В меня очень просто влюбиться

      Пеппер всё это было привычно: воодушевлённые речи Солт об О`Джее, её нежелание слушать доводы рассудка (своего или чьего-либо) и игнорирование слов непосредственно Пеппер, когда речь заходила о владельце отеля. Пеппер уже не злилась, ведь была уверена, что Солт не намеренно пропускает её слова мимо ушей. Она, вероятно, просто уже не могла иначе, погруженная в свои грёзы и оторванная от реальности. Пеппер ничего из перечисленного не удивляло, ведь это давно стало частью её ежедневной рутины. Она просто была рядом с Солт, поддерживая её присутствием, если не могла поддержать иначе. Чаще всего Солт другой поддержки и не желала.       Раньше… было хуже. Раньше Пеппер было больно. Наверное, любому человеку плохо, если он влюбляется в своего самого близкого друга. Неприятно от одной мысли о том, во что ваша драгоценная, прекрасная дружба может превратиться из-за этих дурацких романтических чувств, которые совсем не к месту. Появились как-то невпопад, неуклюже зайдя в идеально налаженные взаимоотношения. Выросли и укрепились корнями, как сорняки. Попытаешься рвануть их – оцарапают руки, а на месте оборванного стебля вырастут несколько новых, словно головы гидры из мифов. Нежелательные и презираемые, эти чувства разрастаются, опутывая всё внутри, мучая колкими шипами.       Насколько хрупка дружба? Возможно ли ей пережить подобное откровение? Сломается ли она сразу или будет мучить обе стороны ещё какое-то время?       Пеппер не хотела знать. Она прекрасно понимала, что её любовь Солт ни к чему. У Солт на уме один человек. Да, он её внимания не хочет и взаимностью вряд ли когда-либо ответит. Пеппер часто грустно смеялась над жестокой иронией ситуации, бессильно оставаясь наблюдателем. Из раза в раз О`Джей отвергал то драгоценное, за что Пеппер готова была бы дорого заплатить, отдать всю себя и ещё чуть-чуть. Мы любим тех, кто нас не любит?.. Что ж, это, видно, так и есть.       Пеппер больше не было больно. Да, сначала хотелось плакать, кричать… нет! - докричаться, злиться. А смысл? И Пеппер открыла для себя… смирение. Никогда до этого она не подумала бы, что способна на что-то настолько «серьезное» и «взрослое», но иначе, наверное, было никак. Самовыученная стойкость. Натренированное спокойствие. Она всё ещё мягко улыбалась, если случайно просыпалась раньше и видела умиротворённо спящую Солт. Она всё ещё вздыхала, когда Солт забывалась в своих речах и без умолку болтала об О`Джее. Но больно не было. Ничего из этого не было удивительно, ничего из этого не могло вывести её из равновесия. Не было боли, и не было веры во что-то лучшее. Так надежнее. Так практичнее. Некрасиво, неказисто, но удобно. В каком-то смысле.       Они сидели на скамейке возле входа в отель. Солт насупилась и скрестила руки на груди, забыв про ровную осанку. Пеппер выслушивала её недовольство по поводу О`Джея вполуха, не сильно вникая в смысл. — Знаешь, мне кажется, я его больше не люблю! — ворчливо произнесла Солт, и продолжила что-то лепетать.       Пеппер чуть вздрогнула. Она ещё не могла осознать, «прощупать» свои мысли, но поняла, что внутри неё родилась крупица надежды. Девушка сразу принялась её закапывать. Может Солт сказала так просто сгоряча? Может она лишь обиделась на него чуть больше обычного? Может она уже через пару минут передумает и снова будет заявлять, что О`Джей – её единственный… Рано, слишком рано давать слабину. Сумасбродно и недопустимо. — И вообще, знаешь что? Он меня не достоин. Я заслуживаю лучшего отношения.       Пеппер нервно улыбнулась и кивнула.       Солт, всё ещё явно расстроенная, подвинулась ближе и положила голову на плечо подруге. Ничего необычного в этом жесте для них не было, но сердце у Пеппер чуть дрогнуло. — Вот ты как думаешь?       Пеппер немного замешкалась: — Думаю, что ты достойна кого-то лучшего. Кто будет тебя ценить, любить и знать, что ты самая классная. — То есть я достойна кого-то вроде… — Солт подумала. — Тебя?       Пеппер помедлила и натужно посмеялась: — Таких ещё не придумали.       Солт посмеялась тоже. Наивно и легко. — Да, пожалуй.       С тех пор Пеппер каждый день давила надежду, переубеждая себя, с холодной жестокостью пресекая любые ростки веры. Никакого положительного исхода нет и быть не может.       Поначалу ей казалось, что Солт скоро сама себя переубедит, перестанет злиться на О`Джея. Сама же придумает ему оправдание, сама же увидит какой-то подтекст в его действиях, который её разубедит, заставит её поверить, что она ему нравится. И всё вернётся на круги своя.       Через несколько дней Солт продолжила показательно отворачиваться каждый раз, когда О`Джей проходил мимо. Это, впрочем, было огромным облегчением для самого О`Джея, ходившего по коридорам отеля уже с гораздо меньшей опаской. Девушка даже не смотрела ему вслед и не просила Пеппер пройти вместе с ней мимо стола для принятия жалоб, где О`Джей зачастую и сидел. Пеппер это удивило, но она старалась не думать об этом лишний раз. Глупо давать себе надежду сейчас. Нельзя.       Спустя пару недель они с Солт стали больше времени уделять каким-то совместным проектам и делам. Они по-новому оформили комнату, пособирали ракушки на пляже, начали делать выкройки для новых платьев. Солт всё ещё то и дело была готова разразиться гневными тирадами по поводу О`Джея – только повод дай, но это происходило всё реже и реже. И всё чаще они были как раньше, как когда-то давно – болтая обо всём, придумывая что-нибудь вместе, смеясь над чепухой и сплетничая по вечерам за чашкой чая.       Пеппер бы соврала, сказав, что ей этого достаточно. Но это было настолько невообразимо невероятно лучше того, с чем она жила долгое время, что вот так «по-старому» казалось ей манной небесной. «По-старому» — это до О`Джея, до влюбленности Солт. «По-старому» — это когда в их дружбе их было двое, и надолго кто-то ещё в их разговорах не задерживался. «По-старому» — это когда душа Пеппер не изнывала каждый день от невыносимой потребности во внимании.       Пеппер чувствовала, что наконец-то получила обратно свою подругу. И всё чаще в её голову забредали… те самые мысли. Ужасные мысли и мечты, которые всегда бегут впереди здравого смысла. Мысли, от которых настолько тепло и хорошо на душе, что улыбка сама собой возникает на лице. Мечты, которые кажутся настолько прекрасными и возвышенными, но такими реальными, что вот-вот – только руку протяни, и они уже будут твоими. Реальными, наяву. Пеппер знала, что, если бы можно было сделать что-то, чтобы эти призрачные желания обернулись реальностью – она бы это сделала. Как бы ей ни было достаточно Солт как подруги, её жадному до любви сердцу нужно было больше.       Так она и жила. Днём весело проводила время со своей близкой подругой, а по ночам, прежде чем уснуть, лелеяла свою маленькую надежду, которая, подобно маленькому огоньку на только что подожжённой головке спички. Огонёк этот колыхался даже от самого легкого и мягкого движения воздуха, готовый потухнуть и оставить за собой лишь едва заметный сероватый дымок. Пеппер не тушила его. Она корила себя, покрывала последними словами, расстраиваясь собственной глупости, но с каким-то новооткрытым рвением этот огонёк берегла. Она об него обжигалась, она на него злилась, но слишком соблазнительным было это тепло, чтобы от него отказываться. Он приносил ей много боли, слишком много, непропорционально своему крошечному размеру, но Пеппер в нём нуждалась.       Пеппер никогда не отличалась терпеливым или размеренным характером, она не была самой рациональной, и обдумывать все свои поступки наперёд не было её привычкой. Тем не менее, она научилась. И терпению, и размеренности действий и слов, и держать часть своих эмоций при себе. Как бы ни рвалось это всеобъемлющее пугающее чувство наружу из её грудной клетки, неистово яростно желая получить свободу – она эту волю не давала. Она была жестока к этому чувству и к себе, ощущая несправедливую ответственность за него. Долгое время она училась с этим справляться и стала совершенным мастером этого дела – ни одно действие, ни одна реплика не могла её выдать. Она была уверенна в этой своей стойкости, и была в этой уверенности права.       До сегодняшнего дня.       А день был чудесный: тёплый, приятный, даже воздух ощущался легче и слаще. Солт и Пеппер неспешно гуляли, болтая обо всём на свете, перемывая всем косточки, то и дело озорно хохоча. — Пеппер, слушай, ну тебе точно кто-то нравится! Ты такая мечтательная стала. — Ой, то, что я рассеянная – ещё не значит, что я запала на кого-то! — улыбнулась Пеппер, в совершенстве отыгрывая свою роль. Ей было легко поверить, ведь она сама вполне верила своим словам.       Да, она просчиталась в параметрах, когда делала выкройки, потому что засмотрелась на задремавшую Солт. Да, она иногда отвечает невпопад или переспрашивает, потому что теряется в своих грезах. И что с того? Это совсем-совсем ничего не значит. — Да ладно тебе! — Солт останавливается и кладёт свои ладони Пеппер на плечи. — Ты меня не обманешь, мы с тобой тысячу лет дружим.       Пеппер наигранно вздохнула и закатила глаза: — Да с чего мне тебя обманывать? Не нравится никто и всё тут.       Солт молчала, изучая выражение лица подруги. Потом она прищурилась и нахмурилась: — Это О`Джей? Он тебе нравится? — Ой, фу! — Пеппер рассмеялась и отрицательно покачала головой. – Ещё чего придумала. — А кто тогда? Блин, неужели Найф? — Ты прикалываешься, что ли?!       Солт хихикнула: — Было бы забавно, не находишь? Ну было бы очень потешно, правда.       Солт кокетливо поправила волосы и обворожительно улыбнулась: — Ну конечно тебе я нравлюсь! В отеле лучше меня нет никого.       Пеппер замерла, не в силах как-либо среагировать. Дурацкий мозг! Дурацкое тело! Они предательски, подло и мерзко решили её подставить. Она стояла, растерянная, не в силах собраться. Она не могла выдавить из себя ничего. Прошла какая-то пара секунд, а для неё они тянулись мучительной вечностью. И каждый миг был очередным шагом ближе к пропасти, очередным гвоздём в крышку её гроба. Чем больше ударов отсчитывало сердце, тем больше Пеппер отдалялась от возможности реабилитироваться. Чем дальше шло время, тем невозможнее ей было сказать хоть что-то, что могло бы её спасти и вернуть разговор в русло. Мгновения неминуемо утекали, оставляя только затянувшуюся паузу, тишину и потерянную Пеппер.       Солт увидела болезненную тоску в глазах подруги. Она смотрела, не могла разглядеть и понять. А потом её сердце дрогнуло. Она начала отрицательно качать головой, в неверии, ощущая горький комок в горле. — Нет… нет, неправда…       Пеппер закусила губу и отвернулась. У неё не было сил что-либо возразить. Она уже презирала себя и свою слабость, сокрушаясь.       Солт испуганно наблюдала за подругой и её реакцией, которая только подтверждала неозвученное признание. Солт была сбита с толку, и её мысли сильно путались. Почти инстинктивно, привычным движением, она обняла Пеппер, пытаясь успокоить.       Всё остановилось и затихло. Они молча и недвижимо стояли, размеренно дыша, каждая в своих мыслях. Одинаково тревожных. Потом Пеппер чуть повернулась в руках подруги и обняла её в ответ, уткнувшись лицом ей в плечо. — Наверное, в меня очень просто влюбиться, хах?.. — грустно улыбнулась Солт. — Да. — глухо ответила Пеппер, её голос еле слышен. — Ничего. Я тоже очень много к тебе чувствую… разного, — неловко залепетала Солт, пытаясь успеть словами за мыслями. — Ну, как бы… знаешь, может быть, я тоже очень тебя люблю, просто это всё иногда очень запутанно.       Пеппер ничего не ответила. Ей было приятно, что Солт успокаивает и сочувствует ей, но Пеппер не хотелось слышать такие слова только ради утешения. Её ситуации не поможешь, кто бы и как бы ни старался. Иногда всё и должно быть так плохо - искренне и прозрачно, без заведомо безрезультатных попыток сгладить углы и заклеить пластырем открытую рану.       Они не говорили в тот вечер. Пеппер хмурилась каждый раз, когда Солт хотела как-то её успокоить и в конце концов Солт сдалась, поняв, что молчаливое присутствие – единственное, чем она может помочь. Или хотя бы не сделать хуже. Солт было печально вот так безучастно наблюдать за страдающей подругой. Осознание своей беспомощности огорчало её, давило грузом странной вины.       Наутро стало легче. Они снова начали разговаривать, пусть и с неловкими паузами, то и дело отводя взгляд, боясь сказать что-то, сами не зная что. — Ты всё равно моя лучшая подруга, ты же знаешь? — тихо сказала Солт, когда они наконец вышли прогуляться. — Ничего не может это изменить.       Пеппер грустно улыбнулась и кивнула, явно не желая продолжать разговор. С этого момента они не вспоминали свой неудобный инцидент и не упоминали ничего, что могло бы быть с ним связано. Это было их негласным правилом, соблюдаемое ими обеими во благо их дружбы и душевного спокойствия, пусть оно было порой притворным и шатким. Им обеим думалось, что искренность и честность слишком жестоки, чтобы быть принципами и жизненными спутниками. Немного не договорить, на что-то закрыть глаза, притвориться немного – и дружба ощущалась по-старому красиво, прямо как на обложке журнала с натянуто улыбающимися звездами.       Дни шли своим чередом. Рутина убаюкивала и успокаивала, стачивая своими мягкими волнами острые углы неприятных и тревожных чувств.       Всё чаще и чаще Солт задумывалась, наблюдая за Пеппер, но как-то… иначе. По-новому. В чём-то Пеппер права – нельзя полюбить кого-то насильно, нельзя заставить себя полюбить или разлюбить кого-то конкретного, а если и можно – никто из них о таком не знал. Но мысли Солт о Пеппер не встречали препятствий. Солт размышляла о качествах, которые ей нравятся в подруге. Она представляла, какими могли бы быть их отношения, если бы они носили более… романтических характер – и эти мысли шли сами собой, без чужеродности, которая бы их отягощала. Это всё ещё было сложно и непонятно, и Солт проявляла невиданную для себя усидчивость и позволяла этим мыслям комфортно расположиться, чтобы она их рассмотрела и изучила, медитативно и внимательно. Она перебирала их и внимательно рассматривая, прислушиваясь к своему сердцу в попытках понять его и себя саму.       Были новые детали, которые она для себя замечала. Как мило Пеппер выглядит, когда сосредоточена. Чуть хмурится, забываясь, не переживая о морщинках, которые могут из-за этого появиться. Как звонко смеётся, как напевает что-то, пока делает макияж по утрам. Эти моменты никогда не вызывали у Солт особого благоговения, но сейчас… ох. Солт по-новому открывала для себя самого близкого человека и попутно саму себя.       Они мило сидели в своей комнате на одной кровати, листая что-то в телефонах, иногда показывая друг другу что-то интересное или забавное, смеясь. Солт то и дело поднимала взгляд на Пеппер, которая с искренней улыбкой смотрела милое видео. Солт тоже улыбалась, пока внутри разливалось трепетное тепло. Ей было приятно видеть свою подругу снова беззаботно счастливой. Приятно, что они всё ещё могут вот так расслабленно проводить время вместе. Приятно, что… что такая девушка была рядом. Этот трепет сердца был чем-то новым и неизведанным, но Солт уже какое-то время за ним наблюдала и изучала, как бы осторожно подсматривая, удивляясь его невиданным формам. Чувство это росло и становилось приветливее и роднее, что Солт захотелось протянуть к нему руку, чуть подрагивающую от волнения. Она решительно, но не без сомнений произнесла, игнорируя текущую тему разговора: — Ты мне нравишься.       Это прозвучало будто слишком громко, ведь Солт, резко и бесповоротно поменяла настроение этого вечера.       Пеппер, растерянная и расстроенная начала хмуриться. Её выдернули из комфорта, вернули в жалкое и болезненное положение и для чего?! Ей казалось – чтобы подразнить, поиздеваться над её и так раненными чувствами. Осознанно Солт это делала или нет – Пеппер было горько и обидно. Она холодно и будто жалобно посмотрела на подругу, не в состоянии что-либо ответить.       Солт поняла, что Пеппер ей не верит. Они сидели молча, пока Солт пыталась разобраться в клубке мыслей и чувств, который только больше запутывался. — Давай я тебя поцелую? — как-то не к месту резво предложила она.       Пеппер недовольно хмыкнула, отворачиваясь.       Солт вздохнула и придвинулась, обхватив лицо Пеппер своими ладонями, смотря ей в глаза. — Давай, это нужно. Если мне понравится тебя целовать, значит, ты мне правда нравишься.       Пеппер опешила. Не таким она представляла их первый поцелуй, но…       Она не успела закончить мысль у себя в голове, потому что Солт уверенно, но нежно поцеловала её. Пеппер хотела было сопротивляться, но поддалась своим слабостям и решила насладиться моментом, пусть это и будет последним их поцелуем, расставившим все точки.       Солт чуть отстранилась и посмотрела на подругу шокировано и… как-то ещё, Пеппер не могла сказать, что за эмоция или чувство это было, раньше она Солт такой не видела. Прежде чем Пеппер успела что-то сказать, Солт вновь прильнула ближе, целуя Пеппер снова, уже более настойчиво. У Пеппер перехватило дыхание от неожиданности, потому что этот поцелуй шокировал её ещё больше предыдущего. Плохих мыслей больше не было. Не было вообще никаких – были только бабочки в животе, голова чуть шла кругом, сердце то билось чаще, то будто замирало. Было слишком хорошо, чтобы ощущать что-либо ещё.       Когда Солт медленно и аккуратно прервала поцелуй, Пеппер чуть отодвинулась, шатко и неловок, пьяная от переизбытка чувств. Пеппер смотрит на подругу безмолвно, но вопросом в глазах, который Солт без затруднений понимает и кивает, улыбаясь, вновь пододвигаясь ближе и целуя девушку снова.