове. Нёвиллет продолжал стонать и биться в его руках, с каждой секундой слабее. И, блядь, Ризли надеялся, что в таком состоянии тот не почувствует, чем именно он прижимался теперь к его бедрам. — Скажи, что я победил, — потребовал он, на мгновение разжав хватку. Нёвиллет, почувствовав слабину, принялся вырываться еще яростнее, и Ризли пришлось снова сдавить его горло. — Скажи! — он и сам едва не рычал как дракон. Он же победил. Почему Нёвиллет продолжал сопротивляться? В голове Ризли царил хаос, инстинкты вытеснили разумные мысли, и он все сильнее вдавливал противника в железный пол ринга, а в следующий миг почувствовал, как Нёвиллет изогнулся, но уже не в попытке вырваться — теперь тот изо всех сил прижимался к нему. — Я победил, — шептал Ризли ему снова и снова. — Ты мой, потому что я победил. Он отпустил захват и, не помня себя от глубокой страсти, охватившей все его существо, одной рукой приподнял Нёвиллета, прижимая к себе еще сильнее. Ризли уткнулся носом в его шею, продолжая бормотать: — Мой, мой. Нёвиллет царапал металл арены вновь показавшимися когтями, но не пытался увернуться. — Наш уговор, — с трудом выговорил Ризли. Терять ему было нечего — Нёвиллет убьет его после, но он обязан довести дело до конца. — Кто победил? — Ты, — простонал Нёвиллет и сильнее запрокинул голову. — Ты победил, и я твой. Ризли не удержался и на секунду коснулся губами выставленной шеи, сжав объятия в последний раз. Он ни разу в жизни не испытывал удовольствия острее.***
Нёвиллет дышал быстро и громко. Он приходил в себя, осознавая сразу несколько вещей. Первое — ему не требовалось быть настоящим человеком для ухаживаний. Второе — пусть Нёвиллет и не обладал обширным опытом, но в какой-то момент запах возбуждения и хватка, ставшая вместо грубой страстной, намекнули ему, что Ризли испытывает сексуальное возбуждение, похожее на то, что разгорелось в самом Нёвиллете. Хорошо. Ему не хотелось проиграть, а после вернуться к их дружелюбно-нейтральной манере общения. Сперва Нёвиллет думал, что сможет победить и потребовать себе Ризли — видимо в какой-то момент он просто-напросто сошел с ума. А в итоге он проиграл! Проиграл ли? Нёвиллет вдыхал запах металла и не решался двигаться, пока Ризли не коснулся его мягко-мягко. Вес его тела исчез, и Нёвиллет перевернулся на спину — Ризли теперь нависал над ним и рассматривал так, будто видел впервые. — Нёвиллет, — позвал он, проведя окровавленными костяшками пальцев по его губам. — Я прощен? Ризли улыбнулся, несмотря на разбитый нос и ссадины на скулах, а Нёвиллет приподнялся на локтях, стараясь не кривиться от боли и ответил: — Смотря что ты планируешь делать дальше. — Прямо сейчас я выведу тебя с ринга, пока ледяная стена не растаяла окончательно, и отмою. Нёвиллет оттолкнул его от себя и сел. — Но перед этим хочу узнать, — прошептал Ризли, вновь склонившись к нему. — Можно мне снова с тобой встретиться, не избив предварительно? — Ты! Нёвиллет уставился на него с гневом, но Ризли только рассмеялся в ответ. — Разве не ты столь самонадеянно называл меня своим? — сказал он. Смех Ризли оборвался. — И Верховный Судья Фонтейна, повелитель Гидро Драконов вот так позволит владеть собою какому-то жалкому человеку? У меня нет образования, денег, красоты, и, в придачу ко всему, я смертный. — Почему ты говоришь о себе так ужасно? — спросил Нёвиллет. — Я не встречал никого прекраснее, ни среди людей, ни среди драконов. Ризли растерянно заморгал. — Но ведь ты сам мне об этом говорил. Теперь настал черед Нёвиллета удивленно поднять брови. — Я не мог такого сказать. — Но ты сказал! Например, что я плохо одеваюсь. — Оригинально! — с возмущением поправил его Нёвиллет. — Откровенно и смело. Так, что я не могу оторвать от тебя глаз. — Погоди. Ризли взъерошил волосы и уставился в пустоту, словно припоминая что-то. — Ты сказал, что место мне только в подводной тюрьме — Когда я такое говорил? Ты глупец! Они уставились друг на друга, а потом тишину нарушил гул чужих голосов. Ледяная стена и правда таяла, готовясь пустить в зал посторонних. — Ко мне, — велел Нёвиллет. — Там поговорим. Они вскочили на ноги, торопливо приводя себя в порядок, и в этот самый момент стена осела, распавшись на крупные куски льда, а через глыбы в зал начали пробираться охранники. Нёвиллет вместе с Ризли неспешно спустились с ринга, оба при этом старались сделать вид, что ничего необычного тут не происходило. — Мы немного поспарринговали с Верховным Судьей, — небрежно сказал Ризли, утирая — а точнее, размазывая — кровь, текущую из носа. — Вижу, вижу, Ваша Светлость, — сказал один из охранников, прижимая кулак к губам. — Отделали вас на славу, — он так и не смог сдержать смех, но Ризли только улыбнулся в ответ. — Эх, хотел бы я посмотреть на этот бой. При мне вас никто не смог победить. Но его чести Верховному Судье проиграть не стыдно. И мужчина глубоко поклонился Нёвиллету. — Абсолютно согласен, — самодовольно сказал Ризли. Нёвиллет так и не раскрыл рта, стараясь держать голову высоко поднятой, несмотря на то, что его рубашка была разорвана, и только мантия спасала положение, а волосы наверняка напоминали воронье гнездо. Избавившись от внимания других людей, они обменялись напряженными взглядами и поспешили покинуть крепость Меропид. Нёвиллет при этом так торопился, что не удосужился предложить герцогу сменить испорченный наряд. Слова, которые он услышал ранее, то, как уничижительно Ризли говорил о себе, следовало обсудить так скоро, как только возможно. Вернувшись в свой кабинет, Нёвиллет подобрал с пола книгу — которая все эти дни так и валялась у стены — и раскрыл ее перед Ризли, встав рядом так, чтобы ему был виден текст. — Вот, — ткнул он пальцем в пункты. — Я делал комплименты, а не издевался над тобой. Старался быть деликатным и оригинальным, — со скрытой обидой добавил Нёвиллет. Ризли вырвал книжку из его рук и сдавленно рассмеялся, продолжая перелистывать страницы. — И я решил, что ты не хочешь принять мои человеческие ухаживания. Я был в отчаянии, — сухо сказал Нёвиллет, стараясь не показывать всю глубину своих чувств. — И поэтому ты решил избить меня? — с любопытством спросил Ризли, оторвавшись от чтения. — Это было не избиение. Нёвиллет почувствовал жар на щеках, а Ризли заинтересованно наклонил голову, поощряя его продолжать. — Я заявил на тебя права. Это… драконьи ухаживания. Раз человеческие не сработали, я решил вызвать тебя на бой. — А если бы я проиграл? — быстро спросил Ризли — По драконьим обычаям ты стал бы моим партнером, — смущенно ответил Нёвиллет. — Что?! Ризли выглядел так, будто готов был рвать волосы на голове. Даже пальцы запустил, еще больше взлохматив и так растрепанные пряди. — И я, мать вашу, победил, — простонал Ризли с отчаянием. — Нёвиллет, давай переиграем, слушай… Нёвиллет смотрел на него с легким недоумением. — Погоди, — опомнился Ризли. — Если тот, на кого ты претендуешь, победит тебя, что это значит по драконьим обычаям? — Значит, что именно я стану твоим партнером, — сказал Нёвиллет осторожно, а потом прикусил губу. — Или ты можешь отвергнуть меня, тем самым лишив права вызвать тебя на повторный бой. Ризли стоял молча. Секунды бежали, Нёвиллет комкал край своей мантии, но не нарушал тишину. — Я запутался и не силен в драконьих штучках, — сказал Ризли. — Нёвиллет, скажи прямо, ты останешься со мной? Потому что ты мне нравишься совсем не как коллега и друг, я не хочу, чтобы мы были порознь, и по-старому не хочу, потому что мне мало только говорить с тобой, изредка прикасаться. Я хочу, чтобы ты был моим партнером, моим возлюбленным. Если ты этого тоже хочешь! — выпалил он под конец. Лицо Нёвиллета посветлело, а потом он вздернул подбородок. — И откуда столько неуверенности? Его щеки покраснели, несмотря на браваду, а Ризли сначала нахмурился, а потом улыбнулся так, что по телу Нёвиллета пробежала дрожь. Он мог поставить свою судейскую мантию на то, что Ризли вспомнил, как он лежал под ним на грязной арене и повторял снова и снова: «Я твой». Ризли сделал шаг навстречу, а после притянул Нёвиллета к себе, осторожно положив руки на плечи. Он мягко коснулся губами его губ, давая возможность уйти от поцелуя. Нёвиллет и не подумал отступать.