Не сможешь – я тебя понесу

Джотаро быстро шагал по невероятно длинной лестнице, ведущей из их школы, с едва ощутимой, нежной тревогой в душе. Фигура молодого человека в зелёном гакуране виделась всё лучше, а его розово-красные волосы словно всё ярче и ярче разгорались с каждой пройденной ступенькой. Его плечи на секунду встрепенулись, после чего он принял спокойную позу, схватив ручку портфеля обеими руками. Куджо почувствовал лёгкий жар на щеках и нахмурился, на мгновение сжав глаза, словно пытаясь его прогнать. После всего, что они вместе пережили за такой небольшой период, пройдя огонь и воду, в том числе и в буквальном смысле, ДжоДжо всё ещё часто испытывал это странное щекочущее чувство в животе, которое иногда мешало сфокусировать взгляд и почти всегда мешало все его мысли в кучу. Он посмотрел вправо, прикрыв один глаз из-за солнца – цветущая сакура делала пейзаж похожим на конечную заставку какого-нибудь сопливого сериала про любовь. Такого, какой вдохновил Куджо на то, что он задумал сегодня. Ужиная вместе со своей матерью днём раннее, он невольно слушал ужаснго прописанные диалоги какой-то подростковой пары, которую играли тридцатилетние актёры в телевизионной программе. Но когда из динамиков послышался дешёвый синтезатор, Джотаро не смог не высказаться. – Что за хрень ты смотришь? Тебе что, пятнадцать лет? – рявкает ДжоДжо на мать, поднимая нахмуренные глаза на экран. – Ох, Джотаро! Ты не представляешь как это затягивает! Они просто очаровашки! – отвечает Холли, лучезарно улыбаясь. – Ну и ну... – Куджо сжимает зубы, показывая всем своим видом отвращение. – И когда же я увижу тебя с такой же очаровательной девушкой на пороге нашего дома... – Никогда! – отрезает Джотаро, как-то излишне эмоционально отреагировав для себя, на что Холли лишь тихонько рассмеялась. Куджо периодически посматривает на экран, сам не зная зачем, чувствуя, как он всё сильнее раздражается. Главный герой – стройный мужчина с правильными по стандартам красоты чертами лица, одетый в школьную форму, с несуразным завитком на голове, который отвратительно переливается лаком для волос. Его пассия настолько невзрачная, что Джотаро даже не обращал на неё внимания, когда она где-то мельтешила в нижней части экрана из-за низкого роста, представляя собой ещё более аморфное существо, чем её возлюбленный, всё думающий, приглашать любовь всей своей жизни на свидание, или нет. Опустив голову вниз, Джотаро уже доедал свой ужин, когда вздрогнул от неожиданного визга своей матери. – Ты дура что-ли? Нахер так орать? – он поднял взгляд к экрану, лицезрея долгожданный, по крайней мере для Холли, поцелуй главных героев. Парень, согнувшись в три погибели, неловко обхватил девушку обеими руками за щëки и целовал еë на фоне драматичного заката секунд десять уж точно. Конечно же, после поцелуя показали лица главных героев - по щекам девушки текли уж-точно-не выжатые слëзы, а у парня было такое лицо, будто на его глазах только что убили человека. В общем, вся эта сцена – жалкое зрелище. Доев, раздражëнный Джотаро направился в свою комнату, перед этим ещë пару секунд постояв на кухне, смотря, как заканчивается сцена с поцелуем. Он лёг на диван и раскрыл купленный сегодня журнал, но быстро понял, что это посредственный сборник низкопробных статей – Куджо больше не будет вестись на завлекающие обложки с профессиональными фото морских обитателей. Почему-то его мысли были поглощены этим идиотским сериалом. Джотаро в голове непонятно кому доказывал, почему этот актёришка ничто. Его Какёин был лучше. Намного лучше. Школьная форма сидит на нëм лучше, его волосы и без укладки выглядят лучше, его губы в момент перед поцелуем дрожат лучше, на носках до лица ДжоДжо он тянется лучше. Он очаровательнее улыбается. Он решительный и смелый. Он интересный. А кто поведётся на такую ужасную актёрскую игру? Тем более, когда рядом есть он. Джотаро перевернулся набок и стал разглядывать напечатанные глянцевые фотографии. Думая о показанном поцелуе, прямо на лестнице школы, он невольно покраснел. Они давно не целовались с Нориаки. На этой неделе он впервые пошел в школу после долгих дней, проведëнных в больнице из-за полученных в битве тяжëлых травм. Джотаро навещал его каждый день, выбивая каждое посещение у медработников, несмотря на то, что по указанию врача ему самому надо было сидеть дома – он тоже пострадал, но не так серьëзно, как Какëин. Потом он стал навещать его после школы, и когда парню со временем становилось лучше, он стал проводить с ним больше времени, прогуливая уроки. Джотаро, поначалу, боялся даже дотронуться до Нориаки – настолько изнеможëнным и слабым он выглядел. Куджо казалось, что каждое неосторожное движение может ему навредить, пока парень сам не стал просить хоть немного дотронуться до него или обнять. Какëин, даже когда Джотаро просто легко проводил рукой по его щеке, прижимался к ней с такой любовью, будто это их последняя встреча. От поцелуев в щëку они перешли к поцелуям в губы, ощущения от которых уже успели забыться. Правда, на кровать к Нориаки Джотаро старался не садиться – а то напополам разломается. Куджо был безмерно рад, правда, внутри, и когда Какёин снова стал посещать школу – посещаемость Джотаро почему-то тоже резко увеличилась. Но после того, как они пару месяцев целыми сутками были вдвоём, для Джотаро школа казалась какой-то одиночной камерой. Он смотрел каждый урок на своего парня, как он аккуратно делает записи, но в душе скучал по тому ощущению, когда после тяжёлого дня он предвкушал, как они войдут в свой номер, и будут, по крайней мере час, целоваться на сдвинутых вместе кроватях, понемногу исследуя новые стороны друг друга, засыпать в обнимку, и на следующее утро просыпаться с затëкшими руками. Странное и неприятное чувство отдаления друг от друга посещало ДжоДжо, как только они расходились по домам. Часто Какёин звонил ему, но ДжоДжо был не силён в вербальном выражении своей любви, поэтому в основном молча слушал. Куджо встал с кровати и начал ходить кругами, словно управляемый кем-то, думая, как бы вернуть ту искру, которая была у них раньше. Он перебирал пальцами, пока ему не пришла простая, но гениальная идея – им нужно сходить на свидание. Странно, но получается, что за всё время их отношений они ни разу не ходили на свидание. Очевидно, Джотаро не знал как это делается от слова совсем, но, судя по тому сериалу, в этом нет ничего сложного. Надо только сделать всë как-нибудь так, чтобы всë было как у настоящей пары. И по возможности ещё вести себя так, чтобы окружающие не испытывали испанский стыд, и он со стороны не выглядел как тот актёр с завитком в волосах. В конце ничем не примечательного школьного дня, Джотаро убедил Нориаки, что ему после уроков необходимо сходить к учителю биологии и обсудить какую-то лабораторную работу в кабинет, где Какёин ну никак не может присутствовать, и ему обязательно нужно стоять и ждать Куджо именно на лестнице в школу. Джотаро меньше всего хотел показать смущение, а тем более волнение, но фигура Какëина так резко появилась в паре ступенек от него, что он невольно вздрогнул, пока прикрывал ладонью лицо, чтобы солнце не светило в глаза. – Ну, как сходил? – интересуется Нориаки. – Нормально. Всё обсудили, – отвечает Джотаро кратко и сразу переводит тему, – Я хотел тебе предложить кое-что. Ты не хочешь погулять сейчас? – спрашивает он, опустив голову, смотря на Какёина в солнечных очках. Куджо, на самом деле, ненавидел эти очки, а Нориаки носил их постоянно. Даже в помещении, если никто не делал замечаний – он не хотел привлекать лишнего внимания к шрамам на своих глазах. Наверное, он не обращал внимания на то, что он единственный человек, которому Джотаро всегда смотрит в глаза. Но сейчас Куджо ничего не сказал по этому поводу – на таком солнце нужно беречь сетчатку, особенно Какёину. – Погулять? – Нориаки догадывался, зачем ДжоДжо попросил прийти его сюда, но всё равно слегка удивился, всё же Джотаро был не лучшим романтиком. – Да. – Я не уверен, что смогу много проходить, ДжоДжо. – Не сможешь – я тебя понесу. – Что? – Ничего. Это недалеко, – Джотаро смущается своим же словам и надвигает кепку на глаза, выхватывая портфель из рук Нориаки. – Эй! Я не девушка. Не надо нести мою сумку! – Какёин противится и пытается забрать портфель обратно, но всё тщетно. – Ты только недавно снова начал ходить. Тебе нельзя долго носить тяжёлое. Не препирайся. – Джотаро оглядывает худощавую фигуру своего парня, чувствуя внутри грызущее тоскливое чувство от такого болезненного облика, – Так ты пойдёшь? – Пойду. Только не злись, если быстро устану, – Какёин неловко улыбается и наматывает прядку волос на палец. – Не буду, – уверяет Джотаро, – Не молчи, если устанешь. Сядем на лавочку. – Или кто-то меня донесёт, – Нориаки тихонько усмехается, прикрывая рот рукой – так невинно смущать Джотаро было одним из его любимых занятий. – Ты был в кафе-мороженом здесь неподалёку? – спрашивает Куджо, еле видно приподняв уголки губ в ответ на колкость. – Нет. Там хорошо? – Да, – односложно отвечает Джотаро, погружаясь на мгновение в свои мысли, где он радостно дрыгал ногами, лёжа на кровати – их первое свидание! Кафе хоть и было банальностью, но для молодых людей всё было впервые – вместе они посещали какие-то забегаловки или рестораны, как повезёт, но они, во-первых, были не вдвоём, а во-вторых, существовали в перманентной тревоге, что кто-то нападёт, либо же просто, что им надо поторапливаться. – Джотаро, смотри, как красиво. Я никогда не ходил в эту сторону, – Какёин нарушил недолгую тишину, оглядываясь по сторонам, и ярко заулыбался, рассматривая милые небольшие домики, огороженные аккуратными заборами и усыпанные зеленью, которая создававала редкую тень. – Да. Я давно тут не был, – отвечает Куджо и смотрит вниз на Какёина, слегка улыбаясь, будучи очарованным его искренностью. Он всегда восхищался тем, как Нориаки мог находить прекрасное во всём, окружающем его. – Знаешь, на что это похоже? – Нориаки поднимает голову и слегка касается мизинцем руки Джотаро, – Мы как будто в визуальной новелле! – Что это такое? – Это такие игры, где надо не играть, а читать. Ещё их называют визуальными романами. Ты выбираешь реплики для диалога или какое-то действие и влияешь на сюжет, который, в основном, состоит из картинок. То есть ты там не бегаешь и подобное, а читаешь историю. Я, когда в больнице был, кажется, во все, что есть переиграл. Обычно это детективы какие-то, но мне нравится про романтику! Вот там похожая атмосфера, – Какёин усмехается и слегка краснеет. – И это настолько интересно? – Когда нужно чем-то заняться ненапряжным – да. На словах, может, звучит не очень, но мне нравилось, как там можно отдохнуть и забыть обо всём. У меня редко когда были силы играть во что-то, где нужно погружаться во вселенную, разбираться со сложным управлением и ещё журналы читать, чтобы понять, как пройти невозможный уровень. – Я понял. Как ещё раз называется? – Визуальные новеллы. А что? – Просто, – Куджо пожимает плечами и оглядывает пейзаж, подмечая, что он похож на тот, что из подросткового сериала. Молодые люди шли ещё несколько минут, в основном обсуждая школьный день, пока не дошли до кафе. Какёин спрашивал про ту лабораторную работу, из-за которой Куджо задержался, на что ему пришлось что-то выдумать на ходу. Вышло так себе. – Сними очки, – требует Джотаро, как только они занимают место за столиком у окна. – Тогда сними кепку. – Нет. Сними очки. – С чего бы мне это делать? – Сними, не выёбывайся. Какёин скривил губы и закатил глаза, но спорить с Куджо было бесполезно. – На меня все будут смотреть. – Я буду на тебя смотреть. Нориаки удивлённо посмотрел на Джотаро, заливаясь краской, но сам он, кажется, не понял, что такого сказал. Положив очки на стол, Какёин взял в руки небольшое меню и стал его изучать. – Я буду три шарика вишнёвого, – ожидаемо сказал он. – Я возьму с шоколадом и карамелью. – Тут даже есть коктейль с мороженым и вишней! Блин, мне денег не хватит... – Хватит. – М? – Я заплачу. – Ой, – Какёин неловко улыбнулся, – Спасибо! После того, как Джотаро назвал заказ официанту, Какёин достал альбом с рисунками, из которого выглядывали краешки десятков вставленных страниц. – Рисовать будешь? – Да, – Нориаки бегло просматривает свои рисунки, ища пустой лист с карандашом в руках. – Что? – Кого, ДжоДжо. – Кого? – Джотаро замечает перевёрнутую страницу со своим портретом карандашом, – Это я? – Ох, да, – Какёин на мгновение смотрит на набросок и разворачивает его к Куджо. – Ты мне не показывал. – Да, я его рисовал не при тебе, просто по памяти. Когда ещё в больнице лежал. – Ты меня правда так видишь? –Джотаро всматривается в свой портрет, подмечая, как мягко и легко он выглядел, и невольно краснеет. – Ну да. А что такое? Не нравится? – Какёин поворачивает рисунок к себе и встревоженно смотрит на него. – Не говори херни, – Джотаро надвигает кепку на глаза, пытаясь скрыть смущение, – Я улыбаюсь здесь. – Да, слегка. Надо было серьёзным нарисовать? – Нориаки улыбается и, поставив голову на руку, берёт в другую карандаш и начинает делать штрихи на белом листе бумаги, – Давай нарисую. – Просто непривычно видеть себя таким. – Ты чудесен, когда улыбаешься, – Нориаки заметно краснеет, – Поэтому я особенно люблю тебя так запечатлять. Джотаро что-то хмыкнул в ответ и закрыл рукой лицо, будучи уверенным, что так никто не заметит, насколько он смущён от комплимента. – Убери руку. Мне нужно видеть твоё лицо, – просит Какёин, склоняя голову на бок. Куджо слушается, но всё ещё оставляет руку на щеке сбоку, готовый поклясться, что сейчас обожжёт её, на что Нориаки тихонько смеётся, прикрывая рот. – Что смешного!? – Джотаро кладёт руки на стол и хмурит брови. – Ничего, прости, – Какёин широко улыбается и опускает взгляд в блокнот, выводя линии в портрет любимого. Джотаро внимательно следит за движениями Нориаки, пытаясь высмотреть, что у него получается, пока им не принесли заказ. Какёин пододвигает к себе мороженое и показывает рисунок Куджо. – Вот, набросал. Как тебе? – спрашивает Нориаки и кладёт в рот вишню, лежащую сверху на мороженом. – Мне нравится, – кратко отвечает Джотаро и берёт блокнот в руки, кладя Нориаки вишню из своей креманки. – Тут не улыбаешься. Вредный ёжик. – Как-как? – Джотаро почувствовал, как его щёки сгорают от такой глупости, словно из слащавого романа, но попытался сохранить спокойствие. – Ёжик, – Нориаки едва смеётся и съев вторую вишню, пробует мороженое, – Колючий и вредный. Но хорошенький и мягкий внутри. Джотаро нахмуривается и поджимает губы, молча несколько секунд и пробуя своё мороженое, на самом деле думая, что может ответить. – Тогда ты сельдяной король. – Что? – Какёин пытается не засмеяться в голос от такого неожиданного странного сравнения. – Сельдяной король. Лучепёрая рыба. – Кто это, ДжоДжо? – Рыба семейства ремнетелых из отряда опахообразных. Это самые длинные костные рыбы в мире. В среднем длина около трёх метров, но встречались особи и до одиннадцати метров. В Японском море тоже водятся. Вообще они не очень изучены. – А как это со мной соотносится? – Какёин прикрыл улыбку рукой. – У них очень длинный спинной плавник, почти на всё тело, и он кораллового цвета. Как твои волосы. Нориаки был близок к тому, чтобы разорваться смехом, но сдерживался, на что Джотаро слегка надулся. – То есть... То есть ты ёжик, а я сельдяной король? – Ну не обязательно он. Бойцовая рыбка ещё. Betta splendens. Их ещё в аквариумах содержат. Аквариумные разных ярких окрасок бывают, в том числе и розовые, с разным отливом, и красным, и синим, и фиолетовым. Можно часами наблюдать, как они плавают, и как в воде, словно шаль, двигаются из стороны в сторону их хвост и плавники. Но на самом деле они очень агрессивные. Это к тебе не подходит. Только внешне. – Такое только ты мог сказать, – Какёин широко улыбнулся, кладя в рот ложку с мороженым. – Иди нахер. На каракатицу ты похож. Маленький, смешной и с щупальцами. Нориаки не смог больше держаться и взорвался смехом, откидывая голову назад. Джотаро едва слышно усмехнулся и облокотился на руку, смотря за реакцией Нориаки, от которой по всему телу чувствовалось невероятно приятное тепло, словно он на пляже под самими лучами солнца. – Прости, – рот Какёина искривился в улыбке, отчаянно пытавшейся не перерасти снова в смех, – Знаешь что? – Что? – Ничего, – Нориаки явно покраснел и попытался это скрыть, прикрыв ладонью лицо. – Тогда молчи. – Я иногда хочу тебе сказать, что ты самый очаровательный парень на свете. Но не всегда хватает смелости, – тараторит Какёин улыбаясь, показывая передние зубы и прищуриваясь, словно кот. – Лучше бы не хватало... Нориаки захихикал, на что Джотаро прикрыл лицо кепкой, молясь, чтобы Какёин не сделал замечание. – А не надо прикрываться – Нориаки одним быстрым движением отнимает кепку у Джотаро и надевает на себя. – Ты идиот! Отдай кепку! – Неа. Вот я открыт тебе, – Какёин поднимает руки к голове, – А ты нет. – Ты и так понимаешь, что я чувствую. – Потому что я чувствую то же самое, что и ты, – Нориаки тянет руки к Джотаро через весь стол. – Ты быстро принял свою судьбу. – С большой радостью. – Ты так открыто говоришь об этом... – А чего мне стесняться? – Какёин смущённо улыбнулся, отводя глаза в сторону, – Что ты как спелая вишня выглядишь, что от меня сейчас пар пойдёт. Наверное, так и должно быть. Мне всё нравится. – Мне тоже... Хочешь ещё чего-нибудь? – спрашивает Джотаро, переводя тему. – Может быть, но мама будет недовольна, если я не буду ужинать. – Скажи, что тебя Джотаро заставил. – Ну ладно, – Нориаки хихикает, – Я хочу ещё этот коктейль с вишней. – Думаешь, после него в тебя не влезет еда? – Джотаро подзывает официанта рукой и называет заказ. – Не тебе об этом говорить. Я меньше тебя раза в два. – Ешь больше. А то ты после больницы почти в три. – Я стараюсь, – отвечает Нориаки искренне, пытаясь скрыть небольшую тревожность под улыбкой. – Я это вижу, – Куджо чувствует какой-то невероятный прилив любви, и сняв кепку с Какёина, кладёт её на стол, и треплет его волосы, – Ты молодец. – Джотаро-о, – протягивает Какёин, улыбаясь, схватив себя за щёки, когда его отвлёк официант, принёсший коктейль. – Вкусно? – спрашивает Джотаро, глядя на то, как Нориаки пьёт напиток из трубочки. – А то! – кажется, для счастья, Какёину было нужно очень мало. – Нори, дай блокнот, – не задумываясь, просит Куджо. – Как ты меня назвал? – Нориаки, – Джотаро отводит взгляд и сжимает зубы. – Нет, скажи ещё раз. – Просто дай блокнот, – Джотаро придумывает, что сказать, чтобы не повторять случайно произнесённое вслух прозвище, – Я хочу тебя нарисовать. – Меня? Держи, конечно, – Какёин протягивает Куджо блокнот, карандаш и ластик, находясь в небольшом смятении. Джотаро сминает губы и мысленно стукает себя по лбу. Думая про себя, Куджо постоянно называет Какёина Нори, не придавая этому значения – так же короче. Но, кажется, сегодня такой день, что все мысли в голове мешаются друг с другом. Куджо успокаивал себя только тем, что Какёин сказал, что чувствует всё то же самое, что и он. Наверное, это не должно быть настолько стыдным со стороны. – Не подглядывай, – говорит Джотаро и придерживает блокнот рукой, чтобы Нориаки не было видно, что он рисует. Не то чтобы Куджо был хорошим художником, но с такой задачей, которую он себе поставил, он точно справится. В этой сфере у него был приличный опыт. Через несколько минут, Джотаро уже заканчивал с лёгкой штриховкой и дорисовывал мелкие детали. Отбросив все шутки, Джотаро даже был немного горд собой, не ожидая такого результата от себя. – Я закончил. Только сначала допей. Дождавшись, когда Какёин кивнёт, Куджо разворачивает ему рисунок, ещё ничего не подозревающему. Нориаки смотрит на блокнот в полном ступоре секунды две, пока не понимает, что к чему. – Ты издеваешься надо мной!? – пытается звучать возмущённо Нориаки, но улыбка предательски расплывается по его лицу. На парня с листа смотрела достаточно симпатичная каракатица с гордой надписью "Нориаки Какёин" справа. – Ты... Ты... – Какёин прикрывает рот рукой, пытаясь не смеяться – Ты что, специально учился как их рисовать? – Нет, с натуры прямо сейчас попробовал. – Джотаро! Спасибо, блин... – Да ладно тебе. Я люблю каракатиц. – Нет, ну она хорошенькая вышла, не спорю. – С тебя же. – ДжоДжо, только ты... только ты мне можешь такой комплимент сделать, – Какёин, кажется, стал всерьёз рассматривать набросок Куджо, взяв стакан в руки, уже вовсю не скрывая свою улыбку. – Стараюсь, – язвит Джотаро, мягко приподняв уголки губ, чувствуя, как на сердце, внезапно, становится намного теплее. Ещё раз спросив, будет ли что-нибудь ещё его парень, Джотаро получил отказ, после чего оплатил их еду, и, не забыв кепку с очками, молодые люди вышли из кафе. На улице уже почти стемнело, а людей и вовсе не было. Только невысокие фонари и высаженные вдоль тротуара зелёные кусты сопровождали влюблённых. – Нет, правда, как ты научился так рисовать животных? – всё удивляется Какёин. – Без понятия. Просто рисую так, как помню по анатомическим иллюстрациям из книг. – Ты изучал анатомию каракатиц? – Ну, комплексом изучал головоногих, – отвечает Джотаро, будто это что-то обычное, – Про каракатиц интересно то, что они, несмотря на относительно небольшой размер, умнее всех остальных беспозвоночных и используют поляризованный свет для того, чтобы общаться с другими особями, всё благодаря их зрачкам – если приглядеться, они формы буквы "W", который ещё и даёт им возможность видеть много цветов, учитывая, что у них только один фоторецептор. Их глаза в принципе по самому функционированию достаточно похожи на человеческие, они также обладают стереоскопическим зрением, но при этом имеют другой метод обработки полученной визуальной информации непосредственно в головном мозге... Куджо говорил без умолку, стоило только Какёину упомянуть тему, которая ему близка. Хоть Нориаки и не понимал половину сказанного, он с интересом слушал любимого, даже стараясь задавать вопросы. Джотаро, в свою очередь, каждый такой раз словно пересказывал страницу за страницей всего им прочитанного, устраивая импровизированную лекцию с одним преданным слушателем. Нориаки был единственным человеком, готовым так поддерживать его и не отмахиваться, когда многие называли такой специальный интерес очень странным. Какёин считал Куджо до невозможности умилительно-серьёзным во время этих рассказов, но в этом он никогда бы не признался. – ...В общем, это всё делает тебя похожим на каракатицу. – Джотаро, блин! Иди нафиг! – Нориаки останавливается посреди улицы и смеётся, облокотившись о свои колени – Мне нужно сесть куда-нибудь. Спина болит. Ещё ты тут меня выбил из колеи! – Мне кажется, тут нельзя нигде сесть поблизости. Стой, – отвечает Куджо, и как в ни в чём не бывало, поднимает Какёина на руки, взяв его под коленями и подмышкой, так, что тот даже не успевает начать сопротивляться. –Ты с ума сошёл!? – Нориаки округляет глаза от удивления и такой резкой смены позиции, согнув руки в локтях, – Я думал, ты шутишь! Отпусти меня! Давай просто постоим! – Не хочу стоять. Прохладно уже, – спокойно отвечает Куджо, чувствуя, как краснеют его щёки, смотря на смущённое лицо Какёина, – Если не нравится – могу закинуть на спину. Или под задницей взять, – Джотаро усмехнулся и обхватил руками бёдра Нориаки, подняв его над слегка над собой. – Да ты дурак что-ли! Отпусти! Увидят же! – Какёин разливается смехом на всю пустую улицу, – ДжоДжо! – Нет. В следующий раз пройдёшься по земле завтра – тебе так в больнице прописали. Я тебя сейчас жопой кверху на плечо положу, пожалуешься мне, – отрезает Джотаро. Какёин бурчит в ответ что-то вроде "достал" и обнимает Куджо за спину, надеясь, что тот не чувствует его горящие щёки на своей коже через одежду. Для Куджо не было абсолютно никакой проблемы донести Какёина до его дома, тем более оставалось всего несколько минут, но тот решил зачем-то начать водить пальцами по его гакурану, то приглаживая его, то рисуя какие-то узоры, что заставляло чувствовать тысячи мурашек, бегущих по всему телу. Но тут вдруг Нориаки надавил костяшкой на какой-то позвонок, что заставило Джотаро вздрогнуть, словно от разряда. Прямо рядом со своим ухом, Куджо услышал хихиканье. – Веди прилично себя, – говорит Джотаро, нахмурившись. – А то что? На землю кинешь? – слегка заигрывает Нориаки, заставляя Куджо залиться краской. – Не выёбывайся. Сейчас придём, и я тебя к порогу кину, – Джотаро пытается скрыть смущение дерзостью, и сжимает бёдра Нориаки сильнее, но уверенности это не придаёт, как внешней, так и внутренней. Дойдя до забора, Куджо отпускает любимого на землю, крепко держа его за талию, словно боялся, что он упадёт. Их тела едва соприкасались, когда Какёин слегка прижал Куджо к забору, но Джотаро был готов поспорить, что Нориаки чувствует его бешеное сердцебиение. Напряжение было слишком явным весь день. Каждое слово и каждый жест кричали о том, что они хотят одного и того же. Все наигранные колкости, неловкие улыбки, глупые комплименты – прелюдия перед срывом от мучительного ожидания. Они оба невероятно скучали по этому, но медлили несколько секунд, ожидая первого шага от другого, пока оба не потянулись за поцелуем в губы. Он был почти невесомым, полным нежности, любви, одновременно страсти и первозданной невинности. Джотаро почувствовал холодные ладони на своих щеках и, разорвав поцелуй, принялся их целовать, прикрыв глаза, словно в последний раз. – Ещё, – шепчет Нориаки, обдавая лицо Джотаро горячим дыханием. И он даёт ещё. И ещё. Они не считали сколько. Один поцелуй переходил в другой, потом на щёки, подбородок и шею, а потом снова возвращался к губам возлюбленных. В этом мире они были лишь вдвоём. Они и луна, следящая за двумя молодыми влюблёнными и заставляя их разлучаться каждый раз, с наступлением ночи. Когда-нибудь они освободятся и от её оков, подчинив ночь себе. Но пока они целовали голые и невинные души друг друга, убирая руки оттуда, куда не попадал солнечный свет. – Тебе нужно пользоваться гигиенической помадой. У тебя очень сухие губы, – Какёин проводил пальцем по подбородку Куджо. – Просто почаще их облизывай, и пройдёт. – ДжоДжо! Дурак! – в темноте не было видно цвета лица Нориаки, но он, определённо был весь красный, на что Джотаро рассмеялся, кажется, впервые за столько дней. Джотаро убрал рукой прядку волос Нориаки с его лица и, едва касаясь, провёл пальцем по его скуле. – Спасибо тебе за вечер, – Нориаки легонько прикасается губами к щеке Джотаро, забирая у того из рук свой портфель, – Спокойной ночи. – Спокойной ночи. И тебе. Джотаро сделал несколько шагов от забора и закурил, закрывая глаза в удовольствии – не мог он рядом с таким Нориаки достать сигареты, совесть не позволяла.