История маленькой майи

Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить ее. Уильям Шекспир

Я плыла в невесомости и тепле. По телу разлилась нега, пропитала всю меня до каждой клеточки. — Лисёнка… Лисёнка…? — словно сквозь толщу воды доносился самый дорогой для меня голос. — Вот ты где, лисёнка…! Чья-то рука погладила по голове, пощекотала подбородок и почесала за ухом. От ласки хотелось мурлыкать, как кошка, но из горла лишь слегка послышалось ворчание. — Лисенка… Вставай рыжик. — Я чувствовала, что он улыбается, и у самой губы растягивались в улыбке. Сил хватило перевернуться на спину, подставляя под ласкающую руку живот. — Проказница! Лисёнок, вставай же… Под такими уговорами невозможно было дальше валяться и я, прищурившись, открыла глаза. Надо мной оказалось лицо, самое красивое и любимое, решив, что проказ пока мало, потянулась и лизнула его в нос. — Ах ты! Лисёнка, фу! — и он счастливо рассмеялся, а я вывалила язык в ухмылке… *** Стоп. Что?! Резко открыв глаза, я поднялась на кровати. Недоуменно окинула комнату взглядом, словно видела ее впервые. Все на месте — шкаф, письменный стол, стул с горой одежды, окно, и собственно кровать, на которой приходила в себя. — Всего лишь сон… — Резко потерла ладонями лицо. Снова мне снятся эти странные сны, неотличимые от реальности… Потянувшись и прогнав остатки сна, проверила телефон и увидела, что уже восемь утра. Тут же выскочила из-под одеяла и помчалась в ванную. Да что это такое! Быстро собравшись и приведя себя в относительный порядок, побежала к автобусной остановке. Радовало только то, что сейчас начало лета и можно особо не заморачиваться с одеждой. Всякий раз обещала себе вовремя приходить на работу, а не за пять минут до открытия. Но, похоже, мою внутреннюю сову невозможно перевоспитать. Приехал, о чудо, нужный мне автобус и я в него запрыгнула. Могла только представить, какую взбучку мне устроит директор, с которым я сегодня должна была открыть смену! Я все успокаивала себя, что продавцом в магазине буду только на первое время, пока не найду нормальную работу, но похоже это было лишь мечтами. Включив любимый плейлист, и надев наушники, принялась, как обычно мечтать. Так было проще скоротать время в любой ситуации, и мне удавалось это с переменным успехом. Автобус качнулся, останавливаясь на нужной мне остановке, и я, выпрыгнув из него, побежала дальше по улице к видневшемуся магазину, в котором работала вот уже несколько лет. Оставалось всего лишь перейти дорогу, и мельком посмотрев по сторонам, я побежала. Что ж… Не зря придумали правила поведения на дорогах. Я не услышала из-за музыки ничего. Наверное, даже боли не почувствовала. Просто резкий удар и короткий полет до асфальта, а еще звук, словно скорлупку только что сломали где-то внутри меня. Так глупо… Водитель выскочил и подбежал к моему телу, кто-то из прохожих кричал, кто-то звонил в скорую помощь. А я то ли парила, то ли плавала в пространстве. Смотрела сверху на себя — будто у марионетки ниточки обрезали и швырнули на пол за ненадобностью. И так тоскливо, так горько было. Какие-то стремительные мысли пролетали в сознании — родителей жалко, на работе аврал сегодня будет, дома цветок не полила… Боже, мне всего 27, я еще даже жить не начала! Не встретила мою половинку, не родила детей, не нашла работу, которую бы любила… Стало страшно и одиноко. Я оглянулась, но люди не замечали меня. Приехала скорая и полиция. Все что-то делали, что-то говорили, куда-то ходили… Бедный водитель, он же не виноват, что я такая дура, выскочила перед машиной… И что мне делать? Попыталась сделать шаг, по привычке, а меня унесло и словно размыло в пространстве. Следующее осознание себя произошло на кладбище. Мама и папа, серые от горя, оба плачут… И так захотелось обнять их! Сказать, что я здесь, что все в порядке, что все будет хорошо! Я потянулась к ним, всей своей любовью, и может быть, они что-то такое почувствовали, потому что лица их теперь были немного другие. Будто тяжкий груз, придавливающий к земле, растаял. Над моей головой словно засиял мягкий свет, я почувствовала, что стала совсем легкой, легче воздуха и полетела вверх… Говорят именно перед смертью проносится вся твоя жизнь, но я наверное была исключением, для меня все случилось уже после. *** У меня была довольно обычная жизнь, родители, братья и сестры. Были кошки и собаки. Дружила с ребятами со двора и школы. Закончила институт. И сколько себя помню, любила сначала слушать сказки, а потом просто влюбилась в чтение. Меня настолько поглощали книги, что иногда просто выпадала из реальности, не слыша и не видя ничего вокруг. Какие-то книги оставались в памяти почти наизусть, какие-то забывались сразу после прочтения… А на ночь я представляла, как попадаю в какую-нибудь историю или сочиняла свою. Став старше, узнала такое явление, как фандом. Если бы в подростковом возрасте у меня был доступ к компьютеру, то, наверное, написала бы кучу фанфиков. Или не написала, потому, как не смогла бы закончить ни одной истории. Все же таланта к писательству у меня не было. Зато петь и рисовать я очень любила. Даже окончила музыкальную и художественную школы с отличием, хотя родители говорили, что это лишь для общего развития. Правда, в современном мире такие таланты редко пригождаются. А еще сны эти… Реалистичные, невероятные, в которых бывало целую жизнь проживала. Волшебные, наверное. Я чувствовала запахи, ощущала фактуру поверхностей, даже ветер и вода были настолько реальны, что это пугало. Только смотрела, словно из-под толстого стекла. Сны были самые разные, некоторые длинные, некоторые короткие. Где-то я словно ветер летала в лесах и горах, а где-то ходила по дорогам и заглядывала в окошки домов. Но самых ярких было три — лисенок, бабочка и кошка. Три сна и словно три прожитых жизни, в которых было счастье, любовь, семья, а так же горе, потери и боль. Я вспоминала все это, летела в пространстве, кружилась между звезд все дальше и дальше. Меня подхватило легкое дыхание тонкой, невесомой музыки, которой человеку не суждено было написать, унося все выше и выше, пока я не оказалась в самом прекрасном месте, напитанном светом и неясными, расплывчатыми очертаниями деревьев. Они перетекали друг в друга, как сонные миражи, становясь то ярче и отчетливей, то снова перетекая в легкую дымку. Память мощным потоком залила все мое сознание, и я вспомнила, кто на самом деле: меньшая из Айнур, маленькая майа, что летала с ветром, а в Музыке смогла создать лишь пару цветов, у которой даже своего имени не было… Когда мир только зарождался, у меня была только одна цель — любить творение Единого и делать его прекрасным. И я старалась, летала над полями и цветами, разнося пыльцу и семена, видела, как в небе зажглись первые звезды, смотрела как сияние Двух Древ делает Аман лучше. Я видела, как Древа погибли и их Плоды вознесли на небо. А потом одна из моих Старших Сестер ушла из благословенной земли туда, где искажения Мелькора были сильнее всего… Поэтому однажды, я просто сбежала вслед за ней. Майа Мелиан сияла для меня, как путеводная звезда, и я нашла ее в саду, где она ласково гладила бутоны цветов. Ветерком пролетела над ее головой, играя с локонами, и она засмеялась, узнавая меня. Тот разговор, и все, что произошло после него, я вспомнила во всех подробностях. Я закружилась возле ее ног и опала вместе с несколькими листочками. — Мелиан, Мелиан! — Маленькая майа, как же ты попала сюда без разрешения? — Она с улыбкой тронула цветок, который я начала раскачивать. Я засмеялась листвой в дереве и снова спустилась к ней на плечи, играя с легкой прядкой у виска. — Я так соскучилась по тебе, что убежала! — проскользнула между ее пальцев и снова прильнула к ней, почти обнимая. — Почему ты к нам не вернешься? — Я не могу покинуть того, кого люблю. — Мелиан поправила локон, и сделала несколько шагов, заглядывая в высокое окно. Пролетев в ту сторону, немного шкодливо потрепала тонкую занавеску и проскользнула в оконный проем. Там в глубине комнаты сидел эльф, один из Детей Всевышнего. Сделав по комнате круг, и чуть-чуть раскидав листы, выскользнула наружу обратно к сестре. — Мелиан, Мелиан, а что значит любить? — снова легла в ее теплые руки, нежась в невесомой ласке. Майа рассмеялась, склонилась надо мной и прошептала: — А это ты сама скоро узнаешь, маленькая сестра. Теперь лети! И я взлетела над ней высоко-высоко. Смотрела на сад, как деревья переговариваются друг с другом, как цветы поют свои песни, как птицы играют друг с другом… И полетела снова вниз, скользя между деревьями, срывая слабые листочки и запуская их дальше, ближе к чудесному фонтану, который сделали эльфы. А потом я вылетела на маленькую полянку, где в тени кто-то лежал. Я тихонько подобралась ближе, намереваясь поиграть с золотистыми локонами, запутать в них травинки, и разглядеть поближе эльфа. Склонившись, я смотрела на его спящее, безмятежное лицо и вдруг подумала, что оно прекраснее всех цветов, что я видела в Амане. Он же глубоко вдохнул воздух и открыл глаза, а я поняла, что ошиблась. Его глаза были прекрасней всех звезд Валие Варды… Мне вдруг стало так легко и радостно, что я закружилась вокруг эльфа легким вихрем, запутывая в его волосах листики и сухие веточки. А потом мне стало грустно, что он меня не видит. И я впервые решилась обрести плоть… *** В своей первой телесной жизни я оказалась лисёнком. Очнулась в темной норке, но нос забивал запах гари, и шерсть дыбом встала до кончика хвоста. Помню, как продиралась по длинному лазу прочь от выхода из норы, откуда шел дым. А потом, когда я выползла наружу через второй проход, меня схватили за шкирку и трясли. Кто-то страшный меня окружал, издавал просто жуткие звуки с рокотом и гоготом. Я повизгивала от ужаса, что охватил меня, и думала, что умру, как вдруг все переменилось. Меня швырнули на землю, чуть не наступили пару раз, и я заскреблась изо всех своих крошечных сил в сторону ближайшего куста. Спустя какое-то время меня снова взяли на руки, очень осторожно. Испуг поднялся с новой силой, и я попыталась укусить того, кто меня держал, но не получилось. Меня подняли высоко, хвостик мелко задрожал и прибился к пузику. Меня погладили и во что-то завернули. Стало тесно, темно и тепло. Вздохнув, я чуть-чуть покрутилась и улеглась удобнее в этом коконе, закрыв глаза. Очнулась, когда меня вынимали из моего теплого местечка. Я заскулила, начала закапываться глубже, лишь бы снова не хватали за шкирку! Но меня, покрепче перехватив, все же вытащили на свет, а потом накормили. После того как я поела меня поставили на лапки. Шкурка распушилась, стало снова страшно. Я заозиралась. Передо мной кто-то сидел. Я посмотрела выше и увидела знакомое лицо. Наверное, случилось что-то волшебное, но для меня это лицо стало самым дорогим, самым родным. Оно излучало доброту и свет, и я, заскулив и загребая лапками, попыталась залезть поближе к нему. Зазвучал тихий смех. Меня взяли на руки, и я облизывала пальцы и ладони, ухитрилась даже лизнуть в подбородок. Руки гладили меня, ласкали, и стало так хорошо… — Лисёнок… — нежный шепот коснулся моих ушек. Сколько времени прошло, не знаю. Только я как хвостик ходила за своим спасителем и была так счастлива, когда видела его, он часто смеялся, играл со мной, кормил меня, брал на руки. Не один раз залазила в шкаф с его одеждой, устраивая там гнездо, прыгала на кровати, залезала во все щели, тявкала на дверь, если его не было рядом. Вокруг было много таких же, как и мой хозяин, и я даже давала себя гладить, но руки хозяина для меня были милее. Шло время, моя шкурка несколько раз полиняла, на руках у моего спасителя я уже вся не умещалась, хвост и лапки свисали вниз. Казалось, счастливым дням не было конца, только хозяин мой иногда ходил совсем уж мрачным. Как могла, старалась веселить его или проявлять ласку. Пока однажды не случилось страшное. Сначала, подумала, что проходит какой-то праздник, но это было не так. Крики отчаяния и звуки металла напугали меня. Тут я вспомнила, что нет в безопасности самого дорого для меня существа, в доме нет хозяина… Со всех лап бросилась прочь, пытаясь по запаху найти его. Пробежав много коридоров, комнат и садов, где он часто ходил, я выбежала в один из залов, и наконец, нашла искомое. Он сражался с какими-то коротышками и побеждал их. И хотя они были маленького роста по сравнению с моим хозяином, но их было слишком много. Один из коротышек зашел за спину, пока несколько других отвлекали сражающегося хозяина, поднял что-то железное и очень острое. На голых инстинктах бросилась на этого коротышку и вцепилась в руку. Он закричал, и хозяин, мельком оглянувшись, увидел его. — Нет! Лисёнка! — этот крик услышала уже в полете к ближайшей стене. Стукнувшись и свалившись на мешанину осколков, я не могла уже подняться. Хрипло дыша и скуля, чувствовала, как невыносимо болели живот и спина, холодели лапы, а кровь толчками покидала мое маленькое тело. Хозяин стал драться еще свирепее и быстрее. Коротышки не успевали уклоняться от его ударов, пытались бежать… Никого в живых не осталось. Мой спаситель бросился ко мне, и, не смотря на страшную боль, я все же была так рада, что попыталась лизнуть его пальцы, пока были силы это сделать. — Лисёнок, нет, нет… Лисёнок… — он шептал, пытался осторожно гладить и давать тепло. Мой добрый хозяин, я тоже спасла тебя… Сделав несколько хриплых вздохов, я почувствовала, как мое сердце остановилось… Я взлетела легким ветерком, в прощальной ласке попыталась коснуться моего эльфа, но не смогла. Меня призвали Валар и отстранили от заботы об Эа на долгий срок, отправив в Чертоги Безвременья восстанавливать силы. Когда мои Старшие Братья отправились на Битву Гнева, как ее позже назвали, против отступника Мелькора, я умоляла Создателя отпустить меня с ними. Я просилась быть хотя бы бабочкой, что бы помочь душам не заблудиться в Эа, а отправляться в Залы Мандоса, ожидая вердикта Судьи. И Создатель меня пожалел… *** Я летала по полю боя, ловя воздушные потоки, если бы была человеком, то кровь бы стыла в жилах от увиденного. Кишащие тьмой моря врагов, бывших братьев и порождения тьмы, которые изо всех сил пытались сломить сияющее воинство. И там, среди сражений уже лежали погибшие и умирающие воины света. Я летала от одного к другому, смотрела на их застывшие лица, боясь увидеть одно единственное, которое еще помнила. Редко я видела заблудших духов, но старалась направить их к Вале Намо. В один из перелетов я увидела воина рядом с завалами тел уродливых орков. Что-то знакомое показалось мне в его лице, и я начала его облетать снова и снова. Мне показалось, что он еще не погиб, поэтому села на его грудь и сложила крылышки. Движение, такое легкое, что вряд ли его кто-то бы заметил, потревожило меня. Это был тот самый эльф, что спас меня-лисенка, и к кому я все это время желала вернуться. Мне стало так больно и тоскливо, так захотелось, что бы он жил… Я почувствовала теплую волну, от кончиков крыльев к лапкам и дальше к груди воина. Он вздохнул и открыл глаза, а меня абсолютно обессиленную подхватил ветер. Увидев его в последний раз уже совсем живого, я распалась на маленькие искорки… И меня вновь отправили к Создателю, в наказание за вмешательство в судьбу Его Дитя. Но я снова и снова умоляла Его, что бы вернуться. И Единый сжалился надо мной, но по Его воле, Старшие запечатали мне память, чтобы я не вмешивалась больше в судьбы Арды. *** В третьей жизни я была кошкой, совершенно забывшей о своих прошлых воплощениях. У меня была счастливая семья с маленьким ребенком. Меня нежно любили, и я отвечала всей взаимностью, которая была в моем маленьком теле. Я мурлыкала кошачьи песенки маленькому хозяину и спала на волосах большого. Играла с клубками пряжи хозяйки… Мы жили в лесу на дереве, и я любила гулять по раскидистым ветвям, пробираться среди травы за мышками, когтить стволы деревьев, словно огромный хищник. И мой мальчик бегал за мной по лесным тропинкам, залезал на деревья, и вместе со мной слушал пение птиц. Дни были длинные, наполненные маленькими и большими радостями. Я так любила их, приносила часть добычи хозяйке, хотя нередко выслушивала ворчание от нее. Подумаешь мышку на подушку положила… или птичку в сапог… Все же для родных! Был очередной осенний день, когда шерсть вздыбилась на позвонке и хвост распушился. Что-то темное и злое пробиралось к дому. Я завыла дурниной, пытаясь предупредить хозяев! Хозяин выскочил за дверь и что-то прокричал хозяйке. Она же схватила маленького хозяина и побежала в комнату, закрыв за нами дверь и привалив к ней стол. Так же накрепко закрыла и завалила окна. Мы с ребенком забились в самый дальний угол, а хозяйка вытащила острые ножи. С улицы доносилось шипение и клацанье, а так же крики хозяина. Вот он вскрикнул еще раз и замолк. И стало так страшно, от этой тишины! А потом мы поняли, что самое жуткое впереди… По стенам и крыше зашуршало, заскребло, словно много лап пытались пробраться к нам. Завалы в окне начали осыпаться, и хозяйка пыталась помешать чему-то жуткому ворваться в комнату. Когда окно с боем все же открылось и в проеме показалась самая отвратительная и огромная морда паука, женщина с криком вонзила в нее нож. Но за одной мордой следовала другая, в какой-то момент оружие застряло в черепе очередного монстра и следующий залез в комнату без препятствий! Все инстинкты вопили мне уносить лапы подальше от этой гадины, но как я брошу хозяев? Хозяйка схватила малыша и, закрыв спиной от паука, приняла на себя удар, впрыскивающий яд. Монстр скрутил ее в кокон из паутины, похоже не заметив ребенка, на меня же не обратили внимания, так прищёлкнули для острастки. Я не могла спасти их… но и сидеть в пустом, обокраденном доме не могла тоже. Я решилась проследить за пауками и неслышной тенью пустилась за ними в погоню. Прыгала по верхним ветвям деревьев, стараясь не упустить из виду этих пауков переростков, проводила до поляны, которая сплошь покрыта паутиной. Там уже висело несколько коконов, от чего становилось страшно… Не рискнув слишком близко подходить к паутине, я развернулась, прыжками удаляясь от жуткого места… Я много гуляла по этому лесу, и знала тропинку, где часто можно было встретить воинов. Но проходил один час за другим, а на пути никого не было! В ужасе я думала о своих хозяевах и просто бросилась бежать по тропе. Удача пришла ко мне не слишком скоро, когда услышала шаги дальше по тропе, я вскарабкалась повыше на дерево. Оттуда уже увидела движущийся отряд, и, когда они подошли к дереву, просто прыгнула одному из них на голову. — Ай! — воскликнул он — Больно же! — Кошка? Но мне нужно было как можно быстрее привести их на ту поляну! И я заголосила как можно отвратительней и сильней, отбегая в сторону и снова приближаясь. Кто-то даже уши прикрыл. — За ней! Что-то случилось! — крикнул тот, на кого я прыгнула, и они все сорвались на бег. А я, словно чувствуя, что времени уже не осталось, со всех лап бежала к проклятой поляне. Уже совсем скоро показалась паутина, и воины заволновались. Пауки напали неожиданно, просто спрыгнув откуда-то сверху, а я спряталась в корнях дерева. Завязалась битва, но к моему удивлению, отряд очень быстро разделался со всеми пауками. Я снова заорала, как можно громче и воины с удивлением посмотрели на меня. Какие же они недогадливые. Я бросилась к поляне, где были коконы и, по еле ощутимому запаху, нашла тот, в котором еще были хозяйка с малышом. Я звала помощь и она пришла. Кокон вскрыли и по поляне разнеслись тревожные и тоскливые голоса. Хозяйка не шевелилась, а в ее руках замер мой ребенок… Я вскочила к ним и стала тереться головой о маленького хозяина, мурлыкать что-то успокаивающее. Он лишь крепко прижал меня к себе, прерывисто дыша, из его глаз капали соленые слезинки, которые я слизывала со щек. К нам потянулись руки, но я грозно зашипела на них. Один из воинов подошел к нам ближе. Мне кажется, это тот, которому прыгнула на голову… Я виновато посмотрела на него, немного подумав, протянула лапку, прося прощения. Он смотрел на нас и что-то говорил тихо и ласково, держа мою лапку одной рукой и гладя по голове моего ребенка другой. Малыш придвинулся к нему, и воин взял нас обоих на руки. Они долго смотрели друг другу в глаза, а я тихо мурлыкала. Вскоре маленький хозяин обнял одной рукой этого взрослого, другой все еще прижимая меня к себе. Так мы втроем и двинулись прочь с проклятой поляны… После нашего спасения мы с малышом жили в каком-то огромном доме, который был и пещерой, и гротом, и были какие-то комнаты, насквозь пропитанные светом днем и ярко освещёнными ночью. Мне нравилось это место. Тут было много жителей, а воин, которому я прыгнула на голову, и который нес нас с малышом, оказался главным среди них, ведь все слушали, что он говорит. Сначала мы жили в его комнате, и я долго привыкала к нему, ведь у меня уже была семья, и забыть взрослых хозяев оказалось тяжело. Но он любил моего мальчика, заботился о нем. Укачивал, если ему снились кошмары, играл с ним, щекотал и веселил. Честно говоря, я оттаяла от такой заботы, и тоже привязалась к нашему спасителю. Теперь я спала ночью исключительно на его волосах, мурлыкала и топталась на его коленях, иногда приносила мышек к нему на стол, но не сильно часто, чтобы не забывался. Спустя какое-то время, наверное, после трех зим, моего ребенка поселили в отдельную комнату, находящуюся рядом с покоями спасителя. Малыш уже успокоился, перестали сниться кошмары, а вскоре он и вовсе немного повеселел. Жизнь шла своим чередом, но вскоре я уже не могла так быстро бегать как раньше, зубы несколько раз сменились и стали не такими острыми. Зрение притупилось и все больше времени я начала проводить где-нибудь в кресле или тихом уголке. Мой малыш пытался растормошить меня, играть, как раньше, но старший хозяин остановил его. Они долго о чем-то говорили, и маленький хозяин расплакался. Я, мурлыкнув, села к нему на колени, а он так крепко меня обнял, что пришлось возмущенно вякнуть, чтобы не раздавил. Мы долго сидели так в обнимку, и старший хозяин обнимал нас обоих. Мне было тоскливо, и я ластилась к моим хозяевам, но чувствовала, что скоро пора уходить. Снова пришла холодная зима, и мне показалось, что на улице мне станет легче. Однажды ночью, пока все спали, я выбралась из дома. Лес укрылся снегом, как пушистым одеялом. Под светом ярких звезд все переливалось призрачным сиянием, и я пошла по узенькой тропинке вперед, к этому сиянию и покою. Я снова стала духом, вспомнила все, и рванулась в сторону дворца, но не успела… Меня вновь призвали Валар и оставили в Валиноре снова восстанавливать силы, где я летала ветерком по полям и лесам, но тоска разбивала мое сердце. Я все больше стремилась к уединению, улетая подальше от моих сестер и братьев. Пока однажды меня не призвал Вала Намо и не объявил Волю Создателя прийти к Нему. Тот сакральный разговор я навсегда сохранила в своем сердце и не открывала никому. Но именно он вселил в меня надежду. Тогда, по Воле Создателя я прожила свою четвертую жизнь уже на Земле. Для Единого не существует времени, так же как не существует ничего невозможного. Почему Он отправил меня так далеко… Только Он и знает, а Его планы не постижимы. *** — Ты вернулась, маленькая майа. — Прекраснейший голос зазвучал, будто отовсюду и изнутри меня, — ты прошла долгий путь… — Вала Ирмо… — невероятная радость наполнила меня, я помнила все, и теперь уже ничему не удивлялась. — Вернёшься ли ты в Чертоги Безвременья? Я молчала, пытаясь понять свои чувства. Хотела ли я вернуться к Создателю? Конечно, но… Все моё существо тянулось обратно. Я чувствовала, что там осталось очень ценное для меня. Словно я лишь часть целого. И тосковала, томилась в ожидании встречи, рвалась снова встретиться с… — Я хочу вернуться в Эа. В Арду… — воспоминания не отпускали меня. Каждая прожитая мною жизнь в Арде, была маленькой ступенькой, что бы стать ближе к чему-то столь совершенному, что это позволил Сам Создатель. Каждую жизнь я снова и снова старалась найти самого прекрасного эльфа, и каждый раз нарушала запрет Создателя на прямое вмешательство в жизнь Его Детей. Но и иначе не могла поступить. Я так упрашивала Его отправить меня снова в Эа, но последняя жизнь была так далеко от нужного мне времени, что казалась теперь насмешкой… Вала молчал, а я, затаив дыхание, ждала ответа. О, Единый, прошу… — Слушай, маленькая майа, и внимай. Такова воля Создателя. — Голос был и тихим, и грозным, пронизывающий все пространство и самую мою суть. Это был голос Вала Намо. — Ты спустишься в Эа. На тебе будут телесные оковы, сильнее связывающие твою силу, чем у наших меньших братьев. Согласна ли ты на это? — Да, — с моим словом я почувствовала, как меня стиснула невероятная сила. — Твои знания о судьбах Арды будут запечатаны, и ты не сможешь прямо влиять на все, что будет происходить. — Голос Вала вознесся в невероятную вышину и обрушился на меня словно водопад. — Согласна ли ты на это? — Да, — и я словно распалась на две неравные половинки, оставаясь сознанием в меньшей части. — Твоя память о прожитых жизнях будет запечатана. Найти искомое ты должна сама, не опираясь на свои старые знания! Но свет от Создателя будет хранить тебя от врагов. — Голос шелестел ветром в кронах деревьев, пронизывал лучами света насквозь. — Согласна ли ты на это? — Да, — прерывисто вздохнув, я почувствовала страшную боль в сердце и разуме. Это было невыносимо, хотелось закричать, но крика не было… — Ступай, маленькая майа. Да пребудет с тобой благословение Всевышнего… — нежный голос Валие Эсте отправил меня во все сильнее разгорающийся свет, такой нестерпимой яркости, что я закрыла глаза.