***
Седен сначала коротко постучала, а потом впустила в кабинет посетителя — Нёвиллет невольно поднялся на ноги, увидев, кто пришел к нему. Он не ожидал встретить Ризли так скоро. Более того, он опасался, что не увидит его вовсе после своей в высшей степени дерзкой просьбы. Нёвиллет слукавил, говоря о долгих раздумьях. Решение попытаться завести ребенка он принял, едва почувствовал первые изменения. Пусть слово ошеломление слабо описывает чувство, которое испытал Нёвиллет в первый момент, но следом за ним вспыхнула страстная нужда, и горела она ярче всех страхов. Единственное в чем Нёвиллет так долго сомневался — вправе ли он обращаться за помощью к Ризли, ставить под угрозу их доверительные отношения. Ризли медленно подошел к его столу. Дышал он при этом так, будто сражался за каждый метр пути. Нёвиллет разжал кулаки и улыбнулся, успокаивая свое сердце. — Итак, Ваша Светлость?.. — вопросительно начал Нёвиллет, сдерживая дрожь в голосе. — Эта твоя фаза, ну… — Ризли запнулся. — Что с тобой происходит? Тебе требуется с кем-то... спариться? — Я не животное в течке, — укоризненно сказал Нёвиллет. — И полностью контролирую свой разум и тело, поэтому смогу пережить это время без физических трудностей. — А психологических? — Я не хочу давить на тебя, — сказал Нёвиллет со вздохом. — Но мне действительно будет горько, если я потеряю эту возможность. Ризли нахмурился, на скулах его проступили желваки. — Если я откажусь, кому следующему ты предложишь? В груди у Нёвиллета похолодело, и он сел обратно в кресло. — Я думал, что выразился предельно ясно. Предложение одно, других не будет. Раз ты отказываешься, мне остается только смириться с мыслью, что еще тысячу лет я проживу в одиночестве. — При чем тут одиночество? После слов Нёвиллета брови Ризли разгладились, и теперь его лицо выражало только удивление. — Семья, Ризли. Настоящая семья, вот что для меня означает ребенок, — Нёвиллет говорил с трудом, пальцы снова сжались в кулаки. — В обществе людей я прожил больше четырех веков, но остался одинок, потому что никто не в силах разделить со мной путь в вечности. Да, рядом со мной мелюзины, но они слишком крепко держатся друг за друга. Мне никогда не стать частью их семьи. А я хочу найти семью, — сказал Нёвиллет и поднял взгляд. — Я понял, — сказал Ризли и принялся беспокойно ходить взад-вперед перед столом Нёвиллета. — Позволь спросить. Тебе неприятна мысль о половом акте с мужчинами в целом или со мной в частности? Ризли замер на месте и взлохматил волосы. — Слушай, ты так говоришь, как будто мужчины и вправду могут заниматься любовью, — глухо сказал он. — Разве нет? Механика весьма близка… — Я не об этом! — Прошу прощения, я… — Нёвиллет вздохнул. — Драконы не разделяют партнеров по полу. Мне сложно понять эту концепцию, но я знаю, что у людей только женщины могут вынашивать детей, потому связь двух мужчин непродуктивна и не поощряется обществом. — Типа того, да, — сказал Ризли. Он снова взъерошил волосы пятерней и теперь напоминал подравшегося пса. — Сколько дней продлится твое состояние? — Минимум неделю, максимум — две. Я почувствую только завершение и после этого еще на тысячу лет потеряю способность размножаться. После его слов Ризли постоял какое-то время в тишине, разглядывая узоры ковра под ногами. Потом он поднял голову и заговорил: — Нёвиллет, я не говорю «да», но и не отказываю тебе. В тебе нет ничего отталкивающего, наоборот, я горжусь, что ты доверяешь мне, — сказал Ризли с мягкой улыбкой. Нёвиллет судорожно вздохнул и покрепче сжал зубы. — Дай мне еще денек, а завтра вечером мы встретимся снова. Ладно? Ему оставалось только кивнуть.***
Услышав горькие слова Нёвиллета, Ризли едва не упал перед ним на колени. Он желал бесконечно извиняться за свою трусость, а потом пообещать сделать все что угодно. Вместо этого он назначил новую встречу, а потом сбежал в крепость. Итак, Ризли точно знал, что не чувствует отвращения к Нёвиллету. И его не отталкивала мысль, что они окажутся в одной постели, потому что их близкие отношения не имели ничего общего с грязью, творящейся раньше в крепости. Но то, чего хотел разум, и то, на что могло пойти его тело, — две разные вещи. Не попробуешь — не узнаешь, так что Ризли отправился в душ. Включив воду погорячее, он начал лениво поглаживать себя, спускаясь к члену. Тот бодро отреагировал, и Ризли закрыл глаза, упираясь лбом в сгиб руки. Вызвать образ Нёвиллета оказалось проще простого: внимательные глаза, изящные губы, сильный разворот плеч, по которым стекает судейская мантия. Высокие гетры плотно обнимают ноги, и видно, насколько они у Нёвиллета стройные… Дышать стало тяжело — видно, вода была слишком горячей, — но рука продолжала двигаться по твердеющему члену. В душной ванной Нёвиллету стало бы слишком жарко в своем торжественном облачении. Ему пришлось бы снять все — от мантии, до тонкой рубашки, — потом зайти под душ, встав близко-близко, так чтобы Ризли смог положить дрожащую ладонь на его грудь. Нёвиллет выглядел бы расслабленным и довольным, подставляя лицо под струи воды. Нёвиллет обожал воду. Его лицо не кривилось бы от страха, он не плакал бы и не кусал губы, не отбивался, утирая текущую из носа кровь. Ризли зажмурился и остановился. Образ Нёвиллета в его сознании заколебался, как отражение в неспокойной воде, а потом растаял, и на место ему пришло воспоминание. Тогда тоже лилась вода; Ризли вошел в общую душевую и увидел там Фенека, мелкого воришку, которого отправили в тюрьму всего на полтора года. Напор как всегда был отвратительно слабым: из душевой лейки едва текла вода, а лужа у ног Фенека была розовой. Услышав шаги, тот резко прижался спиной к грязному кафелю. Ризли сделал шаг назад, потом еще один, подавляя желание поднять руки и показать, что он не станет нападать. Он провел в крепости Меропид уже три года и знал, как заводилы любили наказывать новичков за дерзость и непослушание. Сам Ризли буквально глотку рвал любому нападавшему, и от него отстали — даже отморозкам не хотелось получить парочку гвоздей в глаз или захлебнуться кровью в драке. Ризли приходилось спать чутко, всегда одному, всегда в крепко запертом бараке, он оброс мышцами, шрамами и от пятнадцатилетнего сопляка не осталось и следа. Но Фенек, этот лопоухий рыжий парень, вряд ли умел давать сдачи. И при этом нарвался на парочку скотов, с которыми Ризли никак не удавалось расправиться. В конце концов, в крепости его никто не поддерживал, слишком много сил уходило на собственную защиту. Поэтому Ризли пятился от Фенека и думал, что надо спешить в медотсек — врач хоть и гадкий тип, но дело свое знает. В это время человек перед ним стал меняться. Он стал выше ростом, волосы посветлели и легли волной на плечи, а уши заострились. Нёвиллет, а не Фенек, теперь смотрел со страхом на Ризли. По его щекам текли слезы, и он прижимал растопыренные ладони к телу, чтобы хоть как-то закрыть себя от чужих глаз. — Нет! Ризли вздрогнул и распахнул глаза, а потом с шипением отдернул руку, на которую опирался — за это время холод сковал льдом капли воды, и на стене остались кровавые следы. Раковину, шкафчик, зеркало — все вокруг покрывал иней, будто силы Ризли не понимали, кого нужно защищать, и бестолково заморозили то, до чего дотянулись. Дрожа от холода, он выбрался из душа и зарылся в кучу одеял на постели. Всю эту ночь Ризли снились кошмары.***
Утром в его кабинет принесли письмо. — Ваша Светлость, послание из дворца Мермония, — объявил служащий и положил на стол Ризли конверт. Нёвиллет писал, что считает правильным на этот раз поговорить в неофициальной обстановке у него дома, чтобы титулы не давили на них обоих. Короче, он звал Ризли в гости. Звучало разумно. К тому же, если он осмелится переспать с Нёвиллетом, стоило ковать железо пока горячо, ведь путь от дворца до городского дома чего доброго лишит его храбрости. Нет, Ризли не был трусом. Просто Нёвиллет, к своему счастью, не понимал, о чем просил, а он видел, чем это заканчивалось, и боялся вместо него. В половине девятого Ризли постучал в скромную дверь одного из домов на окраине города и уже через минуту сидел на диване в гостиной Нёвиллета. Хозяин вскоре вернулся, поставив на небольшой столик поднос с чаем. Чай был его любимым. Выглядело это как подкуп, и Ризли, к своему удивлению, рассмеялся. — Ваша Честь, — фыркнул он, чуть успокоившись. Нёвиллет смотрел на него с легкой обидой. — Вам должно быть стыдно. Решили купить благосклонность герцога такой скромной взяткой? — Прости, — торопливо сказал Нёвиллет и чуть прикусил губу. — Скажи, что мне стоит достать, и я… — Эй-эй! Нёвиллет! Ризли перестал смеяться. — Я пошутил, ничего не нужно. Нёвиллет от этих слов не расслабился, напротив, напрягся еще сильнее. Ризли неловко прочистил горло. Вот, этот момент настал. — Я всегда приду на помощь. Одного твоего слова хватит. — И что это значит, Ризли? — спросил Нёвиллет, в глазах его стояла тоска. — Это значит, что я сделаю для тебя все. Все, что захочешь, — сказал он, сглотнув. — И буду счастлив, понимаешь? Нёвиллет сжал пальцами край мантии. — Тогда скажи, что на самом деле тебя тревожит? Что заставляет тебя бояться? — Я не бо… — Ризли осекся. — Боюсь сделать тебе больно. Нёвиллет пересел ближе и поймал его взгляд. — Позволь самому решить, что мне повредит, а что нет. Ризли видел, что насилие ломает не только тело. Что Нёвиллет понимал в этом? После нападения на Фенека, тогда, в Меропиде, не прошло и двух месяцев, как привели нового заключенного. Той же породы — щуплого, робкого. Ризли пытался объяснить пареньку, от кого стоит держаться подальше, какие слова не говорить, но это не помогло. Ризли возвращался со смены в сборочном цеху, когда увидел знакомые мерзкие рожи. Все трое довольно ухмылялись и, похоже, только что вынырнули из заброшенного коридора. Ничего хорошего их улыбки не сулили, так что Ризли прибавил шаг. В темной глубине раздался жалобный крик, и Ризли поспешил на звук. Он был почти уверен, кого там найдет, но и представить не мог, что увидит на самом деле. На ржавом от воды полу лежали разорванные вещи, и прямо на них, на четвереньках, стоял новенький. И трахал его не кто-нибудь, а Фенек. Скалил зубы и двигался быстро, безо всякой пощады. Ризли очнулся, только когда в очередной (неизвестно в какой) раз приложил Фенека лицом о пол. Новичок к тому моменту пропал. — Ты же знаешь, каково это? — хрипло прошептал ему Ризли, задыхаясь. — Зачем? — Ага, — Фенек улыбнулся, зубы его пачкала кровь. — Пусть и другие узнают, — сказал он. — Почему только я? Мной попользовались, — он засипел и сплюнул кровь, — а я не могу, что ли? Стоило разжать хватку, как Фенек распластался по полу. Ризли больше не понимал, кто жертва, кто насильник. Поднявшись на ноги, он побрел прочь. А на следующий день повар в столовой сказал ему: «Говорят, что рыжий сопляк, ну тот, с ушами, повесился. На трубу в коридоре накинул ремень и того». — Ризли? Он услышал терпеливый голос Нёвиллета — сколько раз тот уже звал его? — и поднял голову. — Разве тебе не мерзко? — спросил он. Нёвиллет чуть сдвинул брови, раздумывая. — Прямо сейчас чувствую сожаление, ведь я расстроил тебя. Еще неловкость из-за своей неопытности, которая завела нас сюда. Больше ничего. — Но ведь кто-то возьмет тебя под контроль. Возьмет тебя! — Не кто-то, а ты, Ризли. И вообще, что за странные разговоры о принуждении? — спросил Нёвиллет и нахмурился. — Ты не в силах взять у меня больше того, что я захочу дать, уж поверь. Он улыбнулся, чуть показав клыки, а его узкие зрачки расширились. Точно. Дракон, который одним движением сломает хребет сучонку, решившему наложить на него лапы. — Тебе правда не противно? Ризли поднял руку и пальцами прикоснулся к щеке Нёвиллета. Тот осторожно потерся о его руку. — Ты теплый, рядом с тобой хорошо. Почему противно? — И правда, — растерянно улыбнулся Ризли. — Тогда иди ко мне, тут еще теплее. Нёвиллет безо всяких возражений устроился в его объятиях, и они оба притихли, прижимаясь друг к другу. — Время позднее, давай ляжем спать. — Как скажешь, Ризли, — сказал Нёвиллет с едва заметным смешком. И они пошли спать. Вот так просто разделись и легли в одну кровать. Ризли снова потянул к себе Нёвиллета, и тот удобно устроился рядом с ним. Ни разу он не засыпал в одной постели с женщиной. Пришлось бы отвечать не только за свою, но и за ее жизнь тоже, а если любовницу подослали враги, то и вовсе не стоило терять бдительность. Ризли закрыл глаза и медленно выдохнул, с воздухом его будто покинул и страх. «Никто ничего не возьмет у Нёвиллета без согласия», — повторил он про себя несколько раз. Не прошло и минуты, как Ризли уснул. В эту ночь ни один кошмар не побеспокоил его, а разбудило непривычное тепло. Ризли открыл глаза, а потом быстро зажмурился. Он и забыл, что по утрам, оказывается, светит солнце. Нёвиллет спал рядом. Он перевернулся на левый бок, и на его лицо как раз падали рассветные лучи. Ризли осторожно разглядывал его, впервые оказавшись так близко. Нёвиллета ни за что нельзя было спутать с женщиной. Слишком резкие черты лица: брови прямые, губы изящные, но по-мужски тонкие. Взгляд Ризли скользнул ниже — плавность линии шеи нарушал выступ кадыка, острые ключицы только сильнее подчеркивали ширину плеч, пальцы длинные, но сильные. Ризли улыбнулся. Нёвиллет, самое могущественное существо Фонтейна, беззаботно спал рядом с ним. С дурацкой улыбкой на лице Ризли продолжал любоваться на своего друга, как вдруг Нёвиллет моргнул раз, другой, а потом неохотно открыл глаза. — Сколько времени? — чуть растерянно спросил он. — Только половина седьмого. — Так поздно? — воскликнул Нёвиллет, подскочив на постели. — В семь я должен быть во дворце! Сквозь смех, Ризли помогал ему застегивать пуговицы на рубашке, пока Нёвиллет торопливо расчесывал волосы. — Мантия! Ризли накинул ему на плечи главный судейский атрибут, и Нёвиллет ответил ему благодарной улыбкой, а потом рванул к двери. — Погоди, — он схватил его за руку, заправил за ухо своенравную прядь, а потом обнял. Нёвиллет мягко ответил на объятие. Они улыбались без прежней скованности. Наконец они по-настоящему доверились друг другу. — В холодильнике еда, вот ключ. Запри, пожалуйста, дверь как уйдешь, — выпалил Нёвиллет и поспешил на выход. — Хорошей дороги, — крикнул ему вслед Ризли. Никто и никогда не оказывал ему такого доверия. Тепло, даже горячо стало внутри, и Ризли прижал ладонь к груди, словно мог почувствовать этот жар. — Буду ждать тебя, Нёвиллет, — сказал он тихо, на пробу, и тут же потер затылок, нервно оглядываясь, — не подслушивал ли кто. Ризли малодушно подумал: «Жаль, что дети не могут появляться от дружеских объятий. Ну вот почему?» В любом случае, они доверяли друг другу. С этого можно начинать.***
— Сиджвин, помоги мне, а? Ты ведь разбираешься в лекарствах. В разгар рабочего дня Ризли осенило. Дело ведь не в его чувствах, а только в теле! И вот, неловко ерзая под взглядом старшей медсестры, он пытался рассказать о своей проблеме. — Мне надо что-то, чтобы возбуждало и чтобы подольше держался эффект. Есть такое? — Ваша светлость, — серьезно сказала Сиджвин, полностью повернувшись на своем маленьком стуле. — Эректильная дисфункция — признак серьезных заболеваний, нужно обследование и лечение. Снятие симптомов… — Я не болен! — Ризли запустил обе ладони в волосы, подбирая слова. — Представь, что тебе нужно заняться сексом с другом… С такой же мелюзиной! — Ваша Светлость, мы не размножаемся, но заботу и ласку проявляем безо всяких стимуляторов. Он помассировал лоб. — Ризли, говори прямо. И он сказал. Про доверие Нёвиллета, про его отчаянное желание помочь, про то, как он с треском провалил даже тренировку. — Я поняла, — медленно проговорила Сиджвин. — Я поняла твою проблему. Ты испытываешь отвращение при мысли о половом акте? — Я испытываю вину, — сказал Ризли. — Нёвиллет сильный и независимый, я не представляю, что он почувствует при… такого рода контакте. Я зубами выгрызал свою безопасность в тюрьме, делал все! А тут ребенок — еще неизвестно, родится ли он! — заставляет пойти Нёвиллета на такое. Разве это не слишком близко к насилию над самим собой? Я не хочу причинять ему боль, но и его решение уважаю. Я хочу помочь ему, но скорее всего не смогу. Нет, я точно не смогу, — закончил Ризли. Сиджвин сидела тихо и внимательно его слушала. — Дай что-то… Чтобы расслабиться немного. Или напрячься?.. — он сбился. — Я подберу лекарство, — сказала она. — Вечером возвращайся. Ризли кивнул с облегчением. После завершения всех дел в крепости, получив заветный пузырек с темно-коричневой жидкостью, Ризли снова поднялся на поверхность и, уже знакомой дорогой, пошел к дому Нёвиллета. Ему только предстояло объяснить свой замысел, и рука, сжимающая бутылочку, отчаянно потела. Но прелесть их отношений с Нёвиллетом в том, что достаточно было говорить правду. — Слушай, я не знаю, сколько мне еще нужно времени. Я хочу помочь, но боюсь не успеть. Ризли перешел прямо к делу, как только удивленный хозяин пустил его в дом и пригласил устроиться на диване в гостиной. Нёвиллет молчал, глядя на него с вопросом в глазах. — У меня кое-что есть, я не стану тебя обманывать, — сказал Ризли и достал руку из кармана, показав пузырек. — Поможет телу, понимаешь… С головой у меня все в порядке! — Это вредно? — Нет! Он видел сомнения Нёвиллета так же ясно, как свои собственные. Тот несколько раз приоткрывал рот, будто бы хотел задать вопрос, но так и не решился. — Я буду благодарен тебе до скончания веков, Ризли, — сказал Нёвиллет, наконец. — Надеюсь, — ответил он с ухмылкой. Напряжение между ними рассеялось. Длилось это счастье недолго: как только они поднялись в спальню, тяжесть будущего действа упала на них каменной плитой. — Мне лечь на живот? — спросил Нёвиллет будто с любопытством. Но в глазах его Ризли видел неуверенность. Он отчаянно хотел стереть ее. — Ты прекрасный, совершенный. Ты очень привлекательный, — Ризли говорил правду, все так и было. — Я хочу, я сам, понимаешь, хочу о тебе заботиться. В подтверждение он притянул Нёвиллета к себе, провел ладонью по гладкости волос — как давно мечтал, — а потом потерся носом о щеку, вдыхая расслабляющий цветочный аромат. Запах Нёвиллета. — Дай мне минуту, ладно? Ризли отодвинулся и посмотрел в глаза своему другу, который после сегодняшней ночи совершенно точно станет ему кем-то другим. Скрывшись в ванной комнате, Ризли махом глотнул зелье, которое ему намешала Сиджвин, и поставил обе ладони на раковину. Он смотрел в зеркало — вдруг у него рога вырастут от этой отравы? — и следил за своими ощущениями. Одним из условий, которое он поставил Сиджвин, было его сознание. Лекарство не должно мутить его разум, провоцировать на грубость и потакание только собственным желаниям. Нёвиллет должен быть на первом месте, всегда. Что бы ни испытывал Ризли. Сердце застучало быстрее. Ризли потянул вниз галстук, который будто мешал ему теперь дышать. На висках выступила испарина, тело стремительно нагревалось. — Хорошо. Все просто отлично, — сказал он своему отражению. В спальне его ждал Нёвиллет. Мужчина, который волнуется гораздо больше него, мужчина, который отдаст себя Ризли. Пальцы на белом фаянсе сжались крепче. Нет ничего на свете, что помешает Ризли быть ласковым и заботливым. Даже он сам. Наконец он понял, что стимулятор заработал в полную силу, — тело стало горячим, кровь бежала быстрее, одежда неприятно натирала кожу и мешала. Ризли скинул с себя жилет, схватился за пуговицы рубашки, а потом остановился. Как долго Нёвиллет оставался один в спальне? Он вышел из ванной, и воздух в комнате показался ему ледяным. Нёвиллет чинно сидел на кровати, сложив руки на коленях, но, увидев Ризли, он поднялся и шагнул вперед. На середине комнаты они встретились и снова заключили друг друга в объятия. Но теперь в них не осталось дружеского оттенка: Ризли сжимал талию Нёвиллета куда крепче, одной рукой скользнул к лицу, касаясь кончиками пальцев то щеки, то заостренного уха, то губ. — Что ты хочешь сделать? — спросил его Нёвиллет шепотом. — А что сделает тебя счастливым? — Ризли тоже шептал. — Ты… Нёвиллет едва выдохнул это, как Ризли прижался губами к его губам. Он никогда не чувствовал такой мягкой сладости, никогда его сердце не стучало так быстро — и стимулятор тут явно не при чем! Они оказались на постели — Ризли не успел понять когда. Он целовал кожу Нёвиллета: от алых щек, до совершенной гладкости груди. Снимал мешавшую рубашку — и свою, и Нёвиллета, — шептал похвалу прямо в горящую от возбуждения кожу, чувствуя, что и сам разгорается все жарче. Его тело тоже требовало внимания, Ризли обхватил руку Нёвиллета и посмел положить изящную ладонь себе на грудь. От первого прикосновения он вздрогнул, и Нёвиллет было отдернул руку, но Ризли прижал ее снова, шепча ему в губы: — Мне хорошо. Приятно, Нёвиллет. Они прижимались друг к другу, гладили, касались, обменивались поцелуями. Никакой неловкости. Впервые Ризли испытал такую близость с другим человеком. Постепенно вся одежда оказалась на полу. Ризли провел ладонями по бокам Нёвиллета, спустился к бедрам, сжал пальцы, чуть разводя его ноги. — Масло? — спросил он, сбивчиво дыша. — Я готовился, — выдохнул Нёвиллет, — Тебе не придется… И, как я уже говорил, есть изменения. — Что значит «придется»? — прошептал Ризли, склоняясь над ним. — Ты меня не заставляешь. Даже с искусственной похотью это было правдой. Он хотел помочь Нёвиллету. Он хотел его. Легко было обхватить ладонью чужой член — бархатистая кожа, влага, твердость — просто потому что Нёвиллет. Было легко скользить пальцами по влажному входу — и правда, готов — сделать первый толчок. Никакого принуждения, только удовольствие. Так выглядел секс под стимуляторами? Ризли горел и его било током одновременно — настоящая перегрузка всех чувств. Переполняло желание войти глубже, быстрее. Наполнить до предела. — Нёвиллет, так хорошо, — шептал он, проводя языком по кончику уха. — Никогда еще... Так хорошо. Ризли выпрямился так, что бедра Нёвиллета теперь лежали на его бедрах. Он видел его целиком, а руки были свободны и скользили теперь по тонкой талии, груди — Ризли гладил все, до чего мог дотянуться. Он ловил каждый стон, каждый вздох и не отрывал взгляда от твердого члена его любовника. Только бы видеть, что Нёвиллету хорошо. Ему и самому было хорошо. Может, чуточку слишком. Или он принял лекарства больше, чем надо, потому что сдерживаться становилось все тяжелее. Ему не терпелось выплеснуть накопившееся желание. — Нёвиллет, — Ризли навис над ним, не переставая двигаться. — Приятно? — Да, — выдохнул тот, толкаясь навстречу. Все, большего и не требовалось. Ризли скользнул ладонью ниже, обхватывая твердый член, двигая рукой быстро, с жадностью, с которой прямо сейчас толкался внутрь Нёвиллета. — Ризли… — голос Нёвиллета срывался, и он едва расслышал свое имя. Но этого хватило. Сперма Нёвиллета остывала на пальцах, Ризли дышал шумно и часто, пытаясь прийти в себя после оргазма. Не хотелось двигаться, хотелось лениво прижать к себе Нёвиллета и уснуть. Вместо этого он быстро поцеловал его в щеку и осторожно вышел, садясь на пятки. Он подтянул Нёвиллета к себе, подняв его ноги, и тот возмущенно вскрикнул. — Ваша Честь, не мешайте доктору осмотреть вас. — Ризли, вот это настоящая мерзость! — воскликнул Нёвиллет. Все было хорошо, просто отлично — только сперма и смазка, блестевшая на бедрах. Ризли нежно погладил ягодицы, чуть развел их, убеждаясь, что не навредил. Неглубоко скользнул пальцами — все в порядке, на подушечках осталась только его сперма. Нёвиллет притих и больше не сопротивлялся, наверное, понял, что Ризли это нужно больше, чем ему самому. — Все хорошо. Очень хорошо, правда, — сказал Нёвиллет. Ризли проследил губами путь от бедра к колену, сначала по левой ноге, потом перешел к правой. Целовать Нёвиллета было приятно. Слишком. — Нёвиллет? — позвал он нежащегося в ласке товарища. Тот издал что-то вроде довольного мурлыканья. — Сколько раз ты хочешь?.. — спросил Ризли, бросая короткий взгляд на свой твердеющий член. Нёвиллет приподнялся на локтях и сказал с насмешливой улыбкой. — А сколько ты сможешь? Он перевернулся на живот, выгибаясь, и Ризли тут же принял приглашение — накрыл своим телом, возвращаясь к блаженству, которое ему дарил Нёвиллет. Его руки сразу скользнули вниз, под приподнятые бедра. Пальцы погладили член Нёвиллета, помогая налиться. Ризли вошел быстро. Словно голодный, он набросился на предложенное угощение, но Нёвиллет не протестовал, напротив — подзадоривал его, прогибаясь и двигаясь навстречу. Но перед самым оргазмом Ризли замедлился и вытащил, несмотря на протесты. — Я хочу, чтобы ты видел меня, и сам хочу смотреть на тебя, — сказал он, устраивая Нёвиллета на спине. — Пускай у тебя даже искры сомнения не возникнет, что я думаю не о тебе. Что думаю о женщине, занимаясь с тобой любовью. Только сейчас Ризли понял, почему люди называли этот процесс именно так. Ласки, близость — ничего общего с торопливым резким трахом. — Все что ни попросишь… Все твое, Нёвиллет, — простонал Ризли, снова толкаясь внутрь. — Ты знаешь, чего я хочу. — Знаю, блядь, — Ризли проникал все глубже. — Понимаешь, что мы творим? — спросил он торопливо. — Ты родишь мне ребенка. Может, двух, если я хорошо постараюсь. — Ризли! От его слов Нёвиллет запрокинул голову и выгнулся так сильно, что у Ризли перехватило дыхание — как красиво. — Отдам тебе все, что у меня есть. Никому больше, никогда, — Ризли скользил языком по ушной раковине, по острому кончику, не переставая шептать. — Только тебе. Правда. И никто не станет Нёвиллету ближе него. Тот будет смотреть на свое дитя, зная, что это Ризли сделал, вспоминать об их ночах. Может, думать о нем и хотеть еще. Ризли забыл о словах про тысячелетие. Он думал о том, как тут же согласится и опять подставит свое дружеское… плечо. Пусть только Нёвиллет снова его попросит. В итоге Ризли сдержал свое обещание и отдал все свои силы. Они трахались столько раз, что после очередного оргазма обнялись — все потные, в сперме — и Ризли просто-напросто отключился.***
Нёвиллет выглядел так, словно не спал всю ночь и только и ждал пробуждения Ризли. — Мое состояние не изменилось, — сказал он бесцветно, сидя на краю кровати, уже одетый и причесанный. — Быть может, это тело вовсе не способно на зачатие. Он выглядел так, словно у него кто-то умер. Почему как? Мечта Нёвиллета погибала у него на глазах. — Прости, я зря тебя потревожил. — Погоди, ты сказал, что еще не кончилось? Женщины тоже не с первого раза, ну… — Ризли сел на кровати, все еще немного растерянный после сна. — Надо пробовать, пока не получится. Время еще есть! — Это приемлемо для тебя? — Совершенно! У Ризли осталась половина бутылочки этой жидкой похоти, а больше ничего не требовалось. Видеть, как засветился Нёвиллет после его слов, — это наполняло его радостью и гордостью. Он сделает для своего друга все что угодно. — Жди меня к восьми, — сказал Ризли.***
Когда Ризли вернулся вечером домой, Нёвиллет уже сидел на диване в гостиной, ожидая. Напряженный, с прямой спиной, будто председательствовал сейчас на суде, а не отдыхал дома. — Ризли, прямо сейчас я чувствую по-настоящему сильное возбуждение, — сказал он, щеки его алели. — Поэтому прошу сразу уделить внимание нашему, моему… — Ты говорил, что фаза не меняет твое состояние, — с лукавой улыбкой напомнил Ризли. Нёвиллет посмотрел на него с обидой. — Понял-понял. Я мигом в душ и… — торопливо сказал Ризли. Нёвиллет вытянул перед собой руку и разжал ладонь. На ней лежал тот самый пузырек с лекарством. — Никакого душа? — неуверенно спросил Ризли. Нёвиллет поднялся, и он почувствовал, как сердце часто-часто забилось. Смешно, но ему казалось, что его сейчас сожрут. Правда, страшно не было. Ризли готов был преподнести себя Нёвиллету на блюдечке. — Месье Нёвиллет, да в вас проснулся драконий аппетит. Они смотрели друг на друга напряженно. — Ризли, — Нёвиллет подошел вплотную, он дышал тяжело и рвано. — Я... Могу я? Ризли взял пузырек с его ладони и сделал глоток. — Для тебя все что захочешь. Я же говорил. И у них случился отчаянно долгий марафон. Сначала он устроил Нёвиллета на обеденном столе, как самое лакомое блюдо, и трахнул его с такой страстью, что стол под конец едва не развалился. Потом уложил на диван, целуя покрасневшие от соприкосновения с жестким деревом участки кожи. Следом устроил колени Нёвиллета на мягких подушках, прижал к себе покрепче и снова взял. Стоны и вздохи заполняли гостиную. Пахло потом и желанием, диванные подушки валялись уже на полу, они и сами оказались в конце концов на ковре. Ризли глотал воздух между толчками, пока Нёвиллет, оседлав его, давал ему короткую передышку. Потом Ризли приподнялся, прижимая к себе выебанного до невменяемого состояния Нёвиллета, и перевернул их так, чтобы опять оказаться сверху. Он навис над ним, скользя языком по дорожкам пота на шее, кусая губы, целуя. Снова, и снова, и снова. Нёвиллет сдался первым — уснул прямо на ковре, измученный ласками и очередным оргазмом. А Ризли все горел. Он легонько касался пальцами чужой кожи, прижимался губами. Вдыхал аромат Нёвиллета, смешавшийся с его собственным. Кровь продолжала кипеть, но он не собирался будить Нёвиллета, чтобы выпустить жар на волю. Вместо этого Ризли мягко прижался к шее, там, где сильнее всего чувствовался запах Нёвиллета, и опустил руку вниз, сразу переходя к быстрому темпу. Он, видимо, выпил слишком много, и никак не мог остыть. Он дрочил, пока сперма не выплеснулась на живот его спящего любовника, и только после этого смог выдохнуть с облегчением. Потом Ризли поднял Нёвиллета на руки со всей осторожностью и отнес в спальню, а сам лег рядом, обнимая едва ли не с отчаянием. Разум его разрывался на части. Ризли ненавидел и обожал лекарство Сиджвин. Ненавидел, потому что какая-то дрянь вмешивалась в его чувства к Нёвиллету, и он не мог понять, где заканчивается их душевная близость, и начинается наведенная похоть. Поздно отступать. Нёвиллету требуется партнер, и Ризли снова пойдет к Сиджвин, попросит еще одну порцию. С этими тяжелыми мыслями он и уснул.***
На следующее утро Ризли проснулся раньше Нёвиллета. Их ноги переплелись под одеялом, и он попытался тихонько высвободиться, но Нёвиллет только крепче схватил его и прижал к себе, а ногу и вовсе закинул Ризли на талию. Снова светило солнце, они отлично справились ночью, прошлые страхи успокоились, и настроение у Ризли поднялось до невероятных высот. Портила все только метафорическая дыра в желудке. — Нёвиллет, — тихо шепнул он, касаясь губами чужого уха. — Если не отпустишь, я умру от голода. Не все такие выносливые как вы, господин Дракон. — Ризли? Нёвиллет заморгал, а потом неловко распутал их конечности. — Прости, я... — он потер лицо. — Я не хочу, чтобы ты умирал. На кухне есть свежие продукты, — простонал Нёвиллет и перевернулся на другой бок. — Готовить на тебя? — Стакан воды, — неразборчиво пробормотал тот, обнимая подушку. Неделю назад Ризли бы не поверил, скажи кто ему, что безупречный Верховный Судья ненавидит просыпаться по утрам. А еще Ризли стало страшно, потому что он не хотел уходить, не хотел вставать с постели, разрывать объятия и возвращаться в свои владения. Спустя полчаса в кухню зашел Нёвиллет, такой же печальный, как и прошлым утром. — Продолжаем? — спросил Ризли. Нёвиллет быстро кивнул.***
— Сиджвин, мне нужна еще порция! Ризли ворвался в кабинет старшей медсестры и тут же плюхнулся на стул для посетителя. Сиджвин засмеялась. — Неа, не нужна. — Очень нужна, я не шучу. Все получилось, но не получилось. То есть, мы переспали, много раз, но результата нет. Милая моя Сиджвин, дай еще этой дряни, умоляю. — Препарат только поднимает температуру тела, ничего больше. Ваша Светлость, во флаконе не было стимулятора. Сиджвин смотрела на него с безмятежностью, не испытывая никакого стыда за содеянное. — Ты обманула меня? Ризли запустил пятерню в волосы, а Сиджвин пожала плечами. — Но я после него действительно возбуждался, — сказал он беспомощно. — Потому что смог расслабиться и перестать думать о том, что если ты желаешь мужчину, значит, тоже мучитель и насильник, такой же как… — Замолчи!.. Ризли вскочил со стула, но Сиджвин продолжила говорить: — Юность в тюрьме нанесла тебе рану куда серьезнее этих, — она кивнула на его шрамы. Ризли снова сел, прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Воспоминания появились перед глазами мгновенно. Мокрые от пота серебристые пряди у висков, мольбы. Стоны, звуки их совокупления. Нёвиллет наслаждался близостью с ним. Он себя не заставлял — либо его актерский талант превосходил мастерство Фурины. Ризли ничего не стоило списать свое постоянное возбуждение рядом с Нёвиллетом на остаточное действие лекарства, но Сиджвин не права. Подсознательно он давно все знал. — Я понял, — сказал он.***
Ризли возвращался домой — к Нёвиллету, к Нёвиллету! — в смятении. Он открыл дверь ключом и прошел в гостиную. Нёвиллет ждал его и сразу поднялся с дивана. Он мягко улыбался и смотрел на Ризли, так, будто видел что-то прекрасное. — Получилось, — сказал Нёвиллет и прижал ладонь к животу. — Спасибо, Ризли. Я готов сделать для тебя все что угодно. Ризли от этих слов чуть не упал. — То есть… — он замялся, — больше не надо… Он поводил в воздухе рукой, оробев. — Полагаю, что так, — после заминки ответил Нёвиллет. — Нёвиллет, — неожиданно для себя Ризли решился сказать вслух то, что давно созревало в душе. — Можно мне стать отцом? — Но ты и так... — Нет! — Он свел брови, словно в муке. — Воспитывать. Хотя бы видеть! Нёвиллет помолчал немного. — Это и вправду твое желание? — Я никогда не думал, что у меня будет семья, — признался Ризли. — Поэтому понял тебя и даже позавидовал, что ты сам можешь, а я вот не могу. Даже сойдись с женщиной, я был бы на привязи. Захочет она и заберёт ребенка, уйдет к другому. А я снова один, понимаешь? Ризли сделал шаг назад. — Но мне так понравилось с тобой, что я больше не хочу один. Ты просто подумай, ладно? Он отступил еще на один шаг, испугавшись своих слов. А потом едва ли не бегом выскочил из гостиной и ушел, не попрощавшись. — Семья, семья, семья, — повторял Ризли, ударяя себя по лбу. — Ризли, ты идиот, — бормотал он на пути в крепость.***
— Сиджвин, я рад тебя видеть, — сказал Нёвиллет. — Какой прекрасный повод для нашей встречи, — ответила она лукаво. — Это правда, повод самый лучший. — Вы с герцогом поженитесь? — спросила Сиджвин с волнением. — Не думаю, дорогая. Мелюзина состроила печальную гримаску. — Не стоит обременять герцога моими чувствами. Думаю, ты как никто другой знаешь, что даже физическая близость между нами возможна только с использованием лекарств. Сиджвин охнула и наклонилась к Нёвиллету. — Погодите, этот придурок рассказал вам, что пьет стимулятор? — Конечно, перед самым первым разом. Его Светлость всегда был со мной честен, за что я его уважаю. Сиджвин? Что с тобой? И старшая медсестра выложила всю правду. — Ты его обманула? — нахмурившись, спросил Нёвиллет с тяжестью в голосе. — Чуть приукрасила! — виновато выпалила Сиджвин. — Герцог попросил разделить со мной ответственность за воспитание ребенка, — вдруг сказал Нёвиллет. — Это потому что он от вас без ума и ребенка любит, даже еще не рожденного! Сиджвин едва не запрыгала от радости, а потом протянула руки и взяла ладони Нёвиллета в свои. — Почему Ризли ничего не сказал? Нёвиллет вспомнил его лицо, когда он подтвердил, что близость больше не требуется. — Месье, а герцог знает, что он вам тоже нравится? — Да, — твердо ответил Нёвиллет. — Как партнер. — Не уверен, — осторожнее сказал Нёвиллет. Он вообще подозревал, что фаза размножения началась не только из-за возвращения сил, но и потому, что его тело почувствовало — рядом партнер, с которым он хочет завести потомство. — Тогда вы должны сделать ему предложение! — Снова спариться? — Для начала — руки и сердца, — сердито сказала Сиджвин. — Ах, действительно, — рассеянно сказал Нёвиллет. По драконьим меркам они и так были супружеской парой, поэтому стоило объясниться с Ризли на языке человеческих традиций.***
— Ризли, нам нужно поговорить. Ох, отвратительное начало. Эту фразу нужно объявить вне закона! Ризли уже знал, что Нёвиллет прибыл в крепость, чтобы навестить старшую медсестру. Он пригласил Нёвиллета присесть на диван. — Сиджвин призналась, что лекарство не вызывало возбуждения. Ризли покраснел, будто пойманный на месте преступлении. — Почему ты не сказал? Ризли рассмеялся, потом поперхнулся, закашлялся и замолк. — Ризли? — Нёвиллет, ты честно и прямо сказал мне, что хочешь зачать дитя. Ты добился своей цели. И мы друзья. Что изменит новость, что я тебя хотел? — То, что мы можем продолжать заниматься сексом, если нам это приятно, — безо всякого стеснения, с чистым светом в глазах ответил Нёвиллет. — Видишь ли, я никогда не хотел партнера. А теперь хочу, и мне будет очень лестно, если ты отвечаешь взаимностью. — Погоди. Мы вроде как будем парой? Нёвиллет кивнул. — И у нас будет ребенок? — Обязательно, — твердо сказал он. — И мы станем жить вместе? Ризли был жадным человеком. — Если ты не против переехать на поверхность. От Меропида слишком долго добираться до дворца Мермония. — Нёвиллет, я знаю, что ты честен всегда. Я верю. Просто это так... Ошеломительно. — Понимаю, — медленно проговорил Нёвиллет. — Я испытывал похожие чувства, когда впервые осознал характер моей привязанности к тебе. — Тогда, раз мы партнеры, — начал Ризли. Он сел рядом, впервые касаясь так, как хотел, не обремененный виной. — Дашь мне возможность узнать, каково это — любить тебя без стимулятора? — Но фактически ты и так любил… — Ох, Нёвиллет! Ризли схватил его за мантию и притянул к себе. Не умел он красиво говорить, зато умел целоваться.