Ошибки исправим мы, книги читая

Принц Тайхуа всё ночь не мог уснуть. В его голове постоянно крутились мысли о Золотом Пиру и последующих событиях. Когда он закрывал глаза, перед ним вспыхивало воспоминание, как он пронзает своего Учителя, как заколачивает его гроб. Если Советник действительно был невиновен, то ему не искупить вину, за свои действия и за последующие столетия. Ещё больше его поражало отношения в книге Наследного Принца Сяньлэ к нему. Он не проявлял к нему ни капли вражды и гнева. Даже спас от ятагана Хуа Чэна.  Как только за окнами дворца поднялось солнце Лан Цяньцю отправился во дворец Линвэнь, где сегодня они будут продолжать чтение. Хотя он сам хотел спуститься в Призрачный Город, разыскать Се Ляня, но понимал, что тот, как и в книге будет принимать всю вину на себя. Поэтому лучше узнать всю историю, а потом уже действовать. Когда все небожители собрались во дворце Богини Литературы, некоторые в удивление возились на последнего входящего. Это был Пэй Су. После того, как вскрылась история Баньюэ, он находился в тюрьме Небесной Столицы, ожидая решения Владыки. Видимо Небесный Император решил не ссылать младшее божество храма Мингуана, как это было бы в будущем.  — Давайте же продолжим! - воскликнул Повелитель Огня.  —«Лазурный демон с огромным трудом разлепил залитые кровью глаза и сквозь красную пелену увидел, что его мучитель сменил облик — перед ним предстал юноша в красных одеждах. Ци Жун, разумеется, раньше не видел истинного облика Хуа Чэна, но едва заприметив красные одеяния, в гневе и потрясении выдохнул: — Ты. Это ты! Хуа Чэн, раскрывший настоящую личность, произнёс: — Ты так и не ответил на мой вопрос. Как умер князь Аньлэ? Его взгляд в это мгновение был поистине страшен. Се Лянь бросился к нему с криком: — Сань Лан! — Грот почти опустел, люди и демоны разбежались кто куда, и Се Лянь, беспрепятственно оказавшись возле Хуа Чэна, принялся уговаривать: — Что с тобой? Не сердись, только, пожалуйста, не сердись, всё в порядке. Для начала просто успокойся, всё хорошо…» — Как мило. Он успокаивает Алое Бедствие, которое только что избило его братца. - хмыкнул Пэй Мин.  — Зато теперь понятно, почему Хуа Чэн терпеть не может Лазурного Демона. Я бы на его месте уже отыскал прах этого гадёныша и навсегда уничтожил. - произнёс Повелитель Огня.  — Может он не хочет расстраивать Его Высочество. - предположила Повелительница Луны — Как никак, а последний живой родственник.  —«Он аккуратно гладил Хуа Чэна по плечу, всё понижая и понижая голос. Когда Се Лянь, будучи маленьким ребёнком, злился или расстраивался, родители именно так и поступали — мягко гладили его по спине и нежным голосом повторяли слова утешения, поэтому принц решил применить тот же способ к Хуа Чэну. К его неожиданности, это подействовало — только что взгляд Хуа Чэна был замутнён гневом, но после нескольких поглаживаний постепенно охладел и сделался ясным, губы его чуть шевельнулись. После чего Се Лянь вздохнул с облегчением. Однако так и не успел выдохнуть до конца. В следующий миг Хуа Чэн внезапно развернулся и легко коснулся его плеча. От прикосновения тело принца мгновенно оцепенело. Се Лянь не был готов к тому, что Хуа Чэн применит против него магию, и потому остолбенел на месте. Он не знал, что именно задумал Хуа Чэн, но беспокоился совсем не о себе, а о том, что тот опять потеряет над собой контроль, как случилось ранее. Принц открыл рот, чтобы спросить, но тут же осознал, что не только не может двигаться, но и заговорить не получается — ни звука не слетело с губ. Се Лянь невольно почувствовал неладное. Ци Жун, который в сражении совершенно ничего из себя не представлял, всё же оставался довольно остёр на язык. Залитый кровью, он разразился бранью: — Ах ты, ополоумевший одноглазый пёс! Я что, в собственном доме спокойно поесть не могу, чтобы тебя не прогневать?! Хуа Чэн изобразил улыбку и снова вбил его голову в пол. Затем поднял и повторил вопрос: — Как умер князь Аньлэ? Ци Жун огрызнулся: — А тебе, мать его, какое дело… Ещё удар, и снова вопрос: — Как умер князь Аньлэ? Так повторилось около десятка раз.» — Это конечно прекрасно, что Ци Жуна так избивают. Но зачем Хуа Чэну знать, как умер Князь Аньлэ? - спросил Пэй Су.  — Возможно это прольёт свет на события на Золотом Пиру? - предположил Повелитель Ветра — А это уже поможет обелить репутацию Се Ляня.  —«В результате Ци Жун не вынес избиений и сменил тактику: — Если тебе заняться нечем, шёл бы тогда и сам полистал исторические книги! Хуа Чэн язвительно усмехнулся: — Если бы в книгах писали правду, разве пришёл бы я за ответом к такому никчёмному отродью, как ты? Он снова занёс руку для удара, но Ци Жун успел громко выкрикнуть: — Это был Лан Цяньцю! Его убил Лан Цяньцю!!!» — Вот это поворот! - удивленно воскликнул Повелитель Огня.  — Я не убивал его. Он был моим другом. - ответил Тайхуа.  — То, что кто-то был твоим другом не означает, что ты не убьешь его. - вздохнула Линвэнь.  — Мне не за что было его убивать.  —«Лан Цяньцю, вернувшийся к человеческому облику. Будучи потомком августейшего рода, он никогда не подвергался подобной клевете, и сейчас, грозно указывая на Ци Жуна пальцем, воскликнул: — По какому праву ты плюёшь кровью в людей и городишь чепуху? Мы с Аньлэ были друзьями, кого ты хочешь обвинить в убийстве?! Ци Жуна тоже порядком удивило его внезапное появление, он спросил: — Ты — Лан Цяньцю? А ты-то какого рожна здесь забыл?! Лан Цяньцю и сам не понимал, зачем его сюда привели, он лишь разгневался из-за обвинения, которое только что выдвинул ему Ци Жун, и потому твёрдо вознамерился выяснить всё до конца: — Ясно как белый день, что Аньлэ скончался от болезни, как ты можешь вот так заявлять, что это я убил его?!» — Думаю, что всё не так просто. - вздохнула Линвэнь. —«Ци Жун вступил в спор с Лан Цяньцю: — От какой, к чертям, болезни? Только ты и мог поверить в подобную ерунду. Он умер вскоре после Пира Чистого Золота, наверняка это ты тайно его прирезал, а если не ты, то кто-то из ваших старых прихвостней Юнъань. Необоснованные обвинения повергли Лан Цяньцю в такую ярость, что у него позеленело лицо. Он в гневе бросил: — Не удивительно, что все дурно отзываются о Лазурном демоне. Сегодня я смог лично убедиться в том, насколько он низок и лишён моральных качеств. Этой фразой он задел Ци Жуна за больное место. С тех пор, как Ци Жун прославился, вот уже на протяжении нескольких сотен лет и небожители, и демоны всех мастей и рангов скрыто и напрямую насмехались над его низменными вкусами. Ци Жун по этому поводу испытывал неописуемую злость, поэтому тут же взъярился: — Пусть я низок, но и то лучше, чем быть таким пустоголовым дурнем, как ты. Только и разговоров, что о дружбе, да о каком-то мирном сосуществовании. Люди Сяньлэ и люди Юнъань могут стать друзьями? Могут мирно сосуществовать? Ты такой же, как твои мать с отцом — просто любишь разыгрывать из себя наивного простачка. Меня сейчас стошнит!» — Как он смеет отзываться так о моих родителях! - гневно воскликнул Тайхуа.  — Он обо всех так отзывается. Хорошо хоть матом не покрыл. - вздохнул Повелитель Ветра.  — Предлагаю в скором времени наведаться к этому говоруну. - недобро усмехнулся Мингуан.  —«Услышав укол в адрес родителей, Лан Цяньцю в гневе выкрикнул: — Закрой рот! Мои мать и отец всегда поступали искренне и никогда не надевали маски, ты не смеешь порочить их доброе имя! Ци Жун сплюнул и воскликнул: — Всего лишь горстка неблагодарного отродья мятежной армии, а туда же, бесстыжие псы! И в чём же их искренность? В том, что пожаловали потомкам Сяньлэ земли и княжеские титулы? Вот так наглость! Брать вещи, которые украли у других, и преподносить этим же людям в качестве подаяния. Всё, что у вас было, изначально принадлежало нам, народу Сяньлэ!» — А ведь в этом Ци Жун прав. - грустно вздохнул Фэн Синь.  Он помнил, как горел дворец Сяньлэ, как они стали жить после Гражданской войны.  — В какой-то степени гнев Ци Жуна можно понять. Он был одним из представителей знати, купался в золоте и не знал нужды. - высказался Му Цин.  — Но его нельзя понять, когда он самолично начал сжигать храмы Се Ляня! - воскликнул Наньян.  —«Лан Цяньцю никогда не умел вести спор, и только смог выдавить: — Ты! Ты… — после чего запнулся. Ци Жун, видя, что тот от ярости начал заикаться, ощутил радость на душе и решил разгневать Лан Цяньцю ещё сильнее. Он хохотнул и добавил: — Но даже несмотря на то, что вы убили Аньлэ, смерть этого отрока не была напрасной — со стороны Сяньлэ убит лишь он один, а люди Юнъань поплатились целым Пиром Чистого Золота. Жаль только, что не вышло прирезать тебя вместе со всеми, тогда бы вы на своей шкуре изведали, что значит конец династии! Лан Цяньцю остолбенел и переспросил: — …Что ты сказал? Что значит — не вышло прирезать меня вместе со всеми? Ци Жун, всей душой желая отомстить ему за обвинение в низости, самодовольно просиял и ответил: — Вот уж точно — яблоко от яблони недалеко упало. Глупость Вашего Превосходительства сохранилась сквозь века, я раньше и не ведал, что такое возможно! Сам посуди — люди Сяньлэ до тошноты ненавидели Юнъань, а если кто-то относился к вам с добром, не заслуживал называться потомком Сяньлэ! Ты правда решил, что отпрыск императорского рода Сяньлэ станет водить дружбу с сынком государя Юнъань??? Он делал это лишь для того, чтобы узнать всю подноготную вашего императорского дома, беспрепятственно всё спланировать и в день твоего рождения омыть кровью Пир Чистого Золота, вот и всё!» — Как мы и думали. Се Лянь покрывал своего потомка. - произнёс Ши Уду — Только по какой причине же этот Князь умер? —«— …Князь Аньлэ… и советник… б-были заодно? Он решил, что его наставник и друг сговорились, чтобы обмануть его, и одна мысль об этом уже наполнила его сердце невыносимой горечью и негодованием. Кто же мог представить, что Ци Жун вдруг спросит: — Советник? Ты об этом чародее Фан Сине? Да кто вообще был с ним заодно!» — Учитель… - тихо прошептал Лан Цяньцю, падая на колени — Почему он не рассказал мне об этом? Почему не объяснил? Почему в конце концов он убил моего отца?! — Вспомни о том, что ты чувствовал, когда увидел смерть своего отца. И подумай, чтобы приказал Император, когда перед ним убили его жену. - произнёс Пэй Мин.  —«Лан Цяньцю, услышав возражение, снова растерялся. — Ты же… ты сказал, что Аньлэ собирался омыть кровью Пир Чистого Золота. Но всем известно, что это дело рук советника. Неужели они не действовали сообща? Я… — Он окончательно запутался. Ци Жун продолжил: — Кто знает, откуда вообще взялся этот чародей, какое ему было дело до всего этого! Лан Цяньцю, слушай и внимай: ваш Пир Чистого Золота омыли кровью люди Сяньлэ! Это Аньлэ, согласно плану, перерезал всех собачьих детей мятежной армии на том пиршестве. Кто ж мог подумать, что в самый неподходящий момент вдруг вломится этот чудаковатый советник? Аньлэ решил, что нас раскрыли, и второпях бросился ко мне, сказал, что его заметили и спросил, что нам теперь делать. Мы были потрясены, когда в ту же ночь узнали, что Пир Чистого Золота оросил кровью этот ваш советник, и об этом уже раструбили на всю страну! Лан Цяньцю застыл и долго не мог прийти в себя. Затем наконец выдавил: — Если всё действительно так, почему ты не признался в этом раньше? Ци Жун фыркнул со смеху: — У меня что, с головой не всё в порядке? С чего я должен был признаваться? Кто-то взял на себя вину вместо меня — разве не лучший исход событий? Думаешь, я солгал, чтобы ты меня до непревзойдённого повысил? — Тут он вдруг издевательски ухмыльнулся. — Ой-ой-ой, я понял. Ты, должно быть, не смеешь поверить в это, так? Ведь я слышал, что после всего ты заколотил своего наставника в гроб, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, ну что за дуралей, убил не того!» — Что ты, блядь, сделал! - взревел Фэн Синь.  — Какая же это была пытка для Се Ляня. - замахал веером Ши Цинсюань. По его щекам начали капать слёзы — Бессмертный, которой не может ни умереть, ни выбраться из заточения.  Лан Цяньцю ничего не говорил. Он просто невидящем взглядом уставился на книгу в руках Повелительницы Луны. Он осмысливал всё то, что узнал. Он подверг пыткам человека, который заботился о нём столько времени. Он поверил в притворство того, кто убил его семью. Тайхуа понимал, что не ему прощения.  — Сколько лет Се Лянь пробыл в этом гробу? - глухо спросил Му Цин.  — Я не знаю. - тихо ответил Цяньцю. Он не мог сказать сразу, что следил за местом расположения гроба только пятьдесят лет.  —«Лан Цяньцю от злости сжал кулаки так, что хрустнули суставы. — …Ложь! — Затем резко развернулся и обратился к Се Ляню: — если это правда, пускай он ничего не сказал, ну а ты? Ты почему промолчал?! Ци Жун, выплюнув отколовшийся зуб, спросил: — А ты, мать его, ещё кто такой? Вы что, все вместе решили устроить торжественный приём в моей резиденции??? Не удостоив его вниманием, Лан Цяньцю вновь спросил Се Ляня: — Если это был не ты, если ты никого не убивал, почему признал вину?! Неожиданно оцепенение спало с Се Ляня. Хуа Чэн наконец снял с него обездвиживающее заклятие. Вот только было уже слишком поздно. Лан Цяньцю ждал его ответа. Се Лянь медленно поднялся, немного размял запястья, а потом бросил лишь пару слов: — Полнейший вздор!» — Ну конечно. Он до последнего будет брать вину на себя. - закатил глаза Му Цин — Зачем? Столько лет прошло. Почему не рассказать правду? —«Ци Жуну это не понравилось. — Это кто здесь несёт вздор? — Ты. — Се Лянь посмотрел на Ци Жуна сверху вниз и добавил: — Столько пустой болтовни, и ни слова правды. Чем ты можешь доказать, что именно потомок императорского рода Сяньлэ омыл кровью Пир Чистого Золота? Кажется, Ци Жуну это показалось ужасно забавным. — Я сказал, что он убийца, значит, он убийца. Что тут доказывать? Да и какие могут остаться доказательства, если прошло уже несколько сотен лет? — Поэтому я и назвал твои слова полнейшим вздором. Династии Сяньлэ и Юнъань давно ушли в прошлое, оба государства исчезли без следа. Какой смысл ворошить былое и с новой силой разжигать вражду? Ци Жун, послушав, каким тоном были сказаны эти слова, на мгновение замер, будто в его памяти что-то шевельнулось, и странно прищурился. Се Лянь же развернулся к Лан Цяньцю и спокойно сказал: — Ты своими глазами видел, как я убил твоего отца. Тогда прошло совсем немного времени после моего второго низвержения, и в душе я не мог смириться со случившимся. Вина за эту чудовищную ошибку лежит на мне. Но я считаю, что нет нужды втягивать сюда тех, кто совершенно не причастен. Лазурный демон несёт полный бред, не остановился даже перед тем, чтобы облить грязью князя Аньлэ. Это лишь месть за то, что ты обвинил его в низости, не более.» — Ну, для Наследного Принца возможно и прошло мало времени, но не для остальных. Несколько столетий же прошло. - хмыкнул Мин И. — И не особо верится, что Се Лянь вообще способен на месть. - вздохнул Фэн Синь — Он даже никогда особо голос не повышал. Разве Ци Жун исключением был.  — Но при втором вознесении он же накинулся на Владыку с мечом. - вспомнил один из Богов.  — Там была немного другая ситуация. - неопределенно произнесла Линвэнь.  —«Лежащий на полу Ци Жун вдруг подал голос: — Мой царственный двоюродный братец, ты ли это?» — Он только сейчас это понял? - удивленно спросил Повелитель Огня.  — На Принце была личина, да и говорил он не очень много. - произнесла Повелительница Луны.  —«Взгляд Се Ляня переместился к Ци Жуну. Поглядев на него, принц произнёс: — Ци Жун, судя по тому, что я вижу, все эти годы твоя жизнь была полна захватывающих событий. После этой фразы Хуа Чэн снял с него личину, надетую ранее. Увидев всех гостей, без спроса ворвавшихся к нему, в истинном обличии, Ци Жун так и вытаращил глаза. Лан Цяньцю же, сбитый с толку, проговорил: — Двоюродный братец? Ранее, услышав из уст Ци Жуна фразу «нам, народу Сяньлэ», он уже догадался о том, что при жизни Лазурный демон являлся потомком Сяньлэ. Но и подумать не мог, что их с Се Лянем связывают кровные узы. Ци Жун всмотрелся в лицо Се Ляня, затем оглядел его с головы до ног. То был странный взгляд, будто он алчно взирал на что-то необыкновенное. Но когда Ци Жун увидел за спиной Се Ляня меч Фансинь, вдруг разразился хохотом: — Вот как, значит! Вот оно что! Так Фан Синь — это и есть ты! Ты и есть Фан Синь! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Лан Цяньцю не понимал, почему тот смеётся, но всё же почувствовал себя не в своей тарелке и гневно выкрикнул: — Что здесь смешного? Ци Жун со злобой огрызнулся: — Твоё какое собачье дело, если я решил посмеяться над своим двоюродным братцем? Недавно я сказал, что глупость Вашего Превосходительства сохранилась сквозь века, уж простите, я извиняюсь за моё невежество. Ведь ты — ученик великого мастера, а раз твой мастер таков, разве ты мог вырасти умником?» — Се Лянь один из умнейших и образованных людей! - гневно сощурился Фэн Синь — Не Ци Жуну говорить об умственных способностях. Особенно учитывая то, что он даже писать красиво не научился. А ведь всё-таки потомок царской крови.  — Учитель действительно очень много знает. - грустно прошептал Лан Цяньцю — Его уроки всегда были интересны и познавательны. —«Он развернулся к Се Ляню. — Ты перебежал на сторону Юнъань и поступил на службу советником, но дослужился до того, что собственный ученик проткнул тебя мечом. Разве не захватывающе? Разве не уморительно? Ну не поделом ли? Что за простофиля! Стоило ему выговорить полслова «простофиля», Хуа Чэн снова обрушил на него удар, подобный молнии. Однако Ци Жуна и так-то не просто было заткнуть, а теперь, когда Се Лянь явил ему своё лицо, Лазурный демон отчего-то и вовсе десятикратно воодушевился. Даже когда его вновь вбили в землю, непрерывно раздавались упрямые крики: — Простофиля! Простофиля! Простофиля! На каждое слово приходился новый удар, отчего пол залило кровью. Се Лянь остановил вновь занесённую руку Хуа Чэна и произнёс: — Сань Лан, прекрати! — С какой стати?! — резко возразил Хуа Чэн. — Всё в порядке, не обращай внимания, этот человек болен и весьма назойлив. Позволь мне с этим разобраться. Тебе не стоит связываться с ним. Принц мягко похлопал Хуа Чэна по плечу и тот, спустя долгое время, наконец тихо произнёс: — Хорошо. Ци Жун оторвал голову от земли, с огромным трудом откатился в сторону и выплюнул: — А чего ты строишь из себя благодетеля? Если правда не хотел, чтобы он избил меня, так и задержал бы его с самого начала! Что толку, что ты теперь притворно просишь прекратить? Никто тебя за великодушие по головке не погладит! — Я задержал его лишь потому, что не желаю, чтобы он пачкал руки.» — Ооо. Не ожидал такого от Наследного Принца. - восхищено проговорил Пэй Мин.  —«На залитом кровью лице Ци Жуна промелькнула вспышка гнева. Он злодейски рассмеялся. — Ой-ой-ой, царственный братец, а ты неплохо ладишь с Хуа Чэном, как я погляжу! А я-то думал, как же так вышло, что когда я отправил подчинённых передать тебе наилучшие пожелания от меня на Праздник призраков, ни один из них не вернулся! Оказывается, всё потому, что ты за Хуа Чэна спрятался! Се Лянь ничего не знал о том, что Ци Жун когда-то подсылал к нему своих слуг. В ночь Праздника призраков он впервые повстречал Хуа Чэна и привёл юношу в монастырь Водных каштанов. Наверняка с теми подчинёнными, которых послал Ци Жун, разобрался Хуа Чэн. Подумав об этом, принц невольно взглянул на юношу рядом с собой. Ци Жун всё не унимался: — А ещё зовёшь его Сань Ланом, ц-ц-ц, что у вас за тесные отношения! Братец, но ты же важный чиновник Верхних Небес, как ты можешь якшаться с подобной нечистью? Не боишься запятнать свою репутацию? Ты ведь у нас такой идеальный, такой чистый и безупречный, озаряешь мир своим божественным сиянием, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…» — Не думаю, что Сяньлэ особо печётся о своей репутации. - вздохнула Линвэнь — Он ведь знает какое отношение к нему со стороны других небожителей.  — Но в настоящем, теперь у него есть мы. - улыбнулась Повелительница Луны. Хоть Се Лянь ещё не вознёсся в третий раз, она уже явилась во снах к своим верующим, рассказывая о прекрасном Наследном Принце, дарующем защиту и спокойствие.  — Но Се Лянь же пока об этом не знает. - грустно произнёс Повелитель Ветра. Он очень хотел подружиться с ним.  —«— Мой царственный братец, твой младший брат все эти годы ни мгновения не провёл, не вспоминая о тебе. Посмотри, с каким старанием я возвёл для тебя это каменное изваяние! А потом поставил перед собой, чтобы каждую минуту, каждый миг лицезреть твой героический облик. Ну как, неплохо сработано? Тебе нравится? Если не нравится, ничего страшного, так даже лучше, я могу сделать ещё, ха-ха-ха-ха-ха… Стоило ему упомянуть каменную статую, лицо Хуа Чэна вновь стало распространять вокруг морозную стужу. Если бы Се Лянь только что не попросил его остановиться, он бы уже отвесил наглецу хорошего пинка, втоптав его в землю. Се Лянь же отлично знал, каков характер Ци Жуна. У него была примечательная особенность — чем явственнее реагировать на его слова, тем сильнее он будет распаляться и подпрыгивать от радости. Нужно было действовать вопреки его ожиданиям, поэтому принц улыбнулся и преспокойно ответил: — Скульптура довольно неплоха, вот только вкусы у художника явно не слишком высоки. Надеюсь, это не очень тебя расстраивает. Принц добился своего — улыбка тут же сползла с лица Ци Жуна, демон холодно прошипел: — Радовался бы, что хоть я, памятуя о прошлом величии, сделал одолжение и установил статую в твою честь. Кто ещё станет так почитать тебя?» «Он даже не представляет, что самый ярый верующий стоит рядом с Принцем.» - хмыкнул про себя Хэ Сюань.  —«В этот раз ты наверняка вознёсся лишь благодаря тому, что ухватился за штанину Цзюнь У да заливался горькими слезами, падая ниц, так что до крови колени стёр. В чертогах Верхних Небес, куда ни глянь — который небожитель не превзойдёт тебя в достоинстве и величии? Даже вознесшиеся всего двести лет назад, и те имеют право попирать тебя ногами. Тебе уже скоро за восемьсот, и посмотри, до чего ты докатился, неудачник! Се Лянь лишь мягко улыбнулся: — Да, твой старший брат поистине невезучий. Не то что младший: всего восемьсот лет — и уже «свирепый». Се Лянь прекрасно знал, чем его усмирить. Хуа Чэн так и прыснул в сторону, а лицо Ци Жуна сделалось по-настоящему зелёным. Он пробежал глазами по всем присутствующим и вдруг выпалил: — По всему выходит, что ты сегодня упросил Хуа Чэна помочь тебе приструнить меня, отвести душу и поратовать за справедливость, так?» — Скорее Хуа Чэн притащил двух Принцев к нему. Правда одного за ручку, а другого за шкирку. - ухмыльнулся Пэй Мин — И если бы было так, как сказал Лазурный демон, то лежал бы он сейчас кровавой лужей и не высказывал бы гадости про Сяньлэ.  —«Ци Жун добавил: — Вы только поглядите, стоило мне сказать о тебе что-то дурное, ух, как он разгневался! Неужто божественный свет над твоей головой так сильно затронул его, что он ослеп от этого сияния? Ай-яй-яй, я вспомнил, кажется, он и так-то был слеп на один глаз! Ха-ха-ха… Смех оборвался, едва начавшись — перед глазами Ци Жуна вдруг потемнело, лицо объяло болью, изо рта хлынула фонтаном кровь. И не удивительно, ведь кто-то снова его ударил. Вот только на этот раз это оказался не Хуа Чэн, а Се Лянь. Принц нанёс удар с поразительной скоростью, после чего холодно бросил: — То, что я раньше не бил тебя, не значит, что никогда не сделаю этого.» — Он защитил свою любовь. - мечтательно улыбнулся Мингуан — Как это мило.  — Даже такого спокойного человека, как Се Лянь, можно довести до рукоприкладства. - вздохнула Линвэнь.  —«— Царственный братец, ты ударил меня, ты всё-таки меня ударил! Небеса всемогущие, наш возвышенный и добросердечный, сострадающий всему живому, всегда готовый прийти на помощь Его Высочество наследный принц, который даже муравья не раздавит, выплеснул на меня свой гнев, да ещё и ударил, подумать только, он ударил меня! Страх-то какой, спасайся кто может!!! Он перевозбудился до невозможности, вплоть до того, что стал похож на безумца. Лан Цяньцю никогда не приходилось видеть настолько странного поведения. Глядя на развернувшийся перед ним театр одного актёра, небожитель потрясённо застыл, а потом пробормотал себе под нос: — Он… он сумасшедший? Се Лянь привык к подобному, и потому не выглядел удивлённым, только произнёс: — Ты сам всё слышал, он просто безумен, у него с головой не всё в порядке. Нельзя верить ни единому его слову. Внезапно Ци Жун перестал смеяться, его лицо вновь сделалось серьёзным. С холодной усмешкой он возразил: — Не спеши перед другими объявлять меня безумцем. Ответь-ка мне, как умер князь Аньлэ? Только что Хуа Чэн задавал тот же вопрос Ци Жуну, а теперь он сам спросил об этом Се Ляня. Лан Цяньцю моментально приготовился слушать. Сердце Се Ляня сжалось, он не мог сразу ответить на этот вопрос.» — Сяньлэ знает причину смерти? - удивлённо произнёс Повелитель Огня — Но Князь Аньлэ же умер уже после того, как Цяньцю забрал своего Учителя в гробу.  —«Ци Жун медленно приподнялся и сел, опираясь на каменную статую, затем сказал: — После смерти Аньлэ я вскрыл его живот, чтобы осмотреть. Оказалось, что его внутренности были повреждены невероятно свирепым и яростным потоком Ци меча, поэтому и внешних ранений не осталось, но при этом он без остановки кашлял кровью. Обыкновенный мечник не смог бы применить столь изощрённый приём. Я тогда решил, что предатели из Юнъань позвали иноземного мастера, чтобы подстроить всё так, будто Аньлэ скончался от болезни. Но теперь, если подумать, становится ясно — был ещё кое-кто, способный совершить подобное. И это, конечно же, мой дражайший беспристрастный и справедливый двоюродный братец. Как-никак наш Бог Войны в короне из цветов, Его Высочество наследный принц — словно белый лотос с горы Тяньшань, в чистоте и непорочности не имеющий равных…» — Он убил же своего потомка? - удивленно спросил Пэй Мин, посмотрев на Пэй Су — Зачем же он тогда брал всю вину на себя? Рассказал бы правду и всё.  — Может не хотел ранить чувства Тайхуа. Всё-таки предательство друга, с которым он общался дольше, чем с Советником. А так, взяв на себя всю вину, он оставил Цяньцю хорошие воспоминания об Аньлэ. - грустно вздохнула Повелительница Луны.  —«Хуа Чэн с силой пнул его, и Ци Жун заголосил от боли. Лан Цяньцю же, у которого глаза заполнились красными прожилками, чувствовал, что его голова сейчас взорвётся — обхватив её руками, он вскрикнул: — Замолчи! Что тебе стало ясно? Кто тогда был убийцей? Что случилось на Пиру Чистого Золота? Что произошло с князем Аньлэ? Что вообще происходит?! Ци Жун ответил: — Лан Цяньцю, и как ты до сих пор не догадался? Даже до меня в общих чертах дошло. Видимо, ты и правда ничегошеньки не знал о том, каким человеком был твой наставник. Давай-ка я раскрою тебе правду о своём братце. Этот бывший Его Высочество наследный принц государства Сяньлэ перебежал на сторону Юнъань, стал вашим советником, обучал тебя фехтованию пять лет…Князь Аньлэ был достойным сыном народа Сяньлэ. Послушно следуя моим указаниям, он притворился, что хочет стать тебе другом, а потом на Пиру Чистого Золота разом разделался со всем выводком неблагодарных псов Юнъань. Когда твой наставник застал его на месте   преступления, Аньлэ сбежал. А ты, явившись во Дворец Чистого Золота, на всю страну издал приказ о поимке советника Фан Синя. Это только предисловие, и каждое слово здесь — правда…» — Потому что я видел, как Учитель вынимает свой меч из груди моего отца. - подавленно произнёс Лан Цяньцю.  — Может твой отец был ранен смертельно и Се Лянь просто закончил мучения? - предположил Повелитель Огня.  —«— Но когда мой святой двоюродный братец своими глазами увидел, как Аньлэ совершил убийство, он наверняка подумал: куда же это годится? Это ведь неправильно! И потому отправился за князем Аньлэ, чтобы наставить его на истинный путь. Но потом вдруг осознал — ой, вот ведь незадача, планы Аньлэ не ограничивались лишь тайным убийством нескольких предателей, наставить его на истинный путь не представлялось возможным! Тогда он собрал волю в кулак и своими руками прикончил последнего оставшегося отпрыска кровной линии собственного императорского рода! А потом, когда ты схватил своего наставника и заколотил его в гроб, жизнь моего двоюродного братца под маской величественного и грозного советника завершилась. Братец, скажи-ка, верно я говорю? — Он отхаркнул кровью к ногам коленопреклонённой каменной статуи и добавил: — Мне ли не знать тебя! Ты ведь обожал творить подобные вещи. О, наши прадеды, отошедшие в иной мир, полюбуйтесь, какого благонравного отпрыска вы породили! Из-за него род Се из Сяньлэ не просто лишился всего, но и вообще прервал своё существование на земле! Се Лянь! Ты — вестник несчастий, злой дух поветрия! Твоё рождение поистине стало самой большой бедой для государства Сяньлэ, ну почему ты всё никак не сдохнешь, почему до сих пор имеешь наглость жить на этом свете??? Лан Цяньцю вмешался: — Но я своими глазами видел, как советник пронзил мечом сердце моего отца, как ты это объяснишь? — Если ты не сдурел и не ослеп с перепугу, я могу дать лишь одно объяснение увиденному тобой. А именно — Аньлэ действительно ранил твоего отца мечом, но не насмерть. — И советник… добил его? Ци Жун возмущённо вскрикнул: — Что ты такое говоришь! Мой дражайший двоюродный братец — добрейшей души человек, разве мог он сразу добить умирающего? Ему наверняка неловко было вот так без предисловий совершать убийство. Сначала надлежало соблюсти приличия и попытаться помочь раненому. Вот только… хе-хе, боюсь, что твой отец сам себя погубил. — Что значит — сам себя погубил? — Что первым делом захочет совершить человек, которого едва не убили, но потом спасли? Какое желание охватило тебя самого, как только ты увидел во Дворце Чистого Золота стольких убитых? Лан Цяньцю, всё ещё не понимая, к чему он клонит, ответил: — …Схватить убийцу. — Вот и ответ! После того, как мой дражайший братец спас твоего отца, тот, едва перевёл дух, наверняка первым делом заявил: «Советник, скорее, это сделал князь Аньлэ, немедля убей князя Аньлэ!» Нет-нет, не только его, он наверняка сказал что-то ещё более ужасное, например: «Советник! Позови Цяньцю! Созывай всех! Убейте каждого отпрыска Сяньлэ в моём государстве! Я хочу, чтобы они были погребены вместе с умершими членами нашей семьи!!!» Он столь точно изобразил полную гнева и отчаяния речь, что у слушателей пробежали мурашки по коже. Лан Цяньцю медленно побледнел. Ци Жун продолжал: — Но даже если государь тогда не приказывал расправиться с ними, ведь твоя мать и остальная родня из выводка предателей были убиты Аньлэ прямо на глазах твоего отца, и он рано или поздно отдал бы приказ казнить всех потомков Сяньлэ в своём государстве. Твой драгоценный наставник, как это понял, подумал — так не пойдёт. Как ни крути — не годится, старикашку нельзя оставлять в живых. Поэтому он, конечно же, — хлоп! — и забрал у него последнюю надежду, пронзив сердце хладным клинком. Такой он, мой братец, всё строит из себя святого, который не терпит несправедливости, вот только каждый раз всё портит подобными выходками. И другим навредил, и себя погубил; хотел двум господам угодить, в итоге обоих прогневал, хи-хи-хи, ха-ха-ха…» — Вот и ответ. - грустно вздохнула Линвэнь — Наследный Принц просто хотел защитить остатки своего народа. Пусть даже ценой своего доброго имени.  —«Но Ци Жун насмешливо заявил: — Конечно, все тебя обманывали! Ты настолько глуп, что кого же ещё обманывать, как не тебя? Если бы тогда нам не помешали, люди Сяньлэ забрали бы твою собачью жизнь, когда тебе минуло двенадцать лет! Мы бы не позволили тебе пожить подольше, и тем более — вознестись на Небеса! Лан Цяньцю переспросил: — Двенадцать лет? Но единственная опасность, с которой он столкнулся в двенадцать лет — это похищение разбойниками, когда его спас Се Лянь. — Так тех разбойников, что проникли в императорский дворец, послали люди Сяньлэ??? — Кто же ещё! — выплюнул Ци Жун. — Ты думал, что какие-то обычные убийцы смогут украсть принца из-под носа у нескольких сотен солдат императорской охраны? Аньлэ не обошёлся бы без моей помощи! Лан Цяньцю кивнул: — Твоей помощи… Хорошо, я понял. Значит… значит, дружба была ложью. И для вас, людей Сяньлэ, наша доброта ничего не значила. И ваш князь Аньлэ не имел ни капли добрых намерений, лишь хотел забрать наши жизни. — Он повернулся к Се Ляню. — Значит, и все твои слова — ложь. Ци Жун состроил любопытную мину. — А ну-ка, скорее расскажи, что тебе наплёл мой святой двоюродный братец? Лан Цяньцю не удостоил его вниманием, он обращался только к Се Ляню: — Ты говорил, что Юнъань и Сяньлэ — народы одного государства, и простых людей не касаются розни правящих домов. Простой народ с обеих сторон всегда был одной семьёй, и наше поколение может всё изменить. Нужно лишь, чтобы простые люди жили в мире. И не важно, что происходит в правящей верхушке, обе стороны смогут преодолеть вражду, смогут снова стать единым целым. Всё это — ложь. Полная ерунда, чушь, враки!» — Это не враки. Это то, во что верил сам Се Лянь. - произнёс Фэн Синь — Для него всегда на первом месте стояло благополучие простых людей. И он старался сделать всё для них.  — Жалко, что люди не оценили всё то, что сделал для них Се Лянь. - высказался Му Цин — Он столько сил и времени угрохал на то, чтобы в Юнъани пошёл дождь, чтобы прошла засуха. А люди сожгли его храмы и обвинили во всех проблемах.  —«Ци Жун презрительно съязвил: — Вас с моим святым двоюродным братцем будто по одному шаблону выкроили — он тоже, едва встретившись с бедой, так сразу в слёзы, ну что за мерзкая привычка! Если хочешь спросить с нас за жизни своих старика и старухи, погоди, пока я не спрошу с ваших предков за жизни наших. Что за бредни про чаяние объединения двух народов и дарование титула Аньлэ! Звучит красиво, Аньлэ, Аньлэ, да только Ань впереди, а Лэ — в хвосте плетётся. Думаешь, я не разгадал скрытого смысла, который псы Юнъань заложили в этот титул? Вы просто хотели всю жизнь попирать ногами головы людей Сяньлэ! Се Лянь в гневе прикрикнул на него: — Ци Жун! Опять за старое! Лан Цяньцю, обливаясь слезами, с ненавистью уставился на Ци Жуна. — Так это согласно твоим наставлениям были убиты мои родные? В том, что случилось на Пиру Чистого Золота, ты тоже замешан? Ци Жун, посмеиваясь, ответил: — Да. Я, Аньлэ, твой наставник, мы, трое из Сяньлэ, — замешаны все вместе. Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Кто же мог подумать, что его смех внезапно оборвётся — Лан Цяньцю обрушил удар тяжёлого меча, Ци Жун испустил крик боли и оказался разрублен на две половины! Картина вышла весьма кровавая. Две половины Ци Жуна принялись кататься по полу.» — Так его! - воскликнула Повелительница Луны.  — Жаль, что так его не убить окончательно. - произнёс Повелитель Земли.  — Давайте на этом моменте немного прервёмся. Нам всем нужно осмыслить то, что мы узнали. - произнесла Линвэнь. «А мне ещё и отчёт об этом писать.»