Цветы и другие неприятности

Ванилл всегда хотел, чтобы все шло так, как хочет он. Но сейчас все идёт совсем не так. Ванилл чувствует, как слеза катится по его щеке. Она одна, но даёт сознанию понять, настолько он жалок. От этого он начинает смеяться. Ванильный знает, что, наверное, сходит с ума. Он уже не понимает, смеяться или плакать. Он псих? Об этом королю хочется размышлять каждый день. Его глаза бегают по собственной руке в зеркале с золотой узорчатой рамой. На коже от плеча до запястья очерчены бледные лепестки, листья, что больше похожи на резкие мазки черной краски. Кажется, будто это вовсе не знак родственной души, как это привыкли называть другие. Для Ванилла это проклятие. Возможно, даже клеймо. Ведь как бы была хороша жизнь, если бы все шло, как он хотел. В школьное время он фантазировал о том, как в прекрасном будущем у него на руке будет нежная, невинная и чисто-белая лилия. Ванильный мог даже видеть картинку в своей голове о том, как взрослая версия его часами напролет сидит и мечтательно оценивает каждый лепесток и каждую завитушку этого чудного и безумно красивого цветка. Тогда, с гордостью можно было бы знать, что под рукавом Уайт красуется его ванильная орхидея, которая нагло и по-хозяйски вьётся своим зелёным стеблем вокруг ее руки. Но что по итогу? Он смотрит на резкие узоры ландышника, что будто въелся в кожу, как злая метка. Кажется белые, маленькие цветки иронично выглядят по-своему красиво, если бы не их ужасно бледный оттенок. С запястья у него растут острые листья, что кажутся грубо нарисованы углём. Будто тот, кто чертил их просто точил камень об руку ванильного, а не рисовал. Ванилл не мог в это поверить. Впервые вещи шли не так, как он хотел. А он не хотел, чтобы тот, чьи смертельно блеклые цветы портили ему запястье имел право носить его чистый, ванильный бутон. Не имел права касаться своими грубыми, как рисунок ландышника, пальцами лепестков. Целитель в голове часто представлял как этот человек с сарказмом усмехается чистейшему растению на его коже. Как этот человек хмыкает в иронии и с издёвкой. От этого Ванилл лишь сильнее впадал в злость. Но к кому она была направлена? Он сам не знает. Хотя, наверное, на него самого. ... Ванильный король открыл окно, чтобы проветрить комнату. Он уже привык к каждодневному аромату лилий, что стоят в вазе. Но его голова все равно начинает рано или поздно кружится от такого насыщенного и стойкого запаха. Ему стоит охладить мысли. Ванилл смотрит вниз и видит своего давнего товарища Дарк Какао, что разминает мышцы. И почему это его друг решил установить свой лагерь прямо под окном целителя? Его настроение и так постоянно, как прокисшее молоко. Так ещё и каждое утро ему приходится слышать тренировки воинов из зимних земель. Но он не злиться. Нет, ни за что. Дарк Какао – очень хороший друг...не стоит бросать в него дротики своих собственных переживаний без каких-либо причин. Это его проблема, что он не может принять какой-то там цветок на руке. Но все же Ваниллу интересно. А кто является родственной душой Какао? Он же такой холодный, как ледники в его стране. Твердый, как гранит. Для кого он пара? Хотя у целителя были догадки на этот счёт. Может быть у товарища есть жена, о которой он молчит? Простая дворянка с темной кожей, что забрала сердце темного воина. Но все же друг всегда слишком тих, когда дело касается отношений. А что, если его жена – умерла? Вполне возможно. Но что тогда стало бы с меткой? Она стёрлась? Ванилла даже заинтересовала дорога, где его родственная душа умрет и он продолжит жизнь с чистыми руками. Буквально. Но в голове возникли ужасные образы того, что мог бы пережить Дарк. Как он бы скалил зубы до болезненного скрежета, пока чернила, которыми было нарисовано клеймо-цветок, стекают по запястью. Словно кислота, проходящая по коже и оставляющая ожоги. Во рту Ванилла стало сухо от представления такого пути. Но все же, его любопытство никуда не ушло, даже после немного страшных картинок, которые его собственная голова придумала себе. Ванилл внимательно наблюдал за другом, который сейчас отбивал технику, тренируясь с мечом. Его движения были резкими, он быстро передвигался, как в бою. Руки умело перебрасывали рукоять оружия, постоянно принимая позы для сражения. Целитель заметил, что на Какао не было его обыденного нагрудника. Его торс был оголен и по мышцам стекал пот от тренировки. Интерес Ванилла был исключительно на движениях ног Дарк Какао и на его сосредоточенном лице. Но иногда взгляд все же падал в желании увидеть мастерство в управлении такого огромного оружия, как Чокоблейд. Не зря говорят: "Этот меч настолько тяжел, что потребовалось бы три паренька средней силы, чтобы просто сдвинуть его с места". Его друг ещё несколько минут выполнял упражнения, после чего какой-то воин подошёл, дабы задать королю вопрос. Ванилл сидел у окна и смотрел на эту картину недалеко от него, хоть ему и смутно было слышно разговор. Все же ему было плохо известно о проблемах и происшествиях в королевстве Дарк Какао, из-за чего все равно многое бы не понял. Целитель отвернул голову, посмотрев на свои покои. Но вдруг он вспомнил, что уже давно не поливал лилии в вазе, что стояли у него на столике возле кресла. Он решил пойти за лейкой, но слух зацепил Дарк, который что-то громко скомандовал своим воинам. Решив увидеть, о чем говорил друг, его глаза резко зацепились за руку мечника, которая сейчас была без какого-либо прикрытия. Взгляд наконец-то разглядел, что там, на темной коже Какао были нарисованы бежевые лепестки. Его лепестки. Это была нежная ванильная орхидея на плече, которая, словно узорами, расползлась по руке Дарка и кружила на его запястье зелёным стеблем. Голова Ванилла резко закружилась. Он быстро закрыл окно, встав спиной ко всему, что он только что увидел. Целитель быстро выполз из белой туники и подбежал к зеркалу с золотой рамой. Глаза в спешке пробежались по коже с ландышником. Те же самые бледные лепестки, те же самые острые и неровные линии. Но что же теперь? Как поступать, если некогда ненавистный рисунок цветка больше не кажется ужасным? Пальцы Ванилла медленно гладят рисунок, будто пытаясь сделать очертания бутонов на коже. Почему-то теперь, трогая эти грубые попытки в рисование чего-то похожего на цветок, ванильный больше не чувствует того гнева. Нет, это какое-то другое чувство. Можно даже сказать, желание часами напролет рассматривать каждый лепесток и каждую завитушку этого завораживающего цветка.