смертники

всё было позади, и чуда ждать не приходилось. чудо уже сыграло свою роль, а после навеки скрылось за занавесом, отказываясь и впредь участвовать в этой некрасивой комедии. свет слепил так, что казалось, будто бы всё пространство окутано лишь им. правда была одна: направленный прямиком на два тела в театральных нарядах, он позволял разглядеть преступников во всей их красе. подол алого платья временами скрывал чёрные туфли, временами открывал их взору, и его шелковистый блеск контрастировал с безупречным фраком строгого пошива. две пары каблучков отстукивали по паркету, позволяя звукам вальса эхом отдаваться по помещению, где каждый задержал дыхание в трепете. каждый, но не они. распущенные волосы малиновых оттенков блестели под прожекторами. забвенно и безупречно — они не напоминали смертников, нет. было в этих шагах, поворотах и подъёмах нечто воздушное, оттого будто бы беспечное. да, они знали: то был конец, а концу полагается соответствующий апофеоз. в ранее налитом кровью взгляде мечника больше нет былой безжалостности. даже будучи полузакрытыми, глаза источают скорее печаль, сожаление. всё встало на свои места слишком поздно, чтобы упиваться робкостью, незначительными красотами жизни. великая цель позади, с ней же осталась былая тревога, изводившая то, что принято называть «душой». тишина сменяется шёпотом, и стук уже неслышим. сердце преступницы отбивает бешеный ритм, грудь пылает, а ладонь, сомкнутая родной, крепкой, трясётся впервые. крик рвётся наружу, сдерживаемый комом в горле. тонкая, безупречно бледная шея впервые становится клеткой подобным позывам — прутья её гнутся, каркас скрипит. бёдра немеют, грозятся повалить тело навзничь. дуло за дулом; вероятно, их было больше сотни. тысячи пуль, и всё лишь для них двоих. последний подарок; единственное, что они заслужили. щелчки предохранителей не сбивают вальс, лишь способствуют его движению: колыханию длинных тёмных волос, взмахам безупречных женских рук. не видя ни намёка на сопротивление, всё ещё сбитый с толку противник начинает отсчёт в громкоговоритель: — три... улыбка мелькает на алых губах, встречаясь со знакомой усмешкой. — два... туфля неровно скользит, срывая танец, но блэйд быстрее — рука ловко подхватывает кафку за талию, позволяя откинуться назад в грандиозном жесте. — один! один лишь миг, и зал накрывает какофония: крики, выстрелы — то, до чего им уже никогда не будет дела. сопротивление глупо, надежда ещё глупее — такова природа нежданной ловушки, таков конец. красивый до безумия, для кого-то он способен ознаменовать шаг навстречу желанному будущему, пока для кого-то это не темнота, не пустота — ничто. они не застали падение собственных тел, не дождались прощальных слов друг друга. взгляда было достаточно. им всегда было его достаточно.