Лечитесь!

      — Ниффти, помоги! — схватил девчонку за плечи Энджел и молитвенно согнулся в коленях. — Наггетс пропал!       Ниффти беззаботно ответила:       — И что?       — Помоги его найти!       — Не-а.       — Мне надо на работу, понимаешь? Валентино меня убьет, если не приду.       — М-м-м…       — О! Ты говорила, что мой босс тебе понравился, да? Как найдешь Наггетса, я познакомлю тебя (как ты его назвала?) с плохим парне…       — Лады! — подскочила на месте Ниффти и, выскользнув из рук Энджела, умчалась в поисках его свиньи.       Обмен ей показался вполне себе взаимовыгодным: свинья на плохого, а значит горячего парня. Начать Ниффти решила с самого Отеля. Здание это было огромно, но все же найти какого-то там поросенка не представлялось для нее такой уж трудной задачей. Будучи единственной горничной, она знала здесь каждую паутинку, каждое тараканье гнездо, каждое пятнышко на стенах… и примерно представляла, куда могла спрятаться свинья.       «Курс на кухню!»       Никем незамеченная Ниффти толкнула дверь и быстренько забежала в открывшийся проход, после чего шустро исследовала помещение. Но никаких признаков присутствия свиньи она не обнаружила: ни погрызенных продуктов в ящиках, ни хрюканья, ни запаха только что разделанной поросячьей туши. И, слегка расстроенная, Ниффти хотела уже идти дальше, как вдруг замерла и взгляд ее приковался к столешнице.       К доске с недорезанной кем-то морковью полз таракан. Ниффти тихонько потянулась к лежащему на столе ножу. Медленно так, чтобы не спугнуть, занесла его над головой — и стоило таракану на секунду замереть, как она разрубила его пополам. Грязное насекомое подергалось какое-то время в предсмертных конвульсиях и испустило дух. Скинув морковь на стол, Ниффти подбежала к раковине, смыла таракана в слив, тщательно промыла доску и нож и положила на то же место.       — Горничная Ниффти на страже наших чистоты и порядка, — снисходительно хохотнул знакомый голос, и Ниффти задрала голову.       — Король тараканов! — радостно воскликнула она.       — Чудесно слышать это от той, кто только что собственноручно прикончил таракана, — завел руки за спину Аластор. Как и всегда, улыбка, которая сейчас была несколько блаженной, не сползала с его лица.       — Он нарушил границы и проник на священную территорию, — кровожадно ответила Ниффти и вспомнила, что, вообще-то, обещала найти поросенка. — Вы не видели здесь маленькую свинью?       — Энджела Даста, полагаю? Неужели зверушка сумела покинуть его комнату?       Ниффти как по голове ударили:       — Точно! — и, обогнув Аластора, она выбежала из кухни.       По пути ей встречались никуда не спешащие постояльцы, но они были не большей проблемой, чем паутина, сплетенная хитрыми пауками под самым потолком. Ниффти подумала, что надо бы раздобыть лестницу, которую еще на той неделе спрятали от нее. Мол, небезопасно!       Небезопасно! А кто, извините, должен будет это все убирать?       Аластор преспокойно следовал за ней, видимо, от скуки, и напевал под нос какую-то ретро-мелодию, которую постоянно крутят по радио. Ниффти названия этой композиции не знала, а потому называла просто «Песней Короля».       — По какой же причине ты согласилась искать его питомца? — поинтересовался Аластор. — Из дружеских чувств? Увидела в нем кого-то, кого знала в прошлом? Или…       — Он пообещал познакомить меня с плохим парнем! — ответила Ниффти, уже представляя, что будет делать, окажись в ее руках тот самый плохой парень.       — Охо, — задумчиво хохотнул Аластор, — интересный обмен…       Оказавшись у комнаты Энджела, Ниффти попыталась ее открыть, но ничего не вышло.       — Позволь мне, дорогая, — любезно предложил руку помощи Аластор и вставил из ниоткуда взявшийся ключ (неудивительно, наверняка, у него есть ключи от всех замков!) в замочную скважину.       Но, к сожалению, свиньи не было и в комнате Энджела. Ниффти озадачилась: куда теперь бежать?       — Будешь проверять каждую комнату, моя дорогая? — спросил Аластор, стоя в дверном проеме. — А вдруг кто-то из постоянных гостей Отеля украл поросенка?       Ниффти обернулась, думая, к кому первым делом стоит тогда наведаться, и вскоре озадаченность на ее лице сменилась привычным энтузиазмом: она услышала за окном чье-то хрюканье.       — Нет! На улицу! Живо! — сказала Ниффти и юрко выскочила из комнаты.       Солнечный свет больно резанул по единственному глазу, так что Ниффти бережливо зажмурилась, замерла на несколько секунд и лишь после оглядела кровавый мир.       Аластор все так же следовал за ней, с улыбкой наблюдая за развлечением забавной особы и представляя, как же выглядит весь окружающий мир с ее низкорослой точки зрения. Ниффти облазила все кусты и лавки, изучила каждого встречного на наличие у него свиньи, пока снова не услышала «хрю» и не побежала на звук. Азартное предвкушение награды уже завладело ее сердцем, когда она наткнулась на одного толстого «постояльца», который издавал свинячьи звуки, и занесла над головой нож…       Пока кто-то с криком не схватил ее за руку.       — Ты чего стоишь?! — осуждающе звонко закричала доктор Шарлотта Морнингстар. — Она его чуть не убила!       Аластор цокнул языком: и снова дочурка директора психбольницы вмешалась в его работу.       — Всего лишь маленький эксперимент, моя дорогая, — лукаво ответил он и приблизился, чтобы забрать свою пациентку из чужих рук. — И я не припоминаю, когда это мы оставили все формальности и перешли на «ты».       — С тех самых, как ты… вы… — смутилась Шарлотта. — Как вы стали называть меня «дорогой»! Это ведь домогательство!       — Пусти! Нет, я должна забрать у него свинью! Мой плохой мальчик! — впадала в истерику Ниффти. От ее трепыханий челка то и дело подпрыгивала и открывала вид на невидящий и израненный кем-то левый глаз.       — Могу себе позволить: все же моя должность намного выше вашей, — продолжал Аластор, напомнив забывшейся девчонке, которая работала тут чуть более месяца, о ее месте. — И, если вы не заметили, я так ко всем особам обращаюсь. А о своей пациентке я сам уж позабочусь, отдайте…       — Ваши методы лечения крайне опасны! — упорствовала наивная Шарлотта. — Я уже не первый раз замечаю, как вы подыгрываете ее бредням…       — Моя дорогая, ну какой же это бред! — Аластор без зазрения совести вел себя высокомерно. — То, что люди разумные так упорно скрывают глубоко в себе, — люди безумные выплескивают в мир. Пороки, мысли, желания… ах, дорогуша, знали бы вы, как пациенты искренни! Нам трудно их понимать, ведь порой речь их может показаться крайне бессвязной и нелогичной, но если хорошенько понаблюдать за ними… Вот, пожалуй, наглядный пример.       Аластор указал на душевнобольную, которую удерживал теперь один из сотрудников психбольницы. Словно дикого зверька поймали — такой вид был у Ниффти.       — Еще в прошлом месяце я узнал, что всех людей она видит демонами. Даже меня и вас, можете себе представить? Жаль, конечно, что ее муж так скоропостижно скончался, а родители и вовсе оказались… как бы лучше выразиться… никчемны, точно, из-за чего мы с вами не имеем возможности понять, как долго в ее глазах Ад царствует на Земле… И, вероятно, вы, юная леди, подумали, что я это узнал из скучной беседы в кабинете, но — хо-хо! — это совершенно не так.       Он вдруг замолчал, все так же держа на лице улыбку, а после обратился к подчиненному:       — Нет-нет, не надо ей ничего колоть. — А теперь к Ниффти: — Бедняжечка моя, могу я попросить сплести для меня венок? Предыдущий мне очень даже понравился.       К всеобщему удивлению, Ниффти забыла о свинье и плохом парне, которые в какой-то момент слились в «плохую свинью» и «свиного парня», и уставилась на своего лечащего врача.       — Так точно, сэр! — радостно крикнула она, и, когда хватка на плечах ослабла, весело поскакала к клумбе.       — Вот видите? Эх, как же трудно понять женщин: то грезят о плохих парнях, то преспокойненько идут собирать цветы… ох, простите, я хотел сказать «пациентов». Доктор Морнингстар, вопрос к вам.       Шарлотта вся подобралась, переведя взгляд с успокоившейся больной на улыбающегося грубияна-начальника. Аластор (что за мать так назвала родного сына?) на нее не смотрел, все так же наблюдая за своей пациенткой.       И что-то в его взгляде тогда показалось Шарлотте… странным, необычным.       Аластор словно бы с грустной заботой смотрел на безумную девушку.       Чуднó видеть это чувство (если так можно выразиться) у того, кто проработал в этой больнице больше десяти лет. Шарлотта пробыла здесь всего месяц, но уже была наслышана о своем начальнике.       — О какой свинье говорила Ниффти?       — …Что? — опешила Шарлотта. — Не понимаю…       — Как же! — театрально ахнул Аластор. — Только у одного нашего пациента имеется «воображаемая» свинья. Как же вы могли забыть?       Шарлотта на время задумалась, а после смущенно ответила:       — Энтони… точно, я…       — «Я его лечащий врач и должна с ходу отвечать на все вопросы о нем», — это вы хотели сказать, да? Надеюсь, вы не забываете обращаться к нему «Энджел Даст»? Он очень не любит свое старое имя. Что ж, не смею больше задерживать.       Не дожидаясь ответа, Аластор развернулся и пошел к зданию психбольницы.       — Н-но постойте! — крикнула ему в спину Шарлотта. — Мы еще не разобрались с вашими радикальными методами лечения!       — Мы сажаем пациентов на электрический стул, как смертников, — не разворачиваясь, махнул рукой Аластор. — Разве метод, основанный на наблюдении и слушании, более жесток? Делайте свою работу, мисс Морнингстар, и не вмешивайтесь в мою.       Но на крыльце он все же обернулся:       — А, и передайте своему пациенту, что его свинья была найдена и возвращена в комнату. И в следующий раз пусть обращается за помощью к вам непосредственно, а то, как видите, подобная беготня не идет на пользу моей дорогой подопечной. Благо, небо сегодня чистое и голубое, а не как в прошлый раз, когда пять взрослых мужчин бегали под дождем за одной миниатюрной девушкой. — Он посмеялся. — Всего доброго.