7 ночей в покоях принцессы

Ходило много слухов о том, что принцесса, дочь императора, не в себе. Уже через каждого в столице, за пределами тоже, прошёл слух о том, как же будущая императрица развязна и грязна. Слишком грязна для того, чтобы править святой страной. Кан Хёна – единственная и любимая дочь нынешнего императора, других детей нет, а поэтому он уж слишком баловал свою дочь. Он построил частную школу, где были только те предметы, которые были интересны девушке и она получала лишь те знания, которых требовал титул императрицы. Она была весьма умна, строга, высокомерна. Её взгляд не выражал эмоций, глядя на аристократок, которые тщетно пытаются стать похожими на неё. Длинные иссиня-чёрные волосы, большие черные глаза, с длинными ресницами, небольшой нос и пухлые губы. Это то, что привлекало абсолютно любого человека в Хёне: от мала до велика. Её движения были изящны, нежны, как и сама девушка. Именно будущая императрица ввела в моду среди знати шёлк, кружева и бордовый цвет, которые ей так нравились. Неизвестно в какой момент, но девушка изменилась. Даже сам отец не заметил подмены. Когда ей исполнилось 16, она достигла своего совершеннолетия, она стала распутной девкой, словно простая дворянка. Каждый день у неё в покоях остался молодой человек, абсолютно любой. Она могла не знать его имени, не знать сколько ему лет и где он работает, Хёна была полна желания удовлетворять свои потребности вновь и вновь. Ей стали неинтересны дела страны, она перестала заходить к отцу, чтобы помочь в управлении и дать пару советов, она забылась. Её отцу, так горячо любившему девушку, хотелось узнать, что же с ней приключилось, прокляли ли её, демон ли в неё вселился? Знать недоумевала, просила императора выбрать нового приемника на трон, но он отказывался. Они были на грани бунта. Император на грани смерти. Поэтому он решился и вызвал к дочери священника. – Здравствуйте, ваша преподобие. – обратился император к священнику, только прибывшему к дворцу. – Долгой жизни вам, Ваше Высочество. По какой причине вы позвали меня? – взгляд молодого парня был чересчур хитёр для священнослужителя. Он получил столь высокую должность, хотя выглядел молодо. – Пройдем, поговорим в моём кабинете. – два мужчины, под присмотром слуг, дворецкого и горничных отправились в кабинет императора. Молодые девушки принесли им чай, сладости и оставили мужчин один на один в кабинете. – Моя дочь… Она проклята. – твердо сказал император, взглянув на реакцию священника. – До монастыря дошли кое-какие слухи о изменении принцессы, Ваше Высочество. Я бы хотел осмотреть её с помощью божественной силы, если вы разрешите. – он сщурил глаза и осмотрел императора с ног до головы, тот лишь, вздохнув, кивнул. *** Хёна сидела напротив священника, он смотрел на неё. Вокруг не было ни души, всех, даже отца её, прогнали с комнаты. Ли Хисын, более известный как священнослужитель, встал со своего места и направился к принцессе. – Вы не возражаете? – он протянул ей свою руку, она молча кивнула и положила свою руку в его. Комнату озарил яркий свет, из-за которого Хёне пришлось закрыть глаза, а спустя пару секунд света как и не было. – На вас нет никакого проклятия. Так в чем же дело? – он задал вопрос в пустоту, у него не было и мысли, что принцесса решит ответить ему. – Дело в том, что меня проследует бесконечное желание мужчин. Разных. – она так и держала руку священника. – Я желаю всех, – она наклонилась лицом к его руке, – и каждого. – Хёна оставила поцелуй на его руке. – Даже вас. Желаю невозможно. Вы против? – она ухмыльнулась, не увидев отрицательной реакции от мужчины. Она потянула его на себя, он упал рядом, на диван. Хёна тут же залезла сверху, подняв своё платье донельзя. Он положил свои руки ей на талию, притянул к себе. – Если вы не оттолкнёте меня сейчас, то более не сможете. – сказала принцесса и опустилась губами к его шее. Мужчина вздохнул. – Не оттолкну. Хисын схватил рукой её за подбородок и поднял к своему лицу, так, чтоб их губы оказались на одной высоте и максимально близко. Они слились в глубоком, страстном и горячем поцелуе, сплетая языки так развязно. Девушка провела языком от его губ и до шеи, медленно пытаясь при этом снять его одеяние священнослужителя. В каком-то смысле её напрягало то, что она это делает с тем, кто близок к богу и прислуживает ему, ведь она была верующей. Но кого волнует это сейчас, когда её так возбуждают касания мужчины, находящегося перед ней? Он быстро справился с её платьем, словно каждый день занимался подобным, словно каждый вечер, находясь в монастыре снимал с аристократок их пышные и дорогие платья. Хисын в эту же секунду проник одним пальцем внутрь Хёны, она громко стонала и извивалась, чувствуя внутри себя резкие движения. Он набирал тот темп, который был идеален для неё. Если честно, казалось, что он знает её наизусть, будто не в первый раз они спят. – Не томи меня, войди уже. – Как скажете, принцесса. – он довольно ухмыльнулся, стянув с себя одеяние и вошел в девушку. Он толкался быстро и глубоко, заставляя её громко стонать, выгибаться, метаться от наслаждения из стороны в сторону. Одной рукой он сжимал её ягодицы, иногда руку поднимал выше, к талии, и прижимал девушку к своей груди. Поцелуи были неаккуратные, грубые и жадные. Оба были на пике, поэтому Хисын ускорился, запрокинув голову наверх, тяжело дышал. Хёна же опустила одну руку вниз и тёрла клитор, надеясь быстрее получить разрядку, которую так желала. Они кончили почти одновременно, священник кончил на пару секунд раньше. – Черт, какой из вас священнослужитель? – Не говори, что тебе не понравилось. – он притянул лицо девушки к себе и сплёл из языки, грязно и неаккуратно.