Гарде

      Апрельское солнце било в окно, и в косых лучах танцевали пылинки. С улицы доносился шум автомобилей, гудки, отдалённый звон трамваев и птичий щебет. Генрих Гиммлер облизнул пересохшие губы и забарабанил пальцами по столу. Итак, прошло два месяца со дня гибели фюрера Германского Рейха, Адольфа Гитлера. Официально траур всё ещё продолжался, но никто из нового руководства Рейха его не соблюдал, многие перестали носить чёрные ленты на нарукавных повязках. По делу о покушении было арестовано несколько сотен человек, показательно расстреляно пара десятков коммунистов. Жажда мести в народе, казалось, была удовлетворена, хотя слухи всё равно ползли - слухи о том, что Гитлера убили свои же соратники... Те, кто распространял эти слухи, скоро исчезали бесследно. Гиммлера беспокоило лишь то, что шептаться начали даже высшие офицеры Вермахта, а вот их арестовывать было довольно сложно.       Чувство вины он подавил в себе довольно скоро. Гейдрих убедил его, что фюрер выполнил свою роль. Гитлер увековечил себя как создатель Германской Империи и должен был рано или поздно сойти со сцены. Герой может быть только мёртвым - это закон всех мифологий. Останься Гитлер во главе Рейха, он развязал бы войну уже этой осенью - абсолютно безумный план. Рейх ещё не готов к войне, нужно ещё лет десять, чтобы обеспечить армию и флот самыми современными образцами вооружения, а авиацию - стратегическими бомбардировщиками, без которых победить Великобританию невозможно. Гитлер ничего не смыслил в военном деле, он был фантазёр, начитавшийся сказок - так говорил Гейдрих, а Гейдриху Гиммлер доверял больше, чем самому себе.       При мысли о Гейдрихе Гиммлер с трудом подавил тяжёлый вздох. Он сделался слишком зависим от своей "правой руки", и порой это пугало его самого. Гейдрих сказал... Гейдрих посоветовал... Гейдрих рекомендовал... Гейдрих заменил ему разум и совесть. Гиммлер мог больше ни о чём не беспокоиться, зная, что у него есть Гейдрих.       Именно Гейдрих руководил арестом Геринга, претендовавшего на должность рейхсканцлера Германии. Гиммлер был уверен, что именно Гейдрих и застрелил его, хотя не стал вникать в подробности. "Он оказал сопротивление, и мне пришлось это сделать", - просто рассказал Гейдрих, неотрывно глядя Гиммлеру в глаза. "Понятно", - ответил тогда Гиммлер, отводя взгляд. Он не мог долго смотреть в эти глаза, две ледяные бездны, равнодушные и холодные как горная пропасть. Гейдриха ничуть не смущало, что он только что собственноручно убил человека, он даже улыбнулся уголками губ, давая понять, что дело сделано: нет человека - нет проблемы. И Гиммлер понял: он лжёт, Гейдрих не стал арестовывать Геринга, он просто застрелил того как только вошёл в его кабинет. Но это было неважно. В газетах объявили, что бывший рейхсминистр авиации - изменник и предатель, тайно связавшийся с зарубежной агентурой. Были арестованы его ближайшие соратники и зачищены ряды руководства Люфтваффе.       Про гибель Гесса в авиакатастрофе Гиммлер старался не думать, списывая на совпадение и случайность. После покушения на Гитлера Гесс как с цепи сорвался: ворвался в штаб-квартиру СС, размахивая пистолетом и крича, что знает, кто стоит за этим. Гиммлер тогда не на шутку перепугался, то ли того, что Гесс в аффекте застрелит его, то ли того, что он действительно что-то знает... Тогда его скрутили и отправили в психиатрическую лечебницу, но через месяц отпустили. Как отпустили? Почему? Явно вопреки распоряжению Гиммлера, который планировал объявить Гесса сумасшедшим. В первый же день Гесс угнал самолёт и сбежал из Берлина, но его самолёт разбился под Мюнхеном. "Он был несчастный безумец, влюблённый в Гитлера", - сказал Гиммлер Гейдриху. Гейдрих тогда засмеялся и махнул рукой, мол, туда ему и дорога, и Гиммлера снова поразил его взгляд - холодный и полный цинизма. Гиммлер не стал ничего расспрашивать, в самом деле - меньше конкурентов в борьбе за власть.       Именно Гейдрих посоветовал назначить новым рейхсканцлером Шпеера, человека достаточно мягкого и далёкого от интриг, чтобы иметь полную возможность манипулировать им. Разумеется, в партийном руководстве все были возмущены, особенно Геббельс. "Ничего, с мартышкой мы разберёмся попозже", - шепнул Гейдрих Гиммлеру, когда они покидали собрание. И Гиммлер не сомневался - он придумает, как с ним разобраться. Арестовать главного пропагандиста Рейха было сложно - слишком уж он был безупречен. А вот подстроить несчастный случай или отравить - вполне. Но не так скоро, разумеется, потому что чересчур подозрительно, когда члены правительства гибнут один за другим - это бросит тень на работу тайной полиции, которая не умеет вовремя разоблачать врагов.       Дверь распахнулась так внезапно, что Гиммлер вздрогнул, выронив карандаш. Гейдрих возник в дверном проёме как чёрная тень. -Вы меня напугали, - Гиммлер попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. -Простите, - Гейдрих плотно затворил за собой дверь, по-хозяйски осмотрел кабинет и решительно задёрнул плотные тёмные шторы сперва на одном окне, затем на другом, - Срочный разговор. Он сел к столу, наклонившись к Гиммлеру так близко, что тот невольно подался назад. -Борман не так прост, как нам казалось, - прошептал он, гипнотизируя Гиммлера взглядом, - он уже начал нашёптывать Шпееру что-то своё. Эту гадюку нужно раздавить до того, как она укусит. Чувствуя на своём лице чужое дыхание с нотами дорогого табака, Гиммлер смутился. Руки его дрожали, и он невольно спрятал их под стол. -Да, - пробормотал он, опуская глаза, - вы как всегда правы. -Но это пустяки, - продолжал Гейдрих, - Абсолютные пустяки по сравнению с тем, что стало известно мне сегодня... Он вдруг отпрянул, зашарил рукой под столом, невольно задев колено рейхсфюрера, отчего Гиммлер снова вздрогнул. Гейдрих давно вызывал у него какое-то смутное чувство, которое Гиммлер боялся анализировать. Что-то на грани непристойного, о чём невозможно было признаться самому себе. -Что? Что такое? - Гиммлер вскочил из-за стола. В комнате, освещённой одной лишь настольной лампой, царил полумрак. Рейхсфюреру вдруг сделалось страшно, непонятно отчего. Гейдрих полез под стол, что-то нашаривая там, затем подскочил к Гиммлеру, перевернул кресло, быстро провёл рукой по изнанке сидения... Всё ещё сидя на полу, он повернул голову на Гиммлера, глядя на него снизу вверх и улыбнулся, обнажая блестящие зубы. Хищник, сидящий у его ног, прирученное чудовище. -Вот, - Гейдрих протянул Гиммлеру ладонь, на которой виднелось что-то блестящее, размером с дамские часики. Гиммлер нервно сглотнул, не решаясь протянуть руку. -Что это? - спросил он. Глаза Гейдриха блеснули, и он снова осклабился. Затем вдруг резко выпрямился, словно пружина, одним махом положив странный предмет на стол, другой рукой схватил бронзовое пресс-папье и ударил по нему. Раздался хруст. Гиммлер отпрянул к стене, с ужасом глядя на всю эту сцену. -Жучок, - пояснил Гейдрих, подходя совсем близко, так близко, что Гиммлер почувствовал жар его тела, и его затрясло как в лихорадке. -Здесь могут быть и другие, - зашептал Гейдрих ему на ухо, - это заговор. Заговор в высшем руководстве СС. Гиммлер издал не то стон, не то писк. Ноги его сделались ватными, в висках застучало. -Кто? - он умоляюще взглянул на Гейдриха, который навис над ним как скала, - Вы узнали? Гейдрих расплылся в улыбке, словно речь шла о какой-то шалости или грязной сплетне. Он опёрся левой рукой о стену и приблизил своё лицо совсем близко к лицу Гиммлера и заговорил тихим хриплым голосом: -Мюллер. У него есть досье на вас, на меня, на Брандта... Он планирует арестовать нас и сдать рейхсканцлеру Шпееру. За ним стоят и другие, кто хочет вывести нас из игры... В это время на столе зазвонил телефон. Гиммлер вскрикнул, вцепился в мундир Гейдриха и буквально повис на нём. -Нет! Не поднимайте! - воскликнул он срывающимся голосом, - Когда они планируют прийти? -Сегодня вечером. Слова Гейдриха упали неумолимо как приговор. -Но вы же, - забормотал Гиммлер, вглядываясь в его непроницаемое лицо, - вы же нашли выход? Вы придумали что-нибудь, правда? Вы же не оставите меня?.. -Не оставлю, - Гейдрих снова заглянул ему в глаза, и Гиммлер почувствовал, как душа уходит в пятки. Только тут он сообразил, что всё ещё держится за Гейдриха и разжал руки, ощущая, как краска заливает лицо. Как же хорошо, что в полутьме этого не видно! И тут произошло самое невероятное. Не отрывая от него своего ледяного взгляда, Гейдрих прижал Гиммлера к стене и поцеловал. Настойчиво, жадно, как целует развратная женщина - прямо в губы. Гиммлер обмяк, не в силах сопротивляться, ноги у него задрожали, в голове зашумело, будто там маршировал полк солдат... В боку кольнуло, горячо и больно. Гейдрих вдруг отстранился, безумная улыбка искажала его лицо. Что-то тихо звякнуло, какой-то предмет упал на пол. Гиммлер смотрел на Гейдриха несколько долгих секунд, безуспешно пытаясь отдышаться, затем схватился рукой за пылающий огнём бок, и ощутил на пальцах что-то горячее и липкое. Поднеся трясущуюся руку к глазам, он увидел кровь, свою собственную кровь, и медленно сполз по стене, теряя сознание. Гейдрих протянул руку к телефону и набрал номер. -Фройляйн Поттхаст, срочно зайдите в кабинет рейхсфюрера, - невозмутимо проговорил он, затем положил трубку на рычажок и бесшумно вышел из кабинета. Спустившись вниз к ожидавшим его солдатам, Гейдрих негромко скомандовал: -Задержите фройляйн Поттхаст. Она только что заколола скальпелем рейхсфюрера СС .